не привязывайся

       — Она чертовски красивая! — Уилл проводит рукой по волосам, нервно сверля взглядом идущую вдалеке девушку.        — Ты это о ком? — Майк же лишь морщится и с трудом отрывает глаза от конспекта по биологии. В принципе смутно понимая слова друга, но рефлекс открывать рот при любом удобном случае развит у Уилера до предела.        — О Макс, конечно! – он вздыхает совершенно театрально, словно влюбленная школьница. Всем своим видом пытаясь показать Майку, что тот задаёт слишком глупые вопросы даже для первоклассника. Словно это - простая истина, которая поступает в организм каждого ребёнка в штате Индиана вместе с молоком матери.        — А, ясно... — Уилер морщится, кидает неряшливый взгляд на приближающуюся Мейфилд, явно желая той споткнуться. Но, к сожалению Майка, Макс продолжает ритмично постукивать небольшими каблуками, держа спину ровно. — Немного влажных фантазий от Уилла Байерса, спасибо, а то я думал, что сегодняшний день пройдёт без рвотных рефлексов. Что-то я размечтался, действительно.        — Я бы так хотел позвать ее на выпускной, — Уилл пропускает мимо ушей все, что произносит Майк уже с девяти лет, как только понял, что все слова Уилера произнесённые с тупой ухмылкой не несут ничего кроме вечного желания побыть самым умным. Байерс вздыхает снова, но уже отрывисто, стоит Макс откинуть прядку волос и улыбнуться на глупую реплику капитана школьной команды по лакроссу, идущего рядом с ней.        — О Боже мой, так позови ее! Это даже не проблема, серьезные трудности это - ближайшая лабораторная работа по химии. А это, — Уилер тыкает пальцем в Мейфилд и уже готовится выдать базовый пакет оскорблений, на который у Макс безлимитное пользование.        — Ой, сладкий, будь добр, засунь свой палец себе в задницу, Уилер, доставь себе удовольствия — Макс точно также не нуждается в большом списке причин, чтобы ткнуть Уилера в то, что он по ее мнению ничтожен. Точнее сейчас ей хватает лишь взгляда Майка, хотя она ещё даже не подозревает о чем там идёт речь.        — Стерва и тупой качок, они же долбанное клише, Уииииииилл! — протяжно стонет Майк, старательно игнорируя Мейфилд, и этот ее взгляд. — Земля вызывает.        — Ты кого тупым качком назвал, Уилер?! — Джеймс Данхилл едва ли дотягивал по интеллекту до уровня тринадцатилетнего парня, но даже он смог разобраться в тонком слое иронии Майка Уилера.        — Хей, Джеймс, не знаю, с чего ты вдруг решил, что планета крутится вокруг тебя... — Майк не может скрыть издевательской ухмылочки. Его забавляла эта ситуация.        — Весело тебе? — Джеймс толкает Майка так легко и быстро, будто бы тот и десяти килограмм не весит. — Интересно, будешь ли ты смеяться со сломанным носом? Вот уж мы с Макс точно позабавимся.        — А будет ли вам с Макс забавно в отделении у Хоппера, куда тебя отправят в мгновение ока? — Майк не сшибался под напором Джеймса, но чувствовать некое волнение он все равно начал. Все его веселье куда-то незаметно улетучивалось, пропорционально тому, как Мейфилд и ее дурацкие духи приближались к нему.        — Так, Джеймс! Отпусти его и идите уже! — не пойми откуда набравшийся смелости Байерс дотрагивается до плеча парня и с силой пытается того сдвинуть с места. Разумеется, Данхилл едва почувствовал это, даже не шевельнулся, выдержал бы напор ещё из десяти Уилла Байерсов пихающих его в плечо при этом медленно пожёвывая свой сандвич.        — Да, Джеймс, пошли уже. Уилер просто бесится, когда мимо него проходит кто-то, похожий на мужчину, а не на недоразвитого орангутанга, только что вылезшего из своей пещеры, — Макс пожимает плечами и переводит взгляд с Майка на свои ногти. — Комплексует, мальчик, что тут поделать, — Теперь уже очередь Мейфилд изображать из себя голливудскую актрису и постановочно подимать плечами.        — Как забавно! Ты ведь только что описала своего дружка. Точь в точь, Мейфилд. А как ты думаешь, что я чувствую когда мимо меня проходят лохудры, голова которых забита только статьями из Космополитана?        — Лохудры... — она подавляет лёгкий смешок. — Хм, не знаю, возбуждение?        — О, ради Бога, давай без этих твоих фантазий, — голос Майка немного подрывается на последних буквах, потому что Мейфилд попадает в точку, и спорить с этим он перестал давно. — И я не комплексую.        В голове, будто бы фильмы для взрослых, начали мелькать воспоминания о том, что он разглядывал в окошке соседнего дома, стоило лишь Макс стать для этого достаточно взрослой. То, как она растягивала рубашку парней, которые иногда менялись, не слишком часто, чтобы обвинять ее в этом, но достаточно, чтобы задуматься. Уилер думал лишь о том, как Мейфилд тянулась к бляшке ремня и всегда отворачивала голову влево, дергаясь в такт резким движениям. Никогда никого не целовала.        Майк позже словил себя на непонятной злости ровно в тот момент, когда его собственная рука тянулась к резинке пижамных штанов. И отойти от окна не представлялось возможным. Он даже не думал - просто, обиженный сам на себя, закидывал в стирку только что надетые штаны и мыл руки трижды, разным мылом и мочалками. И все равно не отмывался от неё.        — И ты что-то говоришь о моих фантазиях? — тонкая рука Мейфилд щёлкает пальцами в пятнадцати сантиметрах от его лица. — Ты либо фигов извращенец, либо девственник, у которого закипает кровь от едва видной лямки бюстгальтера, — она профессионально проводит взглядом по всему телу, Майка, и он чувствует как собственные мышцы начинают сдавать позиции.        — Катись уже, Мейфилд! — Майк морщится , вдыхая запах персиков, что идёт от неё всегда. Насыщенный, яркий, что даже почти не перебивался запахом табака и наспех закинутым в рот ментоловым леденцом. — От тебя воняет куревом, — Это ее задевает, Уилер видит, как она на одном рефлексе делает несколько крохотных шагов к Данхиллу, но затем практически заставляет себя ответить ему.        — "Катись, Мейфилд!" — она передразнивает, усмехается, теперь уже не понимая, что именно в ответах Уилера ее смущало.        — А то вдруг кто-то скажет вслух и о твоих фантазиях... — эта фраза звучит по-другому. Голос его звучит ниже, громче и темнее - так, что Макс дергается на секунду, и в светлых глазах мелькает испуг, будто бы он действительно может что-то знать.        — О чем он, детка? — Джеймс так по-собственически хватает ее за подбородок и поворачивает к себе. Она морщится, в один момент с Уилером, мгновенно вырываясь.        — Что?! Это же Уилер. Кто знает, что у этого чудилы на уме? — она бросает последний взгляд на Майка, посылая его к чертовой матери, даже не задевая глазами Уилла, который и вовсе вот вот в обморок рухнет от такого долгого нахождения рядом с Макс.        — Что ты имел в виду? — выговаривает Уилл, совершенно не готовый узнать о том, что любовь всей его жизни делает скучными вечерами.        — Ничего. Просто сказал, а ей, видимо, есть что скрывать, – Майк совершенно не настроен разговаривать дальше, так что лишь разворачивается, искренне веря, что друг отцепится от него с этими глупыми вопросами, потому что коего у самого нет на них ответов. И это пугало.        — И почему ты ее так ненавидишь? — глупо спрашивает Уилл, снова оглядываясь на спину Макс. — Вы всегда недолюбливали друг друга, но в этом году ты переходишь все границы.        — Я перехожу? Ради Бога Уилл, она настоящая стерва, не нужно никаких особенных причин, чтобы напомнить ей об этом. — Байерс лишь вздыхает, пытаясь показать всю свою усталость от таких сцен.        — Я ее не ненавижу. Мне на неё плевать, — заключает Майк и снова возвращается в тот день, который смело можно назвать началом целой истории. Истории его одержимой ненависти к Максин Мейфилд.        Это было тридцать первого августа. Пекло слишком сильно, и он подумал, что у него случился солнечный удар, когда он увидел яркое пятно около соседнего дома, но позже, приглядевшись, Майк понял, что это вовсе не пятно, а девчонка примерно его возраста в глупом жёлтом сарафане и торчащими во все стороны волосами. Вырвиглазно рыжими.        Это его и привлекло. Он по своей глупости подошёл к ней, пока та с явным отвращением оглядывала двухэтажный дом, окрашенный в серый цвет.        — Привет, я Майк Уилер, живу в соседнем доме. Ты только переехала, да? — видит Бог, Уилер почувствовал это, как только закончил говорить свою фразу. Зря он это сделал. Сидел бы дальше, готовился к походу в пятый класс и, скорее всего, спокойно бы жил последующие шесть лет своей жизни. Где то сзади мелькает ещё одно рыжее пятно, чуть менее яркое, поэтому на него Майк внимание не обращает.        — Ты похож на лягушку. Я их терпеть не могу , — глупо подмечает Мейфилд, сжимая в руках плюшевого медведя. — Я Макс Мейфилд, и лучше бы тебе уйти, пока Билли не увидел тебя.        — Кто такой Билли? – спрашивает Майк, стараясь пропустить мимо ушей это глупое замечание о лягушках.        — А это кто тут у нас? — кудрявый паренёк года на два старше Ненси выскочил из дома, будто по одному желанию Макс. — Мы в гости никого не ждали. Проваливай отсюда, нечего крутиться около Максин!        — Не зови меня так, — по-детски обиженно говорит она, чуть ли не топая ногой.        — Тебе что-то не ясно? Проваливай, лузер! — Майку оставалось лишь развернуться и пойти к себе в подвал, ждать Уилла и Дастина на партию в «Подземелья и драконы».        На следующий день первое, что он видит, зайдя в класс, - это ее уже-тогда-так-по-шлюшьи-вскинутую левую бровь и блядски-вызывающую угрозу в васильковых глазах. Не пройдёт и трёх перемен как вся средняя школа будет тыкать на него пальцем, корча рожицы и выкрикивая «лягушка» в спину. Не пройдёт и трёх дней, как Макс превратится в главную задиру среди параллели, а позже, в четырнадцать, как и подобает, она превратится в королеву школы, за которой будет бегать добрая половина всех парней. А Майк будет так четко видеть сквозь фарфоровую кожу ее гнилую суть, скрытую за слоем макияжа, которого хватит на то, чтобы на ее игру купились.        Она настолько убедительна, что Уилер и сам даже поначалу ведётся на образ «светлой» девочки, которая абсолютно точно не хочет, чтобы кто-то разорвал одним резким движением ее дорогущую новую шмотку, перед тем как поиметь саму Макс.        Ведётся, а потом тихо кончает, одновременно с тем самым Джеймсом Данхиллом, который лишил Мейфилд девственности в ее пятнадцать прямо у окна, которое как назло выходило на комнату Майка.        Глупая Мейфилд, глупые гормоны, глупое стечение глупых обстоятельств, заложником которых он теперь и является. Поэтому Майк просто сжимает кулаки покрепче и кладёт руку на плечо Уилла в утешающем жесте, когда рука капитана команды по Лакроссу снова и снова задирает ее юбку на уроке по биологии. А она позволяет, случайно украдкой поглядывая на парту Уилера каждые пять минут и почему-то улыбаясь от того, как сильно тот сжимает кулаки.