***
Артем размял затекшую шею и с наслаждением потянулся. Бросив взгляд в пухлый ежедневник, он самодовольно отметил, что успел сделать все, что было запланировано на сегодня, и даже захватил пару задач, которые намечал на завтра. До конца рабочего дня оставалось совсем немного времени, и никто не осудил бы, если бы он сбежал немного пораньше, но у Артема оставалось еще одно очень важное дело личного характера. Выйдя из кабинета, он кинул взгляд в сторону опенспейса, а потом пошел в противоположном направлении на кухню, ругая себя за то, что он снова струсил. Оказавшись на кухне, он решил налить себе немного глинтвейна, но оба огромных термоса были пусты. Это его порадовало, ведь именно он предложил руководству варить глинтвейн по четвергам. — А все уже, а надо было раньше приходить, — весело пропела экономист Катя в смешных розовых очках. — Я налила себе последний стакан, но, если хочешь, могу поделиться. — Да нет, Кать, спасибо, я просто чашку помыть хотел, — соврал Артем. Он сполоснул чашку, вернулся в кабинет, выключил комп и накинул пальто. До конца рабочего дня оставалась пара минут, надо было поспешить, иначе Ира уйдет раньше и весь его план пойдет коту под хвост. Артем волновался как никогда. В опенспейсе, как назло, было полно людей, и решимость таяла на глазах. К тому же Ира была не одна: рядом с ней сидела ассистентка главбуха, Олеся, и уплетала за обе щеки синнабон. Тот самый, который Артем поставил на Ирин стол за полчаса до начала рабочего дня! Взгляд зацепился за голубой стикер, на котором он оставил Ире пожелание удачного дня. Он валялся на полу у ног Олеси, будто Ире не было до него никакого дела. Разочарование удавкой затянулось на горле, перекрывая кислород. — Артем, ты что-то хотел? — встрепенулась Олеся, увидев его. — Нет, я искал Марину Васильевну, но она, кажется, уже ушла. Лишь когда эта бездарная ложь сорвалась с его губ, Артем понял, что было совсем нелогично искать главбуха в опенспейсе, а Олеся здесь оказалась не по работе, а из-за дружбы с Ирой. И его синнабона, от которого остались только крошки в красивой коробочке, которую он так старательно перевязывал зеленой ленточкой. Заметил, что Ира часто носит этот цвет, к тому же у нее были красивые зеленые глаза. — А еще хотел попросить ручку, — добавил он, глядя на Иру. — Тебе черную или синюю? — уточнила Ира, открывая ящик стола. — Черную, — улыбнулся Артем, радуясь, что выкрутился. — Держи, — Ира протянула ему ручку, а он на мгновение залип, рассматривая ее тонкие красивые пальцы. — Спасибо. — Но вообще, вся канцелярка хранится у Инги, — подмигнула Ира. — Это из моих личных запасов. Артем неловко улыбнулся и ретировался в сторону лифта, чувствуя себя идиотом. Нажимая кнопку первого этажа, он вдруг сообразил, что не подписал, что синнабон предназначался Ире. Может, она не поняла, что это для нее? Но почему тогда его ела Олеся? Ответов на эти вопросы у него не было, но зато Артем прекрасно знал, почему ему так сложно с женщинами. Потому что он придурок, который упустил свой шанс на встречу со второй половинкой. Артем вошел в вагон метро и, привычно проигнорировав надпись «не прислоняться», привалился к стеклянным дверям. В час пик в метро, как обычно, было тесно и душно, но Артем все равно ощущал тонкий аромат корицы, который преследовал его почти десять лет. Последний день его последней смены в лагере. Тяжеленный рюкзак оттягивает плечи, он стоит в самом конце очереди в автобус, куда медленно загружаются ребята из его отряда. Через пару часов они сядут в поезд и уедут обратно в Москву, оставив за плечами радостное лагерное детство. Конопатый Ленька рассказывает ему, что поступил в МАИ и будет конструировать самолеты, но Артем слушает вполуха — сердце отчего-то бьется чаще, чем обычно. Оно буквально колотится в груди, будто пытаясь вырваться наружу, пробив ребра, а в нос ударяет резкий запах корицы, такой мощный, что едва не сбивает с ног. Артем закрывает глаза, и воображает невидимую нить, которая тащит его сердце куда-то в сторону. Он резко распахивает глаза и оборачивается, чтобы увидеть, как из ярко-зеленого автобуса высыпается толпа девчонок. Во рту становится сухо, а глаза жадно шарят, высматривая ту, что обернется в его сторону. Хоть одна должна чувствовать то же самое, что и он. Артем сжимает в кулаки потные ладони, собираясь развернуться и пойти в толпу, чтобы найти ту самую, свою истинную пару. Ленька толкает его в плечо, мол, очередь подходит, а Артем все никак не может заставить себя сделать шаг. Его взгляд притягивает стайка девочек лет тринадцати. Мелкие, с глупыми бантиками на макушках, щебечут как птички. Артем с ужасом осознает, что его истинная пара — одна из этих малолеток. Его охватывает жгучий стыд, и он понимает, что ни за что туда не пойдет. Как минимум потому, что ни одна из этих девчонок даже не обернулась в его сторону. Аромат корицы становится невыносимым, словно подталкивая его решиться, но Артем упрямо шагает за Ленькой в сторону автобуса. От запаха кружится голова, и он выглядывает в окно автобуса. Взгляд останавливается на девочке с пышными зелеными бантами на тощих косичках, напомнивших крысиные хвостики, цепляется за щербинку между передними зубами. Автобус уезжает, вырывая сердце из груди. Артем тупо смотрит перед собой и не слышит, что болтает Ленька, но знает, что совершил ужасную ошибку. Но тогда он даже не представлял, насколько сильно сглупил. Когда он рассказал о случившемся маме, та заверила, что если та девчонка была истинной парой, то они точно встретятся вновь. Что родственные души найдут друг друга вопреки здравому смыслу и всем препятствием. «Вас притянет, будто вы два магнита», — улыбаясь сказала она. Но Артем так и не встретил ту девушку. Иногда ему даже казалось, что он выдумал тот момент, и, если бы не его внезапная любовь к корице, даже поверил бы в это. Иногда Артем мечтал навсегда забыть об этой встрече, чтобы не изводить себя сожалением и мыслями о том, что он упустил свой шанс на счастье. С другой стороны, не у всех была родственная душа, так что отчаиваться тоже не стоило. Его друг, Егор, прекрасно встречался с девушкой и без всякого там непреодолимого притяжения, и они были очень счастливы. Два года назад даже поженились. Их пример был таким заразительным, что Артем перестал ждать и начал пытаться налаживать свою личную жизнь, но у него как-то не клеилось. То ли он не понимал девушек, то ли они его, но как-то все сдувалось, даже не начавшись. И когда три недели назад к ним в офис устроилась Ира, все изменилось. Артем давно не испытывал ни к кому такого интереса. Ему было трудно не пялиться на нее, если они сталкивались в лифте или на кухне, ему нравилось звучание ее голоса. А от ее звонкого смеха внутри что-то сжималось. И пусть она не его родственная душа и ее не притянет к нему, как магнитом, но он может попытаться ей понравиться. Он уже навел справки и выяснил, что Ира не замужем и вроде как ни с кем не встречается. И даже решился на первый шаг с синнабоном, который оказался провалом. Странно, что она не стала его есть, — когда он ехал с ней в лифте, ему показалось, что она тоже любит корицу. По крайней мере, он совершенно точно улавливал от нее легкий аромат любимой пряности, возможно, у нее был крем или духи с корицей. Но почему же не захотела синнабон? «Может, она на диете и не хочет есть мучное?» — продолжал размышлять Артем. Черт поймешь этих женщин. Ира была очень стройной и симпатичной девушкой, но он прекрасно помнил, как его мать и тетя вечно соревновались, кто на сколько похудел, хотя обе были настолько худыми, что могло сдуть ветром. В любом случае сдаваться после одного дурацкого синнабона Артем не собирался. Не в этот раз. Идея сама собой родилась в его голове. Завтра у него день рождения, а значит, он на законных основаниях может попросить Иру помочь ему с организацией небольшой пирушки вечером в офисе, заодно и поболтает с ней, а может, пригласит сходить с ним на свидание.***
Все пошло по одному месту с самого утра — пятница, будь она неладна! И хотя Артем еще вчера выполнил кое-какие задачи, руководство щедро отсыпало новых, и все, конечно же, все надо было решить сегодня, чтобы спокойно уйти на выходные. Артема так затянула работа, что он даже пропустил обед, разрываясь между срочными делами и звонками с поздравлениями. Поговорить с Ирой лично не удалось, он едва успел написать ей письмо с просьбой встретить пару доставок и сделать рассылку для коллег, чтобы вечером не расходились. Встретился с Ирой он неожиданно — она заглянула к нему в кабинет, когда Артем ругался по телефону с подрядчиком, который вымотал ему все нервы. В руках у девушки была стопка документов, а еще она так мило улыбалась, что злость на кретина-подрядчика сразу улетучилась. Артем наспех попрощался с ним, решив, что вернется к вопросу в понедельник, и кивнул Ире, разрешая войти. — Олег уже убежал, но попросил передать на подпись, — вежливо сказала девушка и положила бумаги на стол. — Кстати, уже пять вечера, и коллеги ждут тебя на кухне, чтобы поздравить. По лицу Артема сама собой расплывалась улыбка. Ира была настолько милой в новогоднем свитере со снежинками, что внутри что-то сжалось. Парень вдруг подумал, что сама судьба сделала ему подарок на день рождения: они вдвоем в его кабинете, самое время спросить Иру о планах на вечер. Тем более впереди выходные. — Кстати, все доставки привезли, я уже распаковала все коробки, — тепло улыбнулась Ира. — Спасибо тебе. Я сейчас подойду. Артем проводил Иру взглядом, проклиная себя за то, что снова упустил возможность. Он выкинул из головы работу и пошел на кухню, прихватив с собой огромную коробку, которую вчера передала ему мама. Каждый год четырнадцатого декабря накануне его дня рождения, они с тетей пекли ему гору любимого имбирного печенья, которое Артем потом ел до самого Нового года. В этот раз ему захотелось поделиться с коллегами. А точнее, с Ирой. На кухне его ждала толпа коллег с бокалами. Все выкрикивали поздравления, кто-то включил на фон смешную песню, а Ира надела ему смешную остроконечную шапочку. Артем заметил, что она не просто расставила коробки, а постаралась все красиво выложить и как-то украсить. Это было приятнее любых поздравлений. Артем сиял от радости, а в особенности от того, что Ира тоже стояла рядом и улыбалась. — Артем, весь офис знает, как ты любишь корицу, — начала Ира заранее подготовленную речь от коллектива и достала большую, празднично украшенную коробку. — И мы решили, что тебе нужно еще больше корицы! Все захлопали и стали шутить, а Артем неловко открыл подарок, чуть покраснев при мысли, что все просекли его фетиш на корицу. В коробке оказался дорогущий набор свечей с ароматом корицы, подарочный набор для домашнего глинтвейна, бутылка вина и сертификат в спа-салон, где была программа, включающая в себя скраб с корицей. — Корицы много не бывает, — рассмеялся Артем, а потом вытащил коробку с печеньем. — Поэтому вот вам еще. Он поставил фигурное печенье на стол рядом с пиццей и другими закусками. — Артем, ты, наверное, замучил свою девушку, столько печенья, — восхитилась Катя. Артем заметил, как скривилось лицо Иры, решил, что она приревновала его, и поспешил сообщить, что девушки у него нет. — Замучаю, когда она у меня появится. А печенье пекла мама, — хохотнул Артем, наливая всем еще шампанского. — Слышала? — Олеся стояла в стороне с Ирой и шептала ей на ухо, как дьявол. — Такой красавчик в двадцать семь одинок. Может, тебе стоит присмотреться к нему, Ир? Пока его не разорвала на сувениры армия менеджеров? — Смерти моей хочешь? — шикнула Ира. — Он же чокнутый фанат корицы! Олеся замерла, охваченная внезапной догадкой. Резко опрокинув в себя бокал, она наклонилась и прошептала Ире на ухо: — А вдруг это он оставил тебе синнабон? — Больно нужно руководителю оставлять что-то офис-менеджеру. Я думаю, это Женька. — Бабник-Женька? — возмутилась Олеся. — Он носится за каждой юбкой, а еще такой самодовольный, что точно бы подписал, что это от него, а не просто пожелал хорошего дня. Я делаю ставки на Артема. — Ну не знаю, — Ира покосилась на Артема, который смеялся очередной Катиной шутке. — Мне кажется, я ему не ровня, и вообще, вон на него Катька вешается, куда мне. — А я бы на твоем месте присмотрелась, — продолжала искушать Олеся. — Ой, Леська, ну тебя с твоими идеями, — отмахнулась Ира, делая глоточек шампанского. — И вообще, чего мне к нему присматриваться? У Артема парфюм с корицей, весь его кабинет провонял корицей, и знаешь что? Я выяснила, что именно он предложил варить этот мерзкий глинтвейн! — выдала тираду Ира, залпом допивая бокал. — А я терпеть не могу корицу, у меня от этой вони голова раскалывается, и вообще я пошла домой. Она вышла из кухни, собираясь найти в сумочке таблетку от головной боли, и не заметила, как расстроенно притих Артем, услышавший ее последнюю фразу.***
Будильник надрывался уже минут пять, а Артем продолжал смотреть в потолок — настроения вставать не было. Хотелось послать подальше этот понедельник и продолжить спать. В голове даже мелькнула малодушная мысль, что у него скопилась парочка отгулов и он вполне может позвонить руководству и не выходить на работу. Рука даже потянулась к телефону, но в последний момент Артем передумал, отключил будильник и пошел в душ. Нехорошо подводить команду в конце года: сегодня у них важное собрание, нужно быть в офисе. Артем вышел из душа и зацепился взглядом за свечу на полочке. Не то чтобы он любил жечь свечи в ванной, но у нее был такой приятный аромат, что он поставил ее тут. Мысли снова вернулись к пятнице. Ира ненавидела корицу. Почему это не отпускало его все выходные: ни когда он отмечал день рождения с друзьями в субботу, ни когда был в гостях у родителей в воскресенье, ни когда ложился спать. Он все думал о том, что слишком зациклился на воспоминании десятилетней давности. На упущенной возможности абсолютного счастья. Может, ему пора перестать жить в иллюзиях и окружать себя корицей, желая получить какой-то суррогат любви? От того, что он будет бесконечно воссоздавать тот запах, суть не изменится. Нет той девушки из прошлого, а Ира, конечно, не может стать ее заменой. И уж точно не обязана любить корицу. И лучшее, что он может сделать для себя, это перестать зацикливаться на поиске родственной души и позвать уже на свидание Иру, которая волнует его как никто раньше. Если не считать девчонку из лагеря с дурацкой щербинкой между зубами. — Прекрати, — сказал Артем своему отражению, бреясь перед зеркалом. — Возьми уже себя в руки. Если он хочет двигаться дальше, он должен отпустить те воспоминания, ради будущего, ради самого себя, ради Иры. Его так сильно к ней тянет, что он должен прекратить вонять корицей. Взяв курс на решительные перемены, Артем поехал в офис и первым делом открыл в кабинете окно. А потом взял большой пакет для мусора и сгреб туда остатки маминого печенья, свечу, которая стояла на его рабочем столе, и диффузор с ароматом «печеное яблоко и корица». Плотно завернув пакет, он спрятал его под стол, решив, что унесет все это домой, чтобы в кабинете больше не стоял раздражающий Иру запах, и пошел на совещание, надеясь, что за час помещение хорошенько проветрится. Так и вышло. К обеду кабинет сильно промерз из-за открытого окна, зато в нем не осталось и намека на запах пряности. Артем закрыл окно и сел за стол. Без привычного и такого родного аромата корицы было не по себе, как-то пусто и одиноко. Даже сердце ныло в груди. Когда он был младше, надеялся, что это пройдет, потом надеялся, что встретит ту девушку, а сейчас, он уже не знал, на что надеяться. В голове все перемешалось, Артем был в раздрае, но отчаянно хотелось верить, что все наладится. В кабинет постучали, отвлекая от тяжелых мыслей. Артем вскинул глаза на дверь и увидел Ирину улыбку. Его сердце пропустило удар, а кабинет будто сразу наполнился теплом. Сегодня Ира была в коричневом вязаном платье, а волосы у нее были заплетены в две косички. С такой прической она выглядела младше, но ей очень шло. — Привет. Я за документами для Олега. — Привет. Забыл подписать в пятницу, подожди минутку, пожалуйста. Артем стал быстро просматривать бумаги, хотя знал, что там все в порядке. Ему просто хотелось немного задержать Иру, чтобы она оценила, что в его кабинете пахнет морозной свежестью, а не корицей. Ира подошла к его столу, внимательно наблюдая, как он листает документы. Она никак не могла решиться отдать ему маленькую коробочку с пирожным, которое принесла ему в качестве извинения за то, что сбежала с посиделок. Вчера перед сном она решила, что это отличный повод завести с ним разговор, но утром это показалось полной бредятиной. Скорее всего, он даже не обратил внимания на то, что она ушла. И все-таки пирожное было у нее в руках и пахло на весь кабинет, в котором, к удивлению Иры, не витал привычный аромат ненавистной корицы. — Ушла в пятницу раньше? — наконец спросил Артем, оторвавшись от бумаг и посмотрев на Иру. Сердце Иры забилось чаще — значит, все-таки заметил. Может, Леська была права? — Да, я… прости, нужно было срочно уйти, — она смущенно потупила взгляд. — А это… в качестве извинения, — она поставила на край стола коробочку. — Спасибо, не стоило, — Артем удивленно посмотрел на подарок и потянул носом воздух. — Вы же все уже поздравили меня в пятницу. — Ну… — Ира, совсем растерялась, подбирая слова. Она снова уставилась в пол, а когда подняла глаза на парня, увидела в них такую жгучую обиду, что окончательно оробела, не понимая, почему он на нее так смотрит. — Я слышал, как ты сказала, что терпеть не можешь корицу. Он встал с кресла и снова глубоко вдохнул носом. Весь его кабинет снова пах чертовой корицей! Аромат был настолько интенсивным, что перед глазами поплыло, и исходил он от Иры, которая растерянно смотрела на него. Немыслимо! Он вытравливал запах из кабинета, надеясь ей угодить, а она то ли намазалась, то ли надушилась чем-то с корицей! Она что, издевается?! — Ты соврала, — возмутился Артем, зло прищурившись. — Что? — Ты пахнешь корицей! — Артем обошел стол и встал рядом с Ирой. От его близости сердце ухнуло куда-то вниз, а дыхание участилось. Ира смотрела в глаза парня, потемневшие оттого, что расширились его зрачки. Они были бездной, куда ее неумолимо затягивало, потому что земля ушла из-под ног от того, как Артем на нее смотрел. — Сам ты пахнешь, — Ира сжала кулаки и хотела выпалить «корицей», но осеклась. — Лимонным пирогом. Как тогда, в лагере, — изумленно прошептала она. Она не придумала тот манящий запах сладкого лимонного пирога, который уловила, стоя у автобуса, и которым, казалось, сейчас пах весь кабинет, но на самом деле он исходил от Артема. Ира ощутила то, о чем столько раз рассказывали подружки, обрела, что казалось безвозвратно утерянным: ее сердце будто рванулось вперед, толкая ее навстречу Артему. Прежде чем она сделала хоть шаг, Артем сам притянул ее к себе и поцеловал в губы. Резко и нагло, так жадно и одновременно неловко, будто целовался впервые. И Ира отвечала на этот поцелуй, сжимая пальцами его плечи, прижимаясь к нему всем телом, потому что все наконец-то стало на свои места. Все было правильно. — Как мы столько раз оказывались рядом и ничего не понимали? — только и смог спросить Артем, с трудом оторвавшись от губ девушки и переплетая их пальцы. — Повсюду воняло корицей, — проворчала Ира. — И самое странное, запах просто отвратительный, а я все равно хотела быть к тебе поближе, как мазохист, хотя меня пугала твоя одержимость. — Тогда в лагере… я впервые услышал этот запах, — признался Артем, чувствуя себя полным идиотом. Он так старательно окружал себя подделками, что едва не пропустил настоящее. Он провел пальцами по щеке Иры, а потом шепотом спросил: — А как я пахну для тебя? — Как лимонный пирог, — промурлыкала Ира. — Лимонный пирог? — изогнул губы в кривой улыбке Артем. — Я пахну для тебя лимонным пирогом? — Да. Я, кстати, принесла тебе его в подарок, — Ира дрожащей рукой открыла крышечку, где лежало красивое угощение. — Ир, — Артем не знал, смеяться ему или плакать от абсурда ситуации. — Ира, я ненавижу лимоны. — И почему я не удивлена? — хихикнула девушка, закрывая коробку. — Кажется, мы с тобой какие-то бракованные родственные души, — заключил Артем, целуя ее в макушку, наслаждаясь моментом и спокойствием, которое охватило все его нутро. Ира улыбнулась, глубоко вдыхая любимый аромат, и подумала, что астролог все-таки не соврал.