Отдаться

— Ты хочешь ЧТО? — Отдаться тебе. Ди Фэйшэн останавливается и пропускает какую-то длинную и несомненно важную часть речи Ли Ляньхуа, который продолжает идти вперед, к дверям этого проклятого во всех смыслах поместья и наконец оборачивается, всплескивая руками: — Глава Ди, А-Фэй, пожалуйста. Мне нужна твоя голова… ну и немножко — другие части тела. Тот, кто наложил проклятие, был чрезвычайно конкретен в своих требованиях. — И ты хочешь мне отдаться. — Ну. Не то чтобы хочу… — Не хочешь? — Ди Фэйшэну отчаянно нужно время, его мысли скрипят и отказываются крутиться в голове, как давно забытые механизмы. — Послушай, А-Фэй. Не так уж и важно, хочу я этого или нет. Думай об этом как о еще одном поединке. Я тебя проткнул мечом, ты проткнешь меня… не мечом. Проклятие будет снято, мы найдем ублюдка, и он пожалеет, что родился на свет. Ли Ляньхуа очень эффективен, когда ему что-то нужно. Ди Фэйшэн обнаруживает себя в бочке с горячей водой, а Ли Ляньхуа рядом — в такой же бочке. Ди Фэйшэн моется, тщательно и аккуратно, радуясь, что нашлось хоть какое-то занятие, не требующее осмысления того, что должно произойти. Но… — Ты хочешь, чтобы я взял тебя… Как женщину. — Пфф, — Ли Ляньхуа хихикает, расплескивая воду, — как женщину не получится. Эй, ты вообще пробовал с мужчиной? — Перестань об этом говорить. Хотя мне интересно, почему ты хочешь… — Отдаться тебе? — Тьфу. Ну да. В требованиях не указано, кто кого должен… — Глава Ди, — проникновенно шепчет Ли Ляньхуа, перегибаясь через край бочки, чтобы положить руку на плечо Ди Фэйшэна, — ты очень грозный и привлекательный мужчина. Вот это всё — челюсть, скулы, желваки, когда ты зубами скрипишь, кулаки, выражение лица опять же. И у меня как у человека, не чуждого лекарского искусства, есть подозрение… — Какое? — Что, если я засуну в твою, несомненно красивую и очень мужскую задницу хотя бы один палец, ты отхватишь мне его начисто. Ли Ляньхуа смеется, а, когда Ди Фэйшэн нажимает ему на макушку, уходит под воду и пускает пузыри. С мокрыми, облепившими лицо волосами Ли Ляньхуа похож на утопшего крысенка, а Ди Фэйшэн всё еще не понимает, в какой момент согласился на эту сомнительную практику снятия проклятий. Бочки исчезают. Не сами собой, конечно, вокруг суетятся какие-то слуги, на которых Ди Фэйшэну плевать. Он вытирается и зависает… Одеваться бессмысленно, но нужно как-то… Что-то вначале… — Ты чего? — Ли Ляньхуа, завернутый в простыню, появляется из-за ширмы. Ди Фэйшэн не хочет думать о том, что он там мог делать, — ложись, я сейчас. Он останавливается, мазнув равнодушным взглядом по груди Ди Фэйшэна. — Если тебе совсем-совсем не по себе, могу предложить два варианта. Первый — ты сейчас одеваешься и выходишь, а я срочно ищу кого-то еще. В конце концов, говорилось о двух мужчинах в супружеской постели бывшего хозяина поместья. Я могу… нет, Фан Добин отпадает, это просто ни в каие ворота, да и он потом будет переживать… в общем, найду кого-то, кому не настолько противно это потрепанное тело, а второй… — Мне не противно. — Да? Ну тогда второй вариант — я заварю травки, у меня с собой есть, они расслабляющие и успокоительные, надеюсь, не слишком. Мы попьем чаю, поболтаем о пустяках и тогда уже… Между прочим, Ли Ляньхуа бессовестно кокетничает. Он в неплохой форме, если судить по тому, что Ди Фэйшэн успел увидеть. Без тренировок, пусть не слишком регулярных, он бы не смог вытворять свои фокусы, растрачивая внутреннюю силу направо и налево. — И предупреждая твой вопрос, нет, я не соглашусь на поединок. Это одолжение ты делаешь не мне. Если это конечно одолжение. — Конечно одолжение. Но ответь, почему я? — Ну, знаешь, глава Ди. Мне не очень хотелось говорить это вслух, но кто еще знает меня так, как ты? Кому еще я могу доверить себя всего? Я знаю, что ты не причинишь мне вреда, хотя после твоих целительских экспериментов это спорный вопрос. Укусы этих ваших духовных змей до сих пор не сошли. Вот, посмотри. Ли Ляньхуа спускает простыню с одного плеча, демонстрируя молочную кожу, ключицу и один розовый сосок. Ди Фэйшэн послушно смотрит. Укусов не видно. Ди Фэйшэн чувствует прилив крови в паху, легкое головокружение, отставляет чашку и встает, угрожающе ворча: — Успокоительные, говоришь, травки? Старый лис, вечно какие-то уловки… Он перекидывает взвизгнувшего Ли Ляньхуа через плечо, тащит к постели и аккуратно сажает на комковатый матрас. Потом укладывается сам, раздвигает ноги и смотрит из-под ресниц: — Ты у нас чудо-лекарь. Вот и сделай так, чтобы всё всем понравилось. Масло не забудь. Ли Ляньхуа молчит, приоткрыв рот. Потом хлопает себя по лбу: — Точно. Масло. — Шевелись, — хмыкает Ди Фэйшэн, — И тогда я, так уж и быть, не отхвачу тебе палец. Ли Лянъхуа шевелится.