Француженка в Казани

Ева

Я не хотела находиться на похоронах незнакомого мальчика. Вообще не хотела хоть на чьих-то похоронах оказаться в шестнадцать лет. Тема смерти была всегда такой далёкой для меня. Только оказалось, что и бабушка и мама вчера не спроста отсутствовали утром. Убитый мальчик оказался внуком бабушкиной подруги с которой та пронесла дружбу со школьной скамьи и моя мама в детстве частенько оставалась у нее под присмотром. Итог? Всю мою семью затронула эта история, они должны сейчас присутствовать на кладбище, а мне тут не место. Стоя в самом конце толпы, нашла взглядом кучерявую макушку Валеры, который со своими… Друзьями? Даже не знаю, как их правильно называть. В общем с «универсамовскими». Они были ближе всех, наряду с бабушкой мальчика. Там же была и моя вместе с мамой. Я определенно тут лишняя. Думаю, что в этой толпе много таких же лишних людей, вот только им либо же нравится эта процессия, либо… Не знаю. Не представляю, что в голове у взрослого человека, который решил заглянуть на чьи-то похороны. Отчаянный крик резанул по ушам, а следом он перешёл в какое-то завывание. Я представить не могу, какая сильная боль может заставить издать человека такие звуки. И никогда не хочу этого узнать. И слышать то, что заставляет мою кровь холодеть, я не то что не хотела, просто больше не могла. Это было слишком. Все, что произошло за эти дни в этом городе просто… Просто слишком. Потихоньку отдаляясь от толпы то ли зевак, то ли и правда неравнодушных к чужому горю людей, опустила голову вниз и уткнувшись носом в шарф, пошагала прочь. Хотелось домой, просто закрыться на все замки и юркнуть под одеяло. А там, закрыть глаза и хоть на время забыться в радужном то ли сне, то ли воспоминаниях. Да, именно, нужно просто вспомнить о прекрасных каникулах на Лазурном берегу, где новая шляпка скрывает мою голову от жаркого солнца. Где все яркое и дети не убивают детей. Где… Из раздумий меня выдернула чья-то рука, что легла на плечо. Скосив глаза, с облегчением отметила, что она женская. Обернувшись, увидела перед собой двух девушек примерно моего возраста. Обе светленькие и с милыми личиками, правда носы красные от мороза. — Сочувствуем, — протянула одна из них, — видимо близко знала Мишку. Я вот тоже не выдержала и ушла. Миша. Я узнала его имя еще вчера, но ни разу даже мысленно его так не называла. Просто мальчик. Такое обезличивание помогало мне притупить чувство вины. Я прекрасно осознавала, что ничего не могла сделать в момент его убийства. А потом где-то да промелькнет мысль «а точно ли не могла»? И вот этот короткий вопрос от меня самой же себя и давит на грудь. — Я не была с ним знакома, — сказала я чистую правду, не понимая, почему они вообще решили меня остановить и к чему этот диалог. — Тогда почему на тебе лица нет? — удивленно спросила вторая, — а хотя, ладно. Не отвечай. Я его тоже не знала, пришла ради Ани. — Она кивнула на свою подругу, а потом мягко улыбнулась, — а я Надя. И похоже вас обеих надо чем-то порадовать. Тут недалеко есть магазин с косметикой. Что скажите, девочки? И как тебя звать-то? — Ева, — я машинально представилась, но все еще была растерянная подобным дружелюбием со стороны незнакомых людей. Тут. В Казани. В свете всех событий в этом городе это казалось мне дикостью. Пока я не поняла, что это первый раз, когда я разговариваю с девочками, а не с подозрительными мужскими личностями. — Красивое имя! — восхитилась Надя, подхватывая под локоть свою подругу и кидая на меня веселые взгляды, — так что, Ева, ты с нами? Если денег нет, не переживай, у нас тоже ни копейки. Просто посмотрим на новинки, помечтаем. — Да, с вами, — кивнула я и девушка выставила локоть в мою сторону. Подхватив ее за него, впервые после вчерашнего подвала смогла хоть немного улыбнуться. Снег ритмично хрустел под ногами, Аня шла молча, как и я впрочем, зато Надя не замолкала ни на секунду. Восхищенно рассказывала нам о своем молодом человеке, какой он у нее заботливый, ласковый, внимательный, а в сравнении с этими «универсамовскими» вообще лучший в мире. Я ничего подобного в ответ сказать не могла, не было подобного опыта. Правда первый поцелуй все же имеется за спиной. И пусть он был нелепым, а я вообще не ожидала, а если и ожидала, то от другого парня. А вот у Ани видимо было все плохо на любовном фронте. Или же она и правда так хорошо знала убитого мальчика, что ей сейчас не до всей этой девчачьей атмосферы. — Вы не представляете, как я замерзла, — Надя передернула плечами, — давайте срежим, мне уже не так косметику хочется, как просто теплый магазин. — Может не стоит? — голос у Ани прозвучал хрипло. — А вот я за, не привыкла к таким морозам, — поддержала я новую знакомую и та, расплывшись в улыбке, потащила нас влево. — О, видите арку? Вот щас быстренько и доберемся, — она аж шаг прибавила. Я уже мысленно грелась около батареи в магазине, но все пошло не по моему плану. Стоило нам пройти арку и завернуть за угол дома, как задняя дверь в машине, что стояла прямо около тротуара, распахнулась прямо передо мной, а Надя вырвав свой локоть из моей руки, толкнула меня вбок. Меня мигом поймали и затащили внутрь, а дверь закрылась. Все случилось так быстро, что я даже заорать не успела. А тот, кто меня затащил, вытянул руку и прямо у меня перед глазами появился маленький складной нож. У меня все мысли моментально сосредоточились на лезвии и я замерла. — Будешь хорошей девочкой и с тобой ничего не случиться, — елейным голосом пообещал незнакомец, — кивни, если поняла. А я кивнула. И не раз. Хотя все еще не отводила глаз от ножа. Машина тронулась, а у меня сердце наоборот, готово было вот-вот остановиться. Я еще недавно думала, что со мной не случалось ничего страшнее того, когда за мной гнались. Теперь же я готова была прожить еще несколько подобных погонь, там был хотя бы шанс. Там на моем пути попался Марат. Там… — Я с универсамовскими, — выдавила я из себя, когда вспомнила слова Валеры. — В курсе, — хмыкнул обладатель ножа. — Но… — Ты тут именно потому, что с универсамовскими, — водитель впервые подал голос. И был он раздражен. Нет, это же абсурд какой-то! Если все работает совершенно наоборот, тогда зачем брат заставил меня запомнить это? Или он настолько в бешенстве от нашего с мамой переезда, что решил подобным образом просто избавиться от нас? Так, Ева, стоп. Марат тоже самое говорил и Андрею и тому напавшему на меня. Значит это работает именно так, как сказал Валера. Только почему сейчас не работает?! — А вот мы и на месте, красавица, — прозвучало со стороны ножовщика, а потом он открыл дверь и выйдя из машины, наклонился и уставился на меня, — ты ведь обещала быть хорошей девочкой. Так будь и выходи. Я дернула ручку на двери со своей стороны и тут же услышала недовольный цокот. — С этой стороны выходи. Подчинившись этому дурацкому правилу, оказалась на морозном воздухе, а оглядевшись, поняла, что ни кричать, ни бежать просто некуда. Два ряда гаражных построек окружали меня. И именно в один из таких гаражей меня настойчиво толкнули. Внутри все очень напоминало обычную комнату и к удивлению было тепло. Вот только двое похитителей сменились уже на пятерых. В голове моментально всплыли слова Валеры «Учитывая, что ты девушка, то вдвойне ничем хорошим». И вот это меня перепугало не на шутку. Не знаю чем я думала, может просто инстинкты взяли бразды правления, но я резко развернулась и пнув по ноге ножовщика, попыталась выскочить за все еще открытую дверь. Я успела сделать ровно два шага. А потом меня схватили за волосы и дернули назад. Было больно, но не критично. Когда же я лицом к лицу столкнулась с объектом моих насильственных действий, он лишь покачал головой, а потом ухмыльнулся и в следующее мгновение я чувствую удар в висок и бровь. Боль стала накатывать какими-то волнами, будто море, то сильнее утянет в свою пучину, то немного отойдет. Болезненный стон сорвался с моих губ. Господи, да у меня в жизни так голова не болела. Неужели это и есть так ненавистная мамой мигрень? — Очухалась, красавица, — раздался незнакомый голос, а потом меня похлопали по щеке ладонью. Приоткрыв один глаз, заметила довольное лицо какого-то парня. А потом воспоминания обрушились на меня лавиной. Я дернулась назад, но там была спинка дивана, так что пришлось резко садиться, лишь бы оказаться от него подальше. Стоило принять вертикальное положение, как голова закружилась, а на смену этому чувству, пришли какие-то молоточки, что барабанили мне в одно конкретное место — по левому виску. Кожу на той же стороне щеки что-то стягивало. Прикоснувшись к своему лицу пальцами, почувствовала под ними какую-то шершавую корочку. — Курить будешь? — совершенно будничным тоном спросил ножовщик, протягивая мне пачку сигарет. Я лишь коротко мотнула головой. — Ладно, скажи тогда что-то на своем этом французском. — Да отстань ты от девчонки, — а вот это уже голос водителя прозвучал откуда-то сбоку, но я не решилась поворачивать голову, — может это и не она вовсе. — Что, так не доверяешь нашим бабам? — весело спросил ножовщик. — А ты прямо доверяешь, Федул, — фыркнул водитель, — я вообще хуй знает, отчего ты это Аньке с отбитой Надей поручил. — Надьку мою не трожь, — рыкнул в его сторону Федул. — Да я по факту говорю, — никак не отреагировал на это второй парень, — она ж сколько раз все путала. — Щас придет шкет и скажет, она иль не она, — ножовщик откинулся на спинку кресла и закурил. Если я попала сюда при наличии еще трех парней, то когда очнулась, осталась один на один с этими двумя. И пока они болтали на отвлеченные темы, совершенно позабыв обо мне, я все пыталась осмыслить ситуацию. А точнее, пыталась объективно оценить свои действия. Валера говорил остерегаться подозрительных лиц, но он не упомянул о том, что подобными могут быть и милые с виду девушки. Можно было бы свалить всю вину на него, мол недостаточно рассказал, но это слишком. Он просил быть аккуратней, а я согласилась пойти неизвестно куда с двумя незнакомками лишь потому, что они дружелюбно ко мне отнеслись. И это было бы нормально во Франции, мы бы и правда заглянули в пару лавок, повеселились и все, но не тут. Здесь доверять вообще никому не стоит. Правильно брат говорил мне забыть о моих французских замашках. Пусть это было и сказано из-за неправильно употребленных слов, но суть именно такая. Здесь жизнь другая, правила другие, а я все еще витаю где-то в облаках и грезах о возвращении во Францию. Только некому будет возвращаться туда, если я умру тут. А виной всему моя беспечность. Внезапно в дверь гаража постучались, а потом робко приоткрыли. Парни тут же замолчали. — Заходи, шкет, будем играть в ментов, — расхохотался Федул. И он зашел. Переступил порог и нерешительно топтался около двери. А я не могла поверить своим глазам. — Кирилл, — на выдохе протянула я имя мальчика. — Ну че, Авер, уже узнаваемость есть, — продолжал веселиться ножовщик, — давай, шкет. Как на опознании. Та девка иль не та? — Да, она, — кивнул Кирилл. У меня же мысли все спутались. Совершенно ничего не понимала. Откуда он тут? Что значит это опознание? Зачем? — Видал? А ты на Надьку гнал! — крайне довольный собой Федул поманил мальчика пальцем, а когда тот подошел, вручил ему самый обычный лист, выдранный из тетради, — теперь поиграем в почтальона. Передай это универсамовским. В течении двух часов. Кирилл сцапал лист и бегом покинул гараж. Стоило только двери за ним закрыться, как у меня возмущение и праведный гнев затмили страх. А еще наконец-то включили мой мозг. — Я сдала вчера его, а он меня сегодня? — вопрос прозвучал к удивлению ровным тоном. Тут не надо быть семи пядей во лбу, что бы при виде Кирилла не сопоставить два факта. Только он мог сообщить этому Федулу о том, что я выросла во Франции. — Не-а, — покачал головой ножовщик, — тоже вчера. Приблудился, бедненький, прям на нашем районе. Пришиться хотел. Так хотел, что с потрохами сдал универсамовских. — Не возьмете ведь, — протянула я. — Ясен хер, что не возьмем, нам такая крыса нахуй не нужна, — Федул вдруг подался вперед, упираясь локтями себе на ноги, а в ладони уперся щеками, — слушай, красавица. Ты же че-то хочешь? Может пить там? Иль еще че. Давай так, ты мне выдай лабуду какую-то на своем французском, а я тебе подгон. — Федул, ты со своей бабой задрал уже всех, — раздраженно выдал Авер, — у нас пацаны не делами занимаются, а бесконечно подарки твоей Надьке ищут! — Ты мне еще тут попизди! — рявкнул ножовщик, подрываясь с кресла, — я тебе сколько раз говорил не открывать… — Я согласна! — максимально громко воскликнула я, перебивая явно очень вспыльчивого парня. Еще не хватало мне, что бы на моих глазах кому-то нож в шею воткнули. Оставаться один на один с подобным человеком еще страшнее было. Этот Авер хоть как-то его отвлекает. — Видал? — моментально успокоился Федул, кивая на меня, — а то решаешь тут за нее. — Tes cheveux sont si beaux que je les brûlerais*, — медленно выговорила я, но все равно поймала совершенно непонимающий взгляд ножовщика. — Эт че значит? — переспросил он. — Твои волосы настолько прекрасны, что я бы любовался ими вечно, — первую часть я и правда перевела правильно, а вот вторую… — Не, давай чет полегче, — вполне миролюбиво попросил парень, усаживаясь обратно на кресло. — А как же подгон? — я вопросительно на него уставилась. — Лады, че желает дама? — Во Франции при обращении к девушке говорят «мадемуазель», — протянула я. Господи, чем я вообще занимаюсь?! — Лады, че желает мадома… мадума… блять, короче, че ты хочешь? — чуть ли не простонал Федул, когда не смог выговорить слово. — Что было в том письме? Почему я тут? — мигом выпалила я интересующие меня вопросы. — В письме приглашение на встречу, — ответил ножовщик, как нормальный человек. А может, когда хочет. — А вот ты… У твоих универсамовских баб можно пересчитать по пальцам одной руки. Да и не впрягутся все за бабу одного. А вот сестра — другое дело. Семья. Тут даже скорлупа подтянется. — Почему? Что мой брат вам сделал? — очередные вопросы с моей стороны. — Ты думаешь, че шкет тут ошивался? Мы бы его даже слушать не стали без сведоты о том, что универсамовские крови хотят за своего, — хмыкнул Федул, — твой братишка ниче лично нам не сделал, но планирует. И лучше это пройдет на нашей… — Федул, заткнись! — внезапно рявкнул водитель, кидая в своего пачкой сигарет, что влетела ему прямо в щеку. — Ты охуел?! — опять заводится ножовщик, вскакивая со своего места, но на этот раз пересекая расстояние до парня. Хватает его за ворот курки и рывком ставит на ноги. — Ты вздумал мне рот затыкать?! — А что делать, когда ты распизделся тут вовсю?! — Авер не просто скидывает его руки с себя, а знатно так толкает в грудь, отчего парень спотыкается о ковер на полу и валится вниз. С громким «Сука», он подрывается обратно и с силой сбивает своего с ног. Один удар прилетает водителю в лицо, потом второй. Резкая рокировка и теперь уже Авер не стесняется в выражениях и силе. Они настолько поглощены собой и этой нелепой разборкой ни с чего, что я вскакиваю на ноги и кидаюсь к двери. Оказавшись на улице, где уже стало смеркаться, просто побежала. Я не знала дороги, не знала, куда лучше бежать, просто мчалась вперед, подгоняемая страхом. Но уже не за себя. Этот Федул пусть и закончил говорить, но я поняла, что он имел в виду. За мной придут в указанное в письме место. Универсам хочет крови за своего мальчика, элемент неожиданности будет не на их стороне, если они заявятся туда, где их уже будут ждать. Возьмут в кольцо и все. А там будет Валера. Я все еще не шибко позиционирую его, как своего брата, но им он и является. Побывать на похоронах незнакомца мне было трудно, а если в гробу окажется мой родственник… Эта мысль придала мне сил, я уже даже наплевала на боль в голове от каждого движения. Просто бежать. Только вперед. Один раз смогла, смогу и повторить. Пальто, что было на мне, длинное такое и такое же красное как у мамы, лишь путало мои ноги и могло привлечь нежелательное внимание. На бегу развязывая пояс и кое-как расстегивая пуговицы, скидываю на землю мешающую одежду. Мороз тут же пробирается под легкую блузку, которую меня уговорила надеть мама, но зато бежать становится легче. Впереди, метрах в ста я вижу остановку и автобус, что к ней подъезжает. Мне плевать, куда он едет, моя цель — просто успеть на него. Но он начинает отъезжать, когда мне остается каких-то жалких пару метров. Мой крик никак не привлекает внимание водителя. Пробежав за ним метров двадцать, замечаю, что он притормаживает на повороте. Я не знаю, откуда взялись эти силы, но я ускорилась и стала барабанить по стеклу двери. Кто-то поднялся с сидения и внезапно автобус резко замер, чуть покачнувшись назад. Двери распахнулись, а я влетела внутрь. Дыхание настолько сбилось, что я хватала ртом воздух, будто выброшенная на берег рыба. И просто распласталась на полу общественного транспорта. — Внученька, — надо мной нависла какая-то бабушка, глядя с такой заботой и участием, что у меня слезы невольно навернулись на глаза, — маршрутка за две улицы от больницы останавливается, может тебя проводить туда? — Нет, — я перевернулась на живот и попыталась встать, но ноги будто свинцовыми были, — вы лучше скажите, он на Ленина едет? — Едет, — кивнула она, подхватывая меня под локоть и помогая подняться, — спасибо. — У тебя кровь на лице, внучка, — продолжает охать незнакомка, — может все же… — Все хорошо, — нагло вру я, усаживаясь с ее помощью на сидение, — упала просто. Вы лучше скажите, когда будет остановка на Ленина. — Скажу, мне ж не сложно, — бабуля умостилась около меня, а потом тихонько, чуть ли не на ухо, протянула, — мой тебе совет, беги от него. Любовь любовью, но такого никто не заслуживает. Ничем. Не знаю сколько мы ехали, у меня не только внутренние часы сбились, внутри меня вообще все перевернулись. Но на одной из остановок сердобольная бабушка сообщила мне, что следующая остановка моя и окидывая меня каким-то все понимающим взглядом, вышла из автобуса. А я же и правда, когда покинула салон, стала узнавать постройки вокруг меня. Было правда одно «но». Я не помнила совершенно, где находится тот вчерашний подвал. А бежать сейчас домой было бессмысленно. Мне необходимо найти Валеру, показаться ему на глаза живой, а там и идти им никуда не придется. И никто не пострадает. А еще необходимо рассказать про Кирилла. Снова. Превозмогая молотки в своей голове и общую усталость, просто стала бежать. Опять же снова. Мой простой план, где я в процессе этой беготни наткнусь на брата, ни к чему не приводил. А я не сдавалась. И возможно только это упрямство, что передалось мне от папы, позволило заприметить огромную толпу метрах в двухсот от меня. — Валера! — заорала я. Никто не обернулся. Они даже не притормозили. Как шагали неровной колонной, так и продолжили. В руках некоторых я видела куски арматур, но они не помогут при окружении. Мне просто жизненно необходимо было докричаться до брата. Хоть до кого-то. Стараясь преодолеть между нами расстояние, я пару раз поскользнулась, ныряя носом в снежные сугробы, но попыток своих не оставила. Один раз вообще запнулась за какой-то кирпич и распласталась на земле. Ноги так сильно устали, что еле подняли меня. Но зато я все же сократила расстояние до метров пятидесяти. — Валера! — повторила я свою попытку и внезапно группа стала тормозить. Около минуты ничего не происходило, они просто стояли на месте, а потом люди стали расступаться и я увидела его. Парню потребовалось всего пара секунд, дабы признать меня и он сорвался с места. На ходу стягивая с себя куртку, брат оказался около меня и стал просто заматывать меня в свою одежду. Стоило мне только оказаться в этом коконе тепла, как я не сдержалась. Обхватила шею Валеры руками и прижалась к нему всем телом. Слезы моментально хлынули из глаз. Как бы мы плохо не знали друг друга, но сейчас он казался самым близким человеком. И плевать, что меня забрали из-за него. Вот же он, идет чуть ли не на верную смерть ради меня. — Нельзя, — шепчу я ему в плечо, чувствуя крепкие ладони на своей спине, — это все Кирилл. — Что? — переспрашивает он у меня. А я не могу ответить более внятно. Просто сжимаю в пальцах ворот его свитера. — Турбо? — раздается голос отдаленно знакомый. — Она что-то про Кирилла говорит, — отвечает ему Валера, лишь сильнее прижимая меня к себе. — Ева? — кто-то пытается обратить на себя мое внимание. — Отвали, Вов, — рычит брат, — пару минут дай. Я чувствую, как меня толкают вперед. Но сейчас я не сопротивляюсь, сейчас я чувствую себя в безопасности. Меня усаживают на что-то холодное и я понимаю, что сижу на покрашенной синим цветом автомобильной шине. А потом замечаю, что брат сидит на корточках передо мной. Прямо как Марат еще недавно. И я ловлю себя на мысли, что хотела бы увидеть его. Сейчас. — Что за тема с Кириллом? — опять в глазах Валеры появляется та ночная уверенность. — Они заманили меня, девочки, они толкнули меня в машину к кому-то, — стала я говорить, крепко вцепившись в ладони брата, — Федук и Авер. У Федука был нож. Второй был водителем. Я пыталась сбежать, но меня ударили и я вроде как потеряла сознание. Кирилл опознал меня, как твою сестру. Федук передал через него какое-то письмо. Потом разговорился и я поняла, что они вызвали вас на встречу. Там много чего было, Валер, и я… — Кто тебя ударил? — перебил он меня, глядя исключительно на кровавую корочку на левой стороне моего лица. — Если я скажу, ты обещаешь, что вы сейчас разойдетесь по домам? — выдвинула я свои условия. — Нет, — коротко заявил брат, — помимо тебя есть еще Ералаш. Они умоются своей кровью. Я просто хочу знать, кто заслуживает смерть от меня.