Шняга шняжная — жизнь общажная

      — Дазай, а сессия это сложно? — Ацуши сидел за потрёпанным несколькими поколениями студентов столе и поначалу со всей увлечённостью, высунув язык, усердно вычерчивал проекцию какой-то абсолютно непонятной перекошенной плоскости "EBT", проткнутую прямой "a". До сдачи тетради по начертательной геометрии оставалось чуть меньше одиннадцати часов, но в четыре утра, как известно, голову посещают очень важные и отвлекающие от работы мысли. Тёплый яркий свет настольной лампы освещал, погружённое в умиротворённую тишину пространство небольшой общажной комнаты.       — Ну знаешь, это дело такое... — Осаму потянулся, зевая. Он лежал на своей кровати, рядом с которой творился хаос: валялись три пустых банки от энергетика и две кружки с недопитым кофе, несколько помятых листов с планировками, гора фантиков от шоколадок, огрызки картона, оставшиеся от макета, законченного вроде бы позавчера. Дазая это ни капли не волновало, и он тыкал мышкой что-то по мнению Накаджимы даже более непонятное, чем его глупая начерталка. Вот только то, что взъерошенный сосед создавал под ритмичные щелчки кнопок было чем-то невероятным и очень сложным. Ацуши с трудом мог представить, что когда-нибудь и он так сможет. — О! Интимное. Поверь, тебе теперь даже отношения не понадобятся. С того момента, как ты, ничего не подозревающий ребёнок, отнёс свои документы в деканат, архитектура стала твоей ревнивой девушкой с очень извращённым чувством привязанности.       — Может не всё так плохо? — Ацуши с надеждой заглянул в недобро сверкнувшие кофейным отблеском глаза и уже успел пожалеть, что начал этот разговор. Ему по правде совсем не хотелось знать, сложно ли будет. Просто все старшекурсники любили пугать. Вот и Дазай что-то преувеличивал. Наверное.       — Я ещё преуменьшаю. Знаешь, насколько соблазнительно во время сессии выглядит мой стаканчик с ножами? Ну ещё я иногда мечтаю, чтобы на землю упал метеорит или начался апокалипсис. — Осаму лучезарно улыбался. Его худое уставшее лицо в ломаных бликах от яркого экрана, выглядело немного жутко. — Да ладно тебе. Не смотри на меня так, будто завтра на самом деле конец света. Это у меня сдача проекта, а ноут тупит и не грузит одновременно три приложения. Всё сдашь, у вас пока не очень трудно. Что вы там делаете? Пересечения объёмов?       — Мы ещё и с объёмными телами это делать будем? — Ацуши в ужасе оглянулся на засмеявшегося Дазая.       — Упс, спойлер. — ноутбук вместе со своим обладателем медленно сполз на пол, и Осаму, равнодушно продолживший щёлкать мышкой, замолчал, уткнувшись в монитор.       Ацуши тоже отвернулся к своим линиям, расплывавшимся перед глазами, ещё раз перечитал записи. Вот же, всё просто: заключить в плоскость, найти линию пересечения, потом найти линию пересечения с этой линией, а потом точку пересечения. Всё объяснено, проблема в том, что он ничего не понял, но это очевидно его проблема. И то, что за окном небо успело затянуться предрассветной зимней дымкой — тоже. Ночь ласково укутала спящий город покрывалом тёмно-фиолетовой мглы, нежно украшенным умиротворяющим падением снега. На самом деле красота! Вот только, смотря на пустые чёрные окна соседнего общежития, глаза слипались, а у мозга случалось несварение от принимаемой огромными дозами информации. Из-за спины выглядывала паника, игриво обхватывая горло и опуская холодные руки на грудь, от чего подкатывала тошнота и сбивалось дыхание.       — Дазай, я не успеваю.       — Накаджима Ацуши, я тоже ничего не успеваю. Это нормально, просто расслабься и делай.       — Я ничего не понимаю.       — И это нормально, я тоже. — брошенный неподалёку лист несколько раз перевернулся в руках.— Как я это вообще придумал? Где верх?       — Дазай...       — Заткнитесь оба! Сами не спите и другим не даёте. — откуда-то сверху раздался сонный раздражённый голос Рюноске. Накаджима уже было начал извиняться, виновато рассматривая ссутулившийся силуэт, но Дазай перебил его, ехидно посмеиваясь.       — Акутагава, раз ты проснулся, можешь помочь брату нашему меньшему? Сделай доброе дело, может потом тебе воздастся.       — Как же я вас ненавижу!       — Ну-ну, не кричи. Хочешь валерьяночки? - Осаму протянул спустившему вниз Рюноске вытащенную откуда-то из-под одеяла полупустую пластинку с таблетками.       — Ты совсем идиот? Хлещешь кофе литрами, разбавляя энергетиком, и при этом сидишь на успокоительных? — Акутагава скорее ворчал, чем был действительно удивлён. За полтора года соседства с ленивым придурком, начинающим курсовую за семь дней до сдачи и не спящим всю эту злосчастную неделю, он привык ко многим выходкам.       — Дазай, так ведь нельзя. — Ацуши был более взолнован этим фактом и таращился во все свои оливковые с фиолетвым переливом глаза на вопросительно поднявшего бровь Осаму.       — Что не так? Хватит строить из себя родителей. Я взрослый и самостоятельный человек.       — Ты даже посуду помыть не можешь, взрослый и самостоятельный. — передразнил Рюноске, на что получил красноречивый взгляд.       — Рю, ну помоги ты ему. Я ну никак не могу. Хочешь, чтоб его отчислили?       — Меня за это могут отчислить? — Ацуши в панике чуть не свалился со стула.       — Меньше народу, больше кислороду. Почему его вообще подселили к нам?       — Я так же возмущался, когда заселили тебя. Знаешь, мне было так хорошо одному. — он драматично всплеснул руками, утирая слезу. — Сука... — тихий щёпот, пронизанный болью. — Оно кажется... вырубилось.       Ноутбук, издав громкий щелкок, не предвещавший ничего хорошего, погас, не выдержав бесперебойной напряжённой работы вторые сутки подряд. Осаму обречённо молчал, рассматривая не подающий признаков жизни экран. В комнате повисла напряжённая тишина, разрезаемая звуком карандаша нервно шуршащего по бумаге.       — Я не мастер по технике, но что-то мне подсказывает, что, если на корпусе твоей железяки можно пожарить яишницу, то ты явно делаешь не всё правильно. Пусть остынет.       — Без тебя знаю. — Осаму устало потёр переносицу и, нехотя подойдя к окну, распахнул его настежь, поставив самый важный предмет в его жизни на данный момент на подоконник.       — Ты что творишь? Холодно.       — Мне всё равно. Укутайся в плед.       Акутагава не стал даже спорить. Бесполезно. Лучше не перечить ебанутому третьекурснику-архитектору, у которого скорее всего не сохранился результат последних нескольких часов работы. Тёплый красный плед был поспешно снят со второго яруса кровати и накинут на голову и плечи.       — Дазай, там минус пятнадцать, тебя продует. — Ацуши, не ожидавший подобного поворота событий, начал дрожжать и с беспокойством наблюдал за нервно расхаживающим по комнате соседом, то и дело с раздражённой улыбкой подлетающим к окну и зажимающим кнопку питания, пытаясь реанимировать ноутбук.       — Меня это не волнует.       — Но...       — Ацуши, я сейчас выйду в это окно, если он не запустится.       — Я не против сессии автоматом. — Рюноске сильнее укутался в плед, нависая над вжавшимся в плечи Накаджимой. Вот повезло же ему с соседями! Мало того, что не спят ночами, так оба ещё и тупые. Дазай грозно взглянул на него, будто отвечая на внутреннее возмущение. Акутагава, немного смутившись, отвернулся к столу. — Что у тебя тут? Это же элементарно, бездарь. Что ты не понимаешь?       — Почему оно так... — трясущийся карандаш обводил по воздуху контур плоскости.       — Всё, отойди. Если начерчу, обещаешь заткнуться и дать мне поспать мои законные три часа?       — Конечно! Рюноске, ты лучший! Спасибо!       — Не прикасайся ко мне.       Ацуши придвинул стул от соседнего стола, за которым так-то должен был работать Дазай. Вот только сосед видимо на дух не переносил своё рабочее место и всегда, насколько за полгода успел заметить Накаджима, сидел либо на кровати, либо на полу, причём в очень неудобных и сомнительных позах. Акутагава уверенно вычерчивал одну линию за другой, не обращая внимания на восхищённо следившего за ним первокурсника.       Ноутбук снова начал шуметь после двадцатиминутного перерыва, видимо, в итоге проникнувшись сочувствием к своему хозяину, выставившему его на вытянутых руках прямо в окно для лучшей вентиляции.       Возобновившуюся рабочую атмосферу нарушил надрывный крик из общежития напротив.       — Халява приди! Халява приди! ХАЛЯВА ПРИДИ!       — Завались, баран! Всё равно не поможет. — заорал Дазай в ответ, совершенно не обеспокоенный раздражённым дыханием Рюноске в паре метров от него.       — Сам ты баран! — ответил всё тот же звонкий голос откуда-то с четвёртого этажа. — Иди нахуй!       Осаму освободил одну руку и начал под повторные возгласы быстро нажимать мышкой. Судя по расслабленному выдоху, Ацуши догадался, что проект всё-таки сохранился. Он с замиранием сердца наблюдал за тем, как со скучающим видом Дазай держал свой ноутбук над пропастью в пять этажей.       — Что завтра сдаёшь?       — Физхимию. Ноут ёбнуть не боишься?       — Да он, сволочь, не работает по-другому. У меня подача проекта! Фотошоп глючит.       — Лох ебаный! - парень в окне, подсвеченном красной диодной лентой, рассмеялся. Ацуши от каждого пронзительного возгласа хотелось зажать уши. Он искренне не мог понять или скорее принять, как можно так бессовестно мешать спать всем людям вокруг. Их же слышно на полулицы! Куда он попал?       — Что ты там лаешь, псина? Не слышно!       — Кого ты псом назвал, мудила? Бессмертный что ли? Я сейчас спущусь к тебе.       — Ради этого цирка я даже готов выйти.       — Ты серьёзно? — на противоположной стороне отчётливо слышалось недоумение.       — Почему нет? Один хуй, всё зависло. Снова.       — Я же говорю, лох!       — Жду твою мордашку на улице.       — Сука!       Дазай мгновенно поставил ноутбук на кровать, обогнул растерянных соседей, схватил куртку и, надев ботинки, не завязывая шнурки, быстро вышел в коридор, хлопнув дверью на весь несчастный этаж. Рюноске и Накаджима переглянулись.       — Это его друг?       — Готов поспорить, он его первый раз в жизни видит. — Акутагава пожал плечами и вернулся к своему не своему чертежу, также спокойно решая задачи одну за другой, оставив Ацуши наедине с вопросами, судорожно витающими в голове, на которые некому было дать ответ. — Закрой окно, раз заняться нечем, пока Этот не вернулся и снова его не распахнул.       За стеклом открывался, ну сложно его назвать прекрасным по своей природе, вид, но было довольно уютно. Мелкие снежинки медленно опускались на землю. Деревья были красиво припорошены снегом. Как в сказке. Правда серый вид спящей пятиэтажки немного портил картину, но несколько окон с гирляндами не могли не радовать глаз. В комнате после принудительного проветривания стало свежо. Даже новогоднее настроение заиграло где-то внутри, несмотря на подкравшуюся очень незаметно сессию. На крыльцо вышел парень в объемной куртке, шапке с помпоном и полосатым шарфом, закурил сигарету, и внимательно всматривался в засыпанную, никем не протоптанную дорожку. А потом, шагая широкими шагами по сугробам, с взъерошенной копной волос, в поле зрения появился сам Дазай, он оглянулся, помахал Ацуши рукой, будто точно знал, что за ним наблюдают, и подошёл к.. Ого, а он намного ниже Осаму!       — Что они там делают? — Рюноске вздохнул, перевернув лист.       — Курят на ступеньках.       — Не удивлён. Иди сюда, неразумное существо. Как ты это преподу объяснять будешь?       — А это...       — Ладно, твои проблемы. Я почти закончил.       Примерно через час Дазай ввалился в комнату продрогший насквозь, но с довольной улыбкой до ушей, которая тут же разбилась вдребезги, когда он увидел спящих на своей двухъярусной кровати соседей и ноутбук по прежнему показывающий неподвижную картинку.       — Как успеть завтра ещё и распечатать подачу?! — он сел на пол и продолжил обречённо расставлять размеры на плане.       Солнце озарило небо персиковыми лучами. Свет в окне напротив давно погас. Ацуши и Акутагава мирно сопели. Лишь Осаму, забывший о том, что существует такое соблазнительное понятие как "сон" ни разу не сомкнул уставших глаз. Среди хаоса мыслей мелькала одна, довольно простая и приятная. Чуя. Есть в нём что-то такое, одновременно привлекательное и жутко раздражающее. Вот только мозг, работающий больше по привычке, нежели действительно способный здраво мыслить, никак не мог дать ответ, что именно.       И всё-таки сессия - дело интимное. Это он понял ещё давно, но сегодня снова прочувствовал особенно остро, когда за пятнадцать минут до сдачи мчался распечатать двухметровый лист, таща с собой полуметровый макет в автобусе.       В итоге проект сдал. Но это только начало.