La donna è mobile

Константин следил взглядом за своей невестой, которая не переставала маячить перед ним. Её лицо замерло на минуту в немом упрёке, пока она вновь не начинала расхаживать взад/вперёд, тяжело вздыхая и заламывая себе пальцы. Не выдержав, он встал со стула и подошёл к ней сзади, обнимая за талию и прислоняясь к её спине. — Прекрати, — прошептал он, смыкая руки в замок и замечая, что девушка расслабилась немного, ощущая тепло его тела. — Ты просто накручиваешь себя. — А вдруг что-то случилось? — обеспокоенно ответила она, позволяя себе прикрыть на мгновение глаза. — Тогда позвони ей ещё раз, — посоветовал Костя. — Может, она просто не слышит? И она правда не слышала. Не могла слышать телефон, так отчаянно звонивший в коридоре. Он одиноко лежал на полу. На экране виднелась трещина после неудачного столкновения с полом этой ночью. Телефон, ставший свидетелем падения в пропасть. Разряженный до предела, он выключается, сопровождая этот процесс лёгкой вибрацией. — Она не отвечает, — Жанна простонала, выбираясь из кольца рук своего парня. — Что мне делать? — Я не знаю, — выдохнул он, потирая переносицу. — Давай съездим к ней домой, чтобы ты убедилась, что всё в порядке. Это было здравой мыслью. И, наверное, поэтому она согласилась, даже не раздумывая. Поцеловав Константина в щёчку, она побежала вверх по лестнице одеваться, на ходу собирая волосы в высокий хвост. Спустя несколько минут она уже была готова, захлопывая входную дверь. — А! — воскликнула Жанна, вспоминая что-то. — Заодно отдам ей приглашение на свадьбу, — пролепетала она, возвращаясь в дом и через секунду выбегая, держа в руках аккуратный конвертик. Дорога до дома Аиды заняла чуть более пятнадцати минут. Открыв дверцу, Жанна выскочила из машины, даже не дождавшись Костю, который совсем не обиделся, отлично понимая, как это для неё важно. Парень прислонился к капоту, наблюдая издалека. Он видел, как девушка приблизилась к двери и постучала своим маленьким кулачком. Не получив ответа, она вновь, уже громче, ударила дверь, чувствуя нарастающее волнение. Когда ручка повернулась и из-за двери показалась незнакомая девушка с очаровательной улыбкой. Константин выпрямился, внимательно изучая незнакомку. Когда девушки попрощались и Жанна возвращалась к машине, он обеспокоенно спросил: — Кто это? — Горничная, — услышал он в ответ. — Она сказала, что хозяев сейчас нет дома, — Жанна поджала губы от досады. — Но раз уж Аида со своим женихом, тогда все в порядке, верно? — спросила, ища поддержки в родном лице. — Верно, — произнёс Константин, предлагая девушке сесть в машину. — Скорей всего, она телефон забыла дома, — обходя машину и садясь за руль, продолжал он. — Но Жанна… — запнулся, неловко прочищая горло. — Ты говорила, что её жених в Китае, — напомнил о том, о чём сейчас лучше было не думать. — Сейчас только одиннадцать утра. Когда бы он успел? — продолжил, заводя машину. — О, дорогой, — вздохнула Жанна, поворачиваясь к окну и задумчиво глядя на особняк. — Я только успокоилась, не начинай, — попросила она, чувствуя, как тревога окутывает душу. — Возможно, она поехала за ним в аэропорт, — предположила Жанна, только чтобы опровергнуть слова парня. — Прости, — виновато сказал Константин. — Уверен, так оно и есть, — нежно взял невесту за руку и поцеловал тыльную сторону ладони, успокаивая. Влад выглянул в окно, когда машина тронулась с места, подымая столб дорожной пыли. Горничная передала ему конверт, почтительно кланяясь, и поспешила вернуться к своим обязанностям. Он усмехнулся при виде пригласительного и поспешил нанести утренний визит своей невесте, которая, наверняка, с трепетом «ждала» его прихода. Аида лежала на кровати, подогнув под себя ноги. Одеяло сбилось и неопрятно свисало с кровати. Девушка не шевелилась. Она вздрогнула, ощутив на себе чей-то взгляд, и поспешила прикрыть глаза. Пусть думает, что она спит. — Держи, — швырнул он в девушку конверт. — Приглашение на свадьбу. Помнится, ты умоляла пойти с тобой, — протянул он, стремительно приближаясь. Да, она действительно просила его об этом. Ради подруги. Чтобы та не волновалась. Чтобы не думала, что она скрывает своего жениха. — Ты ведь знала, что там будет Дима? — спросил слишком резко, хватая за запястье и заставляя развернуться и лицом к лицу встретиться со своим кошмаром. Аида испуганно смотрела в пылающие от ярости глаза. На скулах ходили желваки, свидетельствуя о невыпущенном гневе. Только не на неё. Пусть он выпустит его не на неё. В таком состоянии Влад был способен на более жестокие поступки, чем то, что произошло вчера. Аида знала это и поэтому боялась, что он сорвётся. Изобьёт её. Она не хочет, чтобы он снова касался её каким бы то ни было образом. Не хочет чувствовать себя беззащитной. Ненавидит это чувство. — Я не знала, — почти шепотом ответила она, находя в себе силы только для того, чтобы ничего не делать. Не провоцировать его ещё больше, чем одним своим присутствием. — Не знала, что твоя миленькая подружка невеста Костяна? — язвительно прошипел он, сильнее стискивая её руку и даже не думая о том, чтобы рассчитывать силу. Он никогда не думал об этом. — Этого ты тоже не знала? Думаешь, я поверю в этот бред? — сцепив зубы, выплюнул, будто это было самым мерзким, что ему приходилось говорить. — Влад, прошу, — отчаянно хватая его за руку и чувствуя, что боль разливается по всему организму, отравляя сознание и путая мысли. — Я правда ничего не знала. Клянусь! — оправдывалась Аида, хотя вовсе не была виновата. Но она к этому уже привыкла. Влад отшвырнул её руку, взъерошивая свои волосы и начиная нервно расхаживать по комнате. Его дыхание было частым и рваным. Пухлые губы подрагивали от злости, становясь такими тонкими, что аж не верится. На шее проступали пульсирующие вены. — Аида, — тихо позвал он. — Ты просила дать тебе время. И я дал тебе его, — то ли упрекал, то ли жаловался. — Отнесся с пониманием и даже взял на себя вину отсрочки нашей свадьбы, — выдохнул, зарываясь пятерней в густые светлые волосы. — А ведь ты знаешь, что наш брак был решен давным-давно, — стараясь выглядеть спокойным, продолжал Влад. — Я терпеливо ждал, когда ты искренне улыбнешься мне. Когда научишься меня понимать, — с каждым словом тон его голоса становился всё выше и выше. — Но ты даже не пытаешься! — как-то отчаянно крикнул он и схватил стеклянную вазу, которой просто не посчастливилось попасть под горячую руку. Аида тихо вскрикнула, в испуге закрывая лицо руками. Она не хотела слышать его голос. Потому что он всегда упрекал. Потому что не давал даже надежды на просветление, связывая по рукам и ногам без возможности выбраться. Не хотела слышать оглушающий звон бьющегося стекла где-то недалеко от неё. Замечая её состояние, граничащее с истерикой, Влад всё равно продолжал говорить, подбираясь ближе, медленно, как пантера, выслеживающая свою жертву. — Боишься? — ехидно спрашивает, подойдя так близко, что она могла почувствовать еле уловимый аромат его геля для бритья. — А ведь это ты меня таким сделала! Ты и твой дружок, забыла? — продолжает, хватая Аида за подбородок и заставляя смотреть в глаза, упиваясь страхом. — Разве можно забыть, если ты все время напоминаешь? — выпалила она, неожиданно и для себя, и для парня. Лицо Влада перекосилось. Никогда не умевший контролировать свои эмоции, он не сдержался и ударил Аиду по лицу, заставляя хрупкое тельце рухнуть обратно на кровать, прогнувшуюся по тяжестью её тела. Она чувствовала металлический привкус крови во рту. Сейчас было почти не больно. Щека горела, но пока чувствительность ещё не вернулась окончательно. Поэтому было обидно. Не больно. Потому что боль приходит спустя несколько минут, это Аида уже успела усвоить. Она слышала, как Влад быстрыми шагами скрывается за дверью, хлопнувшей слишком громко, заставляя вздрогнуть. И наконец-то тишина. Спасительная. Долгожданная. Тишина. На глаза наворачивались слезы обиды. Потому что Влад был прав. Это была ее вина. Если бы ей дали ещё один шанс… Если бы только можно было вернуться в прошлое… И умереть. Просто умереть. Как делают это каждый день миллионы отчаявшихся. Она бы поступила так же, если бы могла. Чтобы никто не посмел упрекнуть. Чтобы никто не пострадал из-за неё… Она бы сделала это не задумываясь. Маленькая девочка в припрыжку направлялась к дому Димы. Она весело напевала знакомую песенку, которую успела выучить в музыкальной школе, и не могла дождаться следующих занятий. Ей очень нравилось там. Там, ей казалось, мир меняет свой цвет на более светлый. — Интересно, Димка еще не ушел? — задумалась она, переступая лужу на дороге после вчерашнего дождя. – Почему он всегда так спешит? Наконец, она добралась до нужного дома. Дорога заняла у неё даже меньше времени, чем она думала. — Паршивец! — девочка вздрогнула, услышав чей-то вопль, и не смогла понять, откуда он доносится. Поняв, наконец, что это из дома друга, она испугалась, прячась за угол и прижимаясь к стене спиной. — Отец, это моя мечта, — пытался говорить мальчик. – Я буду ходить в музыкальную школу, — упрямо продолжал он, отлично зная, что не отделается парой синяков. Так было всегда. — Смеешь мне перечить? — после чего последовал еще один удар. Более сильный. Дима упал на пол, тихо простонав. На глаза Аиды наворачивались слезы. Она не видела того, что там происходило. Не видела изувеченного лица друга. Бешенного оскала на лице отца. Она только слышала удар за ударом и охрипший от боли голос. И сердце сжималось. И тело парализовало: ни шагу ступить. — Отец, прошу тебя, — твёрдо, но болезненно умолял мальчик, не находя поддержки. — Позволь мне… — Я концы с концами не свожу, а ты решил тратить время на бестолковые занятия? — продолжал отец, возвышаясь над мальчиком. – Найди работу, щенок! И научись, наконец-то, быть благодарным. И снова удар. Крики матери, которая старалась защитить сына. И безуспешные попытки мальчика защитить мать. Такая она, жизнь простых людей, которым вместо того, чтобы жить, приходится выживать. Аида крепко прижимала ладошки к губам, чтобы не разрыдаться вслух, а по румяным некогда щекам не прекращая бежали соленые потоки. Она ведь ничего о нем не знала. Не знала, как он живет и что приходиться терпеть бедному мальчику. Не знала… Или не хотела знать, пряча глаза за розовыми очками, что было так свойственно её возрасту? — Димочка! — шептала дрожащими губами. — Мой милый Димулька! Ты сильный, ты все выдержишь, — вытирая влажные щёки ладонями. Дима так и не узнал тогда, что она стала свидетелем этих событий. Не знал, как она переживала, когда его неделю не выпускали гулять, а потом и вовсе запретили посещать занятия по музыке, которые для ранимого мальчика всегда были некой отдушиной, неким светом среди беспросветной темноты. Пощечина Влада почему-то напомнила Аиде о том дне, когда Дима отчаянно боролся за свою мечту. Когда он стерпел столько унижений. Он был тогда еще совсем ребенком, у которого не было счастливого детства. Маленьким и беззащитным. Но он все выдержал. Выбрался из того беспросветного мрака, к которому привык, и засиял. Так ярко, как не сияет ни одна звезда. Только он. Только ее Димочка. Аида думала о том, что теперь всё на своих местах. Всё так, как должно быть. Каждый платит по своим счетам. Поэтому она сейчас здесь. Слабая и униженная. Она будет вечно гореть в своем собственном аду, а он… А он там, высоко в небе. Светит всем, кроме неё. Как самая яркая звезда, которой никогда не суждено упасть. И пока она будет медленно сгорать, оставляя после себя пепел несбывшихся мечт, он будет продолжать гореть — вот его призвание.