***
— Эва, присядь. Тебе не стоит стоять вот так, — Реммао подошел ближе к Эве и пододвинул к ней стул. Несмотря на то, что в комнате было полно свечей и ламп, которые можно было зажечь, горела лишь одна. Найдя руками спинку стула, Эва присела. Со страхом прикоснулась к кинжалу, который ей дала Агния. Так было спокойнее, знать, что если что-то пойдёт не так, Эва сможет защититься. — Для чего я здесь? — Мы давно не занимались. Мне нужно следить, чтобы твои навыки оставались на том же уровне или совершенствовались, — он обошёл её со спины и поставил руки на плечи. — Закрой глаза, расслабься. Сегодня я хочу научить тебя как выходить за стену. Черномагу важно научиться видеть ауру, более сильные и продвинутые даже могут таким образом связаться с недавно умершими. Слушай меня и делай всё, что я говорю. Эва была напряжена, эта обстановка никак не способствовала расслаблению. Даже мысль о том, что Реймсс предупредил бы её, если бы брат что-то затевал, не давала надежды. Она чувствовала… знала, что наставник позвал её не для того, чтобы учиться. Но сделала так, как он велит, закрыла глаза и попыталась выровнять дыхание. Прошло всего несколько минут, но по ощущениям намного больше. Эва собиралась открыть глаза, чтобы сказать, что у неё ничего не получается. Пытаясь разглядеть предметы вокруг себя, она увидела резкое движение за своей спиной. Хотела обернуться, но почувствовала, как на её голову накинули какую-то ткань. Она плотно сжимала её голову не давая вдохнуть ни капли воздуха. В попытках вырваться, Эва начала водить руками и, задевая предметы вокруг себя, сбрасывала их на пол. В жилище поднимался шум, но это не пугало наставника, его хватка стала только сильнее. Паника Эвы начинала уступать место одной светлой мысли. Кинжал. Пытаясь схватиться за соломинку и вырвать себе хоть один глоток воздуха, Эва нащупала его. Но как только попыталась ухватиться за него, он резкого толчка Реммао, выронила его на пол. Надежды больше не было, что теперь делать она не представляла. Свою вероятную смерть она представляла не так глупо. Возможно, её убил бы Амен, раскрыв, кем она является, или Сет за неповиновение. Но не так же. Не так. Не здесь и не сегодня. — Уймись. Я тебе одолжение делаю. Твоя голова дурная погубит нас всех. Ходишь возле эпистата, в покои приходишь к нему. Не знаю думаешь? Он тебе поблажки не сделает, видела, что сегодня с Дией было? — он дернул её на себя, привлекая внимание к тому, что он говорит. — Я сделаю это быстро, буду к тебе милосерден, он же тебе такого одолжения не сделает. Была бы ты разумнее — поблагодарила бы.***
Дом Реммао. Поднявшись на ноги, он подошёл к двери. Прислушался. Нет, ему не показалось, шум идёт именно из этого дома. Амен знал кто Реммао на самом деле, и ожидал увидеть пытки какого-то жрица, что может выдать его, но не это. Выбив дверь он увидел девушку, к которой так спешил. Ему не нужно было видеть её лица, хватило лишь одного взгляда на фигуру, на бедра, которые он столько раз представлял перед собой, под собой и на себе. И именно в этот момент все мысли стихли. Их просто не было. Он нашёл того, на ком может выместить эмоции, и нашёл ту, которая их вызывала. Время замедлилось. Реммао даже не успев осознать, что происходит и почему эпистат в его доме на несколько секунд опешил. Амен воспользовался этим как преимуществом. Он отшвырнул его от Эвы. Схватил его за волосы и толкнул в другой конец комнаты. Подошёл ближе и начал наносить удары, вся его сила и гнев были заложены в это. Все переживания и ненависть за то, что он хотел обидеть Эву. Не просто хотел, он пытался её убить. Её. Девушка трясущимися руками освободила свою голову он каких-то тряпок, и, упав на колени, пыталась отдышаться. Понять, что она жива. Её спасли. Но кто? Обернувшись на звуки суматохи она увидела широкую спину, ту за которой можно было спрятаться, и, не расчищая дорогу идти за ней. Опять он. Пришёл спасти или сам убить хочет? Что он вообще делает здесь в такое время? Удары были достаточно сильными, чтобы Реммао не мог сопротивляться, чтобы он замер и неподвижно лежал. Убивать его нельзя, нет. С такими как он, поступают иначе. Но кое-кому другому нужна была помощь. Он вспомнил, как видел Эву, хватающуюся за жизнь, и остановился. Ей нужна помощь. Обернулся и увидел её. Растрёпанные волосы и грязное, от размытого макияжа, лицо не имело сейчас никакого смысла. Он смотрел на то, как она сейчас трясётся, как испугано стоит на коленях и слышал её плач. Он не впервые видел её напуганной и в слезах, но привык, что эта всегда гордая и непокорная Неферут была другой. Он поднялся на ноги и начал идти к ней. Хотел молча прижать её к себе, как тогда у реки. Успокоить и скорее увести отсюда, но вместо этого он увидел её перепуганное лицо и услышал крик. — Господин, осторожно! Машинально отшатнувшись в сторону, он почувствовал, как острое лезвие разрезает его руку. Руку, но если бы не Эва, то что-то другое — сердце. Неожиданная боль подкашивает ноги, и он падает на пол, Реммао переключает всё своё внимание на Амена и совершенно забывает о той, для кого вообще затевалось это всё. Мысли Эвы спутаны и безобразны. Сознание помутнено, она совершенно не понимает, что делать дальше. Но пока разум думает — руки делают. Она водит руками по полу в попытке найти свой кинжал. Он выпал где-то совершено рядом, но из-за освещения она не могла его нормально увидеть. Руки панически блуждали по полу пока не наткнулись на холодный метал. Схватившись за него поудобнее, девушка обошла наставника со спины и воткнула лезвие ему в грудь. Тишина. Слышно лишь как из тела уходит душа. Это одновременно очень тихий и громкий звук, громче других. Уже мёртвое тело падает сверху на Амена и больше не шевелится. Хотя в данный момент не шевелился никто. Все замерли. Лишь спустя несколько мгновений Амен отбрасывает тушку с себя и поднимается. Половина его тела измазана кровью, которая продолжает сочиться из раны. Он поднимается на ноги и хватает тряпку, которой пытались задушить Эву. Затягивает туго вокруг раны и зажигает больше света. Глаза перемещаются на девушку. Она беспомощно рыдает, забившись в угол, тело трясётся, слышно всхлипы и попытки дышать. Сейчас ещё более нежная и крохотная. Ей нужна помощь, как и ему. — Спасибо тебе. Его слова звучали очень сухо и обыденно, будто бы она ему хлеба подала. Но Амен знал, что сейчас кто-то должен быть серьёзен, да и на самом деле, его такие вещи уже давно не пугали. Он подошёл к девушке ближе и опустился на ноги. — Эва ты слышишь меня? — она подняла отрешённый взгляд и смотрела, будто бы не на него, а сквозь него на уже бездыханное тело человека, который раньше был для неё вместо отца. Раньше, до того как убил её друзей и пытался убить её. И всё равно ей было тяжело, ведь она убила человека. — Я. я убийца? — слезы текли с ещё большей скоростью, а всхлипы уже невозможно было сдерживать. — Я знаю что убийца. Что ты сделаешь со мной? Казнишь как Дию? Амен замер. Её слова вывели его из строя. Даже после того как девушку только что пытались убить она всё равно думает об этом. Винит себя, но зря. За спасение эпистата обычно награждают, а не казнят, но видно она сейчас думать не может. — Нет. Никто тебя не тронет. Ты спасла меня, за такое положена благодарность. Но так как я пришёл чтобы спасти тебя думаю мы в расчёта. Скажем всем, что это я убил его. Убил черномага. Убил черномага. О нем он тоже знал, а о ней? Почему не прикончит её прямо сейчас? Потянет завтра в Фивы, чтобы на глазах у всех казнить? Но если пока ничего не делает, значит нужно молчать об этом. Сделать вид, что не знала. — Черномага? Он что тоже? — Да, Эва. Как и его брат. Ну представляю как тебе было узнать всё это про людей рядом с которыми ты росла. Амен не спрашивая разрешение, притянул Эву к себе и крепко обнял, защищая от мира, который и так был к ней очень немилосерден. Он поглаживал её волосы, вдыхал запах персика, который исходил от неё, и были бы они в другой обстановке, можно было бы сказать, что его мечта сбылась. Но не здесь, им нужно идти отсюда. Пытаясь поднять Эву на руки, он прошипел и чуть не уронил ей. — Господин, рука твоя. Помощь нужна, пойдём ко мне, обработаю. Её внимание переключилось на ранение её любимого эпистата, поэтому переживать за себя она стала немного меньше. Сама поднялась на ноги и прикоснулась к его руке. Амен поморщился, но не издал ни звука. Лишь слегка подумав, предложил: — Ко мне ближе, иди. Эва шла быстро, бездумно идя за Аменом. У неё было время подумать. Подумать о том, что делать в жизни. Как выбраться из всего того, во что она погрязла. Бежать! Ей нужно бежать, иначе она не выживет. И именно эта мысль была последней, когда они вошли в покои эпистата. — У меня в ванной есть спирт и бинты. Возьми их, а я здесь буду. — Не пойдёт так господин. Ты грязный весь, одежда кровью пропиталась. Я могу набрать тебе ванну. Это предложение вызвало у Амена улыбку. — Хорошо, поможешь помыться мне, сам не смогу сейчас. Пусть девушка и смутилась, но не хотела показывать этого ему, поэтому кивнула и сказала: — Думаешь стыдиться буду тебя, господин? — А ты стыдишься? — Нет, — небольшое враньё никогда не навредит, так ведь? Спустя некоторое время Эва вернулась и попросила эпистата пройти в ванную. Предложила, подождать пока он сам разденется, а уж если будет помощь нужна, то пусть попросит. Надеялась, что не попросит, а зря. — Эва, не поможешь мне? «Если честно, не хотелось бы» но вместо этого она лишь согласилась и вошла в ванную. — Будь добра, помоги мне. Никак не достать мне сейчас до спины. Смой кровь. Эва без слов принялась отмывать следы со спины эпистата, хотя сама думала, как он вообще делает это и в обычное время, учитывая то, насколько широкие у него плечи. Никто из них не говорил, каждый молча думал о своём. Изредка Амен шипел, когда Эва слишком близко приближалась к ране или слишком давила. Амен думал о том, что он скажет Эве. Не сегодня, а завтра. Ведь утро вечера мудренее? Хотел поговорить с ней серьёзно, признаться, обсудить всё. Он был готов, даже заготовил небольшую речь. Он больше не боялся, а ждал завтрашнего дня, потому что знал, что тот точно будет лучше, чем сегодняшний, потому что он будет другим — в нем будет Эва. Эва думала, как будет бежать. Как бросит всё, возьмёт немного вещей и сбежит. Неважно куда, просто убежит отсюда, от этих проблем. Ведь всех её друзей уже выследили, а сколько ей осталось? Если будет сидеть здесь, то недолго. Медлить больше нельзя. Как только уйдёт от эпистата, побежит к себе и больше её здесь никогда не будет. Она уверена, что сможет найти покой где-то там, ведь здесь ей это точно не светит. — Пожалуй всё, спасибо. Амен без предупреждения поднялся из воды и с улыбкой заметил как Эва смущено отвернулась, чтобы не увидеть ничего лишнего. Схватил блажащее полотенце и завернулся в него. — Пойдём, поможешь мне нормально рану теперь обработать. Эва снова оказалась в такой же ситуации как и раньше. Она не могла понять как ей удобнее подойти к Амену, а тот лишь улыбался. Хотя радость его была не столь долгой, Эва начала снимать предыдущую, наложенную абы как, повязку, что потянуло за собой чреду плохих слов и шипений. Она боялась сделать что-то не так и делала всё очень бережно, пыталась дуть, чтобы уменьшить боль. Когда пришёл момент прижигания раны, посмотрела Амену в глаза с сожалением, но вспомнив о том, что было сегодня в Фивах, начала лить спирт на рану. Амен стиснул зубы, но молчал, ждал, пока закончит. Как только узел на повязке был закреплён, вскочил на ноги и зло посмотрел на Эву. Она отошла в сторону и посмотрела на Амена с небольшим страхом. Он спас её не для того, чтобы пугать, совсем для другого. — Молодец, только будь в следующий раз нежнее. — Прости, господин, я запомню. — Не страшно, пойдём. — Куда? Я хотела уже к себе пойти, день плохой был. Устала я, и спать хочу. — Нельзя тебе к себе, брат наставника твоего ещё жив. Мстить может, останься у меня ночью сегодня. Сказал бы это он раньше, Эва была бы счастлива. Но сейчас она уже чётко придумала план, а он снова рушился. С другой же стороны, может подождать, пока эпистат уснёт и бежать? Так будет лучше. И попрощаться с ним сможет. Она хотела и хочет быть его, но так нельзя. Он охотник, а она его жертва. Между ними просто ничего не может быть. Но сегодняшний вечер ведь будет последним между ними? Значит, она может сказать, сделать, то о чем думала так неприлично много. Избавляясь от страха, Эва подошла к Амену и прикоснулась к плечу раненой руки. — Всё ли в порядке, господин. Могу ещё чем-то быть полезна? Рука начала двигаться немного выше, к его щеке. Бережно поглаживая её, она вкладывала в эту заботу лишь одно слово «прощай». — Эва, что делать вздумала? — Не нравится? Амен схватил её руку и поцеловал пальцы. Отвёл её в сторону и наклонился к Эве. Поцеловал её так, как мечтал всё это время. Жадно, властно и совершенно осознано не под действием вина, на этот раз он всё обдумал. Здоровой рукой приподнял её за талию и понёс на постель, усадил на себя, но почему-то прервался. Эва начала ждать от него объяснений. — Не сейчас, моя непокорная Неферут. Нужно остановиться. Позже. Нам всем сегодня досталось, сон нужен. Ложись. Позже. Спорить всё равно смысла нет. Эва тихо встала на ноги и перебралась на другую сторону кровати. — А ты куда? — И я лягу, или в постель лечь уже не готова со мной? Эва ничего не отвечая легла на подушку и сделала вид, что спит. Амен не стал ничего говорить, знал, что лучше не будить лихо пока оно тихо. Поэтому лишь лёг рядом и уснул.***
Утром кровать оказалась такой же пустой, как и бывала обычно по утрам. Амен не волновался, подумал раньше него проснулась и домой ушла. Но у него уже были план, ему всё также нужна была она. Пока он собирался, его взгляд привлёк лист бумаги. Его он там не оставлял, а значит это Эва в его вещах порылась. Подошёл ближе и понял, что это короткая записка: «Мне жаль, что всё получилось так. Прости, но ты и сам знаешь кто я. Прощай — любимый писарь» Амен замер. Все чувства, кроме страха исчезли. Страха! Того чувства с которым он даже не был знаком. Бросая всё что есть, он бежал в покои Эвы. Распахнув дверь, увидел лишь проснувшуюся от шума Агнию. Одну. Кровать Эвы была пуста. Вещей в комнате стало значительно меньше. Сбежала. Не медля, Амен собрал несколько отрядов, которые должны были искать её. Он отправил на это практически всех людей, совершенно позабыв о других делах. Люди блуждали пустыней, выискивая Эву. Некоторые падали от усталости, ведь продыху не было никому. Амен не собирался сдаваться пока не найдёт её. Ту девушку. Ту, которая отличалась от всех. Ту, которой он готов был простить всё, готов был впервые провалить работу. Если бы он не медлил, а сказал сразу, всё было бы иначе. Почему не сказал сразу. Зачем тянул. В его сердце поселилось самое страшное из чувств — ненависть. Ненависть к самому себе и к своей слабости. И всё то время, что у него осталось, он искал то, чего больше нет.