кризализм

      Гостиная Слизерина в этот зимний вечер излучала волшебство и таинственность, будто сама впитала в себя дух праздника, преображающий обстановку. Разноцветные гирлянды, переливающиеся веселыми огнями, украшали каждый уголок помещения, оживляя его и добавляя волнующего свечения. Едва угадываемый запах корицы и ели медленно распространялся, наполняя воздух теплом и праздничным настроением.       Камин, как центр внимания, излучал потрясающее тепло и свет, словно старательно подготовился к встрече гостей, восхищенно горящий, будто хотел подчеркнуть важность этого дня. Сияние пламени создавало уют и ощущение безопасности, распространяя тепло по всем уголкам гостиной.       В середине зала камин окружали младшекурсники, возвращавшиеся с улицы, где шумно и радостно кидались снежками, в полной мере испытывая радость от первого снега. Драко издалека видел, как они с упорством боролись за свое место возле камина, размахивая спасительными ветками ели в окружении блеска от подвешенных гирлянд.       В этом полумраке, на сидении, украшенном елочными ветками и блестящими украшениями, сидел Блейз Забини, наперевес улыбаясь и удовлетворенно глядя на весело ссорившихся товарищей. Негодующие выкрики и тихие шутки доносились до Малфоя, заставляя его губы формировать теплую, беззаботную улыбку. Он, несомненно, представлял себя и своего приятеля на их месте, впитывая их эмоции и переживания, словно вернулся во времена беззаботного детства.       Блейз перевел взгляд на блондина и спросил:       — Она еще не ответила?       — Нет, — Драко волнительно сглотнул, вспоминая свое письмо. Правильно ли он поступил, что решил за день до Рождества отправить ей сову с признанием?       Парень знал, что она не уехала домой на рождественские каникулы. Её решение провести это время в Хогвартсе вместе с Поттером не было для него сюрпризом. С одной стороны, он почувствовал нежное сочувствие к её желанию остаться рядом с другом; с другой же, он испытывал тяжелую грусть и разочарование, осознавая, что каждая минута рядом с ним — это ещё одна минута, когда он не сможет быть с ней сам.       Она всегда значила для него гораздо больше, чем он признавал себе и другим. Она была его идеалом, нечто яркое и благородное в его маленьком мире, полном сложностей, словно звезда, за которой он готов был стремиться, сгорая от собственной неспособности ее достичь.       Её улыбка и увлечение миром знаний разжигали в нем огонь, но этот огонь, как и любая искра, приносил не только тепло, но и боль. Он мучился от мысли, что она никогда не увидит его, каким он видел себя в её присутствии — человеком, свободным от тяжести собственных ограничений и предрассудков. Он в часы молчания внутри себя дрожал от чувства безысходности, пытаясь уловить волнующие эмоции, которые прятал продолжительное время, как самое ценное сокровище.       И вот вчера, под воздействием настойки Блейза — черт бы его побрал, — он решился-таки высказать ей все, что накопилось за эти годы. Теперь ему оставалось лишь ждать ответа, хоть какого-нибудь намека, знака.       Перед ним стояла самая тяжелая и невероятно важная возможность в своей жизни. Он впервые не знал, как именно она может поступить с его признанием. Светлое ожидание тягостно висело в его груди, словно нечто тяжкое и беспокойное. Не дай Мерлин, если она проигнорирует его письмо или даст жесткий отказ. Это мысль о том, что что-то внутри него оборвется и умрет, если она отвергнет его или начнет подозревать его в чем-то, давила на Малфоя слишком сильно, словно несущая неизбежность грозовой бури.       Он внимательно наблюдал за ней в последнее время. Он замечал детали, которые прежде от него ускользали, как будто в кристальной линзе спрятаны её тайны и надежды. Он был удивлен, что она, казалось, не замечала, как он смотрит на нее, как в последнее время общается с ней. В его фразах напрочь отсутствовали оскорбления и едкие комментарии в ее адрес. Последние полгода, после осознания и принятия своих чувств, Драко предпочитал молчать и ничего не говорить. Лишь бы никто не узнал о его предмете симпатии, этом бесконечном танце любви с уязвимостью — Гермионе Грейнджер.       С такими мыслями Драко решил уйти к себе в комнату, пытаясь найти уединение и покой, несмотря на бурю, разыгравшуюся в его сердце и мыслях. С радостными криками и весельем, которые заполнили гостиную, он прокладывал себе путь до заветной двери. Рождественское веселье заранее заполнило все уголки замка, и каждый кажущийся момент веселья сжимал его сердце еще сильнее. Впереди — целый вечер для отдыха, но для Драко его не было, как и для всего остального шумящего в замке.       Парень, находящийся в огромном внутреннем конфликте, примостился на своей кровати — холодной и безжизненной — и скрылся под мягким одеялом, в попытках изгнать её образ из своей головы. Подушки замерли на мгновение, словно ждали его решения, а окружавшие стены, казавшиеся обрывками его старой жизни, в невидимом танце скрывали его тайные мечты. Он продолжал лежать неподвижно, пытаясь запутаться в мыслях, прежде чем смог уснуть. Его сны были наполнены ее образом, ее большими карими глазами, она снова владела его мыслями, словно его сознание и бессознательное были всего лишь вершиной этого гигантского айсберга — силой, которая скрывалась в его голове.       Находясь в этом теплом коконе из тепла, защищенности и любви, ему казалось, что в реальном мире нет никакого смысла.

***

      — Вставай, Малфой, — Блейз нещадно тряс слизеринца, словно пытаясь разбудить спящую гору. — Подъем, подъем.       Драко медленно приоткрыл один глаз, неохотно отреагировав на назойливое вмешательство в его покой. Второй глаз он открыл с напряжением, испытывая вязкое осуждение к посягательству на его убежище укрытое под мягким одеялом. Он лениво вытянулся, словно кошка, хотя внутри его бушевало любопытство, что же заставляет Блейза проявить столь редкую для него активность в ранний утренний час.       — Что ты творишь? — пробурчал Драко вяло, пытаясь вернуться к глубинам покоя, заключенных в объятьях подушек и одеяла. Он не был готов вступить в бурный день, который явно намечался после этого вмешательства в его сон.       — Тебе пришло письмо от нее, идиот, — сказал Блейз и тут же добавил, поднимая одну бровь с улыбкой: — Нет, ну если ты хочешь, то я могу…       Руки темнокожего парня уже потянулись к письму, когда оно словно испарилось прямо на глазах. Драко, словно всплеск горячей воды, в одно мгновение поднялся с постели, вырвал ответ от Гермионы из рук друга, словно волнующий подарок, и начал прощупывать конверт. Словно математик, изучающий последовательность чисел в надежде расшифровать секретный шифр, он не видел ни единого повода замедлиться, разорвал его и принялся читать бумагу с заметным ощущением огромного узла страха в животе. В ответе были лишь две строчки, но даже так они казались бескрайним океаном надежды: «Сегодня. В одиннадцать вечера у Гремучей ивы.»       — И как это понимать? — спросонья пробормотал Драко, и его светлые глаза, блестящие от озаренности и нетерпения, повернулись к Забини.       — Что там? — Блейз вырвал письмо из рук сонного друга. Он перечитал его несколько раз, а следом радостно ответил: — Поздравляю, она тебя не отвергла!       Блейз, подталкиваемый волнением, сразу же бросился к Малфою, обнял его как восторженный ребенок, нашедший долгожданный подарок, и приподнял его над землей. Он был искренне счастлив сейчас за своего друга.       Осознание предстоящей встречи с ней вызвало в Драко неистовый шторм мрачных и светлых эмоций, который бушевал в его сердце. Волнение, словно бушующий океан, поднимало его на крыльях над ожиданием, которое столь жадно билось в его груди, словно живое существо, рвущееся наружу, и он осознавал, что встреча с ней обещала разрешить эту давнюю задачу.       Слизеринец испытывал невероятную гамму чувств, переплетающихся в его душе — от панического волнения до потрясающего ощущения победы. На мгновение он почувствовал себя таким уязвимым, словно на открытом море, где каждая волна могла снести его. Ведь что сказать, как себя вести в её присутствии, когда он уже выразил свои глубокие чувства в письме? Смешанные эмоции и беспокойство сжимали его сердце, но в этом моменте он был столь жаждущим встречи с ней, словно голодал целую неделю.       В темноте своей комнаты, между испарившимися воспоминаниями и кипящими ожиданиями, сверкнула искра надежды и желание найти решение, схватившись за его сердце, словно раздирающая радуга в грозовом небе.       — Что… — Драко закашлял от пересохшего горла, словно слова застряли в его гортани, отражая внутреннее беспокойство и чувство непогашенной жажды. — Что мне делать, Блейз? — его голос звучал тихо, но его глаза олицетворяли безграничное беспокойство и тревогу, несмотря на его беспечный сонный вид.       — Радоваться, идиот! Видишь как я рад, наслушавшись от тебя этого вечного нытья о ней, — Блейз ухмыльнулся. Он дружески похлопал Драко по спине, словно пытаясь вернуть его к обыденной реальности, в которой он вдруг почувствовал себя искренне счастливым.       — А как мне стоит себя вести? — Драко глядел на Блейза с изумлением и жадно выискивал ответ в его взгляде. Он испытывал непривычное смешанное состояние волнения и тревоги, словно ребенок, впервые отправляющийся в мир больших взрослых.       — Как обычно, но добавь немного своей обаятельности и доброты, — улыбнулся Забини, глядя на испуганное лицо слизеринца.       — Тогда помоги мне собраться, — тихо сказал Драко, повернувшись к шкафу его вещей. До встречи оставалось еще достаточно времени, но ему нужно было убедиться, что выглядеть он будет идеально.       На первый взгляд казалось, что он лишь делает выбор между разными комплектами, но в его внутреннем мире шли бурные баталии с невидимыми демонами самоуничтожения и надежды. Он был решим и пристрастно собирался, словно готовился к великому торжеству.       Прямо сейчас он нуждался в выбранной одежде, которая будет не только символом его стиля, но и магическим щитом, защищающим его от сомнений и тревог, словно мифический доспех.

***

      Драко уже покинул пределы замка и на негнущихся ногах направился к заранее обусловленному месту их встречи. На улице была застывшая ночь, наполненная тишиной и таинственной атмосферой, словно мир остановился в ожидании начала важного действа. Несколько человек проходили мимо, некоторые из них, группируясь в мелкие парочки, направлялись куда-то в более удаленные от шума Хогвартса уголки. Драко уловил тонкую энергию вокруг, она словно шептала о чем-то важном, ожидала чего-то особенного, что впитывалось в воздухе и медленно проникало в само его существо.       Он чувствовал пульсирующую волну волнения и надежды, словно он пробовал на вкус эмоции, вызываемые этой особенной ночью. Он и мечтать не смел, что рождественскую ночь он проведет с ней. Это могло раньше лишь сниться. Но сейчас он шел к Гермионе, пытаясь сдержать резкий удар своего биения сердца и ритмически повторяющейся мысли в его голове. Волнение стало настолько ощутимым, будто он оказался в моменте невероятного выбора, словно только что попал в Хогвартс и не знал, куда же распределит его шляпа.       Постепенно приближаясь к Гремучей иве, Драко не мог не заметить женский силуэт, который так твердо засел в его сознании, словно ставший частью его внутреннего пейзажа за последние полгода. Этот образ, казалось, уже был прикован к его воспоминаниям, как будто каждый волос на её голове был знаком ему лично. Он различал её кудри, слегка примятые вязаной шапкой и шарфом, и её длинную серую куртку, словно эти вещи были неразрывной частью его сознания. Он видел часть картинки, которая, однако, пока еще оставалась загадкой — это была его возможность растянуть эту встречу и тщательно зафиксировать в своей памяти.       Драко замедлил шаг, чтобы полностью погрузиться в эту ночь, утопая в мире размышлений и приятных эмоций. В его воображении это могла быть их судьбоносная встреча, возможно, даже наделенная таинственным ожиданием неповторимых событий. Он остановился, отдавая дань этому удивительному моменту, словно влюбленный художник, который осторожно хотел запечатлеть фрагмент времени на своем внутреннем холсте, созерцая его с необыкновенным волнением. Дым изо рта Малфоя при столкновении с холодным воздухом, образовал туман, словно таинственная завеса ожидания, которая висела перед ним в этот момент встречи.       Понимая важность этого момента, Драко сделал несколько осторожных шагов вперед, замечая что-то необычное. Снегопад медленно укутывал улицу в свои замысловатые тиски, затрудняя разглядеть мельчайшие детали происходящего.       Девушка, с которой он собирался встретиться, разговаривала с кем-то. Подойдя ближе, Малфой прищурился, стремясь разглядеть лицо незнакомца, но снеговой завал мешал разглядеть что-либо определенное. Его взгляд упал на рыжую гриву волос, которая блестела, словно огонь, в этой безмолвной мгле, и он понял, что это Уизли.       Гриффиндорец, по всей видимости, занял решительную позицию в уговорах Гермионы не идти на встречу, и Драко, чувствуя волну непроизнесенных слов и несказанных переживаний, решительно направился к ним, стремясь выяснить все детали происходящего. В это мгновение резко подул ветер, будто холодный намек на скорые перемены, он уносил за собой последние тонкие нити надежды, которые еще держались в сердце Драко.       Подняв глаза после очередного порыва ветра, он увидел их поцелуй, и в нем зазвучали страх, разочарование и печаль, словно хор запутанных эмоций, таинственно переплетающихся в этой холодной ночи.       Всепоглощающее разочарование и горечь переплелись в его груди, словно черные нити, узелок за узелком окутывали его, создавая текучую чувственную симфонию страданий и разочарований, столь омерзительных на вкус, что парень не мог оставить их незамеченными.       Смотря на них, глаза Малфоя злобно сузились, словно пытаясь успокоить наводящий хаос в его душе. Он почувствовал, как слезы выступили в его глазах — либо от боли, разрывающей его внутренности, либо от жестокого ветра, который нес в себе те же мучительные пытки, что и его мысли. Парень не мог поверить, что Гермиона согласилась на встречу с ним, только чтобы позлить и разжечь бушующие внутри него эмоции, чтобы увидеть их блеклый отсвет в его глазах, который угасал в порыве ветра. Это было слишком жестоко. Драко в это не верил.       И вот, встретившись с глазами Уизли, Драко осознал суть происходящего. Рон, уловив взгляд слизеринца, специально повернулся лицом, его широкая улыбка говорила сама за себя. Именно он ответил на письмо, а Гермиона этого даже не знает.       Первая мысль, которая всплыла у Драко, была броситься к девушке и рассказать про письмо, объяснить ей, как все на самом деле обстоит. Но в следующий момент его взгляд застыл на ее руках, сжимающих Рона, словно они были для нее оплотом, опорой, тем, в чем она сегодня так нуждалась. И этот момент пронзил Малфоя как удар самым мощным проклятием. Она хотела видеть именно его сегодня на своём пути, но не его. Не Малфоя.       И вот, когда эта горькая правда проникла в мозг Драко, он не смог скрыть грустной усмешки, которая скользнула по его губам, словно отражение его внутреннего раздираемого состояния. Медленно, словно каждый его шаг был отпечатан внутренней борьбой, он направился в обратном направлении, в сторону замка.       В голове крутились слова Блейза, сказанные ему еще когда-то давно:       — Ожидания отравляют жизнь.