Они проводят ночь в клинике, беспокойную и тёмную. На утро, Ева пьёт кофе уже в своём кабинете, она хочет сделать хоть какую-то работу, пока Вилланель спит. Она не может уехать домой, только потому, что ей нужно почистить зубы и сменить одежду, вдруг она будет нужна Вилланель. К ней стучатся, и это Глория.
— После такой ночи, ты села за работу? — возмущается она.
— Никто не отменял рабочих будней.
— Ева, ты совсем себя не жалеешь. Поезжай домой, поспи, прими душ, как будут силы, возвращайся. Я понимаю, ты нужна ей, но она потерпит и подождёт.
— Она крепко заснула, после того как всю ночь елозила и стонала, я даже заходить туда не буду, чтобы случайно не потревожить. Я поработаю, а там решим.
— Ты относишься к ней бережнее, чем к себе. Замечаешь это?
— Она в этом нуждается.
— Она много вытягивает из тебя, а наполняет?
— Я знаю, она не такой человек, чтобы думать о том, что я чувствую и как мне тяжело. Возможно, она даже не представляет, как это.
— Научи её.
— У нас и без того всё слишком шатко. Иногда я думаю, что вообще мы забыли рядом друг с другом?
— Вас притягивает, с этим не поспоришь. Поезжай домой, отдохни, и вновь будешь с ней.
Ева слушается, и пользуется добротой Глории. Дорога до дома напряжённая, постоянные мысли о том, что Вилланель проснётся, а её рядом нет, буквально режут сердце. Но, может, она преувеличивает свою роль?
Вилланель стонет в подушку поднимает тяжёлую голову, рядом нет Евы, это странно, она осматривается и поднимает себя, спуская ноги вниз. Голова кажется тяжёлой, с пульсирующей болью, утренней эрекции это не мешает. Она выходит из кабинета в поисках Криса или Глории, и встречается с женщиной в халате, она явно работает здесь, но Вилланель её раньше не видела. Их взгляды задержались, затем, она медленно посмотрела выше головы, её зрачки расширились. Вилланель поспешила дальше по коридору, но представила, как могла бы заговорить, затащить в подсобку и насладиться. Эрекция получила силу, и Вилланель стиснула зубы, продвигаясь дальше. Глория, только увидев её, тут же вскочила с места и придержала за плечи.
— Дитя моё, зачем ты встала?
— А Ева у себя?
— Я отпустила её домой, скоро вернётся. Она переживала, что оставляет тебя.
— Не отходит от меня, а я ведь вполне могу позаботиться о себе сама.
— Да-да, идём в процедурную, нужно всё заново обработать.
Вилланель забирается ну кушетку, теперь ей больно ещё и в паху, она пытается сосредоточиться на чём-то другом, но даже Глория, с её широкими бёдрами, со спины, заводит.
— Ты как?
— Моему члену наплевать, как я мучаюсь от гребанных отростков, что пробивают по ощущениям мой череп!
— С этим тебе может помочь только Ева? Ты только с ней?
— Это убивает, честно, как бы мы не хотели, этого недостаточно. Для меня все были массой, статистикой, но с ней я искренняя, и по-настоящему влюблённая. Я ощущаю, как мне нужна только Ева, но Суккубу нужны все!
— Может, это из-за ран? Это временно?
— То, на что она в начале закрыла глаза, на то, какая я неверная, в итоге станет концом наших отношений, это неминуемо, словно заявлено в грёбаном анонсе.
— Не настраивай себя и её на это. Может, ей действительно лучше не отходить от тебя? Я позвоню ей и скажу, что ты проснулась.
— Нет! Пусть отдохнёт. Я не давала ей спать всю ночь.
Глория лишь вздохнула и ввела лекарство, оно потекло по жилам, согревая тело, и успокаивая сердце, возвращая разум в забытье.
Вилланель не чувствует себя лучше, и не находит себе место, шатаясь по клинике, каждый раз сталкиваясь с персоналом, которого и в теории, и на практике, могла бы отыметь. В итоге она понимает, что только дразнит себя и прячется в комнате, где может обложиться котятами, этими комками из писка, и гладить их. Джо ревнует, и тихо мурчит на всех, забираясь Вилланель на плечи.
— Вот это ты придумал, иди сюда.
Есть нечто успокаивающее в том, как пальцы проваливаются в шерсть, как он мурчит от поглаживания, это даже притупляет боль, ну или обезболивающие работают, что-то из этого или вместе, точно помогает. Вилланель закрывает глаза, и уходит в себя. Когда в комнату вошла Ева, Вилланель постаралась не показывать свою искреннюю радость и даже облегчение. Ева увидела на полу множество котят, они не расползались, все были у ног Суккуба, а на её руках лежал Джо. Показалось, что только они могут понять друг друга сейчас, и возможно, Ева прервала их беседу без слов. Усевшись напротив по-турецки, Ева начала укладывать котят в корзины.
— Прости, что уехала с утра, как себя чувствуешь?
— Паршиво. Мне нравится твоё платье, такое тёплое, и уютное, — Вилланель протягивает руку, и гладит рукав.
— Ты что-нибудь съела?
— Нет. В планах была ты?
— Я? Вилланель, я на работе. Мы тут не можем.
Вилланель отпускает Джо, поднимается и идёт к умывальнику, она моет руки и долго вытирает их, гипнотизируя взглядом так, что Ева не выдерживает.
— Что? Почему ты так смотришь? — не понимает Ева.
— Идём?
Ева пропустила Вилланель вперёд, и смотрела на рога, что блестели глубоко чёрным цветом, и были видны с любого ракурса. Вилланель привела её в кабинет, в её кабинет, они вошли, и дверь тут же закрылась.
— Я примерно этого и ожидала, — успела сказать Ева, после чего её тело было прижато к стене и стиснуто в объятиях.
Вилланель набросилась пылкими губами к её губам, раздвигая их, пытаясь целовать глубоко и развязно. Руки оказались на груди, так торопливо мяли и приводили внешний вид Евы в беспорядок, что та даже попыталась высвободиться. Для Суккуба это было частью игры, руки оказались на бёдрах и, захватив шерстяное платье, потянули его вверх.
— У меня всё утро стоит, это невыносимо, — выпаливает Суккуб, и наклоняется, чтобы целовать шею Евы, но задевает рогами дверь и тут же вспыхивает от боли и гнева, — Ненавижу.
Ева не была виновата, но в её руках, оказалась источником срыва. Она опасная, жадная, грубая, и о чём Ева не знала? Даже это её заводит, когда Вилланель облизывает пальцы и опускает их вниз, Ева уже готова. Она срывает с неё трусики и поднимает одну ногу, Ева взвизгивает и начинает кусать свои губы, чтобы помалкивать, но член такой горячий и настойчивый, что ничего не выходит, тогда она утыкается в плечо, старается перетерпеть грубое вторжение, прикусывает его, но толчки и то, как он прорывается вперёд, не приносит удовольствия.
— Прекрати, мне больно, — сжимает плечи Ева, вспыхивая как факел, буквально ощущая, как грудь и лицо покраснели.
— Потерпи, я кончу, и сделаю тебе приятно.
— Больно же, — простонала Ева, когда он миновал сокращение, углубляясь.
Вилланель решила выйти, чем тоже причинила дискомфорт, в итоге ничего не получилось. Она поставила Еву на колени.
— Возьми в рот, подвигай головой, вперёд-назад, ты знаешь, что делать. Я собираюсь всё равно тебя трахнуть.
У Евы не было выбора, открыв рот, она позволила Вилланель заполнить его. Она хотела начать двигать головой, но та схватила её, и начала сама вводить и выводить свой член.
— О, да! Вот так, — наслаждалась наконец-то Вилланель, забыв о боли, она видела, как слюна стекала от уголков губ, Ева отвечала на все её требования, втягивала глубоко до горла, постоянно пыталась сжать губы. Зрелище настолько вскипятило кровь, что Вилланель дёрнула Еву вверх, и отвернула от себя, прижав к стене.
— Давай, повиляй задницей.
Ева текла, и разум был в тумане похоти, она ощутила, как Вилланель трётся между её бёдер, он казался огромным, хвост обнял за талию и потянул назад, в этот раз она приняла его мягче. В этой позе было чуть проще, он всё ещё был настырным и горячим, но тело его приняло. Множество коротких, поступательных толчков, финал, что наполнил Еву изнутри, но этого Суккубу было мало. Она решила окончательно снять с Евы платье, и уложить на стол. Ева чувствовала себя странно, оказавшись обнажённой. Не было привычного предвкушения, радости, не было желания, потому что для неё уже всё случилось, резкое снижение либидо скорее уложило бы её спать, чем заставило постараться и сделать что-то ещё. Некая оглушенность, нереальность происходящего. Вилланель встала между её раскинутых ног, она была готова продолжать сколько угодно, а Ева только смотрела на чёрные отростки и содрогалась всем телом от толчков.
— Ты такая безучастная, может, я трахну тебя сзади?
Вопрос не сразу влился в Еву, её только что ещё раз трахнули до оргазма, второго, на самом деле она чувствует себя так, что можно делать с ней что-угодно. Она закидывает руки на плечи Суккуба и притягивает к себе.
— Ты устала, я поняла. Может, из последних сил? Мне это нужно.
— Я знаю, я не могу, — начинает плакать Ева.
— Эй, не можешь, не страшно.
— Посмотри на себя, серьёзно, посмотри. Ты молода, ты являешься демоном секса, в тебе столько сил, и жажды, а я? Я думаю, как скучна для тебя, как меня недостаточно. Ты хоть раз думала обо всём этом с моей точки зрения? Как я это вижу?
— Не хочу никого другого с того момента как я привязалась к тебе. Не хочу говорить об этом.
— Я знаю, что измена вопрос времени, и раз ты привязалась, это будет предательство. Все наши любовные иллюзии приведут к боли. Я не хочу, не хочу тебя никому отдавать. Я хочу быть лучшей, у меня не выходит, ты даже не сразу смогла меня…
— Эй, я просто была нетерпелива и груба.
— Ты не хотела именно меня, кто угодно бы сгодился.
— Но у меня есть лучший вариант – ты. Это всё была страсть, теперь займёмся любовью. Они весьма совместимы.
— Здесь неудобно.
— Согласна. Пошли в кабинет Криса? Там приятный свет. Я всё, успокоилась, больше не нападу. Сейчас, где у тебя салфетки?
Вилланель чувствует себя чуть лучше, даже ухаживает за Евой, наблюдает, как та надевает платье, поправляет всё на себе. Её талия, и эти формы, в этом с виду простом, но очень сексуально облегающем платье, просто невероятно возбуждающе выглядят. Она не даёт выйти из кабинета, прижимая к двери.
— Чтобы я больше не слышала ничего о возрасте, и красоте. Ты моё безумие, Ева.
Губы сладко слились, Еву переполняли чувства, она хотела думать, что Суккуб действительно так чувствует, и это не для того, чтобы затащить её на очередной круг.
Они лежат на узкой кушетке, Вилланель уже сняла с неё платье, и всё с себя. Ева легла ровно, уставившись в потолок, Вилланель боком, так ей удобнее было рисовать не теле Евы пальцем, вызывая покалывающие ощущения в затылке, к этому присоединилось дыхание на ухо, и Ева покрылась мурашками по всему телу.
— Это АСМР секс, знаешь?
— Нет, — вздохнула Ева, прикрыв глаза, её мышцы ныли от вторжения, но она реагировала на все эти нежности, буквально таяла.
— Автономная сенсорная меридиональная реакция. Ты возбуждаешься от триггеров. А ими может быть: касания языком, или пальцами, шелест, звук воды, расчёсывание волос, и ещё много чего.
— Я возбуждаюсь, когда ты моешься, слышу звук воды и меня приятно трясёт. И твои касания, и шёпот.
— В тебе есть много спусковых крючков, я нахожу всё новые. Но пока, самый сильный, это поцелуй в шею и укус.
— Потрогай меня, — завозилась Ева, утягивая руку Вилланель в бельё.
— Извини, что сделала больно, так сильно хотелось, я с утра ждала, когда ты приедешь. Это чувство, непередаваемое, оказаться в тебе, это всё, что я хочу нон-стоп. Не думай, я не такая сволочь, мне жалко твои маленькие губки, что пытаются натянуться вокруг него, твоё нежное местечко, всегда влажное, зажатое и не готовое, и тут я, просто вдалбливаюсь, знаю ведь, тебе нужно привыкнуть, разработать, да?
Ева горит от шёпота и пальцев, что медленно поглаживают её половые губы.
— Да, тебя так много.
— Мне нужно сдерживать себя, прости. Ты бы всегда хотела начинать с АСМР? Поговорить, пошептаться, сначала всё представить, задеть пару крючков. Это дополняет интимную близость, увеличивает сексуальность, знаешь почему? В нашем мозгу механизм, ему достаточно даже услышать, и он уже в работе, стимулирует нервные реакции и выброс гормонов.
— Гормонов, — повторяет Ева со стоном, и облизывает губы.
— О, да. Серотонин, — Вилланель вводит один палец, — Окситоцин, — в Еве уже два пальца, и она стонет громче, хвост сжимает правую грудь и Вилланель двигается к ней, чтобы лизнуть сосок, — Дофамин.
Ева получает три пальца в себя и её колени медленно поднимаются.
— Это секс для мозга, — отвечает Ева, пробуя дышать, внизу живота всё перехватывает, нега расползается по телу.
— Теперь не больно?
— Нет.
— Можно мне в тебя?
Вилланель забирается, устраиваясь между ног, смотрит в глаза, и Ева протягивает руку к её лицу, у неё очень горячий лоб, но она хочет верить, что помогает ей собой, хоть немного лечит.
— Какие триггеры у тебя?
— Ты их знаешь.
— Расскажи о других.
Вилланель кивает, и лицо её напрягается, потому что член мягко и плавно входит в жаркое пространство, от этого уже можно кончить, они явно затянули с прелюдией.
— Уфф, Ева, ты будто вся состоишь из них.
— Тогда, какого нет?
— Триггер, который с тобой я не испытываю? Звук, когда надрываешь зубами упаковку презерватива. Для меня это буквально красная тряпка, начало, можно лететь вперёд.
— Ты пользуешься им с другими?
— Не всегда есть время на ласки, знаешь, особенно в клубе, и расскажу тебе ещё один секрет.
— Всё кажется секретом, когда ты во мне.
— Да, не больно?
— Нет, ты можешь быть глубже.
Обе замерли, ладонь Евы легла на бедро Вилланель, она направила её, сладкий момент. Поцелуи рассыпались по груди, пока Ева не напомнила:
— А секрет?
— Многие думают, что это не настоящий член. Ну, представь, клуб, все всегда пьяны, чувства притупляются, он вполне сойдёт за страпон, у меня же нет отличительной мужской черты в трусах, и кстати, если их не снимать, они вполне верят, что он просто двухсторонний.
— Вот как ты занимаешься с ними сексом!
— Если надеваешь презерватив, особенно с покрытием, они не чувствуют его тепло, и я не кончаю в них.
— Они не представляют, в каком уникальном сексе участвуют, спасибо, что… Что доверяешь мне такое.
Они на время завязывают с разговорами, потому что Вилланель двигает бёдрами, и приносит неземное удовольствие. Ева хотела дальше продумать разговор, но всё будто стёрлось. И только после одновременного оргазма, и долгих поцелуев, Ева, жалея Вилланель, пытаясь унять её боль поглаживанием, осмелилась спросить:
— Хочу знать ещё о твоих триггерах.
— Ты не замечаешь, но я люблю вдыхать запах твоей шеи, парфюм и твоя кожа, афродизиак для меня. Царапание ногтями, причём не важно, кожи или одежды. Мягкое дыхание в ухо и шёпот, сразу два удовольствия, тактильное и слуховое. И что-то редкое, как прикосновения, которые не заканчиваются сексом. От них вспышки в мозгу, мурашки и дрожь, но никакого продолжения. Эротический озноб так приятен, но кончать в тебя, умм, ты должна понимать, как это для меня фантастично!
— Мне нравится, что ты остаёшься во мне. И мне, неловко это признавать.
— Посмотри на нас, мы обнажённые и потные, этот румянец с твоих щёк и груди сойдёт не скоро, ты зажимаешь ноги, чтобы не испачкать плед, ты можешь говорить мне всё. Давай, что тебя ещё мучает?
— Если меня недостаточно, пусть это будет Хелен.
— Что?! — Вилланель привстала, резко, и тут же пожалела, падая обратно со стоном, и хватаясь за голову, — Ты в своём уме это говорить?
— Её я хотя бы знаю!
— Понятно, я расплавила тебе мозг, подождём, когда он вновь примет правильную форму и начнёт функционировать.
— Ты не понимаешь, — Ева поднялась и схватила Суккуба за руки, прижимая к кушетке, — Я же сойду с ума от измен! Пусть это будет тот, кого я знаю.
— Так разве не хуже? Я могу вообще не говорить, что происходит нечто подобное, а Хелен… Она опасна, потому что…
— Нравится тебе, я знаю.
— Не нравится!
— Ну ты и врушка, у тебя вообще встаёт!
— Не смотри, — освобождаясь, Вилланель натягивает на себя плед.
— Мы вдвоём утолим твой голод?
— Это плохая идея.
— Для тебя отличная, я вижу это даже по твоим глазам.
Вилланель их закрывает, но Ева берёт её лицо в свои руки и приближается.
— Посмотри на меня. Хватит обмана, я знаю, что не вытяну, но расстаться с тобой, смерти подобно. А значит, мне нужно уступить.
— Я буду ездить в клуб.
— Каждый день кто-то новый?
— Они ничего не будут значить, как сказала Глория, просто статистика!
— Я видела, что происходит в клубах, нет.
— Боишься, что я найду кого-то? Вот в чем проблема, да, Ева?
— Мне лучше вернуться к работе.
— Сбегаешь? Когда ты поверишь в себя? Так и будешь сдаваться?
— Я не сдаюсь, я выбираю путь наименьшего сопротивления!
— Ты не сопротивляешься моей природе, она диктует, и ты подчиняешься. В противном случае, я бы вновь получила коленом в пах, но ты терпела, это я отступила.
Ева одевается, они перевели кучу салфеток за сегодня, на самом деле, ей хочется домой, принять ещё один душ, и желательно, чтобы Вилланель поехала с ней.
— Я могу забрать тебя отсюда? Или, ты хочешь быть под наблюдением?
— Мне чуть лучше, Глория сказала, нужно следить за их ростом, могу приезжать сюда, но переночевать у тебя.
— Значит, я доработаю, и поедем? Я столько всего купила, чтобы приготовить вчерашний ужин, я никак не ожидала…
— Ужин сегодня. Возьмем обезболивающее с собой. И Ева… Иди сюда.
— Что? — Ева подошла и была обнята.
— В мире происходит столько плохого, мы ведь разберёмся в нас?
— Что происходит?
— Буквально всё, даже природа кажется, вытряхивает всех с планеты. Люди отправляют зонды и посадочные модули, чтобы фотографировать пустую Луну, будто пустоты не хватает на земле. Я о том, что это всё глобально, а нас двое, мы должны разобраться в своём маленьком мирке.
— Разберёмся, я люблю тебя, — нежно, произносит Ева и целует в макушку, аккуратно между рогов.
— Ты любишь глазами, слух не нужен, говорить можно что угодно, а поступать иначе. Тоже хочу этому научиться.
— С возрастом вырабатывается подозрительность и осторожность. Глаза не врут. Наблюдай, и делай выводы, а слова, их легко предать.
— Когда ты говоришь, что любишь, я верю.
— Ты не ошибаешься. Я пойду?
— Да.
— Про Луну, это интересная мысль, действительно, зачем это людям?
— Загадка.
— Как ты.
***
Вилланель не помнит, чтобы так много времени проводила в кровати хоть когда-то. Её день начинается с секса. Ева говорит, что не все выглядят так, как она, едва выйдя из душа, и что самой Еве приходится потрудиться, начиная день, но это смешно, Ева богиня, и оказывается в постели с сырыми волосами, без возражений, что ей пора спешить на работу, каждое утро. Утром Ева полна сил, и они выбирают позу наездницы, она располагается сверху, в значит, не боится брать ответственность на себя, Вилланель обожает смотреть на её подпрыгивающую грудь, и лицо в блаженстве. Затем начинается ожидание, Вилланель предпочитает сон, и просыпается в полдень от того, что Ева приезжает её как бы проверить и покормить, но на самом деле, они используют позу догги стайл. Теперь Вилланель главенствует, коленно-локтевая поза очень удобна для Евы, но чувствует она себя странно, без зрительного контакта, выбирая эту позу она точно подчиняется и уступает. В полдень Вилланель нужен необузданный секс, чтобы потешить своё дикое, животное желание. Ева возвращается на работу, а Вилланель ест разогретую еду, принимает обезболивающее и засыпает до вечера. Вечером Еву ждёт более чувствительный секс, как награда за всё, что она делает. Ева наливает ванную, и они разговаривают о делах в приюте, Вилланель очаровано смотрит на источник своей жизни. Ей нравится, как Ева игриво может погладить её член стопой под водой, как может поднять ногу выше, а на дерзкое движение вперёд, с целью ответить на ласки, поднять лейку и облить из душа. Ева очень аккуратно моет волосы, это какой-то тайный ритуал, особое отношение, трепет, Вилланель не больно. После мягкой ванны они немного сонные, им помогает поза ложки. Лёжа на боку секс проходит на одном дыхании, максимально чувствуя друг друга, прижимаясь телами. Плавные, размеренные движения, тихие стоны, они чувствуют себя романтиками и тонкими натурами, посвящая время такому сексу. После него они ужинают, Вилланель без особого аппетита, зато Ева ест за двоих, у неё уходит слишком много сил, и нужно их как-то восполнять, к сожалению, не сном. Ночью Вилланель будит Еву поцелуями, включает тусклый свет, и забирается на неё. Миссионерская поза, словно связь, глубокая и эмоциональная, между ними она налажена до нюансов. Они не теряют зрительный контакт, прижаты тесно, движения продуманы, руки Ева на плечах Вилланель, доверие, простота, оргазм. Вилланель не знает, сколько так прошло дней, она привыкает к новому отражению в зеркале, эти рога совсем другие, гладкие, острые, чёрные, словно, она стала темнее или взрослее.
Сегодня Ева сдаётся, её нет в полдень, и всё идёт не по плану, Вилланель ждёт её до вечера, без сна, и когда дверь отпирается, она уже в коридоре.
— Привет, — Вилланель целует и сразу чувствует холод, — Что не так? Почему ты не приехала в полдень?
— Боюсь, нам придётся прервать наш марафон секса.
— Это ещё почему?
— Слышала что-нибудь о тех днях, когда женщина…
— О, нет! Хотя, нет, что такого? Ты у меня умеешь доставлять удовольствие орально, и я знаю ещё одно доступное место.
— Так! Нет. У меня болит спина, и я хочу только лежать перед телеком, поедая мороженое.
— Можно с тобой?
— Конечно, ты выбирай, я скоро буду.
Вилланель считает, что это не проблема, отложить секс, и просто насладиться вечером с Евой. Если честно, ей нравится в этой квартире, тесной, но уютной, помимо секса они в ней живут, и это что-то новое для Вилланель. Еве это может не нравится, она видит, что та не выходит на улицу, что ей нужен только секс, она полностью её, но во всём этом что-то не так. Их расписание секса рушится, и вот уже Вилланель испытывает дискомфорт во время просмотра «Грязных танцев». Она тянется к Еве, но та позволяет лишь обнять себя.
— Ты же знаешь, что я ещё не залечилась? Мне нужен секс, любой, Ева.
— Знаю, и что всё так долго по моей вине.
— Нет.
— Да, Вилланель! Боюсь, нам нужно поговорить об этом.
— Не хочу.
— Надо, послушай, — Ева ставит фильм на паузу, — Ты приносишь себя в жертву, я же вижу. Ты не можешь восстановиться окончательно, то, что я могу тебе дать, недостаточно.
— Я жива.
— Сколько ещё ты будешь выжимать меня? Это не помогает.
— Знаю, для тебя это слишком много секса. Но, я хочу тебя!
— Давай подумаем о помощи?
— Мне написать Хелен?
— Ты можешь съездить домой, ничего не говори мне, не рассказывай, просто, восстанови силы, залечи раны, и дальше мы уже справимся.
— Ты знаешь, я не хочу тебе изменять.
— Знаю. Вот скажи мне, сейчас он почему встал?
— Ну, ты такая милая в этой пижаме, и мило говоришь со мной.
— Он встаёт даже когда мы ругаемся!
— Он любит разную тебя.
— Хорошо, смотри фильм, а я попробую его уложить.
— Только медленно, Ева, хочу насладиться.
Вилланель долго думает о её словах, даже, когда Ева заснула, и в квартире стало темно и тихо. Она берёт телефон и набирает ночное сообщение:
В: Знаю, я игнорировала твои звонки и сообщения, мы можем увидеться?
Х: С тобой всё хорошо?
В: Не совсем, я в стадии регенерации.
Х: Что с тобой?
В: Скажем так, я вернула то, что потеряла.
Х: Я должна это увидеть!
В: Жди меня завтра, во второй половине дня.
Х: Я могу пригласить подруг?
В: Подруг?
Х: Устроим свою вечеринку, хочешь? Они хотят с тобой познакомиться.
Вилланель набирает больше воздуха в лёгкие, как же она завелась, только представив эту вечеринку.
В: Хорошо, пусть будут подруги.
Отложив телефон, Вилланель поворачивается к Еве, если бы она была доступна, наверняка, она спустила бы с неё пижамные штаны, потянула на себя за бёдра и пристроилась сзади.
***
Провожая Еву на работу ранним утром, Вилланель сдерживает всё в себе, ей незачем знать, где и с кем она проведёт день, но Ева будто и так всё понимает. Она проводит рукой по лицу Суккуба, смотрит в глаза и оставляет прощальный поцелуй.
— Веди себя хорошо, — бросает она, прикрыв за собой дверь.
Вилланель возвращается в дом, тревожа пыль своим присутствием. Она долго возится с волосами, вспоминая все сложности укладки, когда мешают рога, тёмный макияж, и возможно, самый идеальный брючный костюм в её гардеробе. Долгий подбор вина заканчивается тем, что Вилланель берёт шампанское, её уже ждут. После долгого нахождения в квартире Евы, Вилланель получает удовольствие от рёва мотора и игр на дороге. Она чувствует себя чуть лучше, предвкушая наслаждение. Хелен встречает её своими сладкими губами, на ней длинный пеньюар, её аромат заводит тем, как щиплет и дразнит, от неё не хочется отходить. Приняв бутылку шампанского, она бесстыдно смотрит на Суккуба.
— Ты прекрасна, вау, — комментирует Хелен, разглядывая новые рога, — Это нормально? Ты знала, что они восстановятся?
— Крылья не отрасли, так что, я и не надеялась. Честно, даже не хотела, мне понравилось быть как все.
— Это скучно.
— Не скучно, когда все пялятся? Когда вопросы в их голове ты отчётливо слышишь? Когда ты просто объект интереса, прямо как для твоих подруг, они здесь?
— Да, я познакомлю тебя. Расслабься.
— Я расслаблена, — кивает Вилланель, когда руки прячутся в карманы брюк, а из зала слышится женский смех.
Следуя за Хелен, Вилланель пытается отключить часть мыслей, и неплохо было бы выпить. Подруги одеты куда скромнее Хелен, но одежда сегодня не имеет значения. На свой вкус, Вилланель оценивает их высоко. Брюнетка Аделин кажется совсем недавно переступила рубеж в сорок лет, у неё большие, карие глаза, с чёрными, густыми ресницами, и явно не натуральные губы, но ей идёт. Блондинка Лорен явно чуть моложе, у неё милое лицо, с кукольными губами и светлыми глазами. Они пили шампанское и отвлеклись, были явно предупреждены, но всё равно не смогли оторвать взгляд от особенностей Суккуба. Они смелые и наглые, тут же решили познакомиться ближе, начав флиртовать, поить из своих бокалов и кормить с рук. Хелен включила музыку, и наблюдала, ей хотелось участвовать, но она готова была забрать главный приз, чуть позже. Вилланель слушала приторно сладкие голоса, шутки, ощущала на себе их руки, познакомила их с хвостом, они так громко восторгались, перебрали с алкоголем, попали под чары Суккуба, стали слишком доступными, и наглыми, забираясь в брюки, пока Хелен не подошла.
— Ну, хватит, девочки. Ей уже некомфортно сдерживаться, я же говорила вам, что в этих брюках.
— О, да, мы хотим это увидеть, как это возможно? Это приятно? — загорелась Аделин.
— Какие у тебя оргазмы? — любопытно, спросила Лорен.
— Девочки! Не сыпьте вопросами, Суккуб нам всё покажет, не так ли? — Хелен зацепилась за пояс брюк, дёрнув на себя.
— Пусть они тоже трогают, или ты ревнуешь?
— Я соскучилась по тебе, ты игнорировала меня.
— Мне было не до тебя, это больно, Хелен.
— А мы тебя вылечим. Излечим, да, девочки? Мы столько тебе дадим, ты забудешь о боли!
Ради этого предложения Вилланель здесь, они проходят в спальню, где женщины начинают раздеваться перед ней, забираясь на кровать так соблазнительно, что прыгнуть к ним захотелось моментально. Друг друга они явно не стесняются, Вилланель тоже забирается на кровать и шесть рук начинают раздевать её, открывая каждый участок её тела, они набрасывались поцелуями, они облизывали, и ничто их не смущало. Вилланель чувствовала так много с ними, эта энергия, которую хотелось немедленно начать забирать, буквально струилась в воздухе. Именно Хелен стянула боксы, пока девушки открыли для себя грудь и присосались к ней с двух сторон. Хелен обхватила член и поводила по нему рукой, приблизившись лицом.
— Хочу связать тебя, и трахать пока сил не останется.
— У тебя? — хмыкнула Вилланель, тут же прикусив нижнюю губу.
— У меня много сил и помощницы, без сил останешься ты, я заберу всё.
— Я плохо отношусь к шибари, для этого нужно доверять.
— Ты не доверяешь мне? Ты же знаешь, как я тебя хочу, что может пойти не так?
— Наручники?
— Верёвки.
— Без стоп-слова, скажу довольно, и вы остановитесь.
— Договорились.
Вилланель привязывают к кровати, кажется, девочки в восторге. Они целуют бёдра, раздвигая ноги Суккуба, пока Хелен просто наблюдает и ждёт.
— У неё тут полный комплект! — восклицает Лорен, — Я могу попробовать твою киску?
— Она вся ваша, — отвечает за Вилланель, Хелен.
Обычно, Вилланель бы запретила это делать, но сегодня готова к максимуму наслаждения.
— Только без проникновения туда, поняли? — предостерегла она, с соответствующим взглядом.
Две девушки понимающе кивнули, одновременно опускаясь вниз. Это было крайне необычно, как с Евой, но двойная порция, пока один язык купался в её соке между половых губ, другой скользил вверх-вниз по члену, задерживаясь на головке. Вместо того, чтобы сдерживать дыхание, задерживая оргазм, Вилланель стала дышать глубже и медленнее, наполняя себя кислородом и сладким, смешанным запахом духов и секса. Это отличное начало, и Хелен подключается в неожиданный момент, просто опускаясь своим центром на её лицо. Вилланель высунула язык, пробуя Хелен на вкус, то, что с ней делали, как заряжали, тут же хотелось выплеснуть. Они занялись самым безумным сексом, со стонами и вздохами. Хелен села глубже, опустив свои руки на грудь и сжав, девочки менялись местами. Вроде Лорен, Вилланель не видела, была особо опытной и так глубоко брала, что ноги отнимались. Хелен не думала слезать, а внизу явно что-то назревало. Сначала, Вилланель ощутила на своём паху какой-то прохладный гель, после чего женщины засмеялись, говоря про холод, затем, неожиданно, они выдавили это на самую уязвимую точку Суккуба, куда она никому не позволяла проникать. Она даже открыла рот шире, чтобы возразить, и Хелен оказалась глубже, чтобы та не могла издать и звука. Они нанесли гель на внутреннюю поверхность бёдер ближе к паху и даже на соски, всё приятно начало холодить и добавлять тока. Когда кто-то первый забрался на её член, послышался глубокий стон.
— О чëрт! Он такой большой!
Вилланель никак не могла влиять на движения, и не хотела, раскинувшись на кровати, она просто получала удовольствие и питала своего Суккуба, удовлетворяя при этом желание Хелен. Когда она кончила, то медленно сползла, взяла за горло и стала облизывать губы Суккуба.
— Это было незабываемо, ты делаешь лучше всех. Не представляю, как Ева счастлива, имея тебя каждый день в своём распоряжении.
— Не надо… О Еве… — попросила Вилланель, сбившимся дыханием, девочки прыгали на ней меняясь.
Хелен отвязала верёвки, облизывая запястья, и Вилланель сорвалась. Она схватила её, уложила под себя и резко вошла. Хелен задохнулась, царапая спину, закидывая на неё ноги, и Суккуб набрал какой-то невероятный темп.
— Я тоже так хочу! — закричали обе женщины, когда Хелен кончила, и Суккуб покрыл её живот спермой.
Они даже не дали отдохнуть, потянув на себя, вместе принимаясь поднимать его вновь. Холодок по-прежнему оставался на коже, может, поэтому, Вилланель ещё не пылала. Схватив Лорен, Суккуб покрыл её, новые ощущения, теснота, она не может войти целиком, но этого достаточно им двоим, вторая подруга подползает к Хелен и начинает её целовать. Она скользит губами по её телу, гладит грудь, сжимает соски, Хелен выгибается, она что, отлижет ей? Вилланель не хочет это видеть, и бросает Лорен. Накинув на себя пеньюар Хелен, она идёт искать воду. На кухне тише, музыка не надоела, но расслабиться с ней не получается.
— Эй, ты сбежала? — на кухню прошла Лорен, прямо голышом, и запрыгнула на столешницу перед Вилланель.
— Пить захотелось.
— Или?
— Что?
— Тебе не хотелось смотреть как Аделин ласкает Хелен. У тебя что, чувства к ней?
— Не твоё дело.
— Ууу такая серьёзная, — флиртует Лорен, лаская пальцем ключицу Суккуба, — Мы кое-что не доделали там.
Лорен спрыгивает и поворачивается к Суккубу задом, виляя им, за что заслуживает звонкий удар.
— Не дразни меня.
Они трахаются так громко, будто хотят быть круче тех, кто остался в спальне, нет, Вилланель вовсе не думает о том, что у них там происходит, но, на самом деле, когда Хелен приходит на кухню, одна, ей становится лучше. Она подзывает к себе и ставит на колени, покидая Лорен, она даёт облизать Хелен свой член и возвращает его в её подругу. Даже всего этого им мало, и они наливают джакузи, устроив конкурс, в котором главным подарком будет нежный анал под контролем Суккуба. Все трое накрасили губы и соревновались в том, кто глубже сможет взять член Суккуба в рот. Вилланель выпила несколько фужеров шампанского и была только за. В ушах звенело от их смеха, но в остальном, Вилланель чувствовала себя лучше. Впервые она подняла руку, тронув один рог, ощущения, что и тогда, они часть её тела, и им тоже нужно внимание, нежно поглаживая, она расслабилась, а конкурс завершился победой Хелен. Они переместились в спальню, где на смятых простынях, вооружившись лубрикантом, и презервативом, Вилланель действительно нежно, разработала и вошла. Это был медленный, тугой секс, от него горели ноги, и пылала грудь. Девочки захотели ещё после того как полчаса наблюдали за этим, и Суккуб довёл каждую до изнеможения, пока туловище не стало уже болезненно содрогаться, а энергия побежала по мышцам током. Позволив себе выдохнуть, Вилланель рассмотрела потолок, влажные, горячие тела потянулись к ней, чтобы обнять и задержать на целую ночь, но она высвободилась. В поисках своей одежды, она заметила краем глаза движение на кровати, Хелен оказалась рядом, когда Вилланель застёгивала на себе рубашку. Её пальцы коснулись рогов, так неожиданно и ловко, что Вилланель не сразу вскинула голову, увидев подхалимски-виноватое выражение на лице Хелен. В мозге пульсировал вопрос, как она смеет?
— Заигралась? Вечер окончен, — отрезала Вилланель, делая шаг назад.
— Угомонила свои вероломные феромоны и я вновь не нужна?
— Спасибо за секс, это пошло мне на пользу.
— Останься, ты же никакая.
— Не смотря на усталость, я здесь больше не останусь.
Вилланель проиграла сегодня Суккубу в схватке за стабильность, но готова бороться дальше, оттолкнуться от этой ситуации, чувствуя себя лучше. У неё есть пропущенные от Евы, и сообщение с просьбой приехать. Уже поздно, но Вилланель всё равно строит маршрут к её дому. Ей хочется купить цветы, или подарок, обычно, когда ошибаешься в отношениях, так и делают? Это глупо, она не тратит время на остановки, и выбор того, что Ева отвергнет. Забежав на её этаж по ступенькам, Вилланель замерла у двери, вначале ей не казалось, что она поступает мерзко, оправдывая себя тем, как это было необходимо её состоянию, но теперь… Она стучится и ждёт. Ева открывает, потирая глаза, на ней пижама, она уже спала, её голос тихо произносит её имя, и от этого мурашки бегут по коже. Вилланель переступает порог и начинает плакать, уткнувшись в грудь ничего не предпринимающей Еве. Она стискивает её в объятиях и ищет в себе голос, чтобы начать говорить.
— Молчи, я знаю, что ты сделала. Это я виновата, что влюбилась в человека-манифестацию всего, что причиняет боль. Прими душ и ложись спать.
Вилланель скидывает обувь и выполняет то, что ей велено. Она смывает с себя весь этот день, но от измены так просто не отмыться. Ева в постели, отвернулась, её плечо тихо вздрагивает, она плачет, Вилланель поднимает одеяло и ложится, выключив свет.
— Завтра я стану лучше, — слова улетают в пустоту и растворяются, ничем не подкрепленное обещание себе, и очередная ложь Еве.
Этой ночью никто не обнимает, не в ком прятать свои кошмары, тушить боль, и заимствовать тепло.
