Десертов много не бывает

Мия коротко чихает, когда очередная снежинка приземляется ему прямо на нос. Пофыркивает, морщится, но чертовски наслаждается погодой. Зимой в Токио ему определённо нравится. — Глянь, там фрукты в шоколаде! — Рэки, словно радостная псина, которой не хватает лишь виляющего хвоста, дёргает его за локоть. — Блин, давай попробуем, а? Рождественские ярмарки здесь в самом разгаре и, конечно же, это всё больше напоминает привычные им обоим фестивали, но под очевидным соусом европейской эстетики. Яркие огоньки гирлянд завораживают своим тёплым мерцанием, снег тихо падает крупными хлопьями, а ещё отовсюду доносятся ароматы всяких разных вкусняшек – начиная достаточно привычными морепродуктами и тайяки, заканчивая всяческим мясом, колбасками-гриль, вот, фруктами в шоколаде… — Ты знаешь, сколько там калорий, сахара и жиров, слизень? — скептически хмыкает Мия, но позволяет утянуть себя ближе к лавке. За стеклянной витриной, в которой отражаются разноцветные огоньки, лежат очень уж симпатичные задекорированные шоколадной глазурью и посыпкой фрукты. Мия поджимает губы, поглядывая на мандаринки в чёрном шоколаде, ценник которых также утверждает, что глазурь ещё и с мятой. Мандаринки он любит, как и сочетание шоколада с мятой… — Да ладно тебе, кис! Мы уже завтра уезжаем, побалуй себя вкусненьким, — этот рыжий змей-искуситель делает ту самую мордашку, которой отказать ну очень уж сложно. — Ты уже откатал на соревнованиях, так что надо этого-самого… отдыхать! Мия фыркает, чувствуя, как краснеют щёки. Из-за мороза, конечно же – в Токио минус один!.. (и совершенно не из-за того, как мило выглядит его парень). — Ладно, — таки сдаётся Мия в итоге, вздыхая, и дёргает Рэки ближе к себе за капюшон, дабы с хитрой усмешкой шепнуть на ушко: — Только при условии, что ты поможешь мне сегодня сжечь эти калории. Теперь очередь краснеть Рэки. Мия наблюдает за этим, мурлыча от удовольствия – сначала краснеет ухо, куда он только что шептал, затем щёки, когда Рэки поворачивает к нему голову. Веснушки от прилива крови к лицу видно еле-еле, а в янтарных глазах рагорается настоящий пожар. — Д-да. И не только их, — усмехается Рэки в ответ, поигрывает бровями – кринж сотого левела. — Поэтому… надо наесть побольше, чтобы было что сжигать! Мия чертовски хочет взять этого придурка за щёки, расцеловать всю дурную веснушчатую мордашку и смачно так засосать напоследок. Но приходится себя сдерживать, по крайней мере, пока они не наедине друг с другом. Привлекать взгляды, учитывая собственную, в некоторой степени, медийность – идея отстойная. За такое ни тренер, ни предки, ни спонсоры, ни пиар-агентка по голове точно не погладят… Только вчера Мия закончил эти четырёхдневные сборы итоговым соревнованием, в котором откатал до золота. Не первый раз, потому впечатления не такие яркие, но то, как гордится им Рэки, приехавший поддержать и остановившийся в том же отеле, что и они с тренером, определённо радует и посылает волны тепла куда-то в грудную клетку. Они обволакивают сердце, после растекаясь по всему телу, и, вот, даже в минусовую температуру Мие совешенно не холодно, хотя он, вообще-то, тот ещё мерзляк. Рэки покупает им фрукты – себе клубнику в молочном шоколаде, Мие – те самые мандаринки в чёрном, и вскоре они оба пробуют по кусочку друг у друга. Мие молочный шоколад не нравится… точнее, где-то в глубине души, может, и нравится, но он старательно отрицает это даже самому себе, внушая, что чёрный шоколад вкуснее (ведь там калорий меньше). Но сейчас думать о собственных приколах питания хочется, честно говоря, в последнюю очередь. Они на рождественской ярмарке! Здесь нужно наслаждаться временем, всякими классными развлечениями и прочим, а не запариваться по поводу и без. По итогу Рэки даже подначивает его на глинтвейн. — И это тот человек, который жопился купить мне целую банку пива, вместо того, чтобы просто давать отпивать из своей? — хмыкает Мия. — Это было год назад! — Рэки посмеивается и пихает его плечом, пока они стоят в очереди. — Ты был младше… и вообще, глинтвейн не сильно алкогольный, — тут на чужом лице мелькает тень сомнения, — …наверное. Ну, короче, пофиг! Мы с Лангой в твоём возрасте уже пробовали алкоголь, так что нормас всё будет, не ссы. Сенпай о тебе позаботится, — и опять эти дрыганья бровями. Мия закатывает глаза с того, какой его парень придурок, но не успевает ответить, так как подходит их очередь. В голове, пока Рэки покупает два глинтвейна, рождается одна весьма коварная идея насчёт этого «сенпай»… Позже наступает черёд игр – Рэки выигрывает для Мии плюшевую Куроми из серии Хэллоу Китти, сбив несколько картонных мишеней с помощью мячика, а сам Мия, задрот с опытом, выигрывает в тире игрушку-световой меч, как из «Звёздных Войн», для Рэки. Потраченные часы в Стиме на Овервотч и Контр-Страйк определённо стоят этой детской восторженной реакции слизня… — Офигеть!!! Он суперский! Щас, погоди, я Ланге скину, — глаза Рэки так и сияют, он едва ли кипятком не ссытся. Как мало такому балбесу нужно для счастья… Впрочем, Мие тоже очень уж нравится плюшевая Куроми. А ещё больше нравится тот факт, что Рэки попросил именно её из всех остальных возможных вариантов в этой серии игрушек, помня, что Куроми у его парня – любимая. Это отзывается очередным приливом тепла, и, кажется, щёки у Мии вновь пылают, будто покрываются розовой дымкой. Горячий глинтвейн хорошо согревает, не особо пьянит, но явно расслабляет. После нескольких дней сплошного концентрированного напряга хочется действительно отпустить себя и хорошенько «релакснуть», как говорит Рэки. Как морально, так и физически. Возможно, это небольшое количество алкоголя ударяет в голову, а, быть может, задница Мии просто жаждет приключений и острых ощущений, но, видя фотобудку, Мия тут же тащит Рэки туда. — Оплати за два захода, — распоряжается, ослабляя собственный шарф. Рэки послушно кивает и расплачивается, немного не вдуплившийся, почему именно за два, но не рискнувший задавать вопросов. И правильно – меньше болтовни. Мия сверкает глазами, когда они оба залезают в фотобудку и устраиваются на скамейке. Вместо того, чтобы заняться выбором фона для фотки на сенсорном экране или запустить фоткающий аппарат, он накидывает свой шарф на шею Рэки и тянет того к себе, дабы таки осуществить задуманное ранее. Целует – сначала щёки, лоб, нос и подбородок, а после мажет губами по губам. Рэки врубается достаточно быстро и тут же подхватывает его энтузиазм. Отвечает на поцелуй, углубляет его, отчего Мия с наслаждением мурлыкает. Щёлк, щёлк, щёлк. Звуки камеры совершенно не отвлекают, скорее забавляют. Кажется, Рэки успел клацнуть на «старт», и в итоге их поцелуй таки будет заснят. Но и здорово, не так ли? — У тебя нос холоднючий, котёныш. — Сосредоточься лучше на моём рте, слизень. Они целуются вновь, на этот раз уже чуть плавнее, чувственно и сладко. Вкус глинтвейна мешается меж языками и губами, что ощущается просто суперски. Оторваться попросту невозможно… но вскоре приходится. Не просиживать же здесь весь остаток вечера, верно? Вторая партия фоток выходит уже приличнее и милее – такую даже кому-то показывать можно, ведь выглядят они оба на снимках действительно хорошо. Румяные, с раскрасневшимися от глинтвейна и поцелуев губами, горящими глазами и высунувшие языки на одном из кадров. Подумав, Мия быстренько клацает на телефон распечатанные фотки (ну, более цензурную версию) и отправляет в их общий с Лангой, Шэдоу, Джо, Черри и Адамом чат. Уже спустя пару секунд начинают приходить реакции с комментариями – пожелания «удачной свиданки», комплименты о том, как они здорово оба получились на фото, вопросы про то, как вообще проходит поездка, и так далее. На всё это Мия обязательно ответит, но чуть позже, потому что дальше у них по плану какие-то вафли, к которым его тащит Рэки. — Тут есть солёные, с лососем и с ветчиной и сыром. А на десерт, тогда, захомячим что-то другое. — Не слишком ли много десертов? — Десертов много не бывает, сечёшь? И я видел, как ты смотрел на те чуррос в шоколаде. — Рэки!.. — Мия возмущается и чуть хмурится, но тут же тает (бесповоротно и беспомощно), стоит Рэки лишь коснуться его руки и, сплетя пальцы, засунуть к себе в карман. — Забились же, — говорит тот, глядя в глаза, — что сожжём все эти твои калории, — наклоняется чуть ближе. — А я собираюсь помочь тебе сжигать их всю ночь, чтобы прям наверняка. Сердце в груди гулко «ту-думкает» на подобное заявление, а где-то внизу живота начинает теплиться предвкушение, сладко тянет, ведь Мия знает, что подобные ночные «кардио» с Рэки – самые приятные. Куда приятнее любой пробежки или тренировки в зале. Эти пару дней до финальных соревнований они обходились лишь руками и оральными ласками, потому что, ну, Мие нужно было выделывать финты на скейте без дрожащих ног или тянущей поясницы, потому сейчас, когда уже можно не сдерживаться, между обоими так и искрит приятным напряжением. Этой ночью дорвутся друг до друга полноценно – Мия, честно говоря, не может дождаться. — Ты такой такой кринж, — в итоге смущённо ворчит он, пока Рэки заботливо оправляет его шарф. — Зато я твой кринж, Мия! — хохочет «его кринж» в ответ. Спустя ещё час Мия наедается всего да понемножку. Тяжесть в желудке не такая сильная, конечно, как если бы он ел всё в полном размере – и вафлю с лососем, и чуррос в шоколаде, и ещё несколько маленьких приколдесов, по типу сыра на гриле или устриц, они съедают напополам. Но, всё же, Мия настаивает подольше прогуляться пешком до следующей станции метро, дабы еда хоть немного переварилась. К тому моменту, как они добираются до отеля, у него немеют колени и бёдра. Следовало надевать штаны теплее обычных тонких джинсов… — Так, давай в горячий душ дуй сразу, — будто читает мысли Рэки, проходя следом в номер и скидывая верхнюю одежду с обувью. — Отморозил задницу? Блин, эти ваши с Лангой «скинни» – вообще не варик для зимы, я ж говорил… Губы Мии тянутся в усмешке. Самое время разыграть ту карту, которую он приберёг ещё в очереди за глинтвейном… — Не хочешь пойти со мной… сенпай? — словив Рэки за талию и приподнявшись на носочках к его уху, мурлычет Мия. Чувствует лёгкое приятное дежавю. Слова оказывают ожидаемый эффект: Рэки замирает, сглатывает, отчего его кадык дёргается, и смотрит со смесью растерянности и возбуждёния. Во взгляде так и читается желание зажать Мию у ближайшей стенки. Ого. Быстро, однако, подействовало… Вот же извращенец, а. — Т-ты чего это? — Ну… — Мия нарочно медленно проводит языком по губам, не сдерживая смешка, когда замечает, как загипнотизированно следит за этим Рэки, — ты же говорил, что позаботишься обо мне. Так позаботься, Рэки-сенпай. — Мия, блин… — «сенпаю» хватает самообладания лишь на несколько секунд, после чего он попросту усмехается и сгребает Мию в охапку. — Это нечестно, засранец мелкий, — и утаскивает по направлению ванной комнаты, попутно заряжая шлепком по заднице. — Зато я твой засранец мелкий, — хмыкает Мия, передразнивая за сказанное ранее, на ярмарке, и тут же ахает на шлепок – как хорошо, что номер Рэки на другом этаже отеля от номера тренера… — сенпай, — добавляет, дабы поддерживать свою же игру. Рэки цокает языком, но затем Мия слышит смешок, и сам пропускает такой же. И ещё один, и следующий, пока они оба спешно раздевают друг друга, при этом умудряясь ещё и целоваться. В ванной номера тесновато, но плевать – много места им не нужно, учитывая то переплетение тел, в котором, обычно, находятся возлюбленные во время подобных активностей. — Ты сладкий, — шепчет Рэки, целуя Мию вновь и слизывая что-то с уголка его рта, когда вся одежда уже оказывается на полу. Судя по вкусу на чужом языке, который Мия собирает собственным, это было засохшее пятнышко шоколада. — Ты тоже, — он смешливо фыркает, прижимаясь к своему парню всем телом и притираясь поближе там, где этого хочется больше всего, где так сладко тянет и пульсирует. С губ срывается резкий выдох, который своими губами ловит Рэки. — М-хм, ты же хотел ещё десерт… — Ага… ты – самый классный десерт, малыш. Рэки целует его вновь, и Мия уже забывает о том, хотел ли что-то ответить на эту слащавость. Под горячими струями воды и не менее жаркими прикосновениями чужих ладоней и губ, пока их тела становятся единым целым, мысли в принципе растекаются, будто пена от геля для душа. В конце концов… возможно, Рэки действительно прав – десертов много не бывает.