***
- Простите, простите пожалуйста! - Да что ж такое! Какой-то дедушка в берете возмущенно крикнул мне вслед. Да я даже не задела его, чего возмущается? В поезде уже снова были открыты все двери. Я влетела в последний вагон и выдохнула. Снова успела. Я все время боялась, что не успею на последний поезд, но, если честно, я никогда не была уверена, точно ли он последний или есть еще несколько. Скорее всего были, дедушка то за мной не побежал. Хотя может ему в другую сторону, Просвет же не конечная. Я плюхнулась на сидение, растеклась на нем, облокотившись на рукоятку и глянула в сторону. Две красивые девушки щебетали о чем-то на соседнем ряду, мужчина в возрасте читал газету. Вот кто их покупает! Я гуляла глазами по людям и тут мой взгляд точно споткнулся. Напротив, опять сидел этот парень. Мои глаза, наверное, расширились от удивления. Может это какой-то знак? Послание с неба такое? Хватит сидеть и жалеть себя, подойди и познакомься наконец. Он перевел взгляд на меня. Я тут же опустила глаза в телефон и открыла книгу. По пути на занятие я прочитала страниц пятьдесят. Обратно кажется не осилю и одной.***
- 120 рублей. - 110 неделю назад было. - Ну, милая моя, нынче за неделю и не такие изменения могут произойти, в стране экономический кризис гуляет вовсю к твоему сведению! А пенсионерам и местным производителям помогать нужно. - Так это не помощь, это обдиралово какое-то. Баба Маня только руками развела и уставилась вопросительно. Я понуро уставилась на металлический бак с надписью: «ПАРНОЕ МОЛОКО» и нехотя полезла в карман за мелочью. Не то, чтобы мне были так принципиальны эти десять рублей, просто обидно как-то. Только к одному привык, обжил, принял, как у тебя это выхватывают прямо из рук. Как с этими картами в телефоне. Я ими пользовалась, не соврать, полгода - все не хотела, откладывала, а как только понравилось, сразу все, ищи теперь, куда пластиковые завалились. Моя преподаватель сегодня меня отругала, говорит, что я мало занимаюсь. А когда мне заниматься, если я все время не хочу, как у Щербакова. Я хочу играть на инструменте, очень хочу. Но каждый раз, когда оказываюсь дома одна, сначала слушаю музыку и прыгаю по всему дому в радостной экспрессии, а потом заваливаюсь спать. И желание лечь спать просто непреодолимое. Вот секунда - полно энергии, планов, сил, дел, все мечты как на ладони. А потом кровать, одеяло, сон. Как будто мне все время кажется - когда я еще посплю? Потом придет кто-нибудь - мешать будет, потом по делам надо, потом на работу. А на выспаться всегда времени нет. И я каждую эту секундочку стараюсь себе ухватить, вырезать, урвать, обнять и прижать к себе в сладкой дреме безделья. А потом кажется, что вся жизнь прошла, а ты ничего не успел. Я прошла по эскалатору намеренно спокойно - хотелось наткнуться на дедушку с прошлой недели - смирно иду, исправилась. Но звук подъезжающего поезда сбил меня с праведного пути - я полетела вниз со скоростью кометы. Двери. Сиденье. Взгляд по сторонам. Парень в зеленой куртке на месте. Фух. Я выдохнула с облегчением. Теперь я не боялась опоздать на поезд - я боялась его не увидеть. За последнюю неделю он поселился в моей голове как ласточки на уютном скалистом отшибе. И оброс всевозможными легендами и предположениями. Он ехал также, как я, но выходил на Невском. Два варианта - либо пересаживался на зеленую и ехал дальше. Почему-то Рыбацкое направление я отмела сразу, возможно, потому что я там ни разу не была, и толком представлять мне было нечего. Васька у меня с ним как-то не вязалась, кажется, люди там должны одеваться теплее, когда улицы названы линиями, а Финский залив хлещет холодными прибоями вам по щекам. Оставался последний, самый приятный мне вариант - Невский проспект собственной персоны. На человека со своей квартирой он не походил, хотя коренных петербуржцев обычно не видно сразу, москвичей вот в метро видно - они быстрее всех бегут. А вот на квартиросъемщика с небольшой компанией друзей, приехавших откуда-то из глубины большой загадочной России, был очень похож. Почему-то мне казалось, что он из Воронежа или Ставрополя. Одного из тех городов, чьи названия ты знаешь с детства, но понятия не имеешь, а что там вообще такое? Мне казалось, что он переехал как-то внезапно, в погоне за яркой мечтой, красивой и шуршащей как фиолетовый фантик от шоколадной конфеты. Может он и его друзья вместе сочиняли и играли музыку, какой-нибудь рок-энд-ролл новой волны. И они мечтали сломать стереотипы про плохую русскую музыку, порвать все чарты, не подписывая лейбла, раскрутиться без рекламы, и писать такие песни, которые будут годами слушать, и всегда хорошие, и всегда честные. И всегда немного круче, чем раньше, чтобы с годами не исписываться и не иссыхать как кактус, забытый на подоконнике. У них еще наверняка было бы какое-нибудь прикольное название, «Фиш энд Чипс» или «Резиновые уточки», а первая песня в названии содержала бы какую-нибудь занудную отсылку к «Силльмариону» или старым Звездным войнам, или еще к чему-то безбрежно устаревшему. И пускай мне опять прострелили колено, Но с тобою я стал выше на все три уровня неба Он снова перевел на меня взгляд и улыбнулся, как будто одноклассника из родного города в очереди на кассе встретил в где-нибудь в Казани. Я была так погружена в свои мысли, что забыла отвести взгляд. И тоже улыбнулась, поджав губы. Когда я была в своих мыслях, контакты с окружающими давались мне легче. Внутренний мир как будто защищал от внешних разочарований и обид. Если я ему и не понравлюсь, какая разница. Я вся в своих мыслях, и там да, ты, но совсем другой, мною придуманный. И там мне нравишься, а тут до тебя мне и дела нет по большому счету. Может ты в жизни музыки не писал, и вообще человек был не самый хороший. Он снова вышел на Невском. Я снова вышла на Сенной.***
Хлопья кружили и врезались прямо в лицо. Большие, очень красивые, даже милые в своем первом зимнем танце, они совсем не кстати заслоняли мне всю дорогу, не давая разглядеть, какой свет горит на светофоре. Но толпа ошибиться не позволит, так что я семенила вперед, молясь, чтобы следующий трек в моем плейлисте был не таким раздражающим, как предыдущий. Переключать музыку в перчатках - отдельная форма психологического насилия. Я почти уверена, что это можно делать с помощью беспроводных наушников, которые я ношу уже пару лет. Но разобраться так и не удосужилась. Я спускалась вниз сегодня с особенным чувством внутри. Мне казалось, что должно произойти что-то интересное. Когда дни похожи на череду одинаковых черных клякс в старой школьной тетради, красная вдруг перестает быть оценкой - она становится особенной. Особенная надпись - особенный день. Я зашла в вагон, никуда не глядя. Села на свое место. Парень в зеленой куртке сидел напротив. Он сразу мне улыбнулся - узнал. Я ему тоже. Так мы ехали всю дорогу. Изредка как будто случайно сталкиваясь взглядами и улыбаясь друг другу. На Горьковской произошел инцидент. Мужчина в многослойной одежде и с шапкой-носком на голове зашел в поезд. - А мы в какую сторону едем, елочки зеленые? Парень напротив вытащил наушники и посмотрел на нового попутчика. - Что еще раз? - переспросил он. - Да я вот в Эрмитаж хочу сходить… это, елочки зеленые. Двадцать лет ужо в Ленинграде живу, а во дворце ни разу не был. Вот и еду, елочки зеленые. У парня вырвался смешок, но какой-то совсем не злой, добрый и открытый. Мужчина сел к нему поближе и доверительно наклонился, будто собираясь рассказать какую-то тайну. Он заговорщически посмотрел сначала на него, а потом на меня. Мы переглянулись с парнем и весело улыбнулись. - Я вообще туда не просто так хочу. - он растер руки и подул на них, точно согреваясь, хотя в вагоне было очень жарко. - Слышали про павлина? - Слышали, а что с ним? - спросил парень, глянув на меня. - Кхм… хммм…елочки зеленые. Говорят про него такое…. - Что говорят? - подключилась я. - Что он волшебный! И что ночью он выходит петь. И когда поет, можно загадать желание, елочки зеленые! Вот что. Он решительно топнул ногой. Парень посмотрел на него вопросительно, с легкой улыбкой на лице, и спросил уже совсем серьезным тоном: - Что загадаете? - Как что, любовь конечно! Елочки зеленые, - он икнул, радостно улыбаясь. - А вы бы что загадали? - Я бы…- поезд начал тормозить. - Простите, мне пора. Парень вскочил и махнул рукой мне и мужчине. Тот понимающе улыбнулся и тоже махнул. - А ты, девочка? Что бы ты загадала? - Я бы тоже любовь. - Это правильно. Я за тебя тоже загадаю, - сказал он и ушел в другой конец вагона. Присел в самом его конце в уголке и задремал. Я обернулась на него еще раз, выходя на своей Сенной. До Эрмитажа сегодня он точно не доберется, так что любви видимо придется подождать.***
Я мчалась на всех порах. Даже через дорогу бежала. Столько сил в себе я давно уже не чувствовала. Даже ночь будто улыбалась мне - темно голубые сумерки с последними пробившими лучами солнца, которое поспешило попрощаться и скрыться за горизонтом, баба Маня со своей тележкой, мужчина с двумя горящими факелами в руках, охранник со строгим взглядом - все как будто казалось мне особенно счастливым сегодня, во всем была красота, во всем была жизнь и любовь. Мое сердце радостно билось, в такт ему стучали мои башмаки по эскалатору. Вагон распахнул свои двери, а я уже была тут как тут, ждала точно ко времени. Я радостно ступила внутрь широким шагом, села на свое место, а улыбка с моего лица сойти никак не могла. Парень был на месте, как всегда. И тоже улыбнулся. Но как-то скованно. Что-то грустное проскользнуло в его глазах. Моя улыбка тоже исчезла. Как же так? На меня напала неуверенность. Он, наверное, решил, что я психопатка, и улыбаться мне сильно не стоит. Правильно в общем-то решил. Поезд начал движение. Озерки Удельная Пионерская А если дело совсем не во мне. Мало ли, что у него могло произойти? Может кто-то из его группы оказался предателем, отнес все их песни в какой-то лейбл и подписался в одиночку с другими исполнителями, бросив друзей на произвол судьбы? Или собака заболела. Он определенно был похож на человека, у которого могла бы быть собака. И если бы была, и заболела, он точно бы из-за этого переживал. Черная речка Петроградская Боже, кого я обманываю. Дело точно во мне. Мы уже столько раз вместе ездили, у меня улыбка некрасивая - глаза становятся маленькие. Я живо вспомнила фотографию с корпоратива - у всех красивые счастливые лица на фоне небольшого ночного клуба. И мое - сбоку торчит - все перекошенное, глаз нет, улыбка до ушей такая, что видно десны, как у меня губы вообще так растянулись?! Я сморгнула, стирая фотографию из памяти, но естественно она там зависла на приличное время. Горьковская Нет, нет, нет! У меня нормальная улыбка, просто неудачная фотка. Такие у всех бывают. Все в порядке, нужно перестать себя накручивать. Просто подойти и поздороваться. Это же не смертельно. Я ПРЫГАЛА С МОСТА НА ВЕРЕВКЕ! Я могу подойти и познакомится с парнем! Я могу. И точка. Я вдохнула и собралась встать. Почему-то мне казалось, что встать в данном случае просто необходимо. Но сделать этого я не успела. Поезд внезапно затормозил. Я растерянно заозиралась по сторонам. Погас свет. Я вскочила на ноги. Несколько секунд кромешной темноты. Я моргнула. А когда открыла глаза, свет оказался включенным. Я посмотрела на сидение перед собой - парня там уже не было. Когда поезд прибыл на Невский, я в полной растерянности сидела на своем месте и не могла понять, что только что произошло, и что мне теперь с этим делать.***
Снова нет. Его снова нет! Шла уже вторая неделя. Кудрявого парня и след простыл. Но не мог же он начать ездить другим маршрутом или в другое время только из-за того, что я подумала с ним познакомится. Это полный абсурд. Но он исчез. И не просто как-то там, а как по волшебству, в одно мгновение. Растворился в темноте. А с ним и чувство радости, предвкушения и надежды. Магии вне Хогвартса конечно же не бывает, но в этом исчезновении определенно было что-то мистическое. Возможно это Петербург околдовывал меня своей атмосферой с его величественными сфинксами вокруг Банковского моста прямо напротив Университета, дворцами-колодцами, широкими парадными, заходя в которые ты ощущал себя частью богемы ХХ века. Когда я только сюда переехала, мне казалось - город со мной не дружит. Не принимает меня. Каждая темная арка длинного дома с наземной парковкой кричала мне об этом в своих тенях, каждый ледяной порыв февральского ветра, каждый мрачный переход закрытых станций метро сообщал - тебе здесь не рады. Это место слишком хорошо, эта мечта слишком близко, но ты до нее не дотянешься. Ты не останешься жить в Петербурге. Но я верю в знаки. И каждый раз, спуская в метро на эскалаторе я читала на таблоиде розовой рекламы: «если долго идти, то обязательно куда-нибудь придешь». И было еще что-то про заячий остров. Я до сих пор не знаю, где он, и до сих пор понятия не имею, что это за такая странная реклама и что они мне продавали? Если надежду, то да, браво, куплено. С этими мыслями я доехала до Сенной. И твердо решила - нужно продолжать искать, нельзя сдаваться на полпути.***
Поиски были недолгими. «Петербургским медикам не удалось спасти пассажира, который ночью 30 августа упал на пути перед поездом на станции метро «Горьковская» на второй линии городской подземки. Молодой мужчина скончался в автомобиле скорой помощи, сообщили РИА Новости в пресс-службе скорой». - 30 августа. Я не могла его увидеть живым. Как тогда? Как теперь узнать, он ли это был? - я сидела на мраморной скамейке на Садовой и пялилась в телефон, перебирая страницу за страницей. Продавщица нахамила мне из-за того, что я переводила деньги с карты на карту, чтобы заплатить, а ей пришлось меня ждать. Обидно, стоишь постоянно, ждешь, когда твоя очередь в банке подойдет, когда клиенты выберут, что им по душе, когда соседи ванную наконец-то освободят. А тебя и минуты не могут подождать без крика. Фотографии парня не было, если бы хотя бы были указаны какие-то приметы, можно было бы их сопоставить. Но так, это мог быть и не он. Пересматривать «Шестое чувство» в четыре часа утра возможно не стоило, нужно было остановиться на «Приведении», которое я начала смотреть еще в двенадцать, когда вернулась домой. Очередные зеленые двери захлопнулись передо мной, пока я смотрела перед собой в отчаянии, утрачивая остатки надежды. Напротив меня красовалась реклама не совсем понятно чего с ярким красивым лозунгом - «Меняем настоящее – формируя будущее». Очень мотивирует. Правда за спиной я заметила рекламу частной стоматологической клиникой с выгодным предложением по лечению кариеса. Она навевала мысли о холодных больничных стенах, металлических койках с тонкими матрасами, еде без вкуса и цвета, и страшных капельницах с длинными серебристыми иглами. Больница. Больница! Из метро в таком состоянии должны были повезти в ближайшую! Точно! Какая здесь ближайшая? Пять минут поиска, и мною была обнаружена местная больница, которая по километражу была на наименьшей дистанции - всего 0.76 км по уверениям 2GIS. И всего восемь часов ожидания начала работы. Я нервно выдохнула. Нужно включить что-то отчаянное и бессмысленное, и обязательно занять руки. Когда у меня случились приступы паники, я всегда поступала именно так. Включала какой-то ситком - «Как я встретил вашу маму», «Друзей», «Клинику», «Офис», «Бывает и хуже», да что угодно вообще. Или старые-старые фильмы, которые смотрела еще ребенком - вроде «Свадебного переполоха» или «Как отделаться от парня за 10 дней». Эти фильмы я называю «до того, как Макконахи стал львом». Еще есть всякие «Она мужчина», «Мальчик в девочке», «Загадай желание», «10 причин моей ненависти». Их на самом деле достаточно много. Что-то в них заставляло меня почувствовать себя в безопасности. Возможно устойчивые ассоциации с детством - временем, когда я была в безопасности не больше, чем сейчас, но просто не в курсе. Так я и провела эту ледяную декабрьскую ночь, когда снег окончательно обезумел и метелью разлился по всему городу и кажется даже по всей стране.***
- Нет, я ему не родственница. - Тогда ничем не можем помочь. - Но девушка, пожалуйста, я же не прошу каких-то секретных данных. Просто имя, фамилию, может адрес. Полноватая дама в розовой медицинской форме посмотрела на меня через линзы очков. Взгляд ее выражал хорошо сдерживаемый вопрос, не являюсь ли я клиническим инвалидом. - Все, что вы перечислили, относится к личной информации гражданина. Эти сведения являются конфиденциальными и их распространение, - она сделала особый акцент на этом слове, выразительно посмотрев на меня, - караются по букве закона. - Да я не буду распространять, я только для себя! Ну пожалуйста, вы не понимаете, как это важно! - Девушка, я все прекрасно понимаю, но правда ничем не могу вам помочь. Я разочарованно вздохнула и поплелась вперед себя по коридору. Последний раз я была в поликлинике еще ребенком, совершеннолетним, но ребенком. Все мне казалось враждебным, злым, по-неприятному взрослым - полным формальностей и правил, о которых мне почему-то никто не сказал, а все остальные знали их назубок, как будто они были вшиты в их геном. Слово «регистратура» пугало меня особенно сильно, оно не вызывало у меня никаких ассоциаций, но при виде него мой мозг напрочь переставал работать. Мне казалось, что я тут не по праву, что мне недостаточно плохо, что я тут всем должна, а у меня ничего нет. - Эй. Псссс, - раздалось из-за двери прямо рядом со мной. Я испуганно шарахнулась в сторону. Куча наград в уютных деревянных рамках, нежно-розово-белые стены и радушные улыбки врачей не могли так просто обдурить меня - я все еще помнила ту больнично-зеленую отколупывающуюся краску, странный стерильный запах и снедающее чувство страха внутри меня. - Да не бойся ты, заходи. Это ты там Лариску терроризировала? - - Девушка с короткими каштановыми волосами и лучистыми карими глазами выглядывала из дверного проема. - Лариску? - в голове вспыхнули смутные очертания таблички на стойке регистратуры - на белом прямоугольнике черная надпись курсивом: «…. Лариса Геннадьевна». Еще крокодил Гена сразу всплыл в голове, когда только эту табличку прочитала. - Ну да, кажется я. - Заходи. Быстро. - Она настороженно зыркнула по сторонам и открыла дверь пошире. Я, кстати, Рита. Приятно познакомиться. - Да, и мне, - я присела на стул возле стола, предположительно поставленный для пациентов больницы. Рита села на врачебное место, но для врача она показалась мне слишком юной. - Ну… - она заговорщически на меня посмотрела. - Рассказывай. - Что? - растерялась я. - Ты же его девушка, да? Я сразу подумала, что не может такой красавчик один ходить. - Я… а, да. Да, его девушка, - кажется, мои актерские таланты не превышали моих умственных способностей в эту секунду, но, когда человек сам во что-то верит, любые подтверждения ему годятся, даже самые нелепые. - А почему так долго то шла?! - она возмущенно вскинула руки. - Я была в другой стране. По учебе, - глаза предательски опустились в пол. Как я вообще хотела стать актрисой, если даже соврать нормально не могу?! - Ох, и что, отпускать не хотели, да? Бездушные они там все, - она возмущенно закатила глаза и сочувствующие посмотрела на меня. - А с семьей ты не знакома? - Не успела, - губы отчего-то дрогнули. Я вмиг представила семью этого парня, разбитую горем рыдающую мать, стоящего рядом строго поджавшего губы отца. Слёзы сами ручьем покатились по моим щекам - почему-то сочувствовать абсолютно незнакомым людям в ситуации, которая фактически меня никак не касалась, у меня получалось гораздо лучше, чем самым близким и родным в самых понятных и доступных проблемах. - Ох, Боже, ну все, все, успокойся, моя хорошая. Все наладится, все у тебя еще будет… - она подсела на корточки рядом со мной и вытащила бумажные салфетки из органайзера. - Ты не плачь. Я дам тебе их адрес, сходишь, проведаешь семью. Все будет в порядке. Я грустно улыбнулась сквозь слёзы, легкая усмешка вырвалась откуда-то из живота. Какими странными делами я тут занимаюсь.***
Бзззззззззз Бзззззззззз Бзбзбзбзбзбззззззз Уже полчаса я упрямо продолжала звонить в дверь. Не может такого быть. Не может быть, чтобы последняя зацепка оказалась оборванной ниткой. Медсестра могла конечно перепутать адрес, но мне почему-то казалось, что он правильный. Когда я увидела этот старый девятиэтажный дом, голые деревья во дворе, которые летом делают его непроходимо зеленым, целую кучу кошек, снующих по кустам и маленьким декоративным постройкам в палисадниках у дома, я сразу почувствовала что-то родное. Как давно забытая картинка из детства, а сейчас внезапно нагрянувшая и огорошившая своей очевидностью. Скрипучие качели на металлических цепях во дворе, четыре раскидистых куста, стоящие кругом с пустой сердцевиной - колодец, в котором мы с девчонками играли в «Зачарованных» и из листочков собирали «Книгу Тайн», маленькая каменная аллея в палисаднике, по которой я проходила до самого конца - путь неизменно обрывался на стене дома. Но это тогда не было важно - важна была сама дорога, которая казалась целым приключением в волшебном саду для маленькой девочки. Как же классно быть ребенком. Бззззззззззззззз Бззззззззззззззз - Да сколько … то уже! - Донеслось из противоположной двери неприветливое бормотание. Я обернулась с решительным видом. Соседи - наше все. Дверь со скрипом начала отворяться. Она была старая и деревянная, с облупившейся облицовкой. Таким же древним выглядело и лицо старухи, выглянувшее из-за нее. - Чего тебе здесь надо? Уходи! Не живет там никто, - бабушка, приземистая и худенькая, с волосами, спрятанными в пучок, притаилась в проеме, показав только половину своего лица. - Как не живет? Не может быть! - А чего? Денег должны остались? - она живо высунулась вперед. - Денег? Нет, что вы. Просто мне дали адрес… - Ктой-то адрес тебе этот дал? - бабушка еще на шаг подалась вперед, оказавшись уже полностью на площадке. - Это неважно, - кажется, мой голос зазвучал грубее, все ее комментарии были мне ужасно неприятны. - Я ищу молодого человека, вы может быть его знали? Зовут Максим. - Ой, батюшки, да ты совсем чумная! Трупов-то разыскивать! - Бабушка запричитала, засуетилась и засеменила назад в свое убежище. - Нет, нет! Подождите, вы не так поняли! - я бросилась к двери и придержала ее рукой. - Аааааа! Грабят! Убивают! - Да не граблю я вас! - Уже с явной злостью в голосе выпалила я. - Я родственников ищу! - Каких родственников?! Нет здесь больше никого! Уходи, я сейчас в милицию позвоню! - Полицию? - Ну в полицию, так в полицию. - Да бабуля! - Никакая я тебе не бабуля! - И слава Богу, - прошептала я себе под нос, уперевшись головой в дверной косяк. - Какая молодёжь наглая пошла! Чтобы я в вашем возрасте вот так пожилым людям хамила! Сроду такого не было! - она гневно потрясла пальцем перед моим лицом. - Да мне бы просто узнать, когда родственники придут Максима. Родители его. Я к ним пришла. - Аааааа, - бабушка неожиданно развела руки в стороны. - А чего ж ты молчишь-то. «Это я-то молчу?!» - пронеслось в голове. - Уехали уж месяц как они. Не знаю, чего куда. - Как не знаете? - Так откуда ж мне? - Вы же соседи! - И что? Очнись, милая, год-то какой? Это раньше все всех знали, сейчас поздороваются - и то хорошо. Не знаю я, где твои Воробьевы теперь обитают. Но точно не здесь. Я опустила руки и отшатнулась от двери, как будто меня ударили. Чувство было именно такое. Саднило где-то ниже груди, воздуха было мало, так ощущалась утраченная надежда. Бабушка что-то говорила мне вслед, но я уже и не слушала. Спускалась вниз по лестнице, забыв надеть наушники. Каждая ступенька давалась мне с трудом, как будто ноги стали тяжелее в дцать раз. Ничего особенного и не случилось. В этом то и была проблема. Столько лет я всегда надеялась, что однажды что-то особенное обязательно произойдет со мной. Нужно только ждать. И следовать знакам судьбы. И тогда он тебя настигнет - обязательно настигнет. Этот удивительный случай, который разделит жизнь на до и после. Эта магия, которая была в каждом фильме, каждой книге, каждой истории. И вот это было так похоже на тот самый случай. Но нет. Ничего такого. Я просто окончательно свихнулась от одиночества. Я села на ступеньки прямо посередине лестницы. Сил идти больше не было. Зачем идти куда-то. Опять на смену. Потом опять домой. Потом в магазин. И снова домой. Убираться, что-то смотреть, делать вид, что все хорошо, и ждать, когда же все это закончится и начнется что-то совершенно другое. Не начнется. Ничего не начнется. Это и есть жизнь, и так она и пройдет у меня - вяло, серо и скучно. С одной свечкой в именинном торте и кучей сожалений за плечами. Слезы потекли сами собой, капая на дрожащие руки. - Максииииим! Ну где же ты?! Куда ты пропал?! Ты так мне нужен, - слова сами вырвались, то ли криком, то ли плачем проливаясь наружу. - Мяу. Я настороженно убрала руки от лица. На лестничной площадке стоял кот. Здоровый кот, даже здоровенный. Лапы у него как будто были накачаны, рыжий, зеленоглазый, размером он был как несколько маленьких собак. - Максим? - недоверчиво повторила я. - Мяяяяу, - отозвался кот. - Ну отлично. - Я поджала губы и усмехнулась. - Голодный что ли? - Мяу. - Кот сел и склонил голову на бок, совсем по-человечески, как будто изучал меня взглядом. Я снова усмехнулась и заозиралась по сторонам в поисках пригодной под пиалу емкости. Решение нашлось быстрое и неожиданное. - Вот, держи, - я поставила пластиковую тарелку, на которой раньше стоял цветочный горшок, и налила туда немного молока. Кот тут же благодарно замурчал, и набросился на содержимое имитированной миски. - Максим, вот ты какой, да? Я потрепала кота за ушком, вздохнула и медленно поплелась вниз. Делать мне здесь больше было нечего. Серый февральский Петербург хуже ночного морга - промозглая погода, утомивший уже все глаза грязный черно-белый пейзаж, замерзшие и уставшие горожане, прячущие лица за десятым шарфом. Все устали, все куда-то идут. И я шла. Домой. По широкой заснеженной улице, обители сквозняка и щиплющего щеки мороза. До метро было добрых полчаса пути, но они прошли незаметно за музыкой и мыслями. Интересно, что другие люди представляют себе, когда слушают песни. Интересно было бы, наверное, пообщаться с человеком, который представляет то же, что и ты. Или наоборот, это было бы скучно. Может хорошо, чтобы песня была одна, а мысли совсем разные? А то с разной музыкой далеко не уедешь. Особенно сейчас, когда в каждом доме по две Алисы. - Мяу. - Господи Боже! - я подпрыгнула от неожиданности. - Ты что, все время за мной шел?! Кот с самым непринужденным видом сидел возле кассы, у которой я сняла наушники, чтобы пополнить проездной. Я оглянулась за спину, вся очередь жмурилась в улыбках - ох уж эти Петербуржцы, только коты и растапливают их закаленные севером сердца. - Так, ну в метро нам с тобой точно нельзя, нас не пустят. Да и как я тебя возьму-то, я на работе все время, квартира съемная, хозяева еще наругаются… - Кто это вас не пустит? Я вот пущу! - Лева! - Девушка в форме охранника возмущенно посмотрела на своего коллегу. - Не надо мне «Лева». Такой кот может на улице остаться! Берите, девушка, берите и проходите. Дома разберетесь уже, может и не будет никто на такого красавца ругаться, - дедушка в такой же форме приятно улыбнулся. Несколько женщин в очереди согласно закивали. Я безвольно развела руками. Раз Лева сказал, что еще оставалось делать. Я кивнула коту в сторону турникетов, но ему это кажется и не было нужно - он спокойно бы пошел за мной без всяких указаний.***
- Господи, Макс, наконец-то. Чувствуешь, чем пахнет? - Я распахнула двери метро и вылетела на улицу прямо в расстегнутом пальто. Вдохнула полной грудью. Да, да, я не ошиблась. Так пахнет весна. - Дождались! Я радостно закружилась вокруг себя, пропуская все взгляды прохожих. Хотя и среди них были понимающие улыбки - многие радовались сегодня первому солнцу, первому теплому его лучу, свежему не морозному воздуху, будто согревающему тебя изнутри. Я мчалась на занятие - уже третье на этой неделе. Занималась я теперь намного чаще, и преподавательница не уставала мне поражаться. Кот Максим отлично прижился в кафе, в котором я работала уже много лет, спасибо модной наклейке «pet friendly» на наших дверях. Его обожали все - мои периодически вредные соседки, гости, даже наша управляющая, которая обычно не обожала никого, кроме богатых гостей и лояльных поставщиков. Максим категорически отказывался сидеть дома один, а его истошные вопли оказались очень эффективным рычагом давления на мою психику, так что мы уже больше месяца всюду шатаемся рука об руку. Я решила поступить в музыкальное училище. Получить настоящее музыкальное образование. И мы с преподавательницей усердно к этому готовились. Шансов было конечно немного, но сколько можно откладывать. Жизнь одна, и надо было срочно ее жить. Просто немедленно! Я летела вперед, окрыленная счастьем и весной. И вдруг, точно осколок попал мне в глаз. Я зажмурилась и вздрогнула. Впереди, буквально метрах в пятнадцать от меня, шла до боли знакомая куртка. Не сама конечно шла. И вообще не шла. Она была надета на него. Это точно он? Или нет? Я в нерешительности замерла посреди улицы. Пока кудрявый светловолосый парень в зеленой куртке уходил все дальше. Как через всю толпу закричать? Неудобно же. Вдруг его вообще не так зовут. Я не знаю. Сомнения одолели меня точно тяжелый отравленных воздух, даже стоять стало тяжело под его весом, хотелось согнуться, сжаться до размеров самой крохотной песчинки и просто исчезнуть. Нет. Стоп. Стоп, стоп, стоп. Хватит ждать. Беги. - МАКСИМ!!! - истошно закричала я, наплевав на все приличия и сомнения, и побежала вперед, придерживая шапку одной рукой, и лямку рюкзака другой. Расстегнутое пальто мешалось еще больше, чем болтающийся тяжеленный ранец на моей спине, но выбирать экипировку для нежданного спринта не приходилось. – Мааааксиииим! Он остановился. И резко обернулся за спину. Его взгляд выдавал озадаченность. А потом он понял, кто кричит. Я так бежала, что даже не успела обрадоваться тому, что он улыбнулся. Своей искренней, доброй и теплой улыбкой. Он так и стоял на месте, когда я подбежала. И не дав себе ни секунды на размышление, я приподнялась на носках и поцеловала его прямо в губы. Было так сумасшедше страшно, что я не могла понять, я не хочу, чтобы поцелуй заканчивался оттого, что он делает меня самым счастливым человеком на земле, или потому что я ужасно боялась посмотреть ему в глаза. Мысли кружились в безумном вихре, где-то среди них витал большими буквами мой крик самой себе: «Спокойно! Спокойно! Спокойно!» А потом я почувствовала, как одна его рука прижала меня к нему, а вторая аккуратно коснулась щеки. И стало вправду спокойно. - Привет, - он улыбался всем своим лицом - добрыми лучистыми глазами, блестящими от поцелуя губами, ямочками возле щек. - Привет, - а я кажется краснела всем своим лицом, и щеками, и шеей, и может даже глазами, если такое возможно. - Только я Антон. - Антон, - повторила я усмехаясь. - А это вот Максим. - Я указала на кота, уже теревшегося под моими ногами. - Ого, какой здоровый! - Антон присел на корточки и потрепал кота за ухом, совсем как сделала я, когда впервые раз его увидела. - Какие люди, елочки зеленые! От торгового центра, расположенного возле метро, к нам шел тот бездомный, которого мы когда-то много месяцев назад встретили в поезде. Только он был совсем не похож на бездомного. На нем был очень неплохой костюм, я правда в них совершенно не разбираюсь, но выглядел он просто отлично. - Кажется, вы совсем не любовь загадали, - рассмеялся Антон, вставая и протягивая ему руку. Мужчина протянул ему руку в ответ и с широкой улыбкой пожал. - Да мне-то куда, я старый уже. А вот вам самое то. - Я ведь вам не успел сказать свое желание. - А там и без слов все понятно было, - Антон улыбнулся на этих словах. - Алло! Молодежь! Молоко-то брать будете? Я уже ухожу сейчас! - Баб Мань, а чего так рано-то! - я возмущенно посмотрела на нее. - А я вот каждый день тут до полуночи должна стоять, тебя красавицу ждать! - Сейчас подойдем, - крикнул Антон и посмотрел на меня. – Ты смелая такая. Я вот так и не решился подойти познакомится. - А ты хотел? – сердце билось на атомной скорости, ускоряясь с каждой секундой, и кажется совсем остановилось, когда он улыбнулся и кивнул, смущенно смотря вниз. – А куда ты пропал? - Да ты не поверишь. У нас парень из группы все наши песни забрал и свалил! Это целая история. - Да ты что?! - Ага. А ты кино любишь? - Кино? Группу? - Нет, - рассмеялся он. - Фильмы смотреть. - А, да, а какие? - Не знаю, какие сейчас идут? Сто лет в кинотеатре не был. - Я тоже. - Значит пойдем вместе выясним. Правда, не знаю, как нас с котом пропустят. - Ой, с этим точно пропустят, он какой-то волшебный. - Правда? Почему это? - Удивился Антон. - Не спрашивай. - Я улыбнулась, подумав про себя, что никогда в жизни никому не расскажу эту историю, с потрохами выдающую мое полное безумие. И будет у меня только один свидетель - большой рыжий кот по имени Максим.