Моя душа такая чёрная А нервы будто на избытке И я вообще такая спорная
Мягкий свет окутывал собой небольшую кухню. На плите медленно закипал чайник, хозяйка квартиры неспешно достала любимую чашку — белую в красный горошек. Вечер был тихий, за окном падал снег, лёгкий мороз касался босых ног. Отодвинув в сторону небольшую книжку, лежащую на столе, девушка положила пачку Явы рядом с чашкой. Спокойствие чуствовалось в каждом мгновении. Она никого не ждала, но была уверена- что-то случится. В груди таилась лёгкая тревога. Возможно это и была участь девушки, связанной с группировками. Сколько она в своей жизни обрабатывала ран, отпаивала чаем, лечила разбитые носы. Сейчас это немного поутихло, скорлупа к ней часто не бегала, а нынешние старшие стали предпочитать справляться сами. Однако росли они под взором строгой девушки, которая пускала их даже поздней ночью. Бессонные ночи, переживания и слезы. Она была постарше многих кого знала, так что просто не могла оставить мальчишек в беде и просто отправить к родителям. Воспоминания прервал громкий стук в дверь. Отложив в сторону сигареты, девушка подошла к двери и быстро её открывая. Не успев ничего сказать, она замерла. — МарьИвановна, пустишь? -На пороге криво улыбался Кащей. Однако улыбку рассмотреть было сложно из-за обилия крови на лице. Сердце МарьИвановны пропустило удар. Молча отойдя, она пустила мужчину в квартиру. Прокашлявшись, девушка наконец-то произнесла: — На кухню пошли, только плащ сними. И не наследи мне, будь добр. — Какая строгая, МарьИвановна. МарьИвановна, будучи по паспорту Мариной Ивановной, была старше Кащея на четыре года и, после шуток в его сторону, быстро получила от него такое прозвище. Холодным полотенцем Марина принялась вытирать кровь у излишне довольного мужчины. Тот даже не сопротивлялся, с интересом рассматривая предметы на столе. — И что же мы такое читаем? — Кащей нагло схватил книгу, не обращая внимания на попытки МарьИвановны отобрать свою вещь. — Ого, романы на ночь почитываешь. Как неприлично. — Ты такой довольный из-за разбитого носа? Или по голове сильно ударили? — Нахмурилась девушка, отбирая книжку. Их недовольные переговоры прервал свистящий чайник. Сняв чайник с плиты, она достала ещё одну чашку, останавливая посягательство на свою. — Что случилось-то? — В руках девушки оказалась хорошо известная им упаковка со слоником. Почти в каждом доме был такой чай, обязательно в жёлтой упаковке. — Да не важно, Марь. — Кащей придвинул к себе чашку, покосившись на сигареты. — Бери. — Кивнула Марина. Можно подумать, что мужчине прям так нужно было разрешение. Кухню окутал дым. Оба молчали, погруженные в свои мысли. Марина привыкла к тому, что Кащей любил просто посидеть у неё, думая о чём-то своём, иногда перебрасываясь с девушкой пустыми фразами. МарьИвановна перевела на него взгляд, рассматривая профиль курящего мужчины. В такие вечера мысли всегда возвращались в прошлое.*Несколько лет назад*
Девушка громко рассмеялась, снимая шубку с крючка. На улице уже было темно, так что Марина собиралась домой. — Уже уходишь? — Кивнув, она, ещё раз со всеми попрощавшись, вышла на улицу. Снег тут же покрыл тёмные волосы, а по ногам пробежал мороз. Все-таки излюбленные сапоги были далеко не зимние. — Я провожу. — Знакомый голос заставил девушку остановиться. Улыбнувшись, Марина посмотрела на мальчишку рядом с ней. Хитрый взгляд, кудрявые волосы… Даже тогда Кащей производил на неё впечатление человека, который станет ей близок. — А домой тебе не надо? — Усмехнулась она, стараясь не утонуть в очередном сугробе. Парень возмущённо фыркнул и поднял взгляд на Марину. Девятнадцатилетняя девушка была выше, чем он. — Ты ж девка, небезопасно ходить одной. Она рассмеялась, соглашаясь с тем, что идти ей придётся не в одиночестве. Парень был прав, все-таки темнота скрывает свои неприятности. Снег неприятно летел в глаза, но их это не смущало. Кащей внимательно слушал все сплетни, которые Марина вспоминала по пути. Парень украдкой следил за тем, как девушка убирает волосы, которые лезли в лицо, широко улыбалась и жмурилась, когда очередная снежинка попадала в тёмные глаза. — Мы пришли. — Марина повернулась к нему, собираясь попрощаться. Однако у Кащея были другие планы. Приблизившись к ней, он попытался было поцеловать девушку, но та быстро сделала шаг назад, щелкая парню по носу. — Не дорос ещё. — Рассмеялась она. — Но спасибо, что проводил. — Посмотрим еще. — Кащей, казалось, совсем не смутился такому отказу. — До свидания, МарьИвановна. ****** Тогда она ещё не знала, что это сокращение прилипнет к ней на много лет. — Марь, ты слышишь вообще? — Недовольно вырвал её из воспоминаний Кащей. Второй раз за день, между прочим. — Нет, задумалась. — Водка есть? — Я не пью, ты это знаешь. — МарьИвановна недовольно глянула на мужчину, не желая в очередной раз укладывать его спать, когда тот напьётся. Вставая из-за стола, девушка подошла к окну, впуская холодный воздух в квартиру. Руки тут же замёрзли, пальцы вытащили из пачки очередную сигарету. Она пыталась успокоить тревогу в душе, которая стала лишь сильнее из-за прихода побитого Кащея. — Всю хату заморозила. — Мужчина встал рядом, смотря на пустую улицу. Между ними уже не было неловкости, слишком давно были знакомы. И с тюрьмы его встречала, и пьяного спать укладывала. И ведь никогда не показывала недовольство, даже когда засыпать приходилось на кухне. Кащей заметил на себе внимательный взгляд Марины. Он скользил по волосам, лицу, иногда переходя на руки. Девушка словно хотела что-то сказать, но лишь разглядывала его. Мужчина чувствовал её беспокойство. А ведь он никогда не видел её другой. Всегда добрая, переживающая за всех, часто смеялась. Было даже интересно какая она в обычные дни. Обычное любопытство, не более. Кащей был абсолютно уверен, что подростковые чувства прошли, да и давно считал, что ему не нужны какие-то отношения. Впрочем «чистота» девушки тоже оставалась под вопросом, хоть рядом с ней никогда никого не было видно. — Голова не болит? — Слегка хрипло произнесла Марина, уже совсем замёрзнув. Сигарета уже давно закончилась, а пальцы онемели от холода. Их уставшие взгляды пересеклись. От девушки приятно пахло какими-то фруктами, но все перебивал запах табака. Словно она специально пыталась оттолкнуть от себя мужчин, показывая, что они ей и не нужны. Правильные девушки старались избегать сигарет. — Много куришь, Марь.- Девушка недовольно вздохнула, закатывая глаза. — Тебе-то что? У тебя некурящая, вроде. Кащей усмехнулся, понимая намёк Марины. — Ревнуешь? Та — это так… Ничего толкового. — Не ревную. Не люблю, когда учат. Она опустила голову вниз, продолжая мёрзнуть. В такие вечера всегда было особо тоскливо. — Что такая хмурая? — Кащей аккуратно толкнул девушку плечом. Та лишь помотала головой, поднимая намокшие глаза к небу. Она действительно ценила мужчину за то, что он всегда замечал её состояние. — Устала просто, нервы на избытке.Я всегда рядом со всеми, всегда помогаю, строю из себя сильную, смотря остальным старшим в глаза. А на самом деле так страшно, ты даже не представляешь. Я вроде вся из себя — смелая, в драку лезу вместе с вами… А по ночам вспоминаю как моего брата толпой забили. Устала быть одна, но душа-то изранена. Той самой толпой. Девушка незаметно утерла слезу, скатившуюся по щеке. — Я девушка в конце концов, а даже на свидании не была никогда. Да и не буду. Зато не будет расставания и слёз. Я ведь тоже плохая, раз с вами общаюсь. Мне недавно мать звонила, высказала какая у меня чёрная душа, что я никому и не буду нужна. Закончу где-нибудь на трассе, избитая и в снегу. Плечи девушки тряслись. Ей уже давно некому это было сказать, некому было рассказать о мыслях это все закончить, всегда находились разговоры интереснее. Кащей молчал. Девушка всегда казалась такой нежной, весёлой, заботливой. Вовсе не с чёрной душой. А оказалось, что это все было только на людях, никто о ней даже не думал за пределами квартиры. — Марь… — Он аккуратно взял её за руку. — Что Марь? Идиот… Сам назвал так, а я теперь не могу отделаться от этого прозвища. Так оскорбил мой отказ? До сих пор до нормальных людских отношений-то не дорос. — Посмотрим ещё. — Кащей грубо притянул к себе девушку, целуя её. Марина замерла, не веря в происходящее. Всё казалось каким-то бредом. Да и сам мужчина словно сбился из-за своего порыва. Поцелуй стал нежнее, а рука Кащея по-хозяйски устроилась на талии девушки. МарьИвановна, словно боясь, запустила руку в тёмные волосы. Им было уже без разницы на холод, мысли путались. Девушка чувствовала как его руки притягивают её ближе к себе, поглаживая по талии, но не переступая границу дозволенного. Кащей сам не понимал свой поступок. Привычная наглость ушла на второй фон, он чувствовал лишь то, как Марина холодными руками касалось его волос и шеи. Обычно в таких случаях говорят про бабочек в животе, но ему казалось, что его словно царапают, переходя ближе к грудной клетке. Не прерывая поцелуя, он потянул девушку за собой, отводя подальше от окна. Легонько коснувшись её волос, Кащей отстранился, наблюдая за растерявшейся Мариной. — За отказ отомстить решил? Или из жалости? — Тихо произнесла девушка, кладя руку ему на грудь. — Нет. — Мужчина аккуратно коснулся губами её лба. — В лоб только покойников целуют. — Тихо усмехнулась девушка. Сделав шаг вперёд, она прижалась к Кащею, пытаясь понять его намерения. — Преувеличиваешь. — На его лице вновь появилась самодовольная улыбка. — Может ты и есть смерть моя. — Кощеева? — Девушка не выдержала и громко рассмеялась, опуская голову ему на плечо. Мужские пальцы аккуратно перебирали длинные волосы. Мягкий свет окутывал собой небольшую кухню. Чайник уже не кипел, тишину нарушало лишь тиканье часов. Вечер был тихий, за окном падал снег, но в комнате было необычайно тепло.