Стрела Амура

*** Закончив съемку поздно вечером, уставший Джисон присел на диванчик, на мгновение прикрыв глаза. Блаженная темнота растеклась по всему телу, будто утяжеляя его. Затылок мягко коснулся спинки, даря тем самым отдых шее. Ноги, расслабившись, вытянулись вперед, а руки безвольно опустились вдоль тела. Хенджин вместе с их менеджером отправился куда-то на прием, устраиваемый агентством, с которого Хану удалось отпроситься. Стафф тоже довольно быстро покинул помещение, разложив костюмы и реквизит по черным фирменным кофрам и ящикам, оставив фотографа одного. Тишина на площадке казалась звенящей, пока ее не разбавил тихий стук чьих-то шагов. — Я закрою зал, нуна. — сквозь дрему пообещал Джисон, однако в ответ раздался тихий смешок, а затем кто-то опустился на колени между его ног, мягко разводя их в стороны. Хан встрепенулся, приоткрывая глаза: — Опять ты? — перед ним сидел и улыбался красноволосый парень, буравя своими вишневыми глазами лицо Джисона. — И почему я не удивлен? — Мне тебя удивить? — усмехнулся незнакомец, проводя широкими ладонями по коленям Джисона, поднимаясь все выше. — А ты бы смог? — улыбнулся краешком рта Джисон, разглядывая парня перед собой: на нем был вязаный свитер в крупную ячейку, через которую просвечивало голое тело, а широкий ворот открывал вид на изящные ключицы парня. По ногам струилась легкая белая ткань широких штанов, обтягивающая широкие бедра. — А ты бы хотел? — тихо прошелестело в ответ, а горячие ладони уже двинулись выше, заходя на внутреннюю часть бедер и раздвигая их еще шире, подпуская парня еще ближе. Джисон резко наклонился вперед, практически встречаясь носами с незнакомцем. — Я хотел бы знать твое имя. — глубоким шепотом ответил он, кончиками пальцев подцепляя подбородок красноволосого. Тот сузил глаза, подаваясь вперед и опаляя горячим дыханием губы Хана. — Это так важно? — Для меня — да. Потому что хочу знать, кого подпускаю так близко. — у Минхо мурашки побежали по спине от властного голоса человека, отчего захотелось скорее коснуться его даже на вид мягких губ. — Тогда зови меня Хо. — шепнул амур, избавляясь от расстояния между ними и накрывая столь желанные губы своими. Джисон, улыбнувшись сквозь поцелуй, подался вперед и поднял Минхо с пола, подхватывая под ягодицы и сажая к себе на колени. — Пол холодный, так тебе будет удобнее. — ухмыльнулся Хан, проводя руками по пояснице амура. Минхо, не ожидавший такой внезапной заботы от человека, даже немного растерялся, но тут же пришел в себя. — Ну, если тебе так больше нравится…- мырлыкнул он, прижимаясь к Джисону вплотную и закидывая свои руки ему на плечи. — Ты мне тоже нравишься. — подмигнул ему Хан, мягко целуя в подбородок. Амур вспыхнул от этих слов, хотя в них не было ничего необычного: естественно, он же бог любви, он не мог не нравится смертным! Но именно с этим человеком все было иначе. — Прекрасно. — шепнул он, целуя Джисона со всей страстью. Тот охотно открылся, позволяя сплестись с ним языками, терзать его губы и почти не давать вздохнуть. Горячие ладони фотографа задрали его свитер, мягко обжигая кожу, заставляя желать прикосновений еще и еще. Под закрытыми веками Минхо мелькали алые всполохи, его магия выходила из-под контроля, что не являлось нормальной реакцией. Тем временем, Джисон поменялся с ним местами, опуская на диван и нависая над амуром, разрывая поцелуй. — Такой красивый. — улыбнулся он, припадая к белой шее и опускаясь губами ниже, все глубже оттягивая и так свободный ворот, окончательно оголяя его грудь. Стоило Джисону мягко провести языком по его левому соску, едва прикусывая зубами, как по всему телу амура прошла крупная дрожь от возбуждения. Не отрываясь от потемневшей бусины, Хан вновь прикоснулся свободной рукой к его талии и невесомо касался выступающих тазовых косточек, пропуская пальцы прямо сквозь крупную вязку. От накрывающих его приятных ощущений, неожиданно для себя Минхо простонал, прикусывая нижнюю губу. Раздался тихий смех фотографа: — Такой чувствительный… Это возбуждает. — он встретился взглядом с Амуром. И не сойти тому с места, если он соврет, что видел, как радужка глаз Джисона полыхнула золотом. Вновь загадочно улыбнувшись, парень потянулся к его губам, проводя по ним кончиком языка, словно играясь. Минхо попытался поймать его, но тот не дался, вновь тихо рассмеявшись, продолжая дразнить, едва касаясь его губ. В тот же момент Ли почувствовал, как пальцы, только что играющиеся с подолом свитера, теперь ловко расстегивали пуговицы на его ширинке. Все внутри Минхо кричало о том, что это неправильно. Неправильно потому, что это он должен был управлять сном, он должен был иметь власть над смертным, а не наоборот. В конце концов, поднявшийся внутри его божественной сущности страх потери контроля над ситуацией заставил Минхо покинуть сон Джисона. *** — Ты какой-то унылый сегодня. Что-то не так с работой? — Удивленно спросил Чонин, навестив бога любви. Минхо нахмурил брови, кинув нечитаемый взгляд на Меркурия. — Забудь. Это только мое дело. — отмахнулся он, не желая вдаваться в подробности. Весь остаток ночи он пытался понять, как так вышло, что в какой-то момент он потерял возможность управлять сном. По его задумке, все должно было развиваться иначе, а совсем не так, как это в итоге происходило. — Как скажешь. А у меня есть любопытные новости. — заговорщицки понизил голос бог, наклоняясь к уху амура. — Ну и что там новенького? Юнона опять повздорила с Юпитером, застав его с очередной смертной? — фыркнул Минхо, лениво откидываясь на стуле. — Лучше. — хмыкнул Чонин. — После последнего скандала Чан ведет себя тихо и старается лишний раз не злить жену. Он и так устал исправлять последствия насланной ею наводнений и землетрясений в Азии. Но речь не об этом. — отмахнулся он. — Я слышал, что Аполлон вернулся. — его зрачки блеснули зеленым, выдавая личный интерес. — Ты шутишь. — Амур весь окаменел, вперившись взглядом в друга. — Он пропал несколько десятилетий назад, скрывшись даже из-под взора Юпитера, ничего не сказав и даже…даже не попрощавшись. — сглотнул он ком в горле, вызванный воспоминаниями о боге солнца. — Тем не менее, гончие Плутона учуяли его недавно. — пожал плечами Меркурий. — он один из немногих, кто не бросил попыток отыскать брата. Минхо устало прикрыл глаза. Воспоминания об Аполлоне заставляли его сердце болезненно сжиматься. Бог Любви был словно сапожник без сапог. Соединяя судьбы предназначенных друг другу, встретить собственную любовь ему не удавалось. До тех пор, как он не познакомился с покровителем искусств и поэзии. Солнечный Аполлон не даром воспевался в мифах и легендах смертных — его красота, и внутренняя, и, бесспорно, внешняя, покорили сердца не только простых людей, но и многих божеств, в том числе и Амура. Но даже его довольно дерзкий характер не позволил мечтать о чем-то большем, чем просто теплая дружба с Аполлоном. Поэтому он с головой погрузился в свои обязанности, надев холодную и безразличную личину, скрывая чувства глубоко внутри. Иногда ему казалось, что Аполлон видит то, что пытается скрыть Амур, и тогда его глаза наполняются странной грустью, а улыбка становится печальной. Минхо тут же старался убедить себя в том, что ему лишь кажется, и нет смысла надеяться на взаимность. Так продолжалось столетиями. А затем Аполлон просто исчез, оставив в груди Минхо огромную пустоту. Чонин догадывался о чувствах друга, но никогда не поднимал эту тему, считая, что тот должен сам разобраться с ними. Исчезновение Аполлона вызвало большой резонанс на Олимпе, однако спустя какое-то время все улеглось, благодаря вмешательству Юпитера, велевшего оставить попытки отыскать беглеца. Минхо даже не пытался отыскать своего возлюбленного, так как даже думать о нем было больно. Чанбин же наоборот — приложил все свои силы для поиска брата, но Аполлон наверняка знал Плутона слишком хорошо, поэтому его попытки так и не увенчались успехом. До сегодняшнего дня. — Сдается мне, это не просто так. — продолжил Чонин, вырывая Минхо из потока собственных дум. — Столько лет ни слуху, ни духу, и так внезапно гончие нападают на след. Тебе не кажется это странным? Не думается ли тебе, что Аполлон сам захотел показаться? — Спустя столько времени? Зачем? — бесцветно бросил Минхо, стараясь погасить искры предательской надежды в груди. — Для богов десятки лет — что минуты для смертного. — хмыкнул Меркурий, поднимаясь с подлокотника кресла, где до этого уютно устроился. — Что ж, побегу дальше по своим делам. А ты не грусти, богу любви это чувство должно быть чуждо. — Минхо лишь фыркнул, но Чонин уже испарился. — Связано ли появление Аполлона с тем самым смертным? — спросил он себя вслух, вспоминая странные золотые всполохи, мелькавшие в глазах Джисона оба сновидения. Нужно было разузнать поподробнее. *** Наступил вечер. Минхо шел по длинному коридору агентства, ровно к двери, за которой должен был оказаться Джисон. Джису подсказала, что фотограф сейчас в самой дальней гримерной, поэтому Ли может найти его там. Поблагодарив очарованную его красотой девушку, Минхо неторопливо направился в нужном направлении. Где-то в самом конце коридора узкая полоска света пробивалась из-под двери, рассеивая вечернюю темноту вытянутого помещения. Дойдя до своей цели, Минхо зашел внутрь, оглядываясь по сторонам. За спиной внезапно раздался стук закрываемой двери и щелчок в замке. Минхо почувствовал, как чьи-то руки нежно обвивают его талию, а их хозяин прижимается грудью к его спине. — Джисон? — удивленно позвал Минхо, глянув на знакомые музыкальные пальцы в излюбленных Ханом массивных кольцах, которые амур приметил еще на последней съемке. — Я соскучился. — он затылком почувствовал, что фотограф улыбается. — Соскучился? Ты знал, что я приду? — ухмыльнулся Минхо, откидывая голову на плечо парню и подставляя шею для легких поцелуев, которые уже ощущал на своем плече. — Не знал, но мне хотелось тебя увидеть. — Признался Джисон, разворачивая Минхо к себе и мягко касаясь ладонью его щеки. В глазах парня было столько нежности, что Минхо буквально задохнулся, увидев это. — Джисон? — позвал он фотографа, ощущая вновь накатившее беспокойство. Тот не отозвался, подхватывая Ли под бедра и прижимая его к стене, впиваясь в его шею мокрым поцелуем, оставляя бордовую метку возле ключицы. — Ар-х…ммм… — судорожно подавился стоном Амур, чувствуя, как возбуждение Джисона, сдерживаемое лишь джинсами, упирается в его ягодицы. Фотограф продолжал терзать шею Минхо, слегка покачивая бедрами так, чтобы получать хоть немного трения. — Я так скучал, Хо… — словно в бреду промямлил Хан, переходя к другой ключице, щекоча кончиком носа кожу. — Так долго… Я думал, что сойду с ума… — шептал он, вжимая его в стену и с силой проводя ладонями по бедрам Ли, царапая их пальцами сквозь тонкую ткань брюк. В глазах бога любви заискрились всполохи, он чувствовал себя куском глины, разогретой в руках Хана, уже готового слепить из него что ему вздумается или бросить засыхать так, покореженного и сломленного. — Джисон… — вновь позвал он, поднимая того за подбородок и вынуждая встретиться с ним глазами. И вновь эти чертовы искры! Вздрогнув, Минхо очнулся в собственном кресле, у себя в обители. Никакого Джисона, никакой студии. Он задремал? В какой момент это произошло? Оглядевшись вокруг, Минхо заметил несколько антроцитовых крупиц, определенно принадлежащих Гипносу. Кто вздумал так над ним подшутить, и главное — когда? Вопросы, ответов на которые у бога не было. Но он был бы не прочь их получить. *** — Минхо? Не ожидал тебя сегодня встретить. Съемку назначили лишь на завтра. — напомнил Хан, удивленно уставившись на пришедшую модель. — Знаю, я просто захотел поближе познакомиться со своим фотографом. — блеснул улыбкой Минхо, садясь на краешек кресла, в котором отдыхал Хан в перерыве. — Хм, ну, впереди много работы, мы еще успеем… Что ты делаешь? — немного прохладно и удивленно спросил Джисон, когда модель, ни с того, ни с сего, сел к нему на колени и обхватил за шею. — Знакомлюсь поближе. — с такой же прохладной улыбкой ответил Амур, заглядывая в карие зрачки. Без единого блеска. — Это какая-то глупая шутка? — изогнул брови Джисон, тем не менее, не стремясь немедленно спихнуть наглую модель с колен. — Ты мне скажи. — парировал Минхо. Хан вздохнул. — Давай ты просто слезешь, и мы нормально поговорим. У тебя что-то случилось? — заботливо спросил парень. Минхо разозлился и соскочил с парня: — Нет! — рявкнул он на обескураженного его поведением фотографа и удалился прочь. — И что это сейчас было? Ай… — В грудь будто раскаленным прутом ткнули, отчего Хан почувствовал резкую боль в области сердца. — Что за ерунда? — пробормотал он себе под нас, невольно вспоминая то, какие теплые руки были у Минхо, когда он обнимал его за шею… Что это за мысли? Не смотря на свою привлекательность, у Джисона уже очень давно никого не было. Иногда кажется, что вообще никогда. Его не привлекали ни женщины, ни мужчины, никто. Он мог симпатизировать, но в его чувствах не было огня. Он не нуждался в том, в чем нуждались те, кто питал к нему чувства. Поэтому Джисон предпочитал оставаться один, чтобы не разочаровывать тех, кто решится выбрать его. Но этот Минхо… Был с самого начала странный. Какое-то смутное чувство поселилось в груди, будто бы он когда-то видел его, словно воспоминания из прошлой жизни. В голове крутились смутные образы, никак не желающие превращаться в более четкую картину. Наверняка все это было не с проста. Хан решил, что все же ему стоит поговорить с Минхо, однако даже не успел подняться с кресла, как почувствовал легкое головокружение, лишь на секунду прикрыл глаза и не заметил, как тут же заснул. *** Проснулся Джисон уже дома, в собственном лофте с видом на излучину реки Хан. Встав с постели, он босиком отправился на кухню, чтобы выпить кофе, но заметил какое-то движение в собственной гостиной. Заглянув туда, он увидел Минхо, лежащего возле большого искусственного камина и задумчиво глядящего на огонь. На нем была лишь шелковая ткань, чем-то напоминающая тогу, прикрывающую лишь половину груди и заканчивающуюся на середине бедра, по которому так и хотелось провести рукой, задирая шелк выше и выше. — Что ты тут делаешь? — спросил Джисон, подходя ближе. — А ты как думаешь? — усмехнулся Минхо, поворачиваясь к нему лицом и сгибая правую ногу в колене, заставляя легкую ткань собраться в несколько складок, очерчивая контуры его естества. — Лучше я не буду об этом думать. — Хан опустился на мягкий ковер рядом с Минхо и сделал ровно то, чего пожелал, стоило увидеть Минхо: провел рукой по нежной коже, мягко сминая кожу под пальцами. Красноволосый с трепетом выдохнул, прикрывая свои кошачьи глаза. Джисон, улыбнувшись на это, навис над парнем, медленно опускаясь губами к его груди и цепляя голый сосок, не прикрытый туникой. Легких вздох сорвался с губ Амура, а тонкая ткань дернулась в области паха. Джисон принялся нежно посасывать красный ореол, прикусывая тонкую кожу, посылая волны мурашек по мраморной коже парня под ним. Свободной рукой от спустил лямку наряда с плеча, открыв вид на вторую половину груди, после чего легкими поцелуями-бабочками перешел к еще не тронутой горошине и широко мазнул по ней языком. — М-м-м… Так приятно… — прохрипел Минхо, путаясь рукой в пушистых волосах и притягивая Хана плотнее к себе. — Этого я и добиваюсь. — усмехнулся тот, резко переворачивая Амура и вдавливая его своим телом в пушистый и мягкий ковер. — Что ты… Аргх… — нежно стонет Ли, чувствуя горячую ладонь, забирающуюся под белую ткань и сжимающую его мошонку, начиная играться с ней. — Хочу дать тебе то, что ты жаждешь больше всего. — раздается у него над ухом, после чего Минхо ощущает, как Джисон второй рукой пробирается ему под живот, сжимая член и надавливая большим пальцем на головку. — Такой интересный наряд… Будто ты какое-то божество… Поэтому я хочу воздавать молитвы ради твоих стонов… — прошептал он, вновь переворачивая Минхо на спину и устраиваясь у него между ног, с жадностью оглядывая возбужденный орган, уже не скрытый тканью. — Такой большой… Такой красивый… Хочу попробовать его на вкус… — губы растягиваются в улыбке, а Ли даже через прикрытые глаза замечает тот самый странный янтарный блеск в зрачках Хана. Он не успевает ничего сказать, как теплый рот накрывает его головку, обволакивая со всех сторон, а шустрый язык пытается забраться в уретру, заставляя выгибаться в спине от переизбытка ощущений. Джисон помогает себе одной рукой, вторую вновь кладя на его яйца и массируя их, заставляя член Минхо возбуждаться прямо во влажном рту. Джисон опускается ниже, и Минхо видит, как утренние солнечные лучи, проникающие через окно, отбрасывают трепещущуюся тень от ресниц на его щеки, где каким-то тайным созвездием расположились маленькие родинки. Хан продолжает оглаживать своим языком ствол, фиксируя в памяти каждую из выпуклых венок, ловя каждый короткий стон и вздох, срывающийся у возбужденного молодого человека. Минхо сладко стонет, подаваясь бедрами вперед и прижимая Хана за затылок к себе, вынуждая принять полную длину, утыкаясь носом в лобок. Он чувствует, как язык Джисона ускоряется, лаская основание его члена, проходя по уздечке и вызывая приливы жаркой неги, в которой хочется раствориться. Минхо кажется, будто он качается на волнах теплого моря, что ласкает каждый сантиметр его кожи. Узкое горло сводит с ума, а то, что парень даже не морщится, спокойно продолжая насаживаться еще глубже, втягивая щеки и теперь еще и поглаживая указательным пальцем вход Минхо, окончательно выбивает того из колеи. Он мечется на этом белом ковре, цепляется пальцами за плечи Хана, толкается бедрами вперед, чувствуя, как расслабляется горло, позволяя заполнять себя из раза в раз. Ли сейчас просто сойдет с ума, если уже не сошел. Ему хочется больше Джисона, хочется чувствовать его повсюду, хочется, чтобы он касался его везде, чтобы был внутри. Минхо шевелит ногой, находя на ощупь возбужденный член парня и упирается в него ступней, даря такое необходимое трение. Джисон стонет, и вибрация распространяется по всему стволу, закручивая еще более тугой узел возбуждения где-то в животе Минхо. Он упускает момент, в который Джисон успевает полностью раздеться, и теперь широко лижет член, медленно водя рукой по собственному возбуждению. — Я так долго желал этого… — тихо шепчет Хан, отпуская орган и подползая к Минхо, накрывая своим телом и целуя в шею, медленно ведя носом вдоль острой скулы бога. — Ты ведь не Джисон, верно? — тихо спросил Минхо, едва справляясь с пеленой возбуждения, накрывшей его тело. Хан на секунду замер, после чего вновь двинулся дальше, прикусывая манящие его плечи. — С чего ты взял? — не отрываясь от небольшого углубления между ключицами, Джисон плавно вошел в Минхо, толкнувшись до самого конца, срывая очередной полустон — полувздох Амура. Он начал волнообразно покачиваться, продолжая осыпать тело Ли поцелуями, распускающимися на коже бордовыми пионами, словно волшебной вязью чертя какое-то одному Хану известное заклинание, привязывающее к себе Минхо навсегда. Крепче самых толстых красных нитей судьбы, что держал у себя Амур. — Это же ты, да? — всхлипнул Ли, когда Джисон закинул его ноги себе на плечи, еще больше сливаясь с ним в одно целое. — Смотря кого ты имеешь в виду. — улыбнулся Хан куда-то ему в уголок губ, трепетно сцеловывая очередной стон, похожий на пение райской птицы, по крайней мере, именно так оно звучало для него. — Аполлон, это же ты, верно? — Джисон не ответил, лишь ускорился, срывая очередной поцелуй с опухших губ, доводя сознание Минхо до самого края, унося на пик наивысшего наслаждения. С громким вскриком Минхо кончил, лишь на мгновение опережая Джисона, прикрывая глаза и пытаясь выровнять дыхание, чтобы унять бешено бьющееся сердце в груди. А открыв глаза, он оказался в собственной спальне, совершенно один. Отчаянный крик огласил пространство. *** Минхо, одолжив артефакт у самого Гипноса, чтобы больше никто не мог воздействовать на его сознание, спустился с небес и решительно направился к Хану, чтобы расставить все точки над И. Ничего не подозревающий фотограф сидел в студии, обрабатывая последние фото на компьютере. Амур безмолвно вошел в помещение и закрыл за собой дверь, привлекая ее стуком внимание Хана. — Минхо? — удивленно протянул он, поворачиваясь на кресле и встречаясь глазами с буравящим его взглядом бога. — Что ты собираешься делать? — нахмурился он, когда тот вытащил из-за спины лук, наложив светящуюся алым стрелу на тетиву и целясь ровно в сердце Джисона. — Собираюсь уже открыть правду. Говори, кто ты! — яростно процедил Минхо, натягивая тетиву одним изящным жестом, так привычным богу Любви. — Хочешь меня убить? — нервно рассмеялся Джисон. — Опять твои розыгрыши? — Ли проигнорировал его вопрос, выдыхая и готовясь к решительному шагу. — Пробудись! — воскликнул он, спуская стрелу и попадая ровно между пятым и шестым ребром. Стрела прошла насквозь, растворившись в воздухе, а Хан закричал, хватаясь за голову. В голове замелькали вновь странные образы и картины, где бесконечным мотивом, вновь и вновь мелькало лицо Минхо. Он упал на колени, закричав от режущей боли, а его тело охватил золотой огонь. На короткий миг Минхо испугался, что совершил ошибку, но спустя несколько секунд пламя отступило. Черные как смоль волосы приобрели золотистый цвет и стали слегка завиваться. Темные радужки окрасились медовым янтарем, а на лбу между бровями появилась золотая метка бога Солнца. Он тяжело дышал, словно бежал до этого несколько километров, и неотрывно смотрел на Минхо, чьи глаза светились алыми всполохами. — Я был прав. Ты все это время был рядом, и водил меня за нос! — гневно крикнул он, опуская лук, мгновенно испарившийся в воздухе. — Постой, Амур, не делай поспешных выводов! — прохрипел Аполлон, с усилием поднимаясь с колен и делая шаг к богу Любви. — Поспешных выводов? Ты пропал на две сотни лет, ничего не сказав, даже не попрощавшись! А затем объявляешься и творишь со мной то, что вздумается, словно издеваясь над моими чувствами, играясь, как с простыми смертными! — Но разве ты сам не хотел позабавиться с этим смертным? — возразил Аполлон, нахмурившись. — Волею Судьбы ты встретился с моим земным воплощением, в сознании которого я заточил себя, раз из раза перерождаясь, надеясь, что когда-нибудь мы встретимся вновь, и ты узнаешь меня… — Но зачем ты вообще уходил? Зачем это было нужно делать? — с болью в голосе спросил Минхо, опускаясь на колени и хватаясь за волосы, не в силах переварить услышанное. — Я… знал о твоих чувствах. И они были взаимны. — тихо признался Аполлон. — Я решил попросить благословения у Юпитера, чтобы открыться перед тобой, но Венера, прознав об этом, обещала наслать на меня Небесную кару и стереть меня с лица Земли, если я посмею коснуться тебя. Ты, как бог Любви, по ее замыслу, не должен был познать чувство любви, чтобы продолжать соединять красной нитью тех, кто предназначен друг другу, даже если это ведет к их погибели. Она посчитала, что стоит тебе полюбить, как ты познаешь сострадание, и не сможешь выполнять свою работу, так как тебе известно то, как переплетутся судьбы тех, кого ты соединишь, и как они могут повлиять друг на друга. — вздохнул он, опускаясь рядом с Минхо и кладя одну руку ему на плечо. — Я решил скрыться среди простых смертных, скрыв свою божественность и погрузившись в сон, чтобы не испытывать той тоски, что была в моем сердце. Так прошло много лет. Но стоило тебе оказаться рядом с моим земным воплощением, как я пробудился. Пока только во сне, но видел тебя, мог общаться с тобой и был счастлив. Но стоило проснуться ему, как он не помнил ничего, так как в тот момент сознанием управлял я. Я не мог нарушить естественный порядок вещей и захватить тело, чтобы признаться тебе, но ты сам это сделал, освободив мою божественную сущность. — грустно улыбнулся он. — Все это время… Мы страдали… Всего лишь из-за какого-то дурацкого замысла Венеры? — тихо прошептал Минхо, поднимая к нему глаза. — Клянусь, я убью ее! — Не стоит! Думаю, за столько лет Юпитер по моей просьбе уладил этот вопрос. Давай не думать об этом. — Он притянул к себе Амура, сжимая его в крепких объятиях и вдыхая любимый аромат луговых цветов, которыми всегда веяло от бога Любви. — Ты теперь никуда не уйдешь? — спросил Минхо, цепляясь руками за его шею и с мольбой заглядывая в глаза. — Я больше не оставлю тебя, обещаю! — улыбнулся бог Солнца, нежно касаясь своими губами вишневых губ Минхо. Яркая вспышка — и оба божества исчезли, оставив после себя лишь несколько алых и золотых искорок. *** — Хорошо, что ты уговорил Венеру больше не вредничать. — хмыкнул Чонин, подпирая плечом одну из колон в тронном зале Юпитера. Главное божество лишь устало вздохнуло, потирая ладонями лицо: — Если бы Юнона не спелась с ней раньше, то Аполлон смог бы вернуться на Олимп гораздо раньше. — протянул Чан, откидываясь на своем кресле и берясь за изучение очередного пергамента с прошениями. — Спасибо, что помог этим двоим. — улыбнулся Меркурий. — Но Гипнос просил передать, что если ты еще раз утащишь у него порошок в своих целях, он расскажет Юноне о твоей последней интрижке с русалкой. — весело заметил бог торговли, призывая свой артефакт. — Но это же был не я, а ты! — возмутился Юпитер, гневно сведя брови. — Не знаю, не знаю. Увидимся! — и Чонин растворился в серебристом вихре, оставляя Чана с еще одной проблемой в виде злого Сынмина, чьи запасы сонного порошка резко опустели.