Уютные моменты и внезапные откровения

Харитон просыпался в уютном, уже ставшим привычным, коконе, по которому успел весьма соскучится за прошедшую неделю, в течении которой Аргентум пребывал на миссии где-то в Индии. Мужчина лежал, греясь и наслаждаясь, хотя какая-то мысль щекотала его где-то на краю сознания. А почему он, собственно, проснулся? Харитон открыл глаза. Комнату наполнял утренний свет, приглушённый неплотными шторами, однако никакого шума с улицы не доносилось: для дворников утром воскресенья ещё слишком рано, а птицы на такой высоте не гнездились - минусы проживания на Челомее. Слева от Захарова лежала Катя, свернувшись калачиком и уткнувшись лбом ему куда-то в ребра. Она, привыкшая спать без подушки, вечно сползала с неё и шипела "Я всегда должна быть прямой, как свечка! Дайте мне хотя бы в кровати свернуться такой зюзей, какой я хочу!" на любого, кто пытался повлиять на её сонные привычки. Попытки Харитон бросил быстро - бесполезно. Справа от мужчины лежал Сергей, закинув ногу ему на бедро, а руку через торс на Катю. Тоже, на взгляд Харитона, странная привычка: Серёжа не мог нормально расслабиться и уснуть, если не касался обоих партнёров. И когда они все находились дома и Захаров вдруг засиживался за работой до ночи, именно Нечаев приходил и буквально силком тащил того в кровать, чтобы сделать своей "маленькой ложкой", или даже их с Катей вместе. Сопротивляться, опять же, было бесполезно. В конце концов силы и изворотливости агентам Аргентума было не занимать. И упертости, конечно, как Харитон мог про это забыть: без этого общего качества супругов Нечаевых он бы вряд ли лежал сейчас между ними. Хотя, пожалуй, им ещё можно приписать и искусство манипуляции - столько лет они медленно, потихоньку приручали его, заставляли привыкнуть к их присутствию, научили нуждаться и скучать по ним: провели очень качественную и многоступенчатую работу, чтобы в решающий момент он, не смотря на своё социальное отшельничество и нелюбовь к людям, не смог им отказать. Катя часто смеялась, что в семье всего должно быть поровну: жена - красивая и умная, муж - красивый. Сергей в этом месте всегда притворно обижался, а зрители шутки веселились, как и сам Харитон, но он никогда не думал, что они уже выбрали себе персону для доукомплектования семьи. И эта персона - он сам. Сквозь размышления и подкатывающий сон Харитон уловил тихое дребезжание стекла, настойчивое шкрябанье и - он слегка приподнялся на постели и осмотрел кровать - да, возмущённое мяу. Если вспомнить, то вчера Мусю он не видел. Хотя, если быть совсем откровенным, вчера он вообще никого не видел, кроме своих вернувшихся агентов. И, с учётом того, что сам Захаров последний раз дома появлялся почти четыре дня назад, ничего удивительного, что кошка ушла на вольные хлеба на улицу - в доме её все знали и с удовольствием подкармливали. А заходить обратно через балконную форточку она, похоже, не захотела из принципа. Аккуратно извернувшись, Харитон выполз из-под руки Сергея, подсовывая вместо себя подушку, слез с кровати и, накинув халат, вышел из комнаты. Как он и ожидал, в гостиной балконная дверь дрожала и дребезжал под напором с улицы. Запахнув и завязав халат и схватив пачку сигарет с подоконника, Захаров, наконец, открыл дверь, впуская возмущённо мявкнувшую кошку. - Ну и что ты скандалишь с утра пораньше, Муся? - спросил он, наклоняясь, подхватывая её и водружая себе на плечо. - Окно открыто, могла бы и сама войти. Сменив гнев на милость при виде хозяина, кошка включила режим “трактора” и начала тереться об лицо мужчины, тыкаясь мокрым и холодным носом в ухо и щеку. Почесывая её между ушами, Харитон вышел на балкон и поежился, коснувшись босыми ногами ещё не нагревшейся плитки. Природа только просыпалась, ветерок приятно обдувал и слегка шевелил листья дерева, удобно простиравшего ветви аккурат к балкону, и атмосфера раннего воскресного утра откликалась чувством уюта где-то в глубине… души, наверно. Мужчина прикурил, глубоко вдохнул и попытался выдохнуть колечко - не получилось, конечно же. Никогда не получилась. А вот Сеченов их мастер делать и…. Мимо рассеивающегося облачка дыма пролетело четкое кольцо. - Выпендреж до добра тебя не доведёт, Дима. - Проворчал Захаров, впрочем, без особого запала. - И тебе доброго утра, Тош. Харитон сделал ещё одну затяжку и, повернувшись к соседнему балкону, выдохнул прямо на стоящего там Сеченова. Верхние этажи всех пятиэтажек были отданы под заселение высшему руководящему составу предприятия, так что неудивительно, что два давних товарища стали соседями. И, хотя, проживали они в разных подъездах, фактически находились через стенку друг от друга, чем и пользовались, когда было лень одеваться и спускаться на улицу - перелезали через балкон. - Ты чего не спишь то, Дим? Раз уж добрался до дома. - Уж кто бы говорил про добрался: я домой каждый день прихожу, а тебя последние четыре дня не было. - Ответил Сеченов, попутно выпуская ещё три красивых ровных кольца в сторону друга. - Согласись, от Павлова добираться несколько дальше, чем из твоей высотки. - Это да. - Сеченов скинул столбик сгоревшей сигареты в стоящую между балконами пепельницу. - А не сплю я потому, что твой меховой воротник явно почувствовал присутствие хозяина и нагло разбудил меня. Мужчина с гротескным недовольством посмотрел на кошку, которая и правда уже растянулась на плечах Захарова как воротник. Харитон погладил её между ушами. - Надо было окно открытым оставить - сама бы ушла. - Окно открыто было. Просто она явно не любит людей, как и ты. - Да, вся в меня. - Фыркнул Захаров, снова затягиваясь. - Спасибо, что присматриваешь за ней, Дим. - Да не за что. Мне не сложно. Они замолчали на некоторое время, наслаждаясь дымом, тишиной и утром. - Ты знаешь, что Аргентум вернулся? - наконец спросил Сеченов. - О да. - Хмыкнул Захаров. - Действительно, - ухмылка растянула губы Димы, - кто бы ещё смог вытащить тебя из очередного научного угара, как не они. - Помнится мне, раньше ты очень даже с охотой принимал участие в этих, как ты выразился, научных угарах. И это мне приходилось тебя от них отрывать и тащить домой. - Каюсь, - Дмитрий развёл руками, - грешен был, исправился. Они у тебя сейчас? - Именно, - кивнул Харитон в сторону квартиры, - отсыпаются. Мне иногда кажется, что своей квартиры у них нет, вот они всё и норовят у меня остаться. - Ну тут могу тебя заверить: квартиру им точно выдавали - сам приказ подписывал. - Сеченов сделал очередную затяжку и задумчиво протянул. - Хотя, я никогда не мог понять, как эта дружба вообще между вами зародилась. Вы же совершенно разные. - Если бы я знал. - Задумчиво выдохнул Харитон. Мужчина и правда совершенно не мог понять, что Нечаевы нашли в нем, что раньше, когда был им просто другом, что после того, как они предложили ему стать их любовником. Нет, не любовником - партнером, неотъемлемой частью жизни, человеком, о котором переживаешь, заботишься, которого любишь… - Возможно, - Захаров тряхнул головой, откидывая мысли, - своё дело сделал чумной карантин. - Возможно, - согласился Сеченов, - но я не припомню, чтобы у тебя хоть с кем-то ещё из Аргентума были такие теплые взаимоотношения. В любом случае я рад, что они есть у тебя. Муся, устав сидеть на плечах, встала, выгнулась дугой, потягиваясь, и спустилась по спине хозяина на пол, цепляясь когтями за халат и частично стягивая его за собой. - Коша, зараза, аккуратнее. - Ругнулся Харитон, рядом рассмеялся Сеченов. - Мелкие пакости - это так в её стиле, - ехидно сказал он, - интересно, от кого нахваталась. - В душе не знаю. - Недовольно ответил Захаров и с силой вдавил окурок в пепельницу. - Ладно, пойду я. Заходи, если будет желание. - Ага. - Задумчиво протянул Сеченов. Харитон, не замечая странный ответ друга и его внимательный взгляд на обнажившуюся шею, зашёл обратно в квартиру и прикрыл балконную дверь. Если не считать усевшейся возле мисок кошки в комнате ничего не поменялось. - Сколько раз я тебя просил, Муся, - не выпускай когти, мне больно. - Ворчал он, насыпая кошке корм и меняя воду. - Ты же вполне способна просто спрыгнуть не раздевая меня у всех на виду. - Ну, тут её можно понять, - вмешался новый голос, - будь моя воля, ты бы ходил исключительно голым. Или в корсете. Моментально покрасневший Харитон резко обернулся, неожиданно для себя влетая прямо в объятия Сергея. - Что б я ещё хоть раз согласился на этот цирк с переодеванием. - Недовольно проворчал он, не пытаясь, впрочем, выбраться из чужих рук. Сергей был ещё теплым после сна и обнимал, как всегда, мягко и нежно, и хотя разница в росте между мужчинами была всего сантиметров пять-семь, Харитон ощущал себя едва ли не ребёнком рядом с большим взрослым. Из-за разницы в мышечной массе, наверно. - Зря, - Нечаев потянул за пояс халата, распуская его и немного стягивая, - у тебя, Тош, красивое тело, а корсет выгодно подчеркивает талию и придаёт флер доминантности и деспотичности. - По-моему, флер деспотичности у меня и так вполне имеется - студенты от одного взгляда трясутся, а от вопросов заикаться начинают. Один на днях в обморок упал. - Харитон провел руками по чужим животу и груди, обводя кубики и шрамы. - Ну, я искренне надеюсь, что это только из-за твоего вредного характера. - Сергей усмехнулся, проводя руками по голой коже под тканью. - Не то мы будем мстить и мстя наша будет страшна. - Он прижался губами к более не скрытому воротом темному засосу, обновляя его. - Серёж, - тут же зашипел Харитон, - ну просил же не трогать синяки. Это тоже была удивительная странность супругов Нечаевых - их стремление пометить то, или точнее того, кто принадлежит им. В первое время Захаров весь ходил со следами укусов, так что даже пришлось с ними серьёзно поговорить: не из страха, что кто-то увидит, а потому что просто больно. Помогло - количество следов резко уменьшилось. Причём, что интересно, первоначальный след обычно оставляла Катя, более резкая и агрессивная в проявлениях любви, а Серёжа потом его поддерживал, обновлял и увеличивал, следя, чтобы тело Харитона никогда не оставалось без отметок - подтверждения, что они с Катей смогли, добились, уговорили. - Да, извини. - Нечаев чмокнул синяк. - Там Катя… - Тош, я тут подумал… Двери на балкон распахнулись, в очередной раз задребезжав стеклами, и в комнату вошёл Сеченов. И замер. Они стояли через стол друг от друг: Сергей (на котором из одежды были лишь трусы) обнимающий полураздетого Харитона (сползший халат которого открывал ещё несколько засосов в интересных местах) и Дмитрий (зашедший, собственно, именно из-за увиденного мельком синяка, наиболее одетый). - А г-где Катя? - Заикаясь и будто боясь узнать ответ, спросил Сеченов. - В постели. - На автомате ответил Сергей, явно пребывая в таком же шоке, что и непосредственный начальник. - И что она там делает? - Нас ждет? - Неуверенно, как двоечник на уроке, сказал Нечаев. - Вас… обоих? - голос Дмитрия под конец сорвался на писк. Сергей и Харитон переглянулись и молча уставились на шефа, не решаясь ответить. Неловкую затянувшуюся сцену прервало появление последней участницы. - Серёж, Тош, вы там где? Мне холодно! - В комнату зашёл клубок из одеяла, из которого торчала всклокоченная голова Екатерины. - Чего вас всё время тянет в такую рань… О! Здравствуйте, Дим Сергеич. Появление девушки стало тем рубильником, который снял момент с паузы. Сергей с Харитоном разлетелись в разные стороны: первый, пробормотав “пойду, оденусь”, выбежал из комнаты, второй, отвернувшись, начал снова судорожно завязывать халат. Его бритая макушка мучительно краснела. Сам же Сеченов выдвинул из-за стола стул и рухнул на него, как мешок с картошкой, переводя взгляд с подопечной на друга. - Я… Я не понимаю. - Пробормотал он. - Почему, Харитон? - Что почему, Дим? - Резко развернувшись обратно ответил Захаров, со злостью глядя на друга. - Почему у меня появилась семья? Почему они у меня в жизни? В постели? Почему я не чахну одиноким сычом над проектами, воплощая твои идеалистичные мечты в жизнь?! - голос упал до шипения. - Тош, тише. Из недр одеяла вынырнула тонкая, но сильная рука, и схватила Харитона за плечо - успокаивая, заземляя. Мужчина выдохнул и, повернувшись, уткнулся лицом в одеяла, стремясь то ли не сорваться, то ли спрятаться. Сеченов, наблюдая за этим, перевёл взгляд на девушку. - Кать, - неуверенно начал о мужчина, - он же тебе в отцы годится. Из одеяла послышался истерический смешок, который был перебит весьма возмущенным голосом. - Ой, блять, да как вы все заколебали! Что, если я ровесница его дочери, то меня уже и любить нельзя? - Не ожидавший такого отпора Дмитрий откинулся, вжимаясь в спинку стула. - Вы хоть представляете, сколько мне пришлось его уговаривать, чтобы он меня хотя бы поцеловать нормально мог, без этих “Ой, Катя, я не могу, у меня дочка была бы твоего возраста, - пискляво передразнила она Захарова, - ой, а что общественность скажет, ой, у меня член отсохнет если я…”. С громким шлепком на губы девушки опустилась чужая рука. - Я думаю, такие подробности товарищ Сеченов сейчас слушать не хотел бы. - Очень громко прошипел Харитон, впрочем, звучал он гораздо спокойнее. - Что я пропустил? - бодро спросил Сергей, заходя в комнату уже в футболке и шортах. - Меня опять сравнивают с Нинель! - Возмущенно ответила Катя. - Правда? - Удивился мужчина и посмотрел на Сеченова. - Это вы зря, Дим Сергеич: на Катю это действует хуже, чем красная тряпка на быка. - Он обвел взглядом всех присутствующих. - Сделаю ка я чаю. Проходя мимо Кати, Сергей что-то шепнул ей. Та фыркнула, шлепнула его по заднице, провожая на кухню, чмокнула Харитона в склонённую макушку (отчего тон его кожи, побледневший за последние несколько минут, снова порозовел) и вышла. В комнате остались только Захаров и Сеченов. И мучительная, наполненная смущением и непониманием тишина. И умывающаяся Муся на комоде. Молчание затягивалось, но ни один из академиков не стремился его нарушить, то ли не зная, что сказать, то ли не решаясь. Как и в прошлый раз, момент нарушило появление Екатерины. Та практически впорхнула в комнату в лёгком летнем сарафане, рыжеватые успевшие отрасти до плеч кудри пружинили в такт шагам, а лёгкий румянец окрашивал лицо, подчёркивая её молодость и красоту. Девушка притягивала к себе взгляды, практически заставляя любоваться собой. И переключала внимание с неловкости на себя. - Я думаю, у вас много вопросов и не самых лестных предположение, Дмитрий Сергеевич, - подчёркивая серьёзность, Катя даже не стала использовать укороченную форму имени-отчества начальника, - и предлагаю вам оставить их при себе, пока не услышите объяснения. И чтобы не нервировать нашего умного. - Она улыбнулась Харитону, беря его за руку и подталкивая сесть напротив Сеченова. Из кухни послышался нарастающий свист чайника, который быстро прекратился, звяканье расставляемой посуды, и в комнату вошел Сергей, в одной руке неся поднос, а в другой кипяток с подставкой. Катя тут же отобрала у него поднос, выдружая с него вазочки с печеньем, сахаром, сгущенкой и вареньем, и разлила по чашкам заварку, передавая их Сергею. Тот добавил в каждую кипятка, расставил их на столе и сел слева от Харитона. Катя приземлилась справа. В комнате снова повисла тишина: Нечаевы пристально смотрели на Сеченова, ожидая от него чего-то, сам Сеченов, как и Захаров, отсутствующим взглядом изучал плавающие на поверхности жидкости в чашке чаинки. Будь ситуация немного другой Сергей с Катей даже бы посмеялись над тем, насколько похожи в своем поведении академики, но сейчас было не до смеха. Наконец, тяжело вздохнув, Дмитрий взял чайную ложечку, крутанул её несколько раз в пальцах, опустил в чашку, медленно помешивая, и спросил, посмотрев на девушку: - Екатерина, ты обещала объяснения. - Для начала, - Катя тоже потянулась за кружкой и, добавив две ложки варенья в чай, отхлебнула, - я бы хотела уточнить, объяснения чего конкретно вы хотите услышать, Дмитрий Сергеевич. - Для начала, я бы хотел узнать, как давно вы состоите в этом… - Сеченов запнулся на секунду и, подумав, закончил, - этих отношениях. - А не кажется ли тебе, Дима, что это не твоё… - шипяще начал было Харитон, но тут ему на колени приземлилось сразу две руки, предупреждающе сжимая; мужчина зло посмотрел сначала на Катю, которая не отрывала взгляда от их оппонента, потом на Сергея, который мягко улыбнулся в ответ и покачал головой, и тихонько закончил. - Предатели. Нечаев фыркнул и слегка боднул Захарова в висок. Тот что-то снова буркнул и потянулся за своей чашкой и печеньем, признавая за партнерами право самим вести эти переговоры. Сергей, вторя ему, убрал правую руку с чужого колена и потянулся за вазочкой со сгущенкой. Катя, не обращая на них внимания и продолжая сжимать левой рукой ногу Харитона, ответила: - Чуть больше шести месяцев. - Она сделала ещё глоток. - Хотя, если брать в более глобальной перспективе общей нацеленности, то около десяти лет. - Сеченов чуть не уронил чашку, Захаров рядом поперхнулся и закашлялся под озабоченный шепот Сергея, Катя старалась не рассмеяться. - Поясни, пожалуйста? - Как-то даже жалобно попросил Дмитрий, явно не ожидавший такого ответа. - Когда закончилась разработка вакцины против коричневой чумы мы с Серёжей решили, что не хотим прекращать общение с Харитоном Радеоновичем. Полное имя Захарова так странно ощущалось в речи, и девушка, наконец, отвела взгляд от Сеченова и посмотрела на своих мужчин. Она и сейчас помнила, как тогда, в 41-ом, они с Сергеем строили планы, прикидывали оправдания, чтобы продолжать видеться с профессором. И как в последний день, когда все праздновали победу над чумой, проскользнули за Захаровым в его кабинет, чтобы поблагодарить. Смешно вспомнить, но ведь, если подумать, Харитон тогда правильно угадал, понял ещё даже раньше, чем сама Катя, и отказал, посоветовав обратить внимание на кого-нибудь более близкого ей по возрасту. Девушка только рассмеялась и обняла его, уткнувшись носом в подбородок. А сзади к мужчине прижался Сергей, также обнимая и заставляя обнять её. Екатерина помнила и уют, и как сначала напряженное тело Захарова начало расслабляться, и как тот неуверенно положил ладони ей на спину, и тепло пальцев Серёжи поверх рук Харитона. Если бы её кто-нибудь спросил, то именно этот момент она бы назвала точкой невозврата, мигом, когда она поняла, что хочет профессора себе. Хотя на откровенный разговор с Серёжей решилась только спустя почти три года. - Постепенно просто общение переросло в желание более близкого, так сказать, контакта. И это я сейчас не про секс, - добавила Екатерина, увидев, как опять начало краснеть лицо Харитона, и повернулась обратно к Дмитрию, - а про семейные отношения: готовить друг другу завтрак, спрашивать, как прошёл день, беспокоиться о здоровье. Не как обычные знакомые и друзья. И в прошлом году мы предложили Харитону стать нашей семьёй. После некоторых раздумий он согласился. - Что, так просто? - удивление Сеченова было совершенно искренне. - Нет, конечно, не просто. Но я бы не хотела вдаваться в подробности и смущать Харитона. - Она погладила ногу мужчины под столом, и её руки коснулась другая, ободряюще сжимая. - Главное, что я хотела бы сказать, что он не принуждал нас к этим отношениям и не был их инициатором. Это скорее мы с Сергеем являемся зачинщиками. - Закончила она, выжидательно смотря на начальника. - Что ж, - медленно, подбирая слова, начал Сеченов, - отсутствие принуждения с чьей-либо стороны - это, безусловно, важно, но тебе не кажется, что эти отношения не отвечают социальным нормам и морали? - Социальной нормой для женщины считается в 27 иметь трех детей и заниматься их воспитанием, а не служить в специальном военизированном подразделении. И не подрабатывать, попутно, подопытным кроликом. - С ехидцей ответила Катя. - Да и не вам говорить по поводу морали, Дмитрий Сергеевич, в конце концов далеко не все наши миссии отвечают ей. - Некоторыми нормами можно пренебречь, если обеспечить отсутствие огласки и если цель того стоит. - Поморщился Сеченов, отхлебывая из своей чашки. - Именно поэтому все вокруг считают нас просто хорошими друзьями с Харитоном. Как и вы всего полчаса назад. - Ладно, хорошо, я понял твою позицию, Катя. - Мужчина отставил едва пригубленную чашку и, сложив руки в замок и положив на них подбородок, внимательно посмотрел на друга. - Но теперь я хочу, чтобы мне ответил ты, Харитон. Почему? Захаров также отставил чашку, глубоко вздохнул и, с вернувшимся фирменным хладнокровием и пронизывающим взглядом, ответил: - Потому что без них хуже, Дима. Скучнее. - Он хмыкнул. - И гораздо сильнее хочется четвертовать всех идиотов в округе. Или в мире. - И, подумав, добавил. - Да и ты совсем недавно говорил, что рад, что они у меня есть. И ничего не изменилось. Просто теперь ты знаешь, что спят они не на диване, а со мной в кровати. - Пожалуй, я узнал гораздо больше, чем хотел бы. И мне нужно всё это обдумать. - Сеченов встал из-за стола и направился к балкону. - Спасибо за чай и хорошего дня. - Добавил он напоследок. - Сереж, будь добр, проконтролируй, чтобы уважаемый товарищ директор не пошел на своем опыте доказывать действенность закона тяготения. - Тихо, чтобы услышали только Нечаевы, пробормотал Захаров. Сергей фыркнул, вылез из-за стола и поспешил за Дмитрием на балкон. Катя громко выдохнула, подняла левую руку, по-прежнему сжимающую мужскую, и прикоснулась губами к мелким шрамам на чужих пальцах. Харитон снова начал розоветь. - Меня очаровывает, как ты смущаешься от любого проявления привязанности, Тош. - Не могу сказать, что я с тобой солидарен - эмоции это слабость, и столь откровенное их проявление ни к чему полезному привести не может и даже осложнит социальное взаимодействие. Катя улыбнулась. - А я и не прошу проявлять их в обществе, только когда ты со мной и Сережей - мы точно не будем использовать это против тебя. Ты же доверяешь нам, Тош? Харитон на секунду задумался, а потом утвердительно кивнул. - Да, доверяю. Этап осознания и принятия этого произошёл давно, ещё пол года назад, когда Нечаевы только сделали своё предложение. Доверие всегда значило для Харитона нечто большее, именно оно, а не любовь или привязанность руководили им при принятии решения. Точнее сказать, для мужчины оно было, пожалуй, наиболее близким понятием к любви. И стоило ему докопаться до этого, осознать, что во всём мире у него, пожалуй, только три человека, которым бы он мог выдать столь большой кредит доверия, то ответ на предложение Нечаевых стал гораздо понятнее и очевидней. С определенными оговорками, конечно. - И это самое главное. - Катя улыбнулась и потянулась к Захарову, касаясь губами чужих губ. Харитон считал поцелуи несколько странным, но, в целом, приятным способом взаимодействия. И если в первое время он сторонился этого (особенно если в ход шел язык), то со временем привык, но Нечаевы по прежнему, помня об этом его неприятии, старались ограничиваться простым касанием губ. Исключением были только моменты страсти, когда ребятам удавалось настолько увлечь Захарова, что он забывал обо всем, сосредотачиваясь на том, чтобы сделать приятно своим людям. И его знания весьма этому способствовали. Настолько, что теперь фраза “у вас руки золотые” вызывала совсем другие ассоциации (спасибо Серёже). На плечи Харитона легли горячие ладони и скользнули вниз по груди, обвивая и обнимая. - Академик успешно переправлен на свою территорию, усажен и напоен коньяком. Горячий шёпот мурашками прошёлся по затылку, заставляя Харитона и Катю оторваться друг от друга. - Замечательно, - выдохнул Захаров, кашлянул и добавил, - тогда предлагаю заняться приготовление нормального завтрака. - Он с нажимом произнес слово “нормального”, презрительно окидывая взглядом стоящие на столе вазочки со сладким. -Эй! Сгущенка - это нормальная еда! - Какой завтрак! Шесть утра! Спать надо! Одновременно возмутились Нечаевы. - Во-первых, Сергей, сгущенка не может быть нормальной едой по причине её ограниченной питательной ценности и отсутствия важных микроэлементов. - Но… - Подожди, я не договорил. Безусловно, сгущенка весьма вкусный продукт, который хорошо дополняет приём пищи в качестве десерта, но если питаться ей на постоянной основе, то у тебя не только попа, у тебя все кишки слипнуться! И мои “золотые ручки” тут уже не помогут. Сергей открыл было рот, чтобы возразить, но вместо этого сдавленно хрюкнул и расхохотался. Рядом прыснула Катя. - Ладно, уел. - Выдавил сквозь смех Нечаев. - Вот то-то же, - ухмыльнулся Харитон, - не спорь с врачом. И Катя, насчёт твоего замечания, - он перевёл взгляд на девушку, - сейчас уже шесть двадцать две, так что утверждение, что сейчас только шесть утра, не отвечает истине. - Но профессор,- Катя слегка изменила голос, изображая студентку-отличницу (по внутренностям мужчины прокатилась волна жара от воспоминаний), - по математическому закону округления, цифра разряда, до которого происходит округление, не меняется, если следующая за ней менее 5. Проводя параллель со временем, где полчаса равно 0,5, мы получаем, что округлять нужно в меньшую сторону - то есть до шести! - Девушка надменно-показательно вздёрнула носик. - Эти рассуждения, Екатерина, не спасут вас от простой истины, что сейчас полседьмого утра и люди в это время на работу собираются. - Припечатал Харитон. - Какая работа, сегодня воскресенье! - Возмутилась Катя - Как говорит товарищ Привалов из АПО: “понедельник начинается в субботу”. - Серёж, может устроим товарищу Привалову несчастный случай на производстве в выходной, чтобы неповадно было дурной пример людям подавать? - Когда наш умный на чей-то чужой пример внимание обращал? - Нечаев скептично посмотрел на жену. - Исключительно личное подтверждение наличия граблей под ногами. - Исключительный поклёп - наличие граблей я, обычно, определяю по травмам на них налетевших. - Захаров скрестил руки на груди и выразительно поднял бровь на партнёров. - А за нанесение вреда здоровью сотрудников вам грозит выговор и штраф. -О! Точно! - Воскликнул Серёжа, вздёрнув палец вверх. - Надо попросить Дим Сергеича ввести систему штрафов за нахождение на рабочем месте в выходные! - Дима - трудоголик, - фыркнул Харитон, - он на это не пойдёт. - При должной аргументации мы сможем его убедить, правда Серёж? - Катя хитро улыбнулась мужу. - А, если аргументов не хватит, всегда остаётся шантаж. - Подхватил её улыбку Сергей. - Мне любопытно услышать - чем же вы собираетесь шантажировать директора крупнейшего лабораторно-производственного предприятия СССР? - Ну, может, статусом крёстного наших детей? - невинно ответила Катя. - Так стоп! - Харитон моментально посерьёзнел. - Каких детей? - Это, кстати, мы хотели с тобой обсудить, Тош. - Девушка глубоко вздохнула и продолжила. - Думаю, я созрела для того, чтобы завести ребёнка и хотела бы, чтобы ты вёл мою беременность. - Катя, ты - действующий сотрудник Аргентума … - начал было Захаров, но был быстро перебит. - Я уже поговорила с Кузнецовым и он согласился отпустить меня в декрет. - Но я нейробиолог, а не акушер-гинеколог. - Надо же, Харитон, ты, один из основателей предприятия 3826, сомневаешься в своей квалификации? - Не смогла удержаться от ехидцы Катя. - К тому же, - подхватил Серёжа, - посуди сам: на всем предприятии только ты и Дим Сергеич действительно разбираетесь в полимерах, а у этого ребёнка как минимум мать будет самой полимеризованной женщиной в мире. - А отец? - Как-то неуверенно спросил Харитон. - А отец, - Катя мученически выдохнула и с нежностью посмотрела на партнёра, - будет либо умным, но тормознутым, либо красивым и полимеризованным. В любом случае, эксперимент получится интересным. - Это ребёнок, а не эксперимент. - Тош, ты меня удивляешь - к чему это морализаторство? - И тут уже в голосе девушки впервые прорезалась раздражение. - Мы же все знаем, что вся жизнь - это череда экспериментов, просто не все из них можно повторить. - А этот ещё и позволит проверить, насколько будущая полимеризация населения повлияет на репродуктивную способность граждан. - Подкинул новый аргумент Сергей. Харитон задумался: мысль об этом ребёнке (возможно его ребёнке, или Кати и Серёжи - рассмотреть, есть ли разница в восприятии) несколько пугала, но и вызывала интерес, научное любопытство. Ребята были правы - детей у настолько полимеризованных родителей ещё не было. Да, вакцина от чумы была основана на полимерной матрице, но её количество было слишком малым, чтобы как-то повлиять на организм носителя, да и все эксперименты доказывали его нейтральность. И хотя полимер не выводится из организма, накапливаясь со временем, сейчас, по прежнему, наибольшее его количество было в телах сотрудников Аргентума. Конечно, к запуску коллектива 2.0 будет проведён ряд экспериментов, чтобы доказать обывателям, партии и зарубежному научному сообществу безвредность нейрополимеров, рассмотреть его влияние на репродуктивную функцию и развитие плода было бы весьма и весьма любопытно. - Если уж позиционировать это как эксперимент, - медленно, уже начиная обдумывать дальнейшие действия, сказал Харитон, - то необходимо подготовить детальным план, учитывающий все возможные нюансы. И, наверно, - мужчина хитро посмотрел на Нечаевых, - мне стоит переселиться к вам, чтобы непрерывно наблюдать будущую мать. С громким хлопком ладони Сергея и Кати встретились в воздухе. - Ха! Мы знали, что ты не устоишь!

***

Дмитрий сидел за столом, покачивая в руке стакан с коньяком (хорошим, между прочим, Сталин подарил, а Кобе плохой коньяк вряд ли кто-то рискнёт передавать) - Сергей налил в гранёный, явно не зная, из какого положено пить такие напитки. Сеченову, в общем-то, было всё равно. Он смотрел на бликующую поверхность и думал, что такого выверта от Харитона совсем не ожидал. Гораздо вероятнее, на его взгляд, была бы реальность, где Захаров учинил массовый геноцид, чем та, где он завёл себе пару молодых любовников и живёт с ними в мире и согласии. И весьма весело, если судить по доносящимся из раструба вентиляции голосам. Их шуточные переругивания могли бы показаться отрепетированными, если бы Дима сам не был хорошо знаком с манерой общения что Сергея, что Екатерина, что Харитона: импровизировали они мастерски. Помнится, именно на этой почве Дима и сошелся с Харитоном в аспирантуре - мало кто мог поддерживать их высокоинтеллектуальные пикировки, сдабривая сарказмом и взаимными подколами. - О! Точно! Надо попросить Дим Сергеича ввести систему штрафов за нахождение на рабочем месте в выходной! - Раздался голос Сергея из раструба вентиляции, соединяющего две квартиры. - Дима - трудоголик, он на это не пойдёт. Моментально захотелось последовать предложению Сергея и ввести эту самую систему штрафов - вот чисто назло Харитону, чтобы потом посмотреть на его физиономию - не только же Сеченова шокировать можно! Усмехнувшись этой мысли, Дмитрий повращал стаканом, отхлебнул немного коньяка, погонял его во рту, раскрывая купаж и… - Статусом крёстного наших детей? - Так стоп! Каких детей? … и оросил стол перед собой коньячными брызгами. Каких детей? Какой крестный? Зачем им понадобился этот пережиток религиозного и имперского прошлого?! И почему Катя не попросила его курировать её беременность??!! Хотя, вспоминая откровения сегодняшнего дня, ответ на последний вопрос отпал сам собой. Дмитрий потянулся, схватил с соседнего стула тканевую салфетку и стал протирать стол, попутно прислушиваясь к разговору в соседней квартире и думая, что аргументы Нечаевы выбрали практически идеальные, не для всех, но для Харитона уж точно - тот всегда отличался самоубийственный стремлением опробовать всё на себе. Но это мужчина отмечал мельком, как интересную деталь, а сам уже, подобно (как он был уверен) Захарову за стеной, строил в голове план будущего эксперимента. - И мне бы хотелось рассказать маме. - Катя, ты же помнишь одно из условий наших отношений - никто не должен о них знать. - Да, но Дим Сергеич то теперь знает. Сеченов кивнул невидимой Екатерине - да, он знает, - точным броском через гостиную отправил салфетку в кухонную раковину и снова сел за стол, беря в руки стакан. - И мне бы хотелось ограничиться этим единственным исключением. - Ладно, мы расскажем ей только если ребёнок родится сильно похожим на тебя. Сеченов фыркнул, раскачивая алкоголь и ожидая ехидный комментарий друга на столь очевидную манипуляцию Сергея. - По внешнему виду младенца сложно что-либо понять, к тому же мои основные морфологические признаки, в той или иной степени, присутствую и у кого-либо из вас. Дмитрий оторвал глаза от стакана и удивлённо посмотрел на решётку вентиляции. Да нет, не может этого быть. Харитон не мог не понять! - Вот и договорились. И не выдержал: - Между прочим, все младенцы рождаются лысыми и недовольными. За стеной тихохонько ругнулся Сергей. - Так, стоп, что?! Смех Дмитрия, неожиданный даже для него самого, заглушил недовольный голос Харитона. Отсмеявшись, мужчина допил залпом остатки коньяка и с громким стуком поставил стакан на стол. Что ж, реальность, в которой он сегодня оказался, была весьма странной и подкидывала внезапные откровения, но плохой от этого не становилась. Гораздо лучше варианта с массовым геноцидом - в ней, по крайней мере, можно жить. И, с учётом появившегося бесконечного источника шантажа и шуток в отношении главного мизантропа всея предприятия, гораздо интереснее, чем раньше.