Парижская школа отчаяния

— Что за чертовщина? Первая мысль очнувшейся в темном помещении Маринетт была именно такая. В первую очередь, в её голове не было буквально ни одного воспоминания о том, как она сюда попала. В каком-то фильме, вроде как, говорили, что это первый признак, что в данный момент ты находишься во сне. Зацепившись за эту идею, как за спасательный круг, тонущая в непонимании Маринетт попыталась ущипнуть себя, чтобы поскорее проснуться, но испытала какое-то странное чувство. Её руки будто бы не слушались её. Она попыталась еще раз, но ничего не изменилось. «Сонный паралич?» — пронеслась в её голове еще более навязчивая и невероятная мысль. У нее и таких осознанных сновидений раньше не было, не говоря уже о сонном параличе. Девушка попыталась подвигать ногами. Ноги подчинились, но с каким-то трудом — слегка пошевелив ногами, девушка почувствовала боль и ощущение «иголок» в ноге — как будто она пролежала неподвижно очень долгое время и ноги затекли. Но пролежала ли? Маринетт наконец полностью вернулась в сознание. Уже очевидно, что никакой сонный паралич тут был не при чём. В этот момент Маринетт попыталась сделать то, что у неё получается лучше всего — проанализировать ситуацию. Глаза её привыкли к темноте, и она увидела, где находится. Это был их школьный класс. Школьный класс? Нет, что-то было не так. Выглядело все как обычно, только вот… Даже ночью в их классе не могло быть НАСТОЛЬКО темно. Маринетт наконец вернула ориентацию в пространстве. Она сидела за партой, даже, скорее, лежала. Множество раз в прошлом она спала в такой позе на уроках мадам Бюстье, получая бодрящие подзатыльники от Альи всякий раз, когда учительница называла её фамилию. И вот, словно бы получив очередной подзатыльник, Маринетт подскочила на своём месте и судорожно огляделась. Никого. Она посмотрела на окна и… наконец, поняла, почему в классе было так темно. Все окна были плотно заколочены какими-то металлическими… пластинами? Это обстоятельство моментально встряхнуло её. Она рванула к окнам. Схватившись обеими руками за одну из пластин, она попыталась оторвать её, но… пластины были плотно приварены. И тут в голове Маринетт промелькнула ужасная мысль. Именно эта мысль не давала ей покоя с самого начала, но только сейчас она смогла осознать это. В ужасе, надеясь, что она ошибается, она дотронулась руками до своих ушей. Предчувствие не обмануло её. Талисман Леди Баг, её серёжки, пропали. В первый раз с момента пробуждение рассеянность и непонимание сменились отчаянием. Она закричала и упала на колени, обхватив голову обеими руками. Сердце бешено колотилось. «Что произошло? Что тут, мать вашу, произошло? Почему я здесь? Монарх достиг своей цели и забрал мой талисман? Я умерла?». Все эти вопросы кружились в голове Маринетт, и только отзвук собственного крика помогал ей сохранить рассудок. Из глаз полились слёзы, слёзы настоящего отчаяния. Тяжесть всех свалившихся на девушку обстоятельств буквально придавила её к полу, она действительно не знала, что дальше делать. «Но делать что-то нужно!» Маринетт заставила себя успокоиться. Сейчас ей нужен был только холодный расчёт. Она уже не раз убеждалась, что её истинная сила заключается отнюдь не в талисмане, а в умении находить выход из самых сложных ситуаций. Сейчас, кажется, ситуация была как раз такая. Девушка сосредоточилась. Окна закрыты пластинами, через них наружу не выбраться. Но как же входная дверь? Маринетт встала, отряхнула колени, и подошла к двери. Дернув за ручку, особо ни на что не рассчитывая, она испытала неподдельное удивление, когда дверь поддалась и открылась. «Ого». Маринетт недоуменно и осторожно выглянула из класса. Она находилась на втором этаже, в классе мадам Бюстье. Перед ней раскинулся во всей красе внутренний дворик коллежа «Франсуа Дюпон», но… опять слишком темно? Маринетт вышла из класса и подняла глаза. Она слегка охнула, увидев, что прямо над ней, вместо солнечного неба Парижа, располагается что-то вроде металлической крыши, будто бы возведенной наспех. Именно наспех. Неаккуратный зелёный лист металла будто бы накрывал здание школы сверху. Маринетт прекрасно понимала, что, когда она была здесь в последний раз, ничего подобного не было. Однако она уже устала удивляться, так что просто продолжила холодный анализ ситуации. То, что во внутреннем дворе не царила абсолютная темнота, была заслуга какого-то мельтешения лучей света внизу, там, где раньше, как помнила Маринетт, располагалась небольшая площадка для игры в баскетбол. Лучей света? Неужели это… свет от чьих-то фонариков? «Я здесь не одна?» Маринетт осторожно, почти на цыпочках, спустилась вниз. То, что на свете остался кто-то кроме неё дало ей надежду, что Бражник все-таки не смог захватить их с Котом Нуаром талисманы. Спустившись по лестнице, она услышала тихий шёпот носителей фонариков. В ней возникло какое-то невероятное чувство радости, когда она поняла, что эти голоса принадлежат её школьным друзьям — Алье и Сабрине. — Но мы не можем быть здесь совсем одни! — истерично верещала Сабрина. — Тише ты! Наверняка здесь есть кто-то ещё… — раздался слегка раздраженный шёпот Альи. — Нам нужно успокоиться и понять, откуда здесь эта гигантская железяка и можно ли как-то включить эти прожекторы. Как только здесь станет светлее, всё станет в разы понятнее… Как будто в ответ на её слова, внезапно, со всех сторон полился очень яркий свет. Маринетт будто бы на пару секунд ослепла. Поморгав несколько раз, она увидела, что в четырёх углах внутреннего двора стоят гигантские прожекторы. Вроде бы, Маринетт видела их раньше где-то в коллеже. Теперь весь внутренний двор был освещён. Более того, из открытой двери класса, из которого она минутой раннее вышла, тоже лился яркий свет. — Ну что же, вот одна проблема и решена… — Алья развернулась, и, наконец, заметила подругу — Маринетт! Маринетт первая набросилась на Алью с объятиями. Отчаяние отступило, уступив место надежде. Вместе с лучшей подругой они смогут со всем разобраться. Сабрина тоже обрадовалась появлению Маринетт, присоединившись к обнимашкам. Девушки обменялись всем, что им было известно. История практически полностью совпадала с историей Маринетт, только обе девушки очнулись в одном классе. Те же заколоченные окна, тот же, будто бы, провал в памяти и никакого понимания, что здесь происходит. «Что же, хоть картина и не прояснилась, но теперь всё стало проще. Теперь нужно уединиться с Альей, чтобы обсудить пропажу талисмана. Только как это сделать? Не оставлять же Сабрину совсем одну…». — Пойдём посмотрим обстановку в нашем классе. Может, там тоже был кто-то ещё, просто ты не заметила. — внесла резонное замечание Алья. Действительно, кроме окон Маринетт особо ничего и не успела рассмотреть. Идея вернуться была разумной. Все трое поднялись на второй этаж и зашли в класс, где очнулась Маринетт. Теперь там было светло, лампы, располагавшиеся на потолке, полностью освещали помещение. Осмотрев весь класс, они пришли к выводу, что тут и в правду больше никого не было. Алья тоже попробовала оторвать хотя бы одну пластину от окна, но у неё ничего не вышло. У Маринетт было ощущение, что она вот-вот лопнет от огромного количества идей и предположений. Ей очень хотелось высказать всё Алье. Что это, очередное злодеяние Бражника? В этот раз он что-то сделал с памятью всех жителей Парижа? Но почему заперты оказались именно они втроём? Нужно было срочно обсудить это с лучшей подругой и разработать план действий… Эти мысли прервал неожиданный звук, похожий на школьный звонок. В этот же момент заработал проектор и на белую доску вывелось изображение. Маринетт аж ахнула. Это был Бражник. Алья тоже издала испуганный вздох и отступилась, чуть не упав, в последний момент оперевшись на парту позади себя. Сабрина же просто завороженно уставилась на злодея. Внимание Маринетт привлекло что-то странное. В руках, как бы вытягивая перед собой, Бражник держал… плюшевого мишку? Этот мишка был очень необычным. Одна его половина была чёрная, а другая белая. При этом на белой стороне была обычное выражение морды плюшевого мишки, а вот на чёрной стороне медвежья морда искажалась в ужасной улыбающейся гримасе. Первым заговорил Бражник. Его голос раздавался из динамиков, висящих в углу класса. — Ученики коллежа «Франсуа Дюпен»! Я — Бражник… — Да заткнись ты, идиот в латексе! Латексный придурок! — это сказал какой-то странный, неприятный высокий голос. Неужели это сказал… плюшевый мишка? Бражник, к огромному удивлению Маринетт, лишь немного поморщился, стерпев оскорбление. Мишка, тем временем, продолжил: — Слушайте сюда! Я — Монокума, новый директор коллежа «Франсуа Дюпен»! И первым моим указом, властью, данной мне, я убираю это дурацкое французское название! Теперь это место называется… «Пик надежды»! Хотя нет, это уже было. Адаптируем под более простое и прямое название, без всяких метафор — «Парижская школа отчаяния»! Да, именно так! Итак, ученики «Парижской школы отчаяния», я — Монокума, самый очаровательный плюшевый мишка по версии всех остальных плюшевых мишек! Вы учились здесь дизайну, кажется, каким-то модным штучкам, как бы это не было очаровательно, но в наше время все эти вещи более не имеют никакой ценности! Поэтому я полностью меняю ваш вектор обучения! Теперь, вы все обучаетесь по новой школьной программе — программе абсолютного отчаяния! Возрадуйтесь, друзья! Это намного интереснее всех этих платьев и шляп. Теперь вы останетесь в этой школе до конца своих дней! Маринетт только нахмурилась. Она слышала миллион угроз в своей жизни, но чтобы от плюшевого медведя? Что это, аккуматизированный предмет? Почему тогда Бражник так уважительно к нему относится? Что-то здесь не так… Медведь, тем временем, продолжил свой монолог: — Да-да, до конца своих дней! Однако у вас есть возможность избежать такой печальной участи. Для этого вам нужно всего лишь сдать выпускной экзамен! «Выпускной экзамен? Что за ерунда?» — Маринетт всё менее и менее понимала происходящее. Такого Бражник раньше не придумывал. — У вас всех наверняка возник вопрос — что за экзамен? Всё просто! У вас есть два пути его сдать, хотя оба и предполагают, что вам придётся немного замарать руки… пу-пу-пу… — издал мишка странный звук, похожий на смех, и продолжил. — Итак, в школе прямо сейчас находятся шестнадцать учеников! Из них двое — прекрасно известные вам супергерои: Леди Баг и Кот Нуар! Первый вариант выпуска для вас — убить их обоих! У Маринетт, хоть она и не подала виду, душа ушла в пятки. Таких правил игры Бражник раньше не устанавливал. Убийство? Шестнадцать учеников? Где же остальные? — Да-да, я знаю, что большинство из вас не знает их настоящих личностей, но если вдруг кому-то что-то известно, то у вас есть отличная возможность спасти всех остальных, просто убив их. За убийство этих двоих не последует никакого наказания, вас всех просто отпустят на волю! Но есть и второй вариант. Он некоторым покажется даже проще, ведь убивать нужно будет только одного человека. Убейте любого из шестнадцати учеников и не дайте остальным понять, что это совершили вы — и тогда вы тоже будете отпущены! Вот такие простые условия! Пу-пу-пу… У Маринетт перехватило дух. Она больше не могла сдерживать эмоции. Что тут происходит? Бражник совсем выжил из ума? Он конечно и раньше был не подарок, но чтобы такая жестокость? Убить Леди Баг? К счастью, она была осторожной, и только один человек знал её настоящую личность. Этот человек сейчас стоял с ней в одном классе. Маринетт перевела взгляд на Алью. В глазах подруги был настоящий животный ужас. В этот момент Маринетт впервые подумала о том, что она не хочет выдавать Алье свои догадки.