Вновь между ними словно стена,
Слышат лишь Звезды как плачет Луна.
Сотни столетий тоски и потерь,
Но не вернется к ней её Зверь…
Сигарета тлела в руке. Тонкий оранжево-огненный ободок постепенно подбирался ближе к кончикам пальцев, и горьковатый вкус насквозь пропитанного смолами фильтра уже начинал неприятно драть гортань. Было плевать. Питер снова и снова подносил окурок к губам, глубоко затягиваясь. Мерзкий до тошноты привкус подгорающего фильтра дарил иррациональное чувство покоя и пустоты. Сигаретный дым выгонял из головы прочь все мысли, опутывал их сизыми кольцами, заставляя уже не носиться от полушария к полушарию, как остервенелых хомяков-стероидников в игрушках-колесах, а всего лишь ползать умирающими дождевыми червяками. Да, так было хорошо. Еще одна затяжка, еще один вдох перед тем, как небрежно потушить уже отдавшую все, что можно было, сигарету и потянуться к пачке за второй. Честно говоря, Питер никогда не понимал этого избитого романтизма, что приписывали курению в фильмах и книгах. Ну, серьезно, какой нахрен эстетизм был в том, что от тебя за километры несло подгоревшими носками далеко даже не третьей свежести? А уж об ощущении, как будто во рту нагадил огр, и говорить было нечего. Сейчас, много лет спустя, глядя с балкона на переливающиеся всеми огнями высотки, он понял, в чем был смысл. Не в погоне за ощущениями и чувствами — в их отсутствии. Сигареты отупляли. Забирали эмоции в обмен на какие-то несколько лет жизни. Такой вот нехитрый обмен, и никакого избитого романтизма, в сущности, действительно не было. Ванда находит его две сигареты спустя, садится рядом, выуживает тонкими пальцами мятую пачку и достает одну. Питер молча протягивает ей зажигалку. Говорить как-то не хочется. Паркер продолжает душить губами новый, еще не горчащий фильтр, пока Ванда делает первую короткую затяжку. — Когда я была маленькой, друг отца рассказал мне историю, почему Луна такая одинокая. Она когда-то очень-очень сильно любила. И была также сильно любима в ответ. Злой дух, позавидовав этой любви, обронил как-то ее суженому, что Луна любит цветы, которые росли лишь в этом мире. Умолчал лишь о том, что покинув мир духов, назад не вернешься. Теперь каждую ночь ее возлюбленный смотрит на небо, видит Луну и воет, произнося ее имя. Но так и не может снова коснуться ее. — Ух ты. И его наебали? — цинично усмехается в ответ Питер. Луна его мало интересует, другое дело — возвышающаяся неподалеку Башня с именем, сияющим так же ярко. Именем, которое Питер никак не может отпустить. — Говоришь в точности, как он, — фыркает в ответ Ванда. — Все мальчишки циники? — Только мальчишки-мутанты. — Мне кажется, в этой легенде все забывают про Луну. В конце концов, она тоже вынуждена каждый день смотреть на своего любимого и не иметь возможности прикоснуться. Ночь за ночью она смотрит за тем, как он страдает, и страдает сама. Но если у него есть возможность закрыться от ее света, то Луне с небосвода никуда не деться. Питер знает, к чему она клонит. — Не надо, — тихо предупреждает он. — Питер, он становится сильнее. И он ищет тебя. — Меня он даже не знает. — Ты прав. Он ищет того, кто скрывается под маской Человека-паука. — Но ты обещала помочь! — И я помогала! Все эти десять лет я отворачивала его разум от тебя. С тех самых пор, как ты просил о помощи после Битвы — клянусь, Питер, я делала все, что было в моих силах. Но они на исходе. Он царапает возведенную мной стену в своей голове все сильнее, еще немного, и он снесет ее. Это сильнее меня, тебя и его. — Значит, Человеку-пауку пора уйти на покой, — глухо отвечает Питер, с обидой косясь на сияющую высотку. — Ему нельзя меня найти, Ванда. Я не смогу… Не смогу еще раз… — Хэй, — Ведьма нежно касается холодными пальцами напряженной щеки Паркера, привлекая внимание на себя. Питеру не нужно быть телепатом, чтобы чувствовать жалость, исходящую от нее. — Лучшее, что ты можешь сделать для него — смириться. И приготовиться к тому моменту, когда он снова появится на твоем пороге. — Это снова убьет его, — шепчет мальчишка, с трудом сдерживая всхлип. Прошло так много лет, за которые Питеру пришлось пережить многое. Но только Ванда знала, что когда речь заходила о Тони Старке, взрослый и сильный мужчина, которым стал Паркер, снова превращался в семнадцатилетнего разбитого подростка. Ванда отбрасывает сигарету в сторону и медленно притягивает Питера к себе. Мальчишка прячет лицо на ее груди, как когда-то прятался на груди Мэй. Она точно также касается его волос, нежно гладя по голове и баюкая в собственных объятиях, защищая от всего мира. — Воспоминания режут его осколками стекла по кончикам пальцев, — осторожно объясняет Ведьма. — Я забираю у него осколки, но шрамы остаются, Питер. Он чувствует незаживающие раны и ищет ответы. Он потерялся между реальностью и собственной памятью, и это не дает ему дышать. Мы пытались, Пит, но ничего не вышло. — Реальность, которую он ищет, уже однажды убила его. — Но он жив. Он рядом. И даже не помня тебя, его разум все равно тянется к тебе. Ты — якорь, который держит его на месте. Никакая магия во всех Вселенных не в силах навсегда стереть такое чувство, Питер. Уголки ее губ чуть подрагивают, но Питер даже не глядя на нее знает, что в глазах у Ванды — ледяная сталь. Она поселилась там уже очень давно. Закаленная болью, кровью и разрушенными жизнями; выкованная теми, кого уже нет на этом свете, сталь. Питер думает, что мир, который заставил эту девочку говорить не по годам взрослые вещи, чертовски хренов. Он ее не заслужил, и прекрасно знает это. Наверное, поэтому продолжает раз за разом пытаться выпнуть из своей реальности, бьет под дых, показывая, что таким, как Ванда, тут ловить нечего. Таким, как они. — И что, никакого время лечит? — Прошло десять лет со времен Битвы за Землю. Вылечило ли оно тебя? — Нет. Питер все еще помнит ту Битву, как будто она была только вчера. Помнит, как выскочил из портала, как нашел Тони в разгаре бойни. Помнит, какими крепкими были руки Старка, прижимающего его к себе так, словно он, Питер, был величайшей драгоценностью. Как будто он был единственным, что волновало тогда Тони. — Он пошел на это из-за тебя, — хрипло произнесла Пеппер тем вечером в больничном отсеке, пока они ждали вердикт врачей, что сейчас боролись за жизнь Старка. — Только не делай вид, что не знал, что он на тебе помешан, — выплевывает она. Нет, Пеппер не была жестокой. Никогда не была. Но ей тоже больно. В конечном счете, в самом Аду не найти демона страшнее отвергнутой женщины. Пеппер в одиночку эту боль нести невмоготу, и она щедро делится ей с Питером. — Мисс Поттс, мне очень… — Жаль? Я знаю. Мне тоже жаль, Питер. Что я позволила себе поверить, будто бы Тони вернулся ко мне. Будто он вылечился от маниакального желания поиметь мальчишку-мутанта. Но даже мертвый ты все равно был в нашей постели. В нашу брачную ночь Тони напился так, что называл твое имя, трахая меня. Что в тебе особенного, Питер Паркер? — Пеппер режет мальчишку ледяным взглядом пустых глаз, чуть склоняя голову. У Питера звенело в ушах от ее слов. Слышать от идеальной Пеппер Поттс, что Старк предпочел его ей, что этот невероятный мужчина испытывает к нему что-то большее, сравнимое с тем, что чувствовал сам мальчишка; осознавать, на что пошел Тони из-за этого чувства — неужели это действительно могло быть? Мог ли Тони любить его? — Ничего, — тихо шепчет мальчишка, горбясь сильнее и вжимая голову в плечи. Стыд и вина захлестывают с головой. Питеру хочется стать маленьким-маленьким паучком, чтобы уползти куда-нибудь подальше от ледяных глаз Пеппер. Но она одним движением поворачивает его голову к себе, цепко вглядываясь в красные, заплаканные глаза, стараясь разглядеть в них ответ на свой вопрос. — Ну да, — хмыкает в ответ Пеппер. — Ничего. Разумеется, — повторяет она. — Пошел бы он на это ради «ничего»? — Он пришел в себя, — прерывает их Брюс Беннер. — Мы со Стефаном стабилизировали его, но… — Что? — Экстремис — сыворотка, которую я ему дал накануне, — был экспериментом. Он включился, когда мозг Тони начал умирать, и создал новые клетки на месте умерших. Экстремис полностью восстановил его жизненные циклы и откатил организм на несколько лет назад. Несколько десятков лет. По всем показателям Тони сейчас где-то около тридцати пяти. — Так это же хорошо? — пискнул Питер с тревогой глядя на Брюса. Тот же только виновато покосился на него в ответ. — Клетки его мозга, его памяти, тоже заменены новыми. Он не помнит последние двадцать лет своей жизни. «Он не помнит тебя», — перевел для себя Питер. Брюс дернулся от писка приборов и вернулся в палату. Пеппер влетела следом за ним. — … хватит пичкать меня таблетками! Я хочу чизбургер! Я заслужил чизбургер, разве нет?! — на секунду донеслось из-за двери, прежде чем доводчик ее захлопнул. Питер мог с точностью представить перед собой по-детски обиженное лицо Тони, который сейчас канючил, как маленький ребенок. Ему так хотелось войти туда вслед за Пеппер, прижаться к Тони, тысячу раз прошептать, что и он тоже любит… Что он позволит Тони сделать с собой все, если тот скажет, что хочет этого. Прыгнет с крыши небоскреба, сиганет в койку к дьяволу, отдаст ему свою душу — Тони сейчас достаточно было только сказать слово. — … Старк, хватит вести себя, как ребенок, и дай мне подключить датчик! — рявкнул Брюс. — Ух ты, даже не позеленел! Новая травка? А мне можно? «Он не помнит последние двадцать лет своей жизни, Пит». А нужно ли Тони вспоминать?.. «Он пошел на это из-за тебя». «Пошел бы он на это ради ничего?» Страх от осознания, на что Тони готов был пойти, накрывает Питера по самую вихрастую макушку. Нет, он просто-напросто не имеет права обладать такой властью — эта сила его раздавит. Поэтому Питер медленно отпускает ручку двери, так и не зайдя внутрь. Тони его больше не увидит — Питер клянется себе в этом. Питер летит в Башню и стирает все данные о себе из системы Старка. Единственное, что Питер уничтожить не в состоянии — дурацкие фотографии с Тони с вручения сертификата — их мальчишка бережно забирает с собой. Три часа спустя его забыла Пятница. Еще полчаса спустя Питер стер Карен, как будто ее никогда не было. Перед самым уходом его ловит Ванда. Они почти не общались прежде, но сейчас Питер был слишком слаб, чтобы контролировать свои эмоции, поэтому под настороженным взглядом Максимофф ломается, как маленький ребенок, и вываливает на нее все, что было на душе. — Помоги, — всхлипывает Питер. — Я хочу исчезнуть, Ванда… Помоги. Ванда понимает его лучше остальных — каких-то двенадцать часов (по ее меркам) назад она раздробила голову любимого мужчины. Кончики пальцев до сих пор горят от жара собственной магии. Ванде самой хочется спрятаться от этого, но от себя ей не сбежать. — Тише, тише, — Ведьма опустилась на колени рядом с подростком, крепко обнимая и окутывая своим теплом. — Я помогу, Питер. Она успокаивала его тогда и много раз после. Ванда была рядом, стерев Питера из памяти всех Мстителей и ЩИТа, незримо ограждая мальчишку от всех. Ванда была рядом, когда умерла Мэй. Она стала для Питера сестрой, которой у него никогда не было. Питер заменил ей потерянного брата. Два маленьких одиночества, которые помогали друг другу не уходить за границы собственного разума окончательно. Блестящее будущее, которое пророчил ему когда-то Тони, действительно настигло Питера: семь лет спустя он создал свою корпорацию — Parker Industries. Ванда искренне улыбалась, стоя за его плечом в тот вечер. Она была единственным близким человеком, который видел его триумф в тот день. И кто чувствовал глухую пустоту, сдавливающую легкие, от того, что в зале не было самого главного человека — первого из тех, кто поверил в Питера Паркера. — Я могу забрать у тебя эти воспоминания, — предложила однажды Ванда. — Тебе не будет так больно, Пит. — Нет. Никогда, Ванда, никогда не делай этого, если я дорог тебе хоть немного, — вскинулся Питер. — Я хочу его помнить. Питер почти смог пережить. Он старался не думать и искренне пытался держаться подальше от Башни. Громкое имя, что прежде вызывало трепет, теперь болезненно-остро рассекало внутренности, стачивало кожу наждачной бумагой, пока не оставалась только ободранная да покалеченная душонка, что позорно рвалась снова почувствовать, какого это — быть рядом с Тони Старком. Несколько раз в месяц Питер неспециально проходил мимо, оставаясь для Тони всего лишь одним из сотен тысяч затерянных в Нью-Йорке людей. Тони понятия не имеет, что среди этих незнакомцев есть один, который знает точно, что Старк предпочитает свежесваренный крепкий американо без сахара, горький до тошноты и губительный для его сердца, ненавидит одиночество (хотя и пытается всеми силами это скрыть) и помнит имена каждого, кого не успел спасти. Питер позволял себе пролететь на паутине мимо Башни, спрыгнуть на соседнюю крышу и осторожно вглядеться в окно, в котором никогда не гасился свет. Как же хотелось влететь туда! Приземлиться посреди мастерской, сдернуть маску и запыхавшись сказать: «Мистер Старк, я тут! Чем займемся сегодня?» В этом окне Питер видит время, что прошло уже жизнь назад. — Что ж, есть шанс, что он просто возненавидит меня, когда все вскроется, — грустно усмехнулся Питер в настоящем, греясь в объятиях Ванды. — И тогда уже сам не захочет видеть меня. «Не думаю», — хочется прошептать ей, но она только молчит, утыкаясь подбородком в макушку Питера. — Чем дольше ты будешь водить его за нос, тем хуже будет для вас обоих. Время пришло, Питер.***
Раз-два-три-четыре-пять:
Я иду тебя искать
По фальшивым адресам
Бессонница мучает Тони не первый год, но в последнее время разыгралась с новой силой. Старк просыпается уже второй раз за ночь и на этот раз отбрасывает всякую надежду заснуть снова. Тони просто не хочет засыпать. Ему снится один и тот же сон, и честно говоря, начинает казаться, что он медленно сходит с ума: этот сон до одури похож на реальность. С одной поправкой: в реальности этого никогда не происходило. С помощью Беннера, Максимофф и Пятницы ему удалось восстановить в своей памяти все, что было удалено экстремисом. Но ни в одном этом воспоминании не было ничего хотя бы смутно похожего на обрывки этих снов. «Мистер Старк, мне что-то нехорошо… Простите…», — он просыпается от этих слов вот уже неделю, и упорно не может понять, кому они принадлежат. Ну серьезно, его многострадальный мозг не мог воспроизвести что-то нормальное? На кой черт он теперь придумывает себе жертвы, нельзя выбрать что-нибудь из старого? Полет в космос с ядерной ракетой на плече, например? Летящую в огненную пропасть Пеппер? Да хоть бы фиолетового бабуина-клептомана с тягой на все блестящее! «Простите», — голос прорывается к нему сквозь огромную толщу воды, но Тони так и не видит того, кому он принадлежит. Голова раскалывается, отнимая последнюю надежду на сон. — Кто ты, мать твою, — бурчит Старк, поднимаясь с кровати. — Иди прочь из моей головы. Пятница? — Да, босс. — Есть что-нибудь, чтобы порадовать меня? — В сети появилось новое видео с Человеком-пауком. Желаете посмотреть? — Крути шарманку, детка. Пятница послушно выводит голографический экран, и Тони жадно вглядывается в любительскую съемку обтянутой спандексом задницы, мельтешащей между высотками. — А Паучок хорош, — хмыкает Тони, когда герой с экрана останавливает автобус на полном ходу. Старк старательно игнорирует странное сосущее под ложечкой ощущение, что он когда-то это уже видел. — Босс, есть еще кое-что интересное. — М? — Кажется, Человек-паук ваш фанат, — довольно сообщает Пятница. Не дожидаясь команды, она выводит картинку сине-красного героя, сидящего на соседней со Stark Industries крышей. Несколько недель назад Тони послал туда дрона-разведчика, чтобы было проще контролировать периметр. И он честно считал, что его нельзя будет удивить больше, но как же он ошибался: через несколько минут за спиной Паучка полыхнуло алым, и Тони готов был пробить челюстью пол, потому что из портала шагнула Ванда. — Что за… Пятница, какого хрена? — Мисс Максимофф просидела с ним несколько часов, после чего они скрылись. — Хочешь сказать, эта заноза в заднице знает, кто он такой? — Вероятность 94,3%. — Стерва, — выругался Тони. — Пятница, а проанализируй-ка, куда еще ходит мисс Максимофф и с кем она светилась чаще всего за последние, скажем… лет десять. — Исключить Мстителей и членов их семей? — Да. — Моника Рамбо, Эрик Леншерр, Джеймс Хоулетт, Агата Харкнесс, Рид Ричардс, Питер Паркер. — Питер Паркер? — незнакомое имя слишком уж привычно резануло слух. «Босс, Питер Паркер будет разорван паромом на Стейтен-Айленде через 12 минут и 43 секунды». — Питер Паркер, 27 лет, генеральный директор Parker Industries, с отличием окончил МТИ, проживает в Нью-Йорке. Мисс Максимофф присутствовала на открытии компании три года назад. Также она частый гость на приемах Parker Industries. — И чем Parker Industries занимается? — Биохимическая инженерия. Годовой доход компании оценивается в 1,7 миллиарда долларов. — Что же наша разносторонняя мисс Максимофф забыла в биохимии, позвольте узнать, — прорычал Тони. Глаза недобро загорелись голубым светом, усиливая экстремис в крови. За десять лет Тони почти научился с ним управляться, хотя это было непросто. — Пятница, что у тебя еще есть на Паркера? Поиск по всем базам. — Питер Паркер, 27 лет, генеральный директор Parker Industries, с отличием окончил МТИ… — точно заезженная пластинка повторила Пятница. — Ты рехнулась? — вскинулся Тони. — Я не прошу сводку из википедии. Найди, что на него есть на моих серверах и серверах ЩИТа. — Питер Паркер, 27 лет, генеральный директор… — Стоять! — рявкнул Старк. Боль в голове усиливалась, как будто его хорошенько припечатали Мьельниром по затылку. Экстремис поджигал вены голубым огнем изнутри. — Выведи код на экран. Тони потребовалось несколько часов, чтобы найти, что было не так с Пятницей и побиться и без того раскалывающейся головой об стол. В коде было насвинячено так, что хотелось оторвать руки умельцу, который это натворил. Да еще и натворил так умело, поганец, что заметить это можно было только зная, куда смотреть. Тони раньше даже подумать не мог, что кто-то мог надругаться над его святыней так бессердечно. Вот так внаглую взять и влезть в его душу и сердце, святая святых его Башни. Поставив Пятницу на перезагрузку, Тони решил попробовать зайти с другого конца. Было еще кое-что, к чему доступ имел он один. — Привет, детка, — ухмыльнулся Старк, нацепляя очки на нос. — Поведай папочке: что у тебя есть на Питера Паркера? — Питер Паркер, 27 лет, генеральный директор Parker Industries, с отличием окончил МТИ, — Тони чуть не застонал, когда ЭДИТ выдала ему всю ту же информацию, которую как заведенная повторяла Пятница. Серьезно?! — По протоколу «Последний джедай» имеет полный уровень доступа в случае Вашей смерти, босс. — Чего, блядь? — поперхнулся Старк. — С каких пор? — Доступ предоставлен Вами одиннадцать лет назад. Желаете внести корректировки? Вот и он. Маленький кусочек пазла, который Тони потерял. Питер Паркер. Человек, о котором он не помнил и не знал ровным счетом нихрена. За исключение разве что того, что он Человек-паук, которому Тони не иначе как в шальном бреду завещал управление самым мощным тактико-навигационным оружием Земли. — Последний джедай, значит. Что за тупые отсылки к поп-культуре? — Перезагрузка завершена, — отрапортовала Пятница. — Доброе утро, босс. — Пятница, выведи все, что у тебя есть на Питера Паркера. — Питер Паркер, 27 лет, генеральный директор… — Да я тебя сотру нахрен! — гаркнул Старк. — Простите, босс, — Тони был готов поставить на кон свою голову, что услышал в ее голосе сарказм. — Питер Паркер, бывший стажер Stark Industries, в результате укуса радиоактивного паука получил мутацию третьего уровня. Известен как Человек-паук. Рассыпался в 2018 в результате Щелчка, был возвращен в 2021 вместе с остальными. Также найдены файлы на защищенном сервере. Желаете посмотреть? — Да, — хрипло выдавил Тони. «Мистер Старк, я не хочу умирать», — голос в голове становился громче, усиливая головную боль. Тони тихо рыкнул, сдавливая пальцами виски, пока Пятница открывала перед ним файлы — видеозаписи, фотографии, чертежи костюмов, различные формулы паутины… «Простите», — набат в голове усиливался, грозя разорвать. Обрывки мелькали перед глазами. «Я хотел быть как Вы!» «Мистер Старк!.. Ох, здорово, да». «Тони, пожалуйста! Не уходи, Тони!.. Простите, простите, простите…» Что-то внутри, вырванное, давно забытое, медленно и болезненно продирало себе дорогу обратно, вставая на законное место. Тони крепко сжимал челюсти, чтобы не закричать. Казалось, что лавина фраз и мельтешащие перед глазами картинки сейчас его раздавят. Старк с силой вцепился в стол перед собой, сдавливая края и даже не замечая, как металл начал прогибаться под его силой. Экстремис пытался успеть за работой мозга, усиливая вспышку адреналина в крови. Тони чувствовал, что его засасывает куда-то в темноту. — Босс, вынуждена вызвать доктора Беннера, ваше сердцебиение достигло критической отметки, — отчиталась Пятница. Тони ее не слышал. Он ощущал только холодную, леденящую вены ярость. Стол отправился в полет на другой конец мастерской. Он громил все, что попадалось под руки. Затих только спустя долгие десять минут, бездумно вперившись в голограмму перед собой, на которой Пятница вывела одну из восстановленных фотографий. Голос в голове, наконец, обрел лицо. Совсем юное, доверчивое лицо одного самонадеянного щенка. Что ж, как говорилось, пиздец щеночку, больше срать не будет. — Тони! Что здесь произошло?! — Беннер запыхавшись влетел в мастерскую, с ужасом разглядывая разрушенное помещение. — Ты знал? — грубо спросил Тони, не отрывая сапфирового взгляда от мальчишеского лица перед собой. — Знал, кто он такой? — Ты разнес все из-за фотографии со стажером? Ты сбрендил?! — Так она над всеми поработала, — пробормотал Старк. — Умная девочка. Не могу одного понять: почему сейчас… — Тони, тебе надо отдохнуть, — безапелляционно заявил Беннер, не понимая ни слова из того бреда, что нес Тони. — Нет. — Не заставляй зеленеть, Старк. Отправишься либо добровольно, либо насильно выведу. «Мистер Старк, пойдемте спать, пожалуйста, — шептал ласковый голос из прошлого. — Хотите я Вас до кровати донесу? Ну же, мистер Старк, Ваша спина и так Вас ненавидит». — Паучок, — выдохнул Тони. — Мелкий паршивец. — Тони! — Я в порядке, Брюс, — спокойно произнес Тони, повернувшись лицом к старому другу. — Теперь я точно в полном порядке.***
Хочешь заново поиграть? Хочешь — всё моё забирай. Мы с тобою всё перевернём: Будет бездна над головою, под ногами рай
— Все же готово? — в сотый раз переспросил Питер, одергивая пиджак. Он готовился к этой сделке последние пару месяцев. Испанская фармацевтическая корпорация Carbonell Pharm только выходила на американский рынок, и было большой удачей заключить с ними контракт именно сейчас. Паркеру очень хотелось, чтобы все прошло хорошо. Сегодня должна была состояться первая встреча с генеральным директором. — Да, мистер Паркер, — улыбнулась Гвен. — Мистер Карбонелл уже прибыл и ждет вас в переговорной. Все документы в этой папке. Вы прекрасно выглядите, — нежно улыбнулась она и Питер отзеркалил ее улыбку. Гвен была чудом. Наверное, в какой-то другой вселенной он мог бы даже пригласить ее на свидание и непременно влюбиться. Но в этой реальности Питер Паркер встретил Тони Старка намного раньше прекрасной Гвен Стейси. — Спасибо, — искренне поблагодарил Питер, забирая папку и выходя из кабинета. Чутье неприятно кололо затылок. Паркер списал это на легкую панику перед крупной сделкой. Такое уже бывало в конце концов. Правда, не в таких масштабах. В переговорной его действительно ждало двое. Один из гостей стоял у самого окна, спиной к зашедшему Питеру и даже не дернулся, когда тот вошел. «Самоуверенный засранец», — шепнуло самолюбие Питера. «Зато богатый», — ответил здравый смысл. — Мистер Паркер, рада познакомиться с Вами! — поприветствовала его миленькая девушка с огненно-красными волосами. — Меня зовут Бетани Кейб, я помощница мистера Карбонелла. — Рад встрече с Вами, мисс Кейб, — скованно улыбнулся Питер, пожав ее руку. Мужчина у окна даже не пошевелился. Только паучий взгляд зацепился за вмиг напрягшуюся спину, а нос уловил аромат давно забытого парфюма. Том Форд? А у засранца неплохой вкус… «Мудак», — подумал Пит. — Босс пока послушает презентацию и присоединится чуть позже, — прощебетала Бетани. — Ему сложно общаться с незнакомцами. Испанские замашки, понимаете? — Конечно, — согласился Паркер. — Приступим? — С удовольствием! В течение следующих тридцати минут Питер увлеченно рассказывал о последних разработках, почти забыв, что заносчивый испанец продолжал его игнорировать, все еще стоя к нему спиной. Иногда Питер улавливал одобрительный смешок с его стороны, но он все еще ничего не говорил. Он действительно гордился тем, что сделал за эти годы и кем сумел стать. Питер надеялся, что когда судьба снова столкнет его с Тони, тот тоже будет гордиться им. Все эти годы он жил так, чтобы доказать себе, что Тони Старк верил в него не зря. — Это впечатляет, мистер Паркер, — одобрительно кивнула Кейб. — Кажется, мы искали именно вас. Думаю, мы согласны подписать с вами контракт. — Хотелось бы также услышать мнение мистера Карбонелла. — Не думаю, что Вас будет интересовать мое мнение, мистер Паркер, — тихо, но уверенно сказал мужчина, стирая улыбку с лица Питера. Чутье завопило, как раненный койот. Нет. Мужчина лишь медленно отошел от окна, подошел к столу и вальяжно сел в кресло прямо напротив мальчишки. Два ярко-голубых глаза испытующе смотрели на Питера поверх солнцезащитных очков. Питер понял, что вляпался. По полной. Потому что холодную, отточенную ярость на глубине этих самых глаз не скрывали никакие очки. — Вы не правы… сэр, — сглотнув, хрипло ответил Питер. Он почувствовал себя школьником, который снова умудрился проебаться перед Тони, мать его, Старком. Питеру хотелось провалиться на тридцать этажей вниз. Человек из прошлого, которого Паркер клялся больше никогда не подпускать к своей жизни и вместе с тем больше всего желал в ней видеть, сейчас сидел прямо напротив него и, казалось, ненавидел его всеми фибрами души. — Ваши разработки впечатляют, — невозмутимо сказал Старк, продолжая разыгрывать свой маленький жестокий спектакль. — Прямо таки что-то с чем-то, — ага. Только вот что и с чем? — А этот чудо-пластырь… Ух, это ж как творение Человека-паука. — Понятия не имею, о ком вы, — процедил Паркер. — Дурочку не валяй мне тут. — Думаю, встреча окончена, — попытался взять себя в руки Питер. Ага. Смыться отсюда подальше было лучшей идеей. Драпать надо было быстро. — Простите, но я должен идти… — А ну стой, паршивец, — прошипел Тони, сдергивая очки со своего лица, и Питер послушно сел. Сомнений в том, что стены, построенные Вандой все-таки рухнули, не осталось ни на грамм. — Агент Кейб, благодарю, вы свободны. — Да, мистер Старк, — моментально переменилась в лице Бетани. Она даже не посмотрела на Питера, прежде чем покинуть переговорную и оставить их наедине. Они молча уставились друг на друга. У Питера не осталось слов. А у Тони, напротив, их было слишком много. Впервые услышав голос Питера вживую сегодня, он наконец-то почувствовал, что что-то — нет, не так — кто-то важный окончательно вернулся в его жизнь. И больше не собирался его отпускать. Не так просто. Можно было просто заявиться к Питеру еще пару месяцев назад, требуя объяснений, но хэй, Тони Старк он или кто? Ему нужно было время, чтобы починить в своей голове все, что Питер с таким усердием ломал. Изучить этого парнишку заново, вспомнить его. — Мистер Карбонелл? — тихо выдавил из себя Питер, чтобы нарушить, наконец, тишину. — Фамилия моей матери, — отмахнулся Старк. — Питер Паркер… Расскажешь мне эту чудную историю? — Какую? — Выключай идиота! Хватит, вы с подружкой достаточно наигрались. Думаю, я заслужил хотя бы знать причину того цирка, что ты развел в моей голове, Паркер. Питер только обиженно посмотрел на него, закусывая щеку изнутри. Не хватало еще разреветься сейчас, как подростку. — Цирк? — переспросил он, откинувшись в кресле и кинув ручку, которую до этого нервно крутил в руках, на стол. Он правда очень устал. — Мне кажется, цирк сейчас разводили вы, мистер Старк, — Тони дернулся, будто от пощечины. «Мистер Старк, пожалуйста… Тони». От этого «мистер Старк» он просыпался последние несколько месяцев и именно так отчаянно искал. — Агент Кейб? Ее имя хоть настоящим было? — продолжает Питер, кивая в сторону двери, за которой скрылась Бетани. — Все было настоящим, Питер. Кроме тебя. Если ты не хотел больше меня видеть, ты мог просто сказать. Или я настолько страшен, что ты думал, будто бы я буду преследовать подростка? — Я не… Нет. Дело не в этом, мистер Старк. — А в чем? В чем было дело, Питер? — Я очень хотел. Очень-очень. Все это время. Этобылорадитебя, — на одном дыхании выпалил он, зажмурившись. — Что, прости? — вот уж к такому ответу Тони жизнь точно не готовила. — Прежде чем я скажу… Ответьте, мне, пожалуйста, мистер Старк. Только честно. — На мизинчиках поклясться надо? Или на конституции? Могу на Библии, — хмыкнул Тони, получив в ответ укоризненный взгляд. — Вы чуть не умерли. За что? — В каком смысле? Половина Вселенной, Битва насмерть, припоминаешь? — Тогда нам не о чем больше говорить, — поджал губы Питер, намереваясь покинуть переговорную. Он почти успел выйти из этой чертовой комнаты с чертовым Старком. — Из-за тебя, — послышалось за спиной с тяжелым выдохом. — Но ты это и так знал, верно, малыш? Одно дело было слышать об этом от Пеппер в коридоре, видеть в глазах Брюса, чувствовать в успокаивающих объятиях Ванды и совсем другое слышать от самого Тони. Тони, который был сейчас так близко — достаточно только протянуть руку. Точно гребаная Луна, что нашла наконец путь к своему Зверю. — Из-за тебя, — повторил и одновременно ответил на вопрос Питер, так и не повернувшись. — Все это было из-за тебя. Ты знаешь, какого это, Тони? Жить, зная, что твой любимый человек мертв по твоей вине? Что он добровольно пошел на плаху из-за тебя? Знаешь? — о, Тони знает. Но сейчас Старк молчит, позволяя Паркеру выплеснуть все эмоции. — Это не красивая сказка о самопожертвовании. Я просто не смог бы еще раз, понимаете? Не смог бы… Питер вздрогнул, когда сильные руки развернули его за плечи и прижали к себе. Он вцепился в дорогой пиджак, зарываясь носом в ложбинку у шеи Старка. Совсем как тогда, на старой войне, прямо перед тем, как он потерял его. Питер дрожал, пока Тони крепко сжимал его, и дышал-дышал-дышал… Тони держал его так, словно боялся, что Питер снова растает. Боялся опять забыть его, и жадно вдыхал запах своего мальчишки, что так доверчиво льнул к нему, словно и не было этих десяти лет между ними. — Но я вернулся, малыш, — хрипло шепнул Тони. — Вернулся, потому что ни по ту сторону, ни по эту я бы без тебя не смог. Понимаешь, глупый? Питер уже ничего не понимал, кроме того, что Старк — живой, настоящий, не из его снов или с задворок памяти — сейчас был рядом с ним. Он чувствовал биение живого сердца под ладонями, задыхался в запахе его парфюма и тонул в звуках бархатистого голоса, который так давно не слышал. — Хэй. Хэй, ребенок, — усмехнулся Старк, отрывая Питера от себя и чуть приподнимая его голову кончиками пальцев. — Я бы не стал возвращать тебя, чтобы оставить одного. — Но ты почти оставил, — обиженно ответил он, теряясь под взглядом этих глаз. — Почти не считается. — Считается! — вскинулся Питер. — Считается, блядь, потому что ты умер! Я слышал, как твое сердце остановилось! А потом Пеппер сказала все это… Что ты сделал это из-за меня. Когда Брюс сказал, что ты не помнишь меня, мне показалось это идеальным шансом защитить тебя, — зачастил мальчишка. — Я же все стер. Все. — Да, к этому мы еще вернемся. Спойлер: у Пятницы ты больше не в любимчиках. Только вот ты кое-чего не учел, Питер Паркер. — Чего я не учел? Тони наклонился ближе, шепча на самое ухо. — Что я абсолютно точно живу ради тебя, карапуз, — Паркера разнесло на тысячу маленьких паучков и собрало опять в ту же секунду. Как будто-то кто-то опять щелкнул Перчаткой. — Тогда живи, пожалуйста, — шепнул в ответ Питер. — Никогда больше не оставляй меня. Я… Я не могу без тебя, Тони, — он осторожно коснулся кончиками пальцев идеальной бородки, млея от того, что теперь ему это точно можно. Тони только тепло улыбнулся, позволяя Питеру делать все, что он захочет. — Я пробовал. Без тебя я отрицательно живой. — Как и я, Питер. Как и я. Поцелуи могут быть разными. Нежными, медленными, властными, стремительными, быстрыми, глубокими… Этот был совсем другим. Касаясь его губ, Тони точно завоевывал уже отданную ему душу, забирал сердце, лишал остатков самообладания. Ведя языком по чуть влажным, соленым от слез губам, Старк чувствовал, как собственное сердце бесповоротно сдается на милость этого глупого-глупого мальчишки. Питер отзывался с тем же чувством, пробуждая все, что было спрятано где-то внутри, посажено под замок на долгие годы. Он зарывался пальцами в короткие жесткие волосы, норовя притянуть ближе, и послушно открывал рот, пропуская настойчивый язык внутрь. Ему казалось, что только сейчас он наконец-то вернулся из небытия, в которое его когда-то отправил Танос. Умелые губы лихорадили и влекли за собой, окончательно выкапывая из мертвых, возвращая к живым. С поправкой на то, что без Тони вся эта жизнь просто не имела никакого смысла. Там, где-то на краешках губ, жила душа, которая теперь не могла существовать без второй своей половины, что находилась на краешке других губ.***
— Ты хоть понимаешь, что наделала?! — Стрендж был в ярости. Ванду же его крики не трогали, она только невозмутимо вскинула в ответ бровь, требуя пояснений. — Я просил тебя помочь остановить Старка, а не сделать сильнее! — Упс, — притворно виновато произносит Ведьма. — Ошибочка вышла. — Ошибочка? Ты издеваешься?! — вскидывается маг. — Разве что самую малость, — заговорщицки ухмыляется в ответ Максимофф. — Ты просил помочь тебе смирить Зверя, Стефан, и я нашла, как это сделать. В конце концов, это был твой просчет. Это ты не смотрел дальше собственного носа, уцепившись за тот единственный из 14 миллионов вариантов и не учитывая последствия. — Он должен был стать спасением этого мира, а не его погибелью! — Как жаль, что все пошло не по твоему сценарию. — Сценарию? Это не очередной сериал, Ванда! Экстремис породил Дьявола, и ты подсунула ему единственного, кто мог этого Дьявола остановить! — Ты ведь понял, кем ему суждено стать, стоило Старку открыть свои голубые глазки, — Алая Ведьма не спрашивает — утверждает. — Я знаю, потому что тоже чувствовала это. Я копалась в мозгах Тони Старка столько раз за эти годы, чтобы абсолютно точно понять, что его память стер не экстремис. Ты наследил хуже слона в посудной лавке, Стрендж. — Потому что их союз угрожает самой концепции Мультивселенной, всему мирозданию… — И тебе, Верховному чародею Земли, не хватило мозгов понять, почему? О… Действительно, не хватило, — смеется она. — Хватит говорить так, как будто это я поставил под угрозу Вселенную. — Но это был ты, — шипит Ведьма. — Ты так недооцениваешь Любовь, что мне даже жаль тебя. Тони Старк однажды обманул само Время, чтобы вернуть себе мальчишку. И даже выкинув Паркера из его памяти, ты не смог разорвать нить между ними. Это ты разбудил Зверя, что чуть не разрушил все миры, лишь бы дорваться до того, что ему более всего желанно. — И ты дала ему истинную причину разрушить все эти миры, глупая девчонка. Он так боится потерять его, что разрушит все на своем пути… — Ну так не дай ему это потерять. — Еще предложи даровать Паркеру вечную жизнь, раз уж на то пошло! — Паркеру? — переспрашивает Алая Ведьма и раскатисто смеется в ответ. — Паркеру?! Да ты и правда глуп. Хранить придется не Питера Паркера, а Тони Старка. Очнись, Стефан! Тони Старк — Дьявол, но Зверь живет отнюдь не в нем. Вспомни слова пророчества. Зверь, которому не ведомо милосердие, не ведома жалость и сострадание, подчинится лишь воле Дьявола. Подчинится, но это вовсе не значит, что Зверь и Дьявол будут одним и тем же человеком. — Но экстремис… — Да, экстремис разбудит либо Бога, либо Дьявола. Но только Любовь разбудит Зверя, Стрендж. И поверь, Стефан, во всех мирах и всех вселенных они найдут путь друг к другу. И не дай нам боги стоять на их пути.