Спящий принц

– Сев. … – Сев? … – Ну не молчи! Не люблю, когда моя змейка расстраивается. – Отстань, Поттер, я не расстроен, а недоволен собой. – Ну что мне сделать? Хочешь, я начищу этому твоему Пинцети морду в тёмной подворотне? – Он не мой, слава Мерлину, и Пьярцетти. Поттер, ты будешь бить старика? – Сев, какой он старик?! На банкете он был с юными любовниками-близнецами, и от всех троих просто флюидило сексом. – Винченцо Пьярцетти в прошлом году отмечал девяностолетний юбилей. Гарри, я хочу побыть один. – Да ладно! – Поттер в очередной раз проигнорировал просьбу. – Вот этому юркому дрыщу девяносто?! Как так может быть? – Любой уважающий себя зельевар, тем более мастер, знает, как можно прожить долго и счастливо, изготавливая для себя индивидуальные составы, – Снейп снисходительно потрепал вовремя подсунутую чернявую макушку несмышлёныша Гарри. – Такой большой, а элементарных вещей не понимаешь… Поттер, поняв, что стадия активно-отрицательная перешла в тихую грусть, ввинтился на маленький диванчик под бок мужа, поёрзал и путём нехитрых манипуляций перетянул его к себе на колени. Северус был вял и печален и на такое вопиющее с собой обращение не проявил негатива, наоборот, откинул голову на широкое плечо и затих. Недовольство собой и окружающим миром собрало глубокую складку, залегшую между бровей, уголки губ уныло опустились вниз. Гарри такое не нравилось. На хую он вертел этого Винченцо и его научные достижения, если Сев так расстраивается. – Сев, ну и что Перцети такого изобрёл? Не пойму, в чём радость теоретического решения, если оно не поддержано практикой? – Пьярцетти умудрился рассчитать возможность выпарить из зелья субстанцию чистой магии, только и всего, – вяло махнул рукой Северус на величайшее открытие в мире зельеварения. – Теоретически. А когда он сможет это сделать реально? – Вероятно, и не сможет, может, лишь через несколько веков на основании его исследований получится… – И в чём тогда радость? Изобретения должны приносить пользу здесь и сейчас, – Поттер как практик до корней волос не понимал, из-за чего печаль. – Вот твоё зелье – это штука стоящая и очень нужная. – Ты говоришь так, чтобы поддержать меня. – Нет, я так думаю! Моя змейка самая гениальная, и плевать на всех этих козлов, что бы они там ни говорили! – Гарри покрепче обнял Снейпа, захватил своими лапами вялую тонкопалую ладонь и принялся нежно перебирать пальцы, ласкать кожу. Поттер впервые попал на такое мероприятие, как Европейский Конгресс Зельеваров (ЕКЗ), и ему тут не понравилось в первый же вечер, когда состоялся торжественный приём для приехавших участников и их сопровождающих, благо эта богадельня собиралась раз в пять лет. Посмотрев на местную публику взглядом профессионального аврора, Гарри решил, что больше он своего Северуса сюда одного не отпустит – сплошь извращенцы и сластолюбцы: не отравят, так украдут. Как-то Снейп, конечно, справлялся раньше, и сам здесь уже много раз представлял Магическую Британию, но теперь у него есть личный телохранитель, готовый бдить в режиме двадцать четыре на семь. Надо сказать, что появление на банкете британского зельевара, обычно путешествующего в одиночку, с молодым, привлекательным, магически одарённым супругом, да ещё не с кем-нибудь, а с самим победителем Воландеморта, произвело фурор и стало обсуждаемой новостью вечера. Северус купался в лучах восхищения и зависти и ужасно гордился своим мужем, таким галантным и предупредительным, словно не он дома превращается в неуклюжего медведя с аврорскими шуточками. Даже Винченцо с его близнецами, хорошенькими, как пастушки со старых полотен, завистливо поглядывал на возвышающегося над всеми на полголовы Поттера, пышущего магией и хищным обаянием, что уж говорить о прочих возрастных сластолюбцах. И триумф Снейп испытывал ровно до того момента, когда служащие разнесли по залу свитки с темами выступлений зельеваров на все последующие дни конференции. Понятно стало, что Пьярцетти не переплюнуть никому – прочие изобретения казались безделицей, вот Северус и захандрил, недовольный собой. Как известно, профессиональная зависть – весьма неприятная штука. – Сев, – не унимался Гарри. Пытаясь расшевелить супруга, сунул ему напоминающий полураскрытый тюльпан бокал с рубиновым тягучим вином и принялся ласкать пальцами голову, пробираясь под чёрные густые пряди, да так умело, что Снейп, отпив глоток, замер под лёгким массажем и глаза прикрыл. – Посмотри, какая красота вокруг – Венеция, цветущая весна, да тут птицы даже ночью поют. Мы можем прятаться от всей этой роскоши в апартаментах, здесь тоже чудесно, а можем устроить из этой недели медовую. Выбирай, я всё поддержу. – Хочу медовую, – несколько капризно пробормотал Снейп не открывая глаз, – но дай мне сегодня побыть в меланхолии, ладно? – Любой каприз для тебя, – из Поттера тренер по выходу из депрессии был аховый, потому что способ у него имелся всего один, но зато проверенный. – Что ты делаешь? – рука Северуса дрогнула, и вино попало на пальцы и ладонь, когда Гарри, отодвинув в сторону волосы на его шее, принялся нежно пощипывать кожу губами. От возбуждающей щекотки невольно захотелось вжать голову в плечи. – Массаж? – предположил Гарри и, приблизив к губам испачканную ладонь, слизнул терпкие густые капли, пробираясь настойчивым языком в чувствительные ложбинки между пальцами. – М-м-м, хорошее вино. – Невозможный человек! – Снейп поёрзал, отчего Поттер прижал его к себе крепче, испугавшись, что муж сбежит с его коленей искать сплин где-то в другом месте. – Угу, – муркнул Гарри и вернулся к прерванной «реабилитации». Положив подбородок на плечо Северуса, Гарри не спеша, пуговку за пуговкой, расстегнул на животе мужа жилет глубокого тёмно-бордового, почти чёрного цвета. Снейп называл его попугайским, как и шейный платок в тон, под которым скрывал бледные, уже плохо читающиеся шрамы на горле, но всегда наряжался в подобное пафосное тряпьё, видя, как на приёмах прожигает его взглядом на грани приличного Поттер, и зная, как муж любит потом избавлять от всего ненужного. Жилет, а следом и расстёгнутая рубашка под действием настойчивых рук сползли с плеч, и Северус невольно вздрогнул от контраста – грудь и лицо обдало прохладным влажным воздухом из приоткрытого окна, а к обнажённой спине прижимался горячий, как печка, Гарри. Соски напряглись и болезненно заныли, когда Поттер, щекоча волосами, начал целовать и облизывать плечо. Снейп не очень любил все эти телячьи нежности, зато их обожал Гарри, и приходилось поддаваться, разрешать, а после и признать, что в подобных ласках есть своя прелесть. Особенно в такие моменты, как этот вечер, когда существовала физическая потребность чувствовать себя любимым и оберегаемым, самым важным в жизни другого человека. И вообще, разве можно сопротивляться такому, как Поттер? Как Гарри? Единственному, кто видит тебя насквозь и любит безусловной любовью, такой, что Северусу иногда страшно, но всегда горит в груди и нежно щемит в сердце. Снейп раздвинул сильнее ноги, чтобы Гарри было удобней пробраться к нему в расстёгнутые брюки и, оттянув бельё, ласкать полувозбуждённый член. Массаж плавно перешёл из релаксирующего в эротический, а Поттер всё тяжелее и жарче дышал в затылок мужа, оглаживая и лапая широкими ладонями возбуждающе покорное тело. – Как хочет моя змейка? Северус проигнорировал вопрос. – Сев? – Гарри, ты сам знаешь, как, и хватит называть меня этим дурацким прозвищем, – по инерции взбрыкнул Снейп. – Не злись, мой прекрасный, – Поттер положил руки Северусу на бёдра, сильнее притёр его к себе, невольно застонав от того, как плотно зажат стояк между телами. Снейп мог бы заподозрить издёвку – какой он плешивому оборотню под хвост «прекрасный»?! – но абсолютно чокнутый, отбитый на всю голову Поттер искренне верил в свои слова и покорил этим недоверчивое сердце ядовитого зельевара. – М-м-м… – поцелуи перебрались с правого плеча Северуса на левое, – как только подумаю о твоей узкой дырочке, о белой коже на заднице… Только от этого могу кончить. – Поттер, займи уже делом свой болтливый язык, – с перекатом на «р» выдохнул Снейп, привычно скрывая смущение за напускной грубостью, и прогнулся в пояснице от укуса за лопатку. – Ты сам предложил! – Гарри поднялся с диванчика, держа мужа в крепком захвате, и, развернувшись, почти уронил его обратно, так что Снейп, приземлившись, навалился животом на спинку и замер, непререкаемо прижатый пятернёй. В Северусе привычно встрепенулся протест – он терпеть не мог отдавать контроль над своей свободой, но обожал иногда это делать с Гарри, давать ему полный карт-бланш. Выдохнув несколько раз, он заставил свои инстинкты присмиреть: ведь это же родной и надёжный, как Гринготс, Поттер, а за разумом и тело расплылось, обмякло в стыдной позе задницей кверху, с которой уже тянули вниз штаны с бельём. Снейп от собственного бесстыдства чувствовал, как наливаются жарким румянцем щеки, но, тем не менее, приподнимая колени по очереди, позволил окончательно избавить себя от одежды и сладко зажмурился, опуская голову на скрещённые на спинке дивана руки, когда почувствовал первые влажные штрихи у себя на пояснице. Похоже, команду «занять свой болтливый язык» Поттер понял буквально, и у Северуса пальцы на ногах поджались, когда, пройдясь по ложбинке, означенный орган попытался ввинтиться с ходу в поджавшийся сфинктер. Снейп зашипел, так сразу стонать было бы уж совсем позорно, прогнулся, переступая коленями шире, и всё-таки поддался уговорам подлизы. Когда шипение и невнятное мычание Сева наконец-то перешло в несдерживаемые тихие стоны, а его член под ласкающей рукой Гарри тёк и подрагивал, налившийся желанием, Гарри понял, что и сам уж на грани. Он обожал такого Снейпа, отпустившего себя и полностью отдающегося, принимающего. В принципе, Поттеру было всё равно, кто в сексе сверху, кто вставляет, а кто принимает, его возбуждение рождалось в голове от осознания, что такой сложный непостижимый человек любит и позволяет любить себя. А уж в те редкие моменты, когда Северус бывает расстроен или уязвим, когда не говорит, но нуждается в особом внимании и заботе, Гарри готов облака, принесённые тёплым ветром, согнать в одеяло, чтобы уютно завернуть, обогреть, окружить заботой, положить всего себя к ногам. Многие его друзья и знакомые считали такую фанатичную любовь нездоровой, а сам Поттер был счастливейшим из смертных, и плевать на всех, он глотки готов грызть, твёрдо зная, что Снейп так же будет стоять на его защите. – Мой! – выдох в затылок вместе с навалившимся на спину Северуса Гарри обдал мурашками, побежавшими от загривка вниз. – Мой? – Твой, чей же ещ-щ-щ-щё, – с трудом подняв от обитой спинки двойной вес, Северус потёрся влажной спиной о грудь мужа и выпрямился насколько возможно, чтобы соприкосновение тел было как можно плотнее. Потёрся растянутой обслюнявленной задницей и толкнулся назад, требуя наконец перейти к делу. – Давай уже! – Жадная сучка, – прошептал в самое ухо Гарри, словно их кто-то мог подслушать, и, предвосхитив возмущение, обхватил Сева поперёк торса, прижимая руки к бокам, задвигал бёдрами, имитируя движения, так чтобы крупный ствол прошёлся по мошонке Снейпа, дразня чувствительные места. – Р-Р-Р! Да трахни ты уже меня! Гарри! Поттер отстранился немного, чтобы направить себя в скользкое пульсирующее нутро, потянул Северуса, усаживая на бедра, и замер, давая привыкнуть, почти замурчал, когда Снейп, закинув руку назад, вплёл пальцы в его взъерошенные волосы, гладя нежно и осторожно, как гладил бы дикого зверя. – Двигайся, Гарри, хочу тебя, – Северус уже давно привык, что этот невозможный, умом непостижимый человек заполнил собой не только пространство рядом, но и разум и чувства. А уж когда ещё и насаживал на свой великолепный член – это было абсолютное комбо присутствия Поттера в его теперь уже не одиноком и, страшно самому себе признаться, счастливом настоящем. – Ну же! Не удержав маску покорности в момент, когда по венам бегают огненные искры, Снейп попытался приподняться, но, недовольно взрыкнув, Гарри, не разжав хвата рук, сам подкинул бёдра, проникая глубже, и вынудил мужа снова налечь животом на спинку. Поттер вбивался в выгнувшееся звонкой струной тело бескомпромиссно и жёстко, ровно так, как нужно было Северусу, чтобы вытрахалось всё портящее настроение, и чтобы растечься под напором, бурно кончая и марая несчастную обивку, лишь только притронувшись к себе. Поттер в несколько толчков догнал супруга и теперь двигался совсем легко, ловя остаточный кайф, пытался целовать в губы, но дотягиваться получалось с трудом. Удивительным образом уместившись на маленьком диванчике плотным разнеженным клубком, суровые мужчины целовались с энтузиазмом дорвавшихся до горячего подростков, пока губы не начали неметь. Северус, возлежащий на голом Гарри, блаженно выдохнул и затих, то ли намереваясь подремать, то ли наконец отпустив неприятные мысли. Поттер поглаживал мужа по спине и блаженствовал в момент наивысшего единения, балдея от того, как кружатся вокруг них частички общей магии. Идиллию нарушили смех и ругань за окном. В Венеции был очень маленький магический квартал. Северус не желал быть на виду у местного сообщества круглые сутки, поэтому они поселились в магловском районе – не в гостинице, а в апартаментах под съём в нетуристической части города. Их квартира всеми окнами выходила на канал, которым пользовались в основном для грузовых перевозок, вот и сейчас хриплые не очень трезвые голоса постепенно удалялись, возвращая в реальный мир. Снейп свесил затёкшие ноги с дивана, шлёпнул мужа по голому бедру, встал и потянулся, не стесняясь наготы: давно уже отвык стесняться, куда ему Поттер только не заглядывал. – Вставай, я хочу морепродуктов. Помнишь, мы проходили мимо ресторанчика в двух кварталах отсюда? Гарри лениво сел, широко расставив ноги, и, поймав Северуса за талию, притянул к себе, чмокнув над пупком: – Как скажешь, мой хороший. Хандра миновала, ура! *** Натраханный и накормленный местными деликатесами вечерний Поттер напоминал большого ласкучего кота – он вился вокруг мужа, лез под руку, напрашиваясь на ласку, и их прогулка превратилась в сплошную прелюдию. Впрочем, Северус был не против: Гарри – отличное лекарство от всего, главное приложить его к нужному месту. К сердцу, а не к тому, о чём бы подумали пошляки. На очередном кривом мостике они остановились, любуясь отсветом фонарей на воде узкого канала, с двух сторон плотно застроенного яркими домишками, словно цветными бусинами, нанизанными на нитку неприхотливой рукой. – Сев, а ты знаешь, что в Венеции каждый горбатый мостик называют «мостом для поцелуев»? – Поттер подгрёб Снейпа поближе и, не обращая внимания на прохожих, накрыл его губы. – Дай тебе волю, и мосты переименуют в другое название. Гарри, хватит тереться об меня аргументом, я хочу ещё пройтись, – ни разу не ворчливо отреагировал Северус и, развернувшись в руках расхитителя личного пространства, прижался к его широкой груди спиной, намереваясь полюбоваться окружением и общим романтичным флёром старого города. – Всё будет как захочет моя змейка, – покладисто согласился Гарри, зарываясь носом в тяжёлые густые пряди на затылке мужа, и притих, за компанию созерцая живописный вид. – Сев? – долго пребывать в бездействии Гарри не смог: трудное это дело, когда такой суровый мужик и маг, как Снейп, доверчиво прижался к груди и чуть ли не мурчит, расслабившись. – М? – Я вот всё думаю про Пьярцетти… – Поттер, мне начинать ревновать? – лениво отозвался ничуть не взволнованный Северус. – Да я не так думаю! А про то, что этому хрену девяносто, а с какого-то хрена он выглядит чуть старше нас с тобой. И про то, что каждый толковый зельевар знает, как… Скажи, когда мне коленную чашечку разнесло на боевой операции и колдомедики сказали, что буду хромой на всю жизнь… те зелья, это же не простые витаминные составы, да? Я же через два месяца уже скакал, как заяц… – Положим, тебе и сейчас не стоит скакать, но кто ж тебя остановит, – легкомысленно хмыкнул Северус, но быстро снова приобрёл серьёзность, когда его развернули сильные руки и обычно дурашливый в домашней обстановке Гарри посмотрел в глаза с трудным выражением на лице. – А твои шрамы на горле? – Поттер отвёл в сторону шейный платок, носить который Северус пристрастился из-за поцелуя Нагини. – Они уже почти не видны. – У меня молодой муж, нужно соответствовать, – голос подвёл и немного охрип, Северус говорил чуть слышно, вокруг них никого сейчас не существовало, даже вода в канале как будто стала плескаться тише. – Сев, я так много всего к тебе чувствую, иногда становится страшно, что сердце лопнет. Пусть хоть весь мир ляжет в руинах, главное, чтобы ты был жив и рядом. – А как же всеобщее благо, мальчик, который выжил? – дурацкие спазмы в горле заставили Снейпа говорить шёпотом. – Мальчика им перекормили в детстве, сейчас есть только наше благо, а остальное – как получится, – широкие горячие, как печка, ладони Поттера привычно проникли под расстёгнутое лёгкое пальто мужа и легли на спину, прижимая ближе к себе. – Наконец-то у тебя отрос здоровый эгоизм, и не надо ёрничать, что с ним ещё кое-что выросло, я это и так прекрасно сейчас ощущаю, – нежно съязвил Северус, поглаживая колющую вечерней щетиной щёку Гарри, и добавил в самые губы, перед тем как впаяться в них: – Мерлин знает, как я тебя люблю, только тебя вижу, дышу тобой, чёртов мальчишка, с ума свёл… *** Винченцо Пьярцетти, несмотря на триумф на сегодняшнем конгрессе, к вечеру скатился в уныние. Шел уже третий час, как юные прелестники Май и Гай в охотничьем азарте таскали его по магазинам. Винченцо хотел отдать им кошелёк и посидеть спокойно где-нибудь за бокалом вина, но не тут-то было. На него дули пухлые губки, в двойном размере сыпались упрёки в пренебрежении, и Пьярцети уже тихо проклинал своё зелье долголетия, из-за которого случился гормональный взрыв и одного партнёра стало не хватать. Май и Гай были милыми и вызывали симпатию определённого толка, восхищённо смотрели на феноменально умного взрослого любовника, но! Они постоянно говорили! Много, громко, экспрессивно, и обязательно желали, чтобы в разговорах участвовал и Винченцо, а самому Винченцо посидеть бы тихо в кабинете или лаборатории, а не вот это вот всё. Май и Гай вели любовника через узкий проулок, соединяющий две улицы покрупнее, забитые магазинами и ремесленными лавками, что выдавало в них не заблудившихся туристов, а хорошо ориентирующихся ищеек за обновками. Винченцо смотрел на это сквозь прикрытые глаза – в конце концов, у них нормальные товарно-денежные отношения, но сейчас хотелось уже покоя и тишины, хоть ненадолго. Ещё даже не поднявшись на горбатый каменный мостик, Винченцо издалека узнал в двух сплетённых мужских силуэтах знакомых магов. Эх, Северус. Пьярцетти с ностальгией вспомнил, какой тот был, только обретя мастерство в зельеварении – юный, дерзкий, опасный и такой притягательный. Снейп не принимал знаков внимания и старательно изображал непонимание, когда с ним открыто флиртовали. И сейчас остался такой же, только юность превратилась в уверенную зрелость, а все качества, которые манили ранее, теперь отточились, словно искусный кастильский стилет. И партнёра выбрал под стать – с тяжёлой магией и аурой: к Северусу она ластится, а других заставляет поёжиться и не покушаться на чужую собственность ни делом, ни взглядом. Пьярцетти даже не знал, кому завидовать – Поттеру или Снейпу, и на долю секунды позволил себе помечтать, что не отказался бы оказаться посередине, да кто ж пустит? Поэтому добавил максимально ядовитой слизи в голос: – Синьоры, для этих целей есть срамной квартал, там можно снять комнату на время. Ох, это вы! Какая неожиданность, многоуважаемые! Северус отметил про себя, что не дрогнул, хотя ещё пару лет назад инстинктивно отшатнулся бы от партнёра, застигнутый в компрометирующих обстоятельствах, сейчас же только проворчал: – Вспомнишь солнце – вот и лучик. – Спасибо за беспокойство, синьор Пьярцети, но у нас с мужем уже есть апартаменты, – Гарри разжал объятия, но переплёл пальцы правой руки с пальцами Северуса. – А вы, я вижу, тоже гуляете. Добрый вечер, Май и Гай. Присмотрели что-нибудь интересное? – Поттер увидел, какое кислое лицо стало у Винченцо, и понял, что нащупал больную мозоль у именитого мастера. – На улице через два квартала работает чудный краснодеревщик, магл, но то, что он изготавливает, по-настоящему волшебно. Мы с Северусом приобрели у него новую чудную резную кушетку, там ещё осталось. – Что случилось с прошлой кушеткой, я постесняюсь спросить, – прыснул Май и под хихиканье Гая зазвенел смехом, как звонкий колокольчик. – Винченцо, мы тоже хотим новую кушетку! – И столик в бордовую гостиную! – поддержал брата Гай. Пьярцети вздохнул с видом великомученика и, полоснув недобрым взглядом так и стоящих плечом к плечу магов, поплёлся за любовниками, фонтанирующими идеями, что бы ещё украсить и изменить на вилле. Определённо нужно уменьшить дозировку зелья: да, появится седина, зато в доме будет значительно тише. – Нас только что обматерили взглядом, – хохотнул Гарри. – Ну его! – легкомысленно отмахнулся Северус и, прижавшись боком к Поттеру, вздохнул. – Винченцо как настоящий учёный иногда кажется великовозрастным недотёпой, но его мозг великолепен. – Это ты про сегодняшний его доклад? – Да. Он вывел гениальную теорию, как магию облечь в реальную частицу, и если это получится, представляешь, какой прорыв в магическом мире произойдёт! Мы до сих пор живём в средневековье и разговариваем сквозь зеркала, а у маглов давно есть сотовые, и видеосвязь, и интернет, и ещё много всякой гадости, – Снейп ткнул рукой в прислонённый к стене дома мопед. – Ты правильно сказал «гадости»: не все новшества во благо. Может, это и к лучшему? Мы гуляем в мире маглов, но возвращаемся в наш уютный и устоявшийся. Хочешь, купим квартиру в Лондоне, в какой-нибудь пафосной стеклянной многоэтажке? Пентхаус с видом на город, будем сбегать туда от всех, и я буду драть тебя, как сучку, у панорамных окон, – Гарри словно магнитом тянуло снова обнять Северуса. – Или я тебя. Какие, однако, у вас фантазии, мистер Поттер. Интересная мысль, нужно её обдумать, но вернёмся к Пьярцетти. Понимаешь, если он не в теории, а на практике извлечёт магические частицы из общей завесы, случится прорыв технологий, и наш мир не останется прежним. – Тогда дай Мерлин пусть он никогда не додумается, как это сделать практически, пусть теория так и останется теорией. При том очень опасной. Я бы как бывший аврор рекомендовал Винченцо теперь охранять своё хорошо выглядящее тело с особым вниманием: не все будут рады прорыву. Сев, зато твоё изобретение невероятное! И главное, зелье уже работает, в этом времени, а не когда-то там! Это же гениально – придумать, как поместить человека с помощью зелья в состояние «спящей принцессы», и тогда у колдомедиков появляется неограниченное время, чтобы излечить и отрастить практически любой орган. Из всех докладов, которые я слышал сегодня, твоё изобретение самое толковое и нужное! – экспрессивно закончил Гарри. – Мистер Поттер, вы напрашиваетесь на сладкое? – муркнул польщённый Снейп. – Говорю, что думаю, а своё сладкое я и так получу, – Поттер ухватился за худощавые ягодицы, обтянутые элегантными брюками. – Змейка, пойдём уже обратно? Я запарился со стояком ходить. *** Всегда в день демонстрационного изготовления заявленного на ЕКЗ зелья Северус был взволнован и нервничал, хотя по нему никто бы и не заподозрил. В этот раз всё было совсем иначе, и, конечно же, Поттер внёс свою лепту, заразил непоколебимой уверенностью в своих силах, потому что сам был уверен в супруге. Обыкновенно не смыкающий глаз всю ночь накануне выступления британский зельевар проспал, счастливо отлюбленный, до не слишком раннего утра и перед почтенным собранием предстал если не цветущим, то весьма бодрым и довольным жизнью, отчего многим нервным и истерично настроенным коллегам ещё больше испортил настроение. И всё, о чём думал Северус, колдуя над своим изобретением, окружённый по кругу рядами наблюдателей, что зря он не использовал утром заживляющую мазь, потому что каждое движение у котла отдавалось в неприличном месте, что, впрочем, привносило некоторую пикантность. Всё шло благополучно. Заранее сваренная под присмотром и фиксацией международных наблюдателей основа настоялась положенные двадцать с четвертью часов и теперь уверенно превращалась в лазурно голубое с искринками серебра зелье. На первом ряду сидел Гарри, сторожевым Пушком охраняя личный саквояж мужа с таким серьёзным видом, как будто понимал все сокращённые термины и происходящие процессы. Сосредоточенную тишину в самый ответственный момент, когда магия концентрируется в изготовленном составе, и даже наблюдатели затаили дыхание, зачарованно внимая, как представляющий Британию зельевар совершает финальные пассы над зельем, нарушил треск дерева. Помпезный столик с резными ножками, на котором размещались горелка и тяжёлый котёл из драконита, пошатнулся и, утратив одну из опор, накренился, как в замедленной съёмке заваливаясь на Снейпа, роняя всё со своей поверхности. Гарри под коллективное восклицание только на ноги подняться успел, а Северус вместо того чтобы отскочить в сторону, не колеблясь подхватил раскалённый котёл с обеих сторон за кольца-ручки. С полным боли стоном он поставил на пол спасённое зелье и рухнул на колени, не имея возможности сделать вздох от острого спазма: ладони, казалось, прожгло до костей. Поттер перемахнул через невысокое заграждение и не обращая внимания на поднявшийся вокруг разноязычный гвалт, рухнул рядом с корчащимся мужем, раскрыл саквояж: – Сев, синее? Зелёное? – дождавшись кивка от мужа, откупорил изумрудный фиал с обезболивающим по авторскому рецепту и, вырвав из рук бестолково топчущегося рядом обслуживающего сотрудника марлевые тряпицы, обливаясь, щедро окропил их жидкостью и, разделив, накрыл по очереди обе пострадавшие ладони. Только после этого Снейп смог пропустить воздух в лёгкие, но ему всё ещё было чертовски больно – настолько, что он уткнулся лбом в плечо Гарри и зажмурился. Нужно лишь потерпеть. Немного потерпеть. Поттер, придерживая под локти руки мужа, чтобы Сев не опустил их, забывшись, на пару секунд потерялся, чувствуя, как дрожит от испытываемых мук любимый человек, а потом его накрыло. Подняв голову, Гарри увидел, как некоторые гости и участники ЕКЗ, переговариваясь, потянулись к входам из Зала Практики, и взгляд его потяжелел, а на скулах заиграли желваки. – Перекрыть выход из зала и из здания! Мнущиеся рядом организаторы согласно закивали, и сотрудники разбежались, как перепуганные жучки, исполнять указание. Во избежание международного скандала Поттеру, который, как было широко известно, длительное время возглавлял Британский Аврорат, а сейчас по неподтверждённым данным работал в Отделе Тайн, позволили вести расследование в тщательно законсервированном здании. Убедившись, что Северус удобно устроен в наколдованном для него кресле и, хоть и бледен, а обожжённые ладони выглядят неважно, в целом более-менее пришёл в себя, Поттер развил бурную деятельность. Принимающая итальянская сторона активно помогала, но по факту лишь мешалась под ногами. Снейп заверил, что повредить зелье или причинить вред участнику магически на Конгрессе нереально: любое воздействие магией тут же будет засечено специальными чарами, но вполне можно испортить что-то физически. Что и было подтверждено. Чётко видный подпил на внутренней стороне, да ещё и спрятанный в изгибе ножки, красноречиво говорил, что зелье Снейпа не должно было довариться. Следов магии не было, что естественно, но зато были отпечатки пальцев, проявившиеся после заклинания Поттера. Гарри, не раскрывая профессиональных секретов, довольно быстро нашёл в одном из складских помещений засунутую под шкаф с реагентами обычную магловскую ножовку, а на ней отпечатки, выявленные на испорченном столе, и новые – ещё одного человека. К тому моменту Гарри был уже настолько зол, что к нему просто боялись подойти. Все, кто находился в здании, были собраны в Зале Практики, и никто не желал смотреть в глаза безумному британцу, у которого тонкие росчерки молний искрились во взъерошенных волосах, и это была отнюдь не красивая метафора. Заклинание на протяжном шипучем, не опознанном никем языке потянулось, как заунывная песня, маги переглядывались, не зная, чего ожидать. С одной стороны, они были возмущены подобным обращением, но с другой требовали возмездия над человеком, осквернившим храм науки мелочной каверзой. Маги синхронно шарахнулись, как бурлящие воды от скал, когда в середине сбившейся толпы истерично взвизгнул подмастерье почтенного Бругга, да и сам Бругг с болезненной гримасой на лице начал поспешно прятать ладони в широкую мантию. Поттер молниеносно оказался рядом, и замершие от невербального заклинания, как манекены, преступники оказались один на один с бушующей стихией. – Вы не имеете права! – сильно картавя от акцента, воскликнул Бругг, не ожидая от невменяемого Поттера ничего хорошего. – Имею! За причинённый вред здоровью и покушение на того, чья жизнь принадлежит мне, я Гарольд Джеймс Поттер, вызываю вас и вашего подмастерье на дуэль, сатисфакция – окончательное умерщвление, да будет мне свидетелем ма… Тыльная сторона обожжённой ладони легла Гарри на губы, мешая завершить ритуальную фразу и привлечь Магию в свидетели, иначе случилась бы катастрофа, и мирового скандала не удалось бы избежать. В конце концов, что произошло на Конгрессе, должно остаться на Конгрессе: сообщество зельеваров умеет хранить свои тайны и не любит выносить сор из лабораторий. – Не нужно, Гарри, – вздохнул Северус. – Каким бы ни был герр Бругг, но его несомненно гениальный мозг ещё принесёт пользу этому миру. Герр Бругг, – обернувшись, Снейп смерил оппонента неприязненным взглядом, – вы признаётесь, что вы и ваш подмастерье умышленно испортили инвентарь с целью навредить мне лично? – Да, – не сильно раскаиваясь, но настороженно поглядывая на мечущего молнии теперь уже глазами Поттера, признался почтенный герр. – Что ж. Сообщество услышало? – Северус дождался одобрительных разноголосых выкриков. – Я пользуюсь своим правом и требую у герра Бругга виру. Размер её определю позже. Зелье «Спящий принц» готово, передаю его для опыта над выбранным ранее добровольцем. А сейчас извините, коллеги, мне нужно заняться своим здоровьем. Гарри? Поттер, недобро сощурившись, расчленял взглядом мастера Бругга и прячущегося за его спиной свекольно-красного подмастерье, но беспрекословно последовал за мужем, сильнее необходимого стискивая ручки саквояжа. *** – Убил бы тварь… – под нос ворчал Гарри, аккуратно обрабатывая новую нежную кожу на пальцах и ладонях Северуса, при этом всё время забываясь и дуя на розовую кожу, хотя в этом не было никакой необходимости. – Убил бы, – согласился Северус, щурясь от щекотки и растопыривая пальцы сильнее. – А что бы изменилось? И пользы никакой. – Хоть ты и объяснял, а всё равно я не пойму, зачем гадить так глупо? По сути, это мелочная месть за то, что кто-то другой оказался гениальней. – Вот ты сам и ответил – мелочность и старческая глупость, только и всего. В прошлый раз я забрал у Бругга первое место с модифицированным Волчьелычным в разделе составов для магических существ, представляешь, этот бедняга пять лет в себе носил, – зубасто усмехнулся Снейп. Гарри заботливо подложил подушки-валики, чтобы Севу было удобней растянуться на широком ложе, и с рвущей грудь нежностью осмотрел мужа от босых стоп и мягко огибающей рельеф тела чёрной пижамы до вновь забинтованных, чтобы не ранить пока очень тонкую новую кожу, ладоней. – Я хотел сжечь всю эту богадельню, и магия признала бы за мной это право, я умею договариваться. – Я видел, Гарри, и был впечатлён, спасибо, – Северус аккуратно прикоснулся замотанной рукой к щеке своего сумасшедшего медведя. – Но сейчас не средние века. Знал бы ты, что происходило раньше: бывали Конгрессы, когда признавали победителями не тех, кто был более умелым зельеваром, а кто банально выживал к концу состязаний, избегая отравления или прочей напасти. Сейчас, слава Мерлину, мастера чувствуют себя более защищёнными, но всё равно казусы случаются. О, видел бы ты, как на втором в моей жизни Конгрессе я по глупости попал под проклятие, даже мне не предназначенное, и лишился волосяных покровов на всём теле. Полностью, – усмехнулся Снейп, радуясь, что удалось рассказом отвлечь Гарри от кровожадных мыслей. – И? – Тогда уже Лорд щеголял лысым черепом и вряд ли оценил бы подобный косплей, пришлось срочно придумывать зелье, аналогичное костеросту, только для волос, и именно с этих пор со мной в поездках личный чемоданчик с зельями на все возможные и невозможные случаи. Думаю, ты заметил, что у всех участников имеется подобная поклажа, и бьюсь об заклад, что многие отдали бы половину своего состояния, чтобы заглянуть внутрь к коллеге-конкуренту. – Дай угадаю, – прищурился Гарри. – Распотрошишь косметичку Бругга и что-то оттуда позаимствуешь? – Пф! Я заберу её целиком: есть области зелий, которые герру особо удаются, – Северус чмокнул склонившегося к нему Поттера в кончик носа и капризно добавил: – Мы будем сегодня спать? Гарри, накрой меня одеялом! *** Супруги Снейп-Поттер отправлялись домой в целом довольные. Северус спрятал в папку грамоту с запатентованным на Конгрессе «Спящим принцем» и знак почёта за второе место – первое предсказуемо досталось Винченцо Пьярцетти. В зале для межконтинентальных аппараций Снейп ласкал кончиками пальцев пухлый саквояж, набитый до верха чужими тайнами, свой сдав на хранение Гарри. А Гарри поглаживал выглядывающую из отворота мантии маленькую треугольную головку угольно-чёрной змейки с двумя красными ромбиками над надбровными дугами – он влюбился в эту красавицу, как только увидел её среди живых ингредиентов у Бругга, и потребовал виру и для себя. Шуш-ша оказалась на удивление разумной и согласилась сменить хозяина, тем более предыдущий не видел в ней личность, лишь яд сцеживал. Так что и домашним питомцем разжились, и сувенирами, а уж впечатлений и эмоций испытали – море и ещё бочонок.