Мой идеальный мир

                  Раз.       "Здравствуй, Икар"       Карандаш, когда-то найденные в вещах задержанной соперницы, замирает в нерешительности под первой строчкой. Единственная фраза выглядит шрамом на девственно чистом листе бумаги. Лия поднимает задумчивые глаза и в их отражении пляшут лучи закатного солнца. Девушка сидит на руинах старого города, не замечая дрожи в иссохших конечностях. Она не ела уже несколько дней, едва ли проспала пару часов за последние сутки. Её руки и ноги, едва прикрытые лохмотьями, в которые превратилась некогда брендовая одежда, покрыты грязью и корочками засохшей крови. Девушка не замечает бесчисленных ранений, не обращает внимание на вывих левого запястья и голод, что немым призраком стучится в её потерявшее связь с реальностью сознание.       Сегодня она прошла несколько километров, не встретив не единой души. Не услышав ни единого звука. Могло показаться, что жизнь в этом районе просто остановилась, словно у неё закончился оплаченный период подписки. И всё выключилось. Раньше она не задумывалась о подобном, но в последнее время такие мысли прочно поселились в её голове, блуждая между обрывками фраз и смутно представляемой целью, к которой она добиралась. Лия не знала, куда или зачем она идет. Очнувшись на крыше здания в полном одиночестве, ей показалось неправильным оставаться на месте. Опасным. И она пошла.       "Иногда я вспоминаю нашу первую встречу. Ты был так робок, так невинен... Так прекрасен. Мы были окружены толпой, но я помню, как ты посмотрел на меня и весь шум, что раздражал в тот вечер, исчез. Твои голубые глаза были похожи на самые технологически продвинутые мониторы и в них я увидела странные, непонятные... удивительные формулы. Я не могла услышать слов, но, казалось, читала все твои мысли. А ты понимал меня, считывая сквозь толпу посредственных людей мои уникальные тональности."       Задиристый ветер поднимает с земли пыль, срывает пыльцу с редких цветков и, словно в насмешку, проноситься мимо Лии, обжигая её глаза. Девушка инстинктивно моргает, а затем с удивлением рассматривает свои руки - мокрые, от первых в жизни, пустых слез. В прошлом ей доводилось рыдать на показ, отыгрывая нужную роль или украдкой промакивать салфеткой длинные ресницы, чтобы сохранить безупречный макияж. Впервые она плачет не испытывая никаких эмоций. В её груди пусто и тихо, словно окружающих воздух уже проник в её легкие.       "Ты заметил, как с нашей первой встречи прошло время? И город в котором мы жили - изменился уже несколько раз. На месте бывших пустырей появились стройки, новейшие технологии изменили обычные будни. Мы построили наши карьеры, пробились через запреты, неверие и неудачи. Ты держал меня за руку. Я смотрела в твои глаза. Я точно знала, что нас ждет теперь впереди. Каждый день имел свой сценарий, в который ты вносил правки с присущей тебе непосредственностью. Но, всё же, мы строили наше будущее... Наш идеальный мир."                   Два.       С того дня, как Лия покинула Полис, дождь лил три раза и было примерно пятнадцать остановок. И всего два оазиса, выделяющихся среди окружающей пустынной разрухи удивительным чудом - живыми, ярко-фиолетовыми цветами с желтой сердцевиной. Маленькие нежные лепестки трепетали от малейшего дуновения, но гордые головки непокорно поднимались вверх, словно бросая вызов всему свету: и палящему солнцу, безмолвно плывущему в небе, и хмурым тучам, безучастно укрывающих единственный источник тепла. За пределами купола всё оказалось совершенно не таким, как она себе представляла.       "Я тоже старалась быть идеальной: красивой, умной. Тебе под стать. Я думала, что усовершенствовав огранку, твой взгляд навсегда будет прикован к переливающемуся блеску света славы, отраженном в моем бриллианте. Я буду дополнять каждый твой выход, позабочусь о вещах, которые лишь мешали твоей гениальности. Я буду нужна тебе, как и ты был нужен мне. Мы должны были стать звеньями в одной цепи общества. Но этого не случилось.       Знаешь, мне никогда не нравилась идея с крыльями. Но я видела, как с каждой секундой размышлений над новым гаджетом, ты всё меньше смотрел на меня. Я боялась тебя потерять. Ты чертил деталь на экране - я слышала, как с треском расходится безупречный камень, будто сделанный из самой дешевой пластмассы. Ты не оставил мне выбора - я должна была тебя поддержать. Как всегда.       Сделав шаг, мы всегда ожидаем ответа, даже если не хотим себе в этом признаваться. Порой я задумывалась, в каком идеально-притворном мире мы живем. Ты мог бы улыбаться человеку, держа за спиной сжатый до боли кулак. Но ИИ помогала. Успокаивала. Брала под контроль и всё дурное словно растворялось в сизо-голубом тумане. Становилось так просто. А затем Персей сказал, что мы живем, как во сне. И пришло время очнуться.       Я ухватилась за попытку узнать себя, стать ближе к отдалившемуся тебе. Ты стал совершенно чужим, холодным и незнакомым. Я боялась окончательно потерять всё, что мы построили с таким трудом. Но ты больше не смотрел на меня и мой блеск погас без этого света. Вернувшись тем вечером домой я нашла наш идеальный мир - разбитым, как стеклянную подделку. Наверное, если бы небо могло - оно рухнуло бы вниз, раздавив Полис и всех жителей, словно какое-то недоразумение. И никто не нашел бы это странным. Ведь полет в два метра от земли не мог сравниться с ней... и звездами. Безмолвными и далекими, каким стал и ты."       Лия какое-то время смотрит на свой неровный почерк и пытается вспомнить, кто и когда научил её писать. И зачем это было сделано. Фрагменты прошлого вспыхивают в памяти, как блики в каплях прошедшего дождя, но ничего конкретного она разобрать не может. Только отдаленные голоса, чей-то смех... Детский, беззаботный. Он звучит странно в окружающей её тишине. Тогда она пытается вспомнить, какие эмоции испытывала в последние дни своей прежней жизни. Но даже эти чувства всплывают неясными тенями, словно кто-то залил чаем её чип памяти.       Сухой рукой она проводит по немытым пару недель волосам. Не замечая старой привычки, девушка ловит мгновение удовольствия и желая продлить это ощущение, повторяет жест. Ничего. Растерянно, она переводит взгляд на пустые ладони. И не может вспомнить, что делала минуту назад.

***

Любой танец, если упростить, можно разделить на три ключевые позиции: подготовка, полет, приземление. С отношениями, если подумать, всё так же: вначале ты влюбляешься, потом строишь совместную жизнь, а затем умираешь. И будущее, к которому в итоге стремишься - просто подготовка к неизбежному. Это сравнимо с полетом, где едва оторвавшись от земли ты можешь думать только о том, как побыстрее достичь максимальной точки, а затем полностью сосредотачиваешься на красивом и желательно безопасном приземлении. И падаешь. И так? На «раз» - сделай вдох, На «два» - задержи дыхание, На «три» - выдыхай. А теперь давай с самого начала.

***

                  Три.       Самым страшным оказывается не одиночество. Не раненая гордость, не холод пустой кровати. Ужаснее всего оказывается гибель надежды. Когда погибает вера, начиная гнить, отравляет сознание своим ядом.       Лия поняла это сидя на подоконнике в их спальне. Дверь за Музой закрылась несколько часов назад, но Икар до сих пор не вернулся. Комната была переполнена звуками: капающей из крана воды, гудения проезжающих за окном машин. Казалось, она слышит треск, с которым электричество проносится в проводах, заполнивших стены. Но всё перекрывал глухой, размеренный стук собственного сердца. Он безжалостно отсчитывал время.       Девушка не могла оторвать взгляд от окна, переполненная злостью, обидой, разочарованием, с задетым самолюбием, она до последнего раздувала тлеющий уголек надежды. Подпитывала её счастливыми воспоминаниями, красивыми словами, сказанными утром, теплотой его улыбки, так ярко всплывающей перед замутненными от слез глазами. Каждая мимолетная тень, кто бы мог подумать, что их так много на залитой электрическом светом улице - казалась его возвращением. В каждом смехе, пробивающимся снаружи - чудился его голос, в каждом силуэте она узнавала знакомую походку. Часами Лия поддерживала угасающее тепло крохами, которые подбрасывало воображение.       "Но в какой-то момент разочарования стало больше, чем веры. Тогда я достала свой туз, свою последнюю карту, ведь когда больше ничего не остается, надежда так часто спасала в красивых историях красивых людей. Меня начал разбирать смех. Я представила, как спустя время, мы будем весело вспоминать это недоразумение, скрывая горечь за широтой улыбки. Я услышала свой собственный голос, в котором лишь ты, да Брут, смогли бы различить страх - тот самый, что жил со мной многие годы. Который я почти победила, но он воскрес. Почему не заработал браслет? Той ночью, в стенах нашего дома, когда реальность взяла верх над наивным желанием ничего не замечать. Когда целый город оказался пустым, когда у прохожих внезапно пропал слух, испортилось зрение и исчез интерес. Когда вместо яркого света от твоей улыбки место рядом заняла темнота, от которой не укроет плотная штора и запертая дверь.       Будущее по-прежнему мерещилось мне идеальным, ведь на смену ночи непременно приходит рассвет. Таковы законы природы. Смешные законы глупой природы. Смех разбирал меня всё больше - вначале попытка скрыть крик, этот пронзительный вопль начал разрывать мне легкие. Я чувствовала, как он зарождается под слоями одежды, как скапливается, подобно макроте, как пробирается наверх, раздирая саднящее горло. Я слышала, как из сдавленного звука рождается, накатывая будто эхо, безумие. Смех, переходящий на крик. Слезы обжигающие и без того распаленные щеки. Браслет не работал. Фемида молчала. И была слепа в своем правосудии.       Впрочем, вечно кричать невозможно. Наши легкие на это не рассчитаны. И тогда я замолчала.       Было ли той ночью холодно? Я не помню. Только теперь я знаю, как одиноко, как больно, как безумно страшно расставаться с надеждой, которую когда-то давно я прочла в любимом взгляде. И мне захотелось поделиться этим с тобой."       Лия ставит точку и какое-то время смотрит на помятую бумагу и текст, в некоторых местах выделяющийся зачеркнутыми исправлениями. Слова можно переписать, подобрать, поставить в правильном порядке. Жизнь - нельзя. С застывшим выражением на лице, словно кто-то нацепил ей маску безразличия, она скомкивает хрустящие листы и равнодушно отбрасывает их в сторону. Что-то столь ненадежное и непостоянное не заслуживает существования.       Впрочем, по одной теории, у всего в мире есть некая цель. Ненадолго задумавшись, она медленно поднимается, разминая затекшие колени, и сделав пару шагов, подбирает отброшенное письмо. Щелкает зажигалка. И яркое пламя, не уступающее зашедшему солнцу, на несколько минут согревает худые, дрожащие руки. Ещё немного и бумага сгорает до пепла, тут же подхваченного озорным ветром.       Лия обессиленно садится на ещё хранящую последнее тепло землю. С той ночи прошло столько времени... Но порой, стоит ей смежить глаза, как воспоминания вспыхивают яркими пятнами, отзываясь томящей болью там, откуда прежде доносился размеренный ритм сердца. После снятия браслета мир в её глазах изменился, точно кто-то сменил настройки обработки цвета. Померкли голубой и синий, красный и черный затопили сознание. Персей утверждал, что туман в голове растворится, стоит только проснуться... Но его заменил смог ярости, обиды и разочарования. Лие казалось, что легкие забиваются этим прогорклым дымом, она не может дышать.       А затем всё затихло. Все мысли, все чувства, вся боль - исчезли, смахнутые порывами воздуха от взлета Музы. Её крылья сияли на рассвете нового дня, она была так чудесна... Почти, как бриллиант чистейшей огранки. И в момент взрыва прекрасный алый, бордовый, вишневый... нет, даже больше - все оттенки красного, с легким вкраплением черного цвета заиграли в самой прекрасной искре. Лия была готова заплакать - она снова могла дышать.       В следующее мгновение что-то изменилось в её сознании. Она окинула потерянным взглядом площадь, не задержавшись на Бруте, не удостоив Икара лишней секундой. Полис показался ей пустым, заброшенным и бесконечно одиноким. И она ушла, не задержанная стражей, невидимая для прохожих. В её некогда прекрасных сияющих глазах больше не отражались блики чьего-либо света.       Небрежным жестом смешав пепел и пыль, Лия скрестила руки на коленях, спрятав в них изможденное лицо со следами недавних слез. Пожалуй, она подремлет здесь ещё немного, пока её не разбудит волчий вой или дребезжание собственных зубов. И тогда она продолжит путь. В поисках идеального мира.