Недосягаемый

Очередная тусовка прошла отлично, нет, даже шикарно. Для Стинта уж точно, а для Лиды остается лишь «наверное». «Наверное» лишь потому, что не словил пару-тройку искрящихся взглядов, недостаточно получил тепла от чужих ладоней и, напоследок, желанные губы целый вечер улыбались не ему, да и все это время Коля сидел на жестком диване где-то в углу, поодаль ото всех. Даже алкоголь не спасает, как в старые добрые, скорее наоборот, углубляет неприятные мысли, и так заполнившие голову парня. Зато Максим счастлив, спасибо на этом. —Коля! Парень медленно, но стремительно направляется к выходу этой сгнившей коморки, параллельно шебуршит в карманах и находит нужную вещь, а именно беспроводные наушники в переливающемся из-за разноцветных огоньков чехле. Как-то досадно ухмыляется мыслям, достает капельки и вставляет сначала в одно ухо, а потом… —Ебанный в рот, Коль! Глубокий вдох, тяжелый выдох. Раздражает. Ну почему он понадобился именно сейчас? —Что?—безразлично спрашивает парень, повернув голову через плечо. В поле зрения появляется еле стоящий на ногах Илья, а под его боком полуживой Максим, который мало того, что стоять не может, так и дышит еле-еле. У Ромадова внутри что-то точно щелкает, иначе как можно объяснить резко поджавшиеся губы и такие до ужаса сожалеющие глаза? —Проводи Макса до дома, умоляю. Видишь, он напился настолько, что самостоятельно передвигаться не в состоянии. Я бы его оставил здесь на ночь, но…сам понимаешь—тараторит Коряков, иногда давит из себя какую-то улыбку и, конечно же, свойственно себе, часто моргает. А Шабанов, сука такая, улыбается и смотрит своими плывущими глазами, которые даже сейчас выглядят убийственно привлекательными, особенно если заметить в них мерцающие искорки, подобные звездам или же чему-то такому же…недосягаемому. —Окей, без б—само собой, отказать было бы непростительно. Как он может бросить своего друга в столь тяжелой ситуации? Ключевое слово-«друг», хотя для Лиды ключевым словом всегда было «Макс». Это имя заслуженно занимает отдельное место в сердце, и вправду когда-то открывшее его, словно ключ. Забавно. Забавно, что Ромадов готов стать собачкой, мальчиком на побегушках, да кем, блять, угодно, лишь бы Шабанову было хорошо, лишь бы он был в безопасности и всегда где-нибудь рядом. Нет, не подумайте, Максим не какая-нибудь сволочь, игнорирующая чувства своего друга. Нет, он не человек, который ничего не делает взамен, совсем нет, все как раз наоборот. Стинт-отличный друг, товарищ, что всегда подставит свое плечо и не бросит в беде, что, даже мельком, будет стараться для близких себе людей. Например, парень на каждом, подобном сегодняшнему вечеру, мероприятии незаметно протискивается к колонке с музыкой и включает какую-нибудь песенку Лиды, дабы каждый, кто дышит с Максом одним воздухом, знал великого исполнителя. Сам ехидно улыбается, качает головой, отдается музыке, но никого не подпускает к колонке, не дай бог выключат. Это и является одним из того, что так заставляет Колино сердце трепетать. Хотя нет, Коля нисколечко, ни капли не влюблен в него. Наверное. Грязь под ногами неприятно хлюпает. Обувь вся в темных некрасивых пятнах, ведь Стинт «ходит» настолько небрежно, что каждый его шаг сопровождается брызгами. Но Ромадов не расстроен, не обижен. На его лице каждый раз появляется нервная ухмылка, а пальцы сжимают крепче чужое плечо. Белокурый постоянно что-то бормочет под нос: то про свои достижения в играх, то про новости на Твиче, а бывает и вовсе про какую-нибудь давно забытую ситуацию вспомнит, тут его уже не заткнешь. А Коля все смотрит куда-то вдаль. Куда-то, где все хорошо, где все люди счастливы, где все безобразно по-доброму. В реальность возвращает то ли снежинка, осевшая прямо на нос парню, то ли очередной рвотный позыв Максима. Все будет хорошо, может не сейчас, но когда-нибудь точно, даже если на миг. Скоро зима, а значит бесконечные прогулки бок о бок с Шабановым больше не будут «бесконечными». Да и впринципе парни видеться меньше будут, ведь на носу долгие посиделки в «Заметках», сопровождающиеся постукиванием пальцев по экрану, а потом запись голоса в душных студиях, после чего идет выход альбома, а там уже тур: Москва, Питер, Екатеринбург, Казань и так далее. Честно, Коля бы все эти города променял на лишь одну пару голубых глаз, и совсем неважно будут они яркими или тусклыми, а может слегка игривыми, хитрыми, он вовсе не против даже каких-то беспокойных, главное чтобы рядом были. Думая обо всем этом, парень бросает заинтересованный взгляд на чужое лицо и встречает мутные, но такие, блять, волшебные, глаза, те самые, о которых он только что мечтал. —Коль… Тихий хриплый зов умело вгоняет в краску парня, из-за чего тот поджимает губы и бегает глазами, лишь бы не встретиться с чужими. Снежные кристаллики медленно ложатся на плечи, путаются в волосах и ресницах, тают на губах. В голове Ромадова мимолетно пролетело, что такая погода ну очень романтичная. Жаль, что Максим скорее всего об этом даже не задумывается. —М? Шабанов молчит. И это напрягает до ужаса, до дрожи в ногах, особенно после того, как Коля краем глаза замечает все тот же взгляд, но повернуться не решается, вдруг неправильно поймет. Парень старается спокойно и ровно дышать, но неприлично часто появляющийся пар его выдает. Сердце норовит выпрыгнуть прямиком из грудной клетки, как же хорошо, что это невозможно. Костяшки пальцев резко заледенели, хотя, скорее, Ромадов это только заметил, в попытках сфокусироваться хоть на чем-то, кроме друга. —Мне холодно пиздец. Они стоят посреди незнакомых дворов, пока их тела медленно покрывают белоснежные хлопья. Коля уверен на все сто, что отражение такого зрелища в глазах друга не менее очаровательное, чем сам пейзаж, но слишком стесняется проверять. Отсюда еще минут пять ходьбы до автобусной остановки, а если учитывать состояние Максима, то все десять, так что стоит поторапливаться, иначе они не успеют на последний автобус. —Блять…мы что- —Да. В таком случае, состояние Шабанова вполне оправдано, несмотря на то, что под градусом он должен чувствовать себя как раз таки наоборот. Они забыли его куртку в той квартире, возвращаться смысла нет, часики-то тикают. Неизвестно по какой причине, но до этого Коля не замечал, что Макс уже около двадцати минут идет в одной футболке, хоть тот и был все это время под боком. Еще ведь снег идет… Была ни была, Ромадов потерпит, пожертвует своим комфортом, да не только им, а еще и своим любимым худи, которое теперь под большущей угрозой быть заблеванной, не страшно. Парень кидает тихое «подожди», пока расстегивает молнию толстовки, после чего одевает её на друга, так аккуратно, словно ребенка в детский сад собирает. Небрежно накидывает капюшон на чужую голову, выражая все свое недовольство, хотя в душе улыбается, видя, как же хорошо эта вещь лежит на Максиме, особенно если вспомнить, насколько несвойственнен ему оверсайз. Парень ухмыляется и поднимает брови, мол нужно продолжать путь. С горем пополам ребята успели сесть на автобус. Облегченно выдыхая, оба устроились на сиденья в задней части транспорта, чтобы не привлекать у будущих пассажиров лишнего внимания. Сейчас самое время уткнуться в телефон, но, к несчастью, айфонам присуще разряжаться на холоде. Остается лишь надеяться на интересный вид из окна или хоть какой-то, но диалог. Последнее очень маловероятно, учитывая сонливость и заебанность собеседника, хотя даже без этого он бы и двух слов не связал. Ромадов тяжело выдохнул и прикрыл глаза, надеясь на какой-никакой, но отдых. В голове всплывают воспоминания сегодняшнего дня: как не хотелось вылезать из под мягкого одеяла, как, затаив дыхание, печатал ответ на приглашение Макса потусоваться, как немного позже об этом пожалел, сжимая в ладони стакан с какой-то газировкой, как порой кружилась голова, напоминая о пропущенном не только завтраке, но и обеде с ужином. А сейчас думает лишь о том, насколько же его морозит, что приходится прятать руки под футболкой, согреваясь теплом собственного тела. Поворачивает голову в сторону почти спящего Шабанова и понимает, что для друга ничего не жалко. Парень улыбается своим мыслям и полностью расслабляется, устраиваясь поудобнее, вдруг и вправду сможет заснуть. Возвращает в реальность резкое ощущение чужих рук на талии. Коля, кажется, перестал дышать. Фантомное тепло разливается по всему телу, достигая щек, подушечек пальцев, коленей. Кажется, что даже в голове все стало как-то яснее, мысли уже не так давят. На плече точно чувствуется чья-то голова, хотя нетрудно догадаться чья. Ромадов не знает что нужно делать и куда ему деться. Может стоит обнять его в ответ, а может лучше убрать его руки (а потом жалеть об этом оставшуюся жизнь) или вовсе смириться? Щеки все краснеют и краснеют, лицо стремится стать цветом похожим на сладкий помидор, а парню этого, если честно, совсем не хочется. Ситуация накаляется, после того, как Макс решил прижаться еще сильнее, и тут уже по совсем неизвестным причинам, то ли парень замерз до ужаса, то ли еще что-то, но это вовсе не мешает Колиным коленкам дрожать, как у маленькой девочки. Тактильный черт. —Максон, не надо. —Замерзнешь и заболеешь. —Ты пиздец какой пьяный. —Мне похуй. Впереди долгая поездка.