Пламенная Сойка

— Как всегда, дамы вперед. Я вижу это сострадание и вину в глазах Эффи. Похоже, игры победителей способны подвергнуть сомнению веру даже самых преданных капитолийцев. Эффи тянется за единственной бумажкой в чаше, подходит к микрофону, и медленно раскрывает ее, будто надеясь увидеть чье-то другое имя на ней. Но я знаю, что там мое имя. Этот факт не изменить. Я не смогла сыграть влюбленную по уши девочку для президента, и это мое наказание. Я должна исчезнуть вместе с любыми намеками на сопротивление Капитолию. За что я ненавижу Сноу еще больше, он заставил страдать не только меня. Всем победителям придется пройти через этот ад заново, когда они очевидно заслужили себе спокойную жизнь. Но это одна из самых узнаваемых черт Капитолия — доставлять страдания как можно большему количеству людей. — Китнисс Эвардин, — в глазах Эффи стоят слезы. Я медленно подхожу к ней, и чувствую, как у меня самой скатывается слеза по щеке. Мне плевать, если кому-то покажется это слабостью; все равно надежды на возвращение из той арены у меня нет. Это еще не все, напоминаю я себе. Предстоит выбор второго трибута. Мое сердце начинает биться еще чаще, и я молюсь, чтобы Эффи вытянула имя Питы. Хеймитч пообещал мне стать добровольцем, и я верю, что он сдержит обещание. Да и другого выхода, кроме как веры, у меня нет. — Юноша-трибут из дистрикта 12… Пита Миларк, — я поворачиваю голову и смотрю прямо на своего ментора. Я доброволец, — молниеносно, но без интузиазма произносит Хеймитч. Я выдыхаю. Пита останется в безопасности. (его жизнь продолжится, и когда я из нее пропаду, все опасности уйдут) — Не делай этого, Хэмитч. Ты нужен ей как ментор. — Не учи меня жизни, юнец, — он немного отталкивает Питу в сторону, и проходит к Эффи. Эффи начинает что-то говорить, но все, что я вижу — моя сестра делает фирменный жест, целуя 3 пальца и поднимая руку вверх. За ней повторяют Гейл и мама, а потом и весь дистрикт делает то же самое. Они все понимают. Понимают, насколько несправедливо все это. Только у 12 дистрикта появились два новых трибута, как уже в ближайшем будущем одной из них не станет. На секунду мне становится страшно, что их всех накажут так же, как старика из 11 дистрикта, но потом понимаю, что начала это все моя сестра. Ее обожает вся страна, так что они не станут ее убивать в прямом эфире. Просто не посмеют. Я делаю тот же жест. Да, меня они могут наказать, но мне уже все равно. Краем глаза замечаю, что Хеймитч и Пита делают то же самое. Мы вместе, и это именно то, чего боится Сноу. Чья-то рука хватает меня и начинает вести в сторону выхода. Миротворец. — Подождите, мне нужно попрощаться с семьей. Я имею право попрощаться. Новый план. Сразу к поезду. Я пытаюсь вырываться и кричать. Прим делает то же самое, но ее также держит миротворец. Вот оно, моментальное наказание. В поезде была абсолютная тишина. Пита был напряжен до предела, и его настроение чувствовали все в вагоне. Эффи боялась сказать и слова, все еще расстроенная жатвой. Я могла лишь думать о том, что так и не сказала последних слов сестре. Хеймитч знал, что происходит с Питой, но видимо решил попытаться разрядить обстановку. — Ну что, дорогой. Наставляй нас, ты же наш ментор теперь. — Это был не мой выбор, — резко отвечает он. — Ты сделал ошибку, и обрек себя на смерть. До наших тренировок ты вообще занимался чем-то, кроме похода до ликерного магазина? Ты вообще понимаешь, что не только себя опасности подвергаешь? — я не привыкла видеть Питу настолько злым. Я могу понять его чувства, но не думаю, что смогу принять. Хеймитч спас ему жизнь, жертвуя собой. А что до меня… все равно меня уже не спасти. — Воу, вижу, кто-то еще сердится. Оставлю вас, развлекайтесь, детки, — Хеймитч покидает вагон, и, что удивительно, не берет с собой ни бутылки спиртного. — Я тоже пойду, — говорю я, вставая из кресла. В глубине души я надеюсь, что Пита попросит меня остаться, но понимаю, что ему сейчас нужно побыть одному. Последнее, что я слышу, выходя из вагона — заботливый и немного рассерженный вздох Эффи. *** Я опять в арене. Бегу на голос Ру, которая кричит мое имя. Лишь бы успеть. Лишь бы она была жива. Но, добежав до нашего обговоренного места встречи, я вижу ее тело, лежащее на траве, с копьем в ее животе. Оглядываясь по сторонам, я вижу Марвела, в котором уже стрела из моего лука. Проснувшись от своего же крика, я сажусь в кровати и пытаюсь привести в норму дыхание. Через пару секунд в дверях появляется Пита. — Опять кошмары? — Ру, — все, что я в силах сказать, не начав плакать. — Хочешь, чтобы я остался? Я молча киваю. Присутствие Питы всегда помогало мне уснуть. И теперь, когда его жизни ничего не угрожает, возможно, его объятия будут еще более успокаивающими. Мне будет не хватать его на арене. Не знаю, как будет вести себя Хеймитч, но вряд ли постоянная забота обо мне входит в его план действий. Пита же сделал бы все, чтобы облегчить мои страдания. Но я тут же пытаюсь отогнать от себя эти мысли, потому что ничто не стоит риска для его жизни. — Я должен быть вторым трибутом, — как назло, будто прочитав мои мысли, говорит Пита — Хеймитч не в той форме, что 25 лет назад. И как ментор он намного опытнее меня. Я смог бы защитить тебя там, а он бы помогал тебе снаружи. — Не злись на него. Это я попросила его стать добровольцем, если вытянут твое имя. — Я знаю, — я смотрю на него с удивлением, но тут же понимаю, что это было достаточно очевидно, — Я сделал бы так же, если бы у меня была такая возможность. Но, к сожалению, в 12 дистрикте никогда не было победительниц. До тебя. Я не понимаю, слышу ли я гордость или сожаление в его голосе. Скорее всего, и то, и то.