Папина дочь

***

      Когда новая жизнь явилась на свет, Иккинг осознал, что он больше никогда не будет прежним. Это маленькое существо громко заявило о себе, и теперь около него вертится весь мир. Быт в доме, правление Олухом, отношения с женой и матерью этого прелестного дитя — всё круто изменилось. После тяжёлого дня он больше не имеет никакого права показывать усталость, как и не имеет права забывать о двух любимых девочках. Обязательно принесёт что-нибудь домой; если не цветы, то рыбу, молочка или хорошую шкуру животного, которого подстрелил на охоте с мужиками.       Пока все твердили, что у вождя родится сын, Иккинг был уверен, что будет дочь. Готти нагадала сына, но он ей не поверил. Когда Астрид узнала, что у неё родилась девочка, то была шокирована до такой степени, что даже не сразу была готова прижать дитя к груди. Сидела на мясной диете. По заветам повитухи полировала в тайне от мужа клинки в кузне, чтобы сын родился крепышом… Иккинг же довольно улыбался, беря на руки свою кровиночку.       «Дай мне мою дочь!» — восклицала новоиспечённая мать, лёжа в постели. Рядом лежал такой же молодой отец, прижимая улыбающуюся дочурку к груди и роняя сладкие слёзы. «Она такая хорошая», — шептал он, всё не желая отдавать своё маленькое чудо… И эта идиллия продолжалась до тех пор, пока Зефир (имя ей дал, конечно же, Иккинг; Астрид была не против, потому что знала как назвать только сына) не стала достаточно большенькой, чтобы отец мог спокойно оставить жену одну и уйти управляться до захода солнца.       А потом случилось что случилось. Долгое отсутствие, затем долгожданное возвращение… Слава Тору Зефир тогда была у бабушки Валки!.. «Иккинг, я кажется беременна», — со спокойной, милой улыбкой сказала Астрид одним тихим зимним вечером. Муж сразу заулыбался и мягко обнял её за талию, затем поцеловал в лоб. «Да, так будет справедливо. Ты хотела сына, и у нас он будет», — поделился пророческой мыслью Иккинг.       В этот раз роды протекали тяжело. Астрид накрыла послеродовая горячка, но слава Одину всё обошлось. Вождь старался не переживать и держался молодцом. Чтобы дочь не переживала. Она всегда наблюдала за ним своими большими глазами и невольно преисполнялась уверенностью, что с мамой всё будет хорошо. Мамины подружки и бабуськи-соседки постоянно говорили, что роды могут кончиться смертью. И не одной, так двумя: и матери, и ребёнка… Зефир всего три годика, но она уже всё понимает. И никого не слушает, кроме папы. Кто знает, если бы не вера близких и хорошая повитуха, то всё могло бы закончиться иначе… Астрид горько плакала, прижимая к груди сына. Ей казалось, что она сделала что-то не так, но Иккинг только и говорил: «Ничего, всё будет хорошо», «Это пустяк, мы справимся». Через три дня Астрид заявила, что их сына зовут Наффинк. Пустячок, болтунчик. Иккинг сильно возмутился выбору жены, а вот Зефир очень даже понравилось имя братика. И под уговорами дочки оставить всё как есть отец всё-таки сдался. — Ты пропустил первое слово нашего сына, — со слабой улыбкой сообщает Астрид, когда Иккинг возвращается с недельной рыбалки. — Надеюсь он сказал «мама»? — муж обнимает жену за плечи. — Не-а, — улыбается шире она, — снова «папа». — Ты выиграла, — мотает головой Иккинг с улыбкой, следом целуя жену в щёки. — Папа, он сказал «папа»! — в залу вбегает Зефир и трясёт папу за штанину, — Быстрее, пока я с ним говорю! — Идём-идём! — папа спешит за дочкой в соседнюю комнату. Астрид заливисто смеётся на это.       А потом началась учёба. И общение с детьми. Особенно с мальчиками… Иккинг не может вспомнить, когда в последний раз он засыпал и не думал о словах дочки: «А мне этот нравится», «А теперь мне симпатичен другой», «Папа, а тебе Арне знаком? Я бы хотела с ним на охоту сходить!» К маме Зефир тоже обращается, но не так часто. На вопрос о том, почему именно у него (папы) дочь спрашивает совета в сфере общения с мальчиками, она ответила со всей серьёзностью: «Ну, ты же мужчина. А мальчиков ты понимаешь лучше, чем девочек». И в этом, что несколько пугает Иккинга, есть своя логика.       «Папина дочь!» — хохочет Плевака, когда слышит от Иккинга измышления Зефир. Многие старожилы отмечают, что первенец — полная копия отца. Постоянно что-то пишет в книжечку, придумывает себе и другим детям игры, спотыкается на ровном месте. Рыбьеног постоянно отчитывается Иккингу: «Зефир сама объяснила ребятам как работают солнечные часы», «Она сегодня написала диктант без ошибок», «Она наизусть рассказала мне о Шёпоте Смерти», «Она изобрела живоловку», и так далее. В этом плане Иккинг доволен дочкой и не боится. Ему лишь страшно, что она слишком часто стала… влюбляться. Причём во всех подряд. Восемь лет… «Нежный возраст», как выразился Рыбьеног. — Есть новости, — загадочно улыбается Астрид, когда Иккинг ненадолго приходит домой в обед, чтобы поесть. — Дай угадаю, — недоговаривает он, закатывая глаза. Садится за стол и сразу же принимается есть куриные ножки; в этот раз не горькие, слава Фрейе. Из комнатки в залу выходит Наффинк с игрушкой. — Папуль, а ты возьмёшь меня с собой порыбалить? — грустным голоском спрашивает сынок, подходя к столу. — А ты хорошо себя вёл? — щурится отец; быстро жуёт и сглатывает мясо. — Он изрисовал книжку Зефир, — сообщает мама. Иккинг театрально ахает от удивления. — Как же так, Наффинк?.. У неё там уроки. Дядя Рыбьеног будет на неё ругаться… Надеюсь ты извинился перед ней? — Да, но она меня прогнала, — бубнит Наффинк, смотря под себя и качаясь на носочках. — Я с ней поговорю… Но порыбачить не получится, волны разгулялись… Не грусти, сынок, завтра обязательно сходим. Даже всей семьёй!.. Обнимемся? — отец усаживает сына на колено и крепко обнимает свободной рукой; даже щекочет. Наффинк тихонько хихикает. Астрид с улыбкой наблюдает за любимыми мальчиками и подкладывает кулак под голову.       Мужики наперебой галдят между собой, но громогласный оклик вождя мигом успокаивает их. Раздаёт указания, следит за работой, а про себя думает: «И кто на этот раз ей нравится? Матс? Уле? Так и лезут, так и лезут! Прибил бы на месте!» Но затем смягчается. Зефир знает, что папе не нравится всё это, но не может по-другому себя вести. Ну нравятся и всё. И тем не менее он силится понять дочь. Она его кровинка. Астрид каждый день говорит одно и то же, одной и той же интонацией: «Она опять чудит». Столько лет терпит причуды любимого человека, а на причуды дочурки (маленький клончик папы) нервов не хватает. Поэтому родители негласно условились: Наффинк за мамой, Зефир за папой. Если что-то идёт не так, то конечно они объединяют усилия.       В толпе мальчуганов вождь замечает свою дочь. Она в центре, окружена со всех сторон; что-то бойко рассказывает с улыбкой и вскидывает руки к небу. Должно быть, рассказывает о чём-то далёком. Как её родители открывали новые земли и приручали драконов. Такая же фантазёрша и болтушка, как папа. Мальчики улыбаются и хитро щурятся, переглядываются между собой. Иккингу это не нравится. Молча уходит от мужиков и направляется напрямую к дочери. — О, здрасте, вождь! — крикнул какой-то мальчонка, и за ним следом с главой деревни поздоровались все остальные. — Здрасте, здрасте… Куда это вы направляетесь? — Иккинг ставит руки на бока и чуть хмурится. Зефир выходит из толпы. — Мы идём на водопады. Там красивый вид! Небо близко, — объясняет девочка, чуть краснея, — Ты не бойся, пап, мы даже ножи взяли! Если кто нападёт, то мы отобьёмся! — А как же уроки?.. Уйдёте и потом вытаскивать вас из кустов. Не помнишь тот раз, летом? — Я уже взрослая, — неуверенно говорит Зефир, топнув ногой, — и не одна, глянь сколько нас! — У вас одного человека не хватает, — Иккинг начинает улыбаться. — Разве? — недоумевает девочка, вскидывая бровями точь-в-точь как папа. — Да. Меня. Молодёжь, за мной! — и вождь махом руки просит толпу детей идти за ним к водопадам. Мальчишки забурчали от негодования; их загадочный план пошёл не так, как им хотелось. Зефир поджимает губы и молча идёт за отцом по пятам.       После прогулки на водопады и рассказа вождя о старом Олухе было решено вернуться обратно. К тому моменту уже начало темнеть. Пока Зефир отправилась домой вместе с мамой, что удачно собирала на полянке ягоды, вождь решил довести каждого мальчишку до дома и каждому наедине сообщил одно и то же: «Если ты хочешь как-то задеть Зефир, то знай: я и её мама лично скинем тебя с самого высокого водопада». После этого ребята ещё долго шугались от Иккинга и ужасались вслух: «Как он узнал, что мы задумали?!» Они забыли, что имеют дело с вождём, которому на своём веку удалось выиграть несколько кампаний в «Булавы и Когти». А рядом с ним такая же умная, сильная правая рука — жена. Мальчики зовут её «Капитаншей»; она тренирует мальчиков постарше, да и взрослых мужиков тоже. — Зефир у себя? — вождь возвращается домой и первым делом целует жену в щёки. — Она опять чудит, — тихо говорит Астрид, чуть закатив глаза. — Понял… Попробую поговорить с ней. — Удачи.       Иккинг тихо поднимается по лестнице. Дочка сидит на своей кровати в позе йога и точит камнем небольшой нож. «Как же они похожи», — вздыхает вождь с милой улыбкой на лице. Зефир поднимает голову и заметив папу тут же кидает ножик на стол. Какие-то чертежи, заметки… Свечки на тарелочках чуть не тухнут. Отец берёт стул у стены и ставит его около кровати дочери; садится и чуть горбится, опираясь руками о колени. — Мне тут птичка нашептала, что тебе нравится один мальчик, — улыбается с прищуром папа, — не против поговорить об этом? — Эх, мама опять тебе всё сказала, — поджимает губы Зефир и смотрит куда-то в сторону. — Она тоже переживает, как и я, — Иккинг берёт правую ладонь дочери и пригревает в своих руках, — мы с мамой работаем в команде. — Вы же муж и жена, — недоумевает девочка, — или у вас так было до брака? — Да, так и было. Мы с ней очень долго дружили. — Как долго? — Достаточно. Лет с пятнадцати. Мама разве не рассказывала тебе о нашем знакомстве? — Рассказывала. Просто не говорила сколько вам было. — Пятнадцать лет… Я помню это время как вчера, — говорит чуть тише отец, глубоко вздыхая. — А когда ты понял, что полюбил маму? Ну, не как друга? — Полностью я её полюбил ближе к двадцати годам, — с расстановкой говорит вождь. — А можно не полностью? — вскидывает бровью Зефир. — Да, такое бывает… Раньше были драконы, наши вторые братья и сёстры. Мы с мамой делили любовь между собой и ними. Когда же пришло время… Поняли, что пора двигаться дальше… Сейчас драконы живут своей жизнью, а у нас появились свои заботы… Вы, детишки, тоже сильно изменились. Ищете приключений… А ты, — Иккинг быстро подсаживается к дочке и приобнимает её за бочок, — забиваешь себе голову мальчиками! Рассказывай давай, что на этот раз приключилось? — Ну, после грамматики ко мне подошёл Синдри и предложил прогуляться по причалу. Ну мы и пошли. Он рассказывал мне о Громмелях и Тайфумерангах. Я ещё до них не дошла, а он уже прочитал. Красиво рассказывал, мне понравилось… А потом он сорвал цветочки и сам сплёл мне венок… Как-то так. — Синдри красивый хоть? — ухмыляется Иккинг; Зефир кивает, чуть смущаясь; трогает пальцами края юбочки, — Как выглядит? — Чёрненький такой, с серыми глазами. Правда низенький, но очень сильный. — На дядю Сморкалу похож. — Угу, есть такое… Но Синдри зато красиво говорит. И много. Его не хочется перебивать… Мама говорила, что ты ей понравился именно за речь. — Она так и сказала? — сильно удивился вождь; невольно покраснел. — Ага. Она говорила, что внешне ты был не очень, но зато очень умный и много говорил, — широко улыбается Зефир, даже посмеивается, — да и сейчас тоже. — То есть, все те мальчишки тоже хорошо разговаривают… И тебе они нравились чисто за это? — Ага, — кивает дочь, — ну и за внешность… Но Синдри самый-самый красивый из всех! — Познакомь меня с ним как-нибудь. Мне интересно узнать чей он родственник. — Не знаю, — Зефир кулачком потирает нос, — Видно будет. Вдруг разонравится. — О Тор, родная! — тихо восклицает отец; даже посмеивается, но скорее от волнения и страха, что он никак не может повлиять на дочь. — Пап, дело не в тебе, — серьёзно говорит дочь, глядит папе прямо в глаза, — и не в маме. Просто начиталась книжек про любовь. И я хочу её найти. — Мне кажется, что тебе ещё рановато, — Иккинг старается быть деликатным насколько возможно, — это всё успеется, поверь. Сколько ребят ещё в моём детстве дел наворотили!.. — Например? — Крали невест со свадеб. Тесно общались с девочками до брака… Имею в виду брачную ночь, но как бы не брачную и как бы не ночь, — уточняет вождь. — А вы с мамой?.. — Врать не буду… Но мы были уже взрослыми, — честно отвечает Иккинг, — а я говорю про тебя и твоих ровесников. Узнать другой пол никогда не поздно, Зефир. И я считаю, как твой папа, что сейчас тебе следует направить свои силы на что-нибудь более достойное, чем… — Чем мальчики, — заключает Зефир, внимательно разглядывая папино лицо. Оно красивое, розовое, с бородой… — Да… Ты вся в маму: талантлива во всём, к чему прикасаешься… — Мама говорит, что я вся в тебя, — чуть хмурится дочь. — Ну может чуточку, а так ты копия мамы, — усмехается Иккинг, — так к чему это я, родная… Как насчёт того, чтобы ты стала помощницей Плеваки? — Точить оружие? — с недоверием косится на папу Зефир. — Не только! Ты можешь найти себе уголок и мастерить там что-нибудь. — Для этого есть дом, — смотрит по сторонам дочка. — Дом для сна и еды, Зефир. Ты уже сделала вечно горящий факел, — отец вдруг из милого и доброго стал строгим и холодным. Но лишь на миг. И всё-таки этого мгновения хватило девочке, чтобы вздрогнуть всем телом и сразу забыть о дальнейших испытаниях в стенах родной обители. — Ладно, я попробую, — тихо говорит она, кивая, — а я не буду путаться под ногами? — Самое главное слушай Плеваку… Если не понравится, можешь попробовать себя в чём-нибудь ещё. Мы с мамой поддержим тебя в любом случае. — Хорошо… Спасибо, — Зефир покрепче обнимает папу и шумно вдыхает его запах. Запах хвойной смолы и диких ягод.       Конечно, тяга к мальчикам у Зефир пропала не по щелчку пальца. Но Иккинг уже давно понял, что в воспитании главное терпение и время. Порой результаты видны не сразу. Важно вовремя заметить метаморфозы, посеять исцеляющее зерно и ухаживать за пробивающимся ростком.       После разговора с дочерью Иккинг идёт проведать сына. Он, конечно же, не спал, хотя мама уложила его по времени. Наффинк щебетал как наизусть сказку, которую ему днём читала мама. А потом начал рассказывать о том, как он хочет увидеть старый Олух, познакомиться с другими народами и вообще — научиться летать. Отец молча слушает лепет сына и с тихой и милой улыбкой поглаживает его по макушке. Наффинк тоже его кровинка, его маленькая копия… Жаль, что заботы вождя не позволяют заниматься детьми одинаково продуктивно; всё равно не дожимает. Но старается как может.       Одним вечером Астрид сказала мужу, что хотела бы ещё третьего ребёнка, для «полноты картины». Он твёрдо заявил своё мужское «нет» и аргументировал ответ тем, что после горячки при очередных родах женщина может уже не выжить. И затем добавил: «Я не слушаю мужиков, так и ты не слушай баб. Я тебя не за это люблю, — Иккинг указывает пальцем на живот Астрид, когда говорил с ней о пополнении в семье, — а за это», — и затем показывает на её сердце. Жена улыбается и кивает с небольшим румянцем на щеках. Муж крепко обнимает её за талию и затем целует в лоб.       За этим втайне наблюдала Зефир. Позже она написала в свою книжечку следующее: «Мама хочет третьего ребёнка, но папа против. Он заботится о её здоровье. Да и любит он её за сердце. Папа самый умный и самый красивый мужчина на свете. Синдри далеко не такой… Как найти такого мальчика, как папа? Может и не найду. Но я буду стараться».