Мягкая игрушка Лянь

Му Цин откладывает гребень в сторону, напоследок ещё раз пропуская шелковые волосы Се Ляня сквозь пальцы. Они мягкими волнами струятся по плечам и спине принца. От свечей распространяется теплая дымка, тень от трепещущего пламени играет на стене. Свет огня бликует на черных волосах, источающих чарующих цветочный аромат. Он сливается с невесомым запахом воска и пламени в воздухе, проникает глубоко в тело, заключает в свои сети разум, лишая его желания противиться почти осязаемому уюту. Плавно подкрадывается сладкая дремота. Мышцы расслабляются. Му Цин неспешно кладет ладони на талию принца, и тот в ответ позволяет костлявым рукам обхватить себя, заключая в объятия. Сминая полупрозрачную жемчужную накидку господина, слуга не может удержаться от того, чтобы немного притянуть к себе Се Ляня. Он закрывает глаза и утыкается носом в волосы принца, полной грудью вдыхая их запах: запах поздней весны, теплого ветра и цветущих садов. Его высочество откладывает кисть для каллиграфии и намеревается что-то сказать, но оказывается прерван до боли знакомыми шагами. В комнату уверенно входит высокий юноша, и Се Лянь мысленно отмечает, как хорошо он вписывается в обстановку помещения. Приглушённые медовые и розовые оттенки разбавляют пастельно-фисташковый и пшеничный цвета. Принц улыбается вошедшему уголками губ. Фэн Синь на минуту замедляет шаг и в замешательстве смотрит на Му Цина, но ничего не говорит, видя, как приложил к губам указательный пальчик его принц. Фарфоровая пиала с ягодами опускается на деревянный столик для каллиграфии с приятным тихим стуком. Му Цин, не открывая глаз, тянется к ним, случайно дотрагиваясь до тыльной стороны ладони Фэн Синя. Оба вздрагивают и тотчас отдёргивают руки, их щеки наливаются румянцем, и особенно хорошо это заметно на мертвенно бледной коже Му Цина. И хотя слуга оказывается вне зоны видимости Се Ляня, тот чувствует, как юноша выпрямляется, разжимает объятия, но обхватывает с двух сторон его талию худыми ладонями с длинными пальцами. Он немного надавливает, крепче сжимая принца, и словно желает продемонстрировать вновь пришедшему, что это место на сегодня уже занято. И Фэн Синь хмурится, но не спорит. А в глазах Его высочества просыпается жидкое золото — словно сквозь янтарную призму тягучего меда Фэн Синь видит, как оно плещется на их дне, когда Се Лянь поднимает взгляд. Он почти вальяжно протягивает другу ладошку. Их разделяет столик, но он не может стать помехой, когда принц просит, а Фэн Синь желает. Ладони Се Ляня со стороны кажутся фарфоровыми, но на ощупь мягкие и нежные, словно бархат. Сложно поверить, что эти полные изящества благородной особы руки могут виртуозно обращаться с холодным оружием. Фэн Синь протягивает свою ладонь и отмечает, насколько она больше, чем ладошка принца. Его высочество подобные мысли не беспокоят, и даже пламени свечей не известно, что крутится у юноши на уме, когда он тянет друга к себе, так что Фэн Синю приходится сначала опереться другой рукой о столик, а потом и вовсе опуститься на него одним коленом. Се Лянь не просто кладет ладонь юноши себе на талию. Он прижимает ее к уже лежащей там руке Му Цина и тихо смеётся, наслаждаясь реакцией обоих. Прямо перед его прелестным личиком на красивом лице Фэн Синя застывает странное выражение, он хочет убрать руку, но принц не позволяет ему сделать это. Жидкое золото внутри застывшего янтарем меда плещется в озорном восторге, когда Се Ляню удается наблюдать целую бурю эмоций в оливковых глазах друга. От горячего прикосновения Му Цин вздрагивает, но не собирается отступать. Он усиливает хватку и притягивает к себе наследного принца. Се Лянь, в угоду юноше, меняет позу и пристраивается между ног слуги. Фэн Синь залезает на стол, спускает одну ногу с другой его стороны и обхватывает господина руками. Одной — чуть выше талии, другой — за плечи. С двух сторон заключённый в объятия Се Лянь не перестает строить коварные планы. Бархатный румянец покрывает фарфоровые щеки, и принц лукаво прикусывает одну из мягких пухлых губ. Ладошками он обхватывает лицо Фэн Синя и тепло его рук ощущается прохладой на горячей коже, когда благородный юноша притягивает его ближе, глядя снизу вверх из-под опущенных ресниц. Происходящее кажется нереальным, а Се Лянь вот уже несколько минут неотрывно смотрит в оливковые глаза. Он неторопливо изучает ресницы напротив — светлые, но такие длинные. Фэн Синь старается не дышать. Он видит божественно прекрасное лицо так близко, что кажется, будто достаточно неосторожного выдоха, и столь желанная иллюзия развеется навсегда. Ни в сладких солнечных глазах, обрамлённых густыми черными ресницами, ни в гладких щеках, увенчанных бархатистым персиковым румянцем, ни в пухлых, и наверняка мягких, губах нет изъяна. Словно нежный лепесток белоснежного лотоса, словно изваяние бога очарования и чистой красоты. Точёные плавные черты лица размываются перед глазами юноши, сливаясь с танцем огненной дымки вокруг них. Се Лянь чувствует как напряжённо сжимаются ладони на его талии. Му Цин, сидящий сзади, ревнует двоих юношей друг к другу. Принц не заставляет его долго ждать и кладет голову Фэн Синя себе на плечо именно с той стороны, где находится лицо слуги. Он не убирает ладонь, а неспешно поглаживает голову друга, не давая тому отстраниться. Се Лянь — недосягаемый идеал, запретный плод, о вкушении которого не смеешь и помыслить. На него хочется смотреть издалека, любоваться вечно, словно уникальным шедевром, величайшим творением природы. До него хочется дотронуться, словно до божественной статуи, чтобы ощутить его материальность или прикоснуться к прекрасному. Его хочется оберегать. Но Му Цин — другое дело. Он раздражает и действует на нервы. А ещё зарождает глубоко внутри волну вожделения. В его облике нет ничего высокого, но он не лишён прекрасного. Он выводит из себя каждым словом, так что хочется вырвать язык, но прежде целовать, да так, что б изодрать губы в кровь. Его ненавидишь и желаешь одновременно. На плече Се Ляня двое сливаются в отчаянном поцелуе, но их руки не перестают плотно сжимать свой кусочек господина. Принц заливается смехом. За окном поют чарующие песни цикады, ветер нежно играет с листвой деревьев. Тих, спокоен и кажется нереальным теплый весенний вечер.