Vivre sans aimer n’est pas proprement vivre

— Фух, наконец-то этот ад закончился, — громко произнёс Бомгю. — Экзамены — зло. Остановившись на верхней ступени широкой лестницы Академии Винтер, парень запрокинул голову, закрыл глаза, подставив лицо на редкость теплому зимнему солнцу, и глубоко вдохнул свежий утренний воздух, столь сладостный в сравнении со спертым воздухом душных классов и коридоров. — Так точно, сэр. — потягиваясь, ответил Хванун. — Бестолковое садистское непотребство. Это не проверка усвоения материала, а жестокое убийство нервных клеток. И какой, скажите, во всём этом смысл, если даже я видел, как ты списываешь? Бомгю хохотнул, с чувством толкая друга в плечо: — Очень смешно, болван. Даже если бы и собирался, ничего бы не вышло. Сам знаешь, проще протащить туда, чем ответы. — Истина. Сдаюсь, — Хванун устало провел рукой по лицу, — Слушайте, а как насчет немного отпраздновать финал мучений? Слышал, сегодня намечается бал у четы Ли. Говорят, что… — Ни слова больше. Я согласен на что угодно и где тебе только вздумается. — Чхве заговорщически улыбнулся и указал большим пальцем себе за спину, — И его прихватим. — Без разговоров, слышишь меня? Темноволосый парень, до сих пор безучастно наблюдавший за друзьями, перевёл взгляд от друзей на прижатый к груди увесистый учебник по анатомии, ставший за годы обучения любимой книгой, и покачал головой: — Ой, не, я пас. Я хотел бы ещё раз просмотреть те места, в которых ошибся на экзамене и… — Ёсан-а, это всё, конечно, хорошо, но хотя бы сегодня отдохни, — Бомгю забрал книгу у друга. — А завтра можешь без перерыва зубрить каждую косточку хоть человеческого скелета, хоть собачьего. Даже птеродактиля, если тебе угодно. — Ты не можешь отказать нам в третий раз, сынок, — осуждающе глядя на Кана, Хванун снял с него сумку, открыл её, протянул Бомгю, и тот закинул учебник внутрь. Брюнет обреченно вздохнул, понимая, что на сегодня учеба отменяется и коротко кивнул парням, после чего получил свои вещи обратно, и все трое направились в сторону вокзала. Академия находилась за городом, кареты до заведения никогда не доезжали, а от сопровождения Ёсан отказался, так что поезд — единственный способ добраться до Сно̒фнаг — столицы Криолии. — Говорят, что на балу будет присутствовать и адмирал Чон, — продолжил Гю, который всегда был в курсе нужных и ненужных новостей. Ёсан смутился, услышав знакомую фамилию, и поспешил отвести взгляд. За окном мелькали лишь бесконечные деревья, порой сменявшиеся бескрайними полями. Адмирал был давним другом семьи Кан, в первую очередь отца омеги, и играл не последнюю роль в королевстве. Брюнет каждый раз с трепетом вспоминал их первую встречу. Зима тогда была более снежной, чем в последние годы, а юное сердце пропустило удар, когда снежок, предназначенный старшему брату, попал в высокого и статного мужчину. — Ёсан-а, ау, будь другом, спустись с небес. Мы уже приехали, — прервал воспоминания друга шатен. Встрепенувшись, Кан поправил съехавшие на кончик носа пенсне и огляделся. Поезд прибыл на станцию, издав три долгих гудка, и пассажиры начали медленно стекаться к выходу. На станции, как обычно, кого-то встречали, а кого-то, наоборот, провожали в путь. Родственники, друзья, любимые. Хванун широко улыбнулся, как только вдалеке увидел молодого человека в белоснежной военной форме, и, оставив друзей позади, побежал к нему. Руки мужчины нежно обхватили талию омеги, прижимая крепче к закаленному в боях телу. Блондин был рад наконец-то оказаться в объятиях любимого мужа. — О, Ёнджо, давно не виделись, — поприветствовал альфу Бомгю, после хлопая того по плечу. Ёсан же просто коротко кивнул, получая кивок в ответ. — Поздравляю с завершением учебы, — произнёс мужчина, быстро улыбнувшись и снова принимая строгое выражение лица. — Господин Кан просил вас встретить, чтобы сразу отвезти к нему в салон. — Ура, едем в салон папы Ёсана! — оживился Чхве, схватив под локоть несопротивляющегося Кана. — Скорее, скорее, нужно успеть собраться к балу. Через полчаса карета Кимов прибыла к двухэтажному зданию с многообещающей вывеской: «Модный дом г-на К.» Само здание было совершенно непримечательным, но если посетители заходили внутрь, то перед ними сразу же открывалось многообразие нарядов из самых разных уголков мира. — Добро пожаловать в наш салон, — произнёс вышедший из-за прилавка омега средних лет со слегка вьющимися волосами цвета вороного крыла, белоснежной, как жемчуг, кожей и пронзительными небесного цвета глазами. Такая необычная внешность простого продавца небольшой лавки больше двадцати лет назад впечатлила на тот момент молодого короля Криолии, посетившего лавку по банальной причине — из-за оторвавшейся пуговицы. После Его Высочество Эскупс ещё несколько раз посетил лавку как лично, так и через посыльного, в ответ оставляя омеге различные подарки — бесчисленные драгоценные украшения и, самое главное, — уникальный набор для шитья с ножницами и иглами разных размеров из стали лучшей закалки в королевстве. Последний подарок сподвигнул юношу согласиться на речную прогулку, после которой альфа предложил переехать Джису жить в замок, но омега поставил условие — лавку и шитье он ни за что не бросит, и влюбленный король не смог ему отказать. И вот, спустя 26 лет, небольшая лавка стала одним из крупнейших салонов столицы, куда с радостью (и тугими кошельками) приходили омеги и альфы разного возраста и статуса, потому что даже небольшой шелковый платок с эмблемой салона выдавал хороший вкус у его обладателя. А если у клиента возникала сложность, то Джису, давно являясь владельцем модного дома, с радостью помогал ему с этой нелегкой задачей, поэтому каждый клиент покидал его как минимум с одной новой вещью и счастливой улыбкой на лице, слыша напоследок певучее: «Ждем вас снова!». — Здравствуйте, господин Кан, — хором ответили все, кроме Ёсана, что молча подошел и обнял папу, быстро целуя в щеку. — Ну что, как справились? Хотя что я вас допрашиваю с порога. Вы не голодны? Я послал за обедом слуг. Очень вкусные лобстеры, королевские креветки и даже свежие свиные вырезки, — мужчина мягко улыбнулся, рукой поглаживая макушку своего сына и поглядывая на остальных парней. -Нет, что Вы, спасибо, мы, пожалуй, оставим местечко в желудках для фуршета, — Бомгю улыбнулся и благодарно поклонился. — Хочу поздравить вас со сдачей экзаменов. У меня для вас кое-что есть. С этими словами брюнет открыл один из деревянных шкафов, доставая шкатулку из слоновой кости, украшенную многочисленными и замысловатыми узорами. Он протянул её омегам, и Хванун, как самый смелый, открыл её. На дне шкатулки покоились три броши: изумрудная, рубиновая и сапфировая, все с серебряной окантовкой. Солнечные лучи, попадая на поверхность камней фацетной огранки, преломляясь, заставили их сиять. При малейшем движении, менявшем угол зрения, блики камней переливались, сверкали ярче, зачаровывая юных омег. — Приобрел у торговца странствующего каравана, ручная работа. Выбирайте, кому какая по душе. Хванун мгновенно выбрал рубиновую брошь, цепляя её себе на форму с правой стороны груди и красуясь перед Ёнджо, который одобрительно улыбнулся. Вторую, с изумрудом, присмотрел Чхве, закалывая ту на пиджак примерно возле сердца. Ёсан смотрел на оставшиеся сапфировое украшение, видя в ней кусочек собственного отражения. Он оценил порыв отца сделать щедрый подарок ему и его друзьям, это очень теплый и приятный жест, однако его никогда не интересовали украшения, даже простые заколки. Поэтому, получая в подарок подобное, омега откладывал всё в небольшой сундучок, расположенный на маленьком столике в комнате, до лучших времен. Будь у него возможность оказаться в своих покоях — тут же бы положил брошь в сундучок и забыл. Но сейчас, когда на парня уставилось четыре пары глаз, у Кана не было иного варианта, как заколоть украшение на маленький галстук, выглядывавший из-под пиджака формы. Омеги сердечно поблагодарили Джису, вызывая у старшего широкую улыбку, от которой всегда исходило тепло. — Теперь к более важному — я подобрал вам костюмы на бал. Ёнджо, будь добр, достань их оттуда, — мужчина указал на нужный шкаф, — и достань из него три первых наряда. Как только Ким оказался рядом, омега распределил костюмы и попросил каждого переодеться, чтобы проверить, как сидят наряды на юношах. Вернувшиеся к Ёнджо и Джису парни в белоснежных костюмах были похожи на ангелов, что спустились на землю. Альфа некоторое время с открытым ртом восхищенно оглядывал своего мужа, после делая комплименты Хвануну и остальным омегам. — Костюмы сидят на вас замечательно, — подытожил Кан после тщательного осмотра и взглянул на часы, — Сколько у вас ещё времени? Час? — Да, — ответил за всех Гю, не отрываясь от своего отражения в большом напольном зеркале. — Думаю, нам уже пора, если хотим успеть к самому началу. Спасибо вам большое за подарки и наряды, Джису-ши, — произнёс Хванун, поправляя складки на кипенно-белой хлопковой рубашке. — О, раз такое дело, то идите, конечно. Сынок, а ты задержись ненадолго, — окликнул готового уходить Ёсана старший. У брюнета не оставалось иного выхода, как послушаться папу, ведь обычно это означало, что старший омега хочет сделать какое-то предупреждение. И он не ошибся. — Снежинка, знаю, этот бал для тебя не первый, но я должен кое-что тебе сказать — держись поближе к генералу Киму и друзьям, пожалуйста. — Но папа… — Несмотря на то, что ты не кронпринц, тебе, как омеге, всё равно может угрожать опасность. И ты прекрасно знаешь, какая. Брюнет коротко кивнул, прекрасно понимая, о чем говорил его папа. — Вот и молодец. А теперь иди, снежинка, хорошего вечера! — Джису напоследок чмокнул сына поочередно в обе щеки и проводил до самого выхода из модного дома, махая рукой на прощание. Когда молодой Кан оказался на улице, то быстрым шагом направился к карете, в которой его ждали друзья и Ёнджо. Топот копыт и тихий скрип недавно смазанных колес звучали в унисон с сердцем Ёсана, которое, по ощущениям самого омеги, готово было в любой момент выпрыгнуть из груди по мере приближения к дому господина Ли. Скоро он снова увидит адмирала.