La donna è mobile

— Зря вы это делаете, — говорил Николай, когда они уже были почти у здания Центральной больницы. — У меня нет денег, поэтому идите домой, я сам о себе позабочусь, — пытался оторвать от себя девушку, что мёртвой хваткой вцепилась в него, продолжая вести в сторону больницы. Потому что считала себя виноватой, хотя это было совсем не так. Это он сам продолжал навлекать на себя беды, а в этот раз — и на неё. — Я оплачу лечение… — оборвала она, вспоминая о том, что денег у неё, собственно, нет. Она помедлила немного, но позже вновь продолжила тащить парня в нужную сторону. Ничего, там разберётся. Врачи ведь тоже люди. По крайней мере, она на это надеялась. Потому что этому мальчику на самом деле нужна помощь. Нельзя оставлять его одного в таком состоянии. И вот сейчас, стоя перед дверью больницы и ощущая сопротивление парня уже более явно, она понимала, что вряд ли кто-то захочет помочь ему просто так. Но у неё не было, что предложить. Потому что у неё не было ничего. Ни денег. Ни связей. Только искреннее желание помочь и вера в лучшее, которые оказались сейчас совсем призрачными и нереальными. Тяжело вздохнув, она краем глаза заметила, что дверь больницы открылась, выпуская наружу людей. Задумавшись о насущном, не обратила внимание на выходящих парней. И только спустя минуту, ощутив на себе колкий взгляд и оторвав свой от такого занимательного асфальта под ногами, она осознает свою ошибку, наталкиваясь на презрительный взгляд почти чёрных глаз. Таких знакомых и родных, что становится почти больно видеть в них осуждение. Вновь возвращаясь к рассматриванию асфальта под ногами, она не успевает заметить, как в этом взгляде мелькает беспокойство, почти сразу мастерски замаскированное под безразличие. Сосчитав около ста маленьких трещинок под своими ногами, Аида вновь бросает короткий взгляд в сторону парней и видит, что и Костя тоже смотрит на неё. В первый раз, признаться, она даже не заметила его. Отпустив руку парня, посмотрев на него обречённым взглядом и всего на минутку задумавшись, что вот он, выход, Аида тихо произносит: — Подожди одну секунду, — настолько тихо, что почти неразличимо. — Я сейчас вернусь… Дима заметил, как девушка двинулась в их сторону, и его сердце, казалось, остановилось. Тогда, на праздновании Дня рождения Кости, увидев её впервые после десяти лет безуспешных попыток забыть, он не мог понять, что же на самом деле чувствует. Он не знал, как на неё реагировать, как себя вести с ней после всего, что было. И только сейчас, стоя на этом самом месте и глядя, как она несмело закусывает губу и неловко убирает волосы назад, замечая, что она слегка прихрамывает, а вся её одежда пропитала кровью, он понимает, что не может ненавидеть. Она слишком похожа на ту девочку из его детства, которая любила смотреть на светлячков по ночам, лазить по заброшенным зданиям вместе с ним и заниматься музыкой. — Аида, это опасно, прекрати, — ворчал мальчик, замечая, что подруга буквально балансирует на плохо закреплённой бетонной конструкции. Он уже успел тысячу раз проклясть себя за то, что позволил ей идти с ним в такое небезопасное место. Сам Дима любил заброшенные здания, безлюдные улицы и тёмное время суток, черпая вдохновение от тишины, что навевали эти места. Он был таким, одиноким и тихим. — Да брось, — крикнула девочка, начиная прыгать, заставляя горячую юношескую кровь в жилах потихоньку остывать, а сердце — замедлять свой ритм от страха. — Что может случиться? И именно в этот момент бетонная плита сдвинулась с жутким шумом, заставляя девочку пошатнуться. Не сумев удержать равновесие на неустойчивой конструкции, она начала падать вниз… Тогда, вспоминал Дима, прикрывая на секунду глаза, она выглядела так же. Растрёпанные волосы. Стёртые в кровь ладони и колени. Испуганный взгляд. И миллионы синяков. Как же он испугался тогда за неё. Показывать своё беспокойство сейчас не хотелось, но он не мог контролировать это. Хотелось спросить, куда она снова влезла. Опять, что ли, лазила по заброшенным стройкам? Только сейчас он понимал, что она выросла. Всё, что происходит теперь… Это уже взрослые проблемы. Даже взгляд её сейчас стал каким-то… Взрослым. — Привет, — несмело поздоровалась Аида, останавливаясь рядом с парнями и стараясь не смотреть на Диму. И правильно делала, потому что, кто знает, как он может сейчас отреагировать? Буря в его душе вовсе не собиралась утихать, а только набирала обороты, когда он заметил ранку около её губы, которая сейчас проступала сквозь смытый слезами слой косметики на лице. Шумно сглотнув и заставив девушку вздрогнуть от этого совершенно незаметного, казалось бы, действия, он заметил, что она стала какой-то зашуганной. Влад избил её, что ли? Тогда, в салоне, она испугалась, что он ударит её… — Я хотела, — сделала паузу, чтобы втянуть воздух. — Попросить денег, — опуская взгляд и стараясь не фокусировать его ни на ком конкретно, а затем добавила, слыша, как хмыкнул Дмитрий, отворачиваясь. — Я верну, правда. Просто, — поднимая на Костю взгляд, полный надежды. — Моему другу нужна помощь. Её слова заставили парней посмотреть на Колю, стоявшего чуть поодаль и недовольно пинающего камешки, иногда шипя от боли. Да, по его разбитому почти до неузнаваемости лицу можно было сказать, что да, ему на самом деле нужна помощь. — Неужели Влад разорился и больше не даёт тебе денег? — выплёвывает Дима раньше, чем сам успевает понять, заставляя Аида вспомнить недавние слова жениха, который тяжелым грузом осели на душе. — А знаешь что, — шипит Влад, презрительно фыркая в её сторону. — Иди нахуй. Почему я, блять, всем должен помогать? Потому что ты просишь? — переходя на крик. — Но ты же ничего не даёшь мне взамен. Я не Мать Тереза, чтобы всем помогать… — Дима, прекрати, — упрекает его друг, кладя руку на плечо. — Кажется, мальчику на самом деле нужна помощь. — Да, вот только, кто ей этот мальчик, что она ему помогает? — хмыкает Дмитрий, стараясь не думать об ответе. Аида не удивилась его нападкам. Это было вполне предсказуемо. Если бы ей на самом деле не были нужны деньги прямо сейчас, она бы никогда в жизни не обратилась к ним. — Он спас мне жизнь, — ответила она на вопрос. — Да и вообще, — делая паузу и заставляя в упор посмотреть на неё. — Какая к чёрту разница? Не дадите мне денег, так и скажите. Можете оскорблять, сколько хотите, я найду деньги где-то в другом месте, прошу простить меня, что отняла ваше драгоценное время, — разворачивается, чтобы уйти, но останавливается, добавляя: — А ты, Дима, самая настоящая свинья. — Что ты, блять, только что сказала? — он хотел уже было наброситься на неё, когда Костя буквально вырос перед ним. — Так, хватит, — произнёс он. — Вы не в детском саду, — с укором переводя взгляд с девушки на друга, а затем оборачиваясь к Аиде: — Что случилось? Почему вы оба в таком виде? — обеспокоенно поглядывая на парня у неё за спиной. — Ты поможешь? — спрашивает с неким недоверием в голосе. — Я потом всё объясню, пошли скорее, — потянула она Костю в нужном направлении, фоном замечая, как Дима закатывает глаза, но всё же следует за ними. Подходя ближе, Дима начинает понимать, почему она так торопится. Этот мальчик на самом деле еле стоял на ногах. Кажется, ему стоило больших усилий даже банально сделать вдох, поскольку он морщился каждый раз, втягивая воздух порциями и чувствуя, как лёгкие горят. — Коля, пошли, — ласково произнесла она, отчего Дима поморщился, словно это было что-то невероятно мерзкое. Хотя для него это именно таким и было. — Кто это? — спросил Коля, недоверчиво поглядывая на Костю. — Это друзья, — как можно спокойнее ответила Аида, слыша за спиной смешок Димы. — Они помогут нам оплатить твоё лечение. — Вы уверены, что им можно доверять? — снова спросил он. — Я могу сам о себе позаботиться. — Слушай, давай мы не будем здесь геройствовать и уже пойдём к врачу, потому что твоё состояние вызывает беспокойство, — проговорил Костя, протягивая руку для знакомства. — Меня зовут Константин, а моего друга — Дима. Коля ответил на рукопожатие, поглядывая на Диму, который всем своим видом показывал, что вовсе не желает здесь оставаться. Но это было напускное. На самом деле, он очень рад, что Костя согласился помочь. Он бы сделал это и сам, если бы не знал, что друг обязательно согласится. Дима помнил, как сам был в таком же положении. Помнил, как не хватало денег ни на лечение, ни на хлеб, ни на что. Он слишком отчётливо всё помнил, чтобы оставаться равнодушным. Поэтому понимал этого юношу, как никто иной. — Что с вами случилось? — спросил он тихо, выжидательно смотря на парня. — Плохие люди встретились, — уклончиво ответил тот, но Дима уловил фальшь в его голосе, потому что частенько и сам врал о своих проблемах. Совсем не больно. Я вовсе не хочу спать. Совсем не устал. Мне всё нравится. Совсем не жалко продавать свои песни. Ненавижу Аиду. Так он всегда говорил, когда не хотел открываться. Этот паренёк делает так же. — Да, плохих людей сейчас много, — выдохнул Дима, выразительно посмотрев на девушку, отчего она опустила взгляд. Аида чувствовала, что он говорил о ней. Даже не так. Она знала. Потому что он даже не пытался скрывать это, словно каждым словом, взглядом, словно каждым жестом говоря о своей ненависти. — Идёмте, — произнёс Костя, улавливая в воздухе напряжение. И они вошли внутрь, позволяя свету на секунду ослепить. Здесь всё было таким белым, что почти пугало. Аида шла немного в стороне, стараясь не привлекать внимание и пытаясь заслонить волосами лицо. Её подозрительное поведение осталось не замеченным ни Костей, внимательно слушающим девушку на ресепшене, ни Коля, неловко державшимся за бок, зато не ускользнуло от взгляда Димы. Когда им указали, куда следует идти, Аида сказала, что подойдёт позже, поскольку должна сделать один очень важный звонок. Никто не обратил внимания на то, что телефон, который Аида достала из кармана уже не такого белого пальто, был выключен, о чём свидетельствовало то, что, когда она нажала на кнопку питания, экран не загорелся. Дима не мог не заметить, поэтому тоже немного помедлил, сообщив другу, что собирается в туалет. В туалет ли? Костя только пожал плечами, ободряюще похлопывая Колю по плечу и останавливаясь перед лифтом. Нажав кнопку вызова лифта, он услышал от парня несмелое: — Спасибо, — и расплылся в улыбке. — Так кто же тебя так отметелил? — вновь задал интересующий вопрос Костя, поглядывая на парня. — Это… — замялся Коля, теребя края грязной куртки. — Плохие люди, — опуская взгляд на пол и рассматривая его во все глаза. — Я должен им денег. — Понятно, — тяжело вздохнул Костя, понимая серьёзность ситуации и вспоминая, как в похожем положении после смерти родителей оказался его друг. — Я отдам вам деньги, — заверил юноша, слыша звук открывающейся двери лифта. — Не бери в голову, — улыбнулся Костя, делая шаг внутрь и приглашая Колю сделать то же самое. Вот так находят новых друзей. Помогают родиться вере в лучшее. Показывают свои истинные лица. И развеивают старые мифы о том, что человечность умерла в людях уже давно. Именно так и происходит… Дима шёл следом за Аидой, лениво перебирая ногами и стараясь не отставать, что получалось у него очень даже неплохо. Внутри разгорелось давно забытое чувство. Что это? Он сейчас что, переживает за неё? Или это просто любопытство? Да, должно быть, второе. Дима просто хотел получить ответы на вопросы, которые с недавних пор мешали ему спать. Да, это любопытство. Теперь, когда он увидел Аида в таком состоянии, этих самых интересующих его вопросов, кажется, стало ещё больше. Что произошло? Почему она ночью бродила по улицам одна? Владу плевать, что ли? Дима сильнее стиснул челюсти, так, что почти слышал, как заскрипели зубы. Или, может, они поссорились? А этот паренёк… Он вполне может быть её… Дима прикрывает глаза, стараясь восстановить сбившееся дыхание, но, когда открывает их, ничего не меняется. Мысли всё никак не хотят покинуть его голову. Перед глазами так и стояла картина, где Влад узнаёт, что Аида завела себе любовника, и избивает обоих, стараясь унять обиду, что волнами подступала к горлу. А затем выгоняет на улицу ночью, не давая возможности взять деньги или что-то ещё. Да это было вполне похоже на правду. Поэтому Дмитрий едко усмехается в пустоту, маскируя за этой усмешкой боль от осознания, что его Аида, та маленькая девочка, уже совсем не маленькая и далеко не девочка… Он грустно посмотрел вперёд, замечая, как она заворачивает в сторону туалета. Аида скрылась за дверью уборной. На ватных ногах она дошла до умывальника, успевая опереться на него, чтобы не упасть, потому что силы не было ни на что. Руки дрожали, а сердце так и норовило выпрыгнуть из груди, всё ещё помня весь тот кошмар, что пришлось пережить сегодня. Она посмотрела на своё отражение в зеркале и горько улыбнулась: — Ты такая жалкая! — почти шепотом выплёвывает она сама себе. — Но все правильно, — делая глубокий вдох и чувствуя, что воздух в лёгкие просто не заталкивается. — К черту гордость! — продолжала говорить, словно в бреду. — Ты потеряла её давным-давно, — обессиленно опуская голову. Дима остановился напротив женского туалета и подпер стену, беззаботно пряча руки в карманы и оглядываясь по сторонам. Его взгляд упал на незнакомку, которая выходила из уборной и оставила после себя приоткрытую дверь, где вполне можно было увидеть поникшую Аиду. Он заметил, как девушка принялась снимать своё испачканное пальто и вымывать руки от крови, поправлять потекший макияж и приводить свои растрепанные волосы в порядок. Получалось плохо, поэтому она стала тереть с новой силой, стараясь смыть вместе с грязью и засохшей кровью собственную боль и позор. Только вот не получалось. Ничего не получалось. Она зашипела, рассматривая свой белый свитер, который был весь в грязи. Дима видел, как она задрала его вверх, чтобы снять, случайно оголяя полспины. Дима машинально отвёл взгляд, но только на секунду. Ведь то, что он увидел, заставило его подойти ближе и в ужасе распахнуть глаза шире. Ее спина была усеяна разноцветными синяками. А это свидетельствовало о том, что они появлялись в разное время. Дима знал это не понаслышке, поэтому его ладони невольно сжались в кулаки. Девушка поправила майку, которая была под свитером, а испорченную вещь выкинула в мусорный бак. Его взгляд упал на кисти рук и медленно подымался выше, стараясь заметить каждую деталь. Маленькие синие точки, которые могли появиться от сильного захвата пальцев, встречались очень часто на её тонких руках. Сердце будто упало в самые пятки, переставая биться. — Пять, — шёпотом. — Десять, — переводя дыхание. — Пятнадцать, — считал Дмитрий, скрепя зубами. — Ублюдок! Он бьет её, — прикрывая рот от осознания. Теперь все становилось на места. Её испуг, синяки и… взгляд, который теперь не гордо смотрит вперед, а прячется где-то внизу, заставляя бояться лишний раз пошевелиться. Сейчас она так напоминает его мать, которая много лет терпела побои вечно пьющего отца. Терпела, ведь ей некуда было идти. Терпела ради него и его будущего, которого не было в любом случае. Терпела, потому что боялась. Терпела… и погибла. Взгляд Дима нервно бегал из стороны в сторону, боясь сфокусироваться на чём-то одном, а кулак закрывал дрожащие от злости губы. От злости. От понимания. От нежелания принять правду такой, какой она на самом деле есть. Аида накинула пальто на голые плечи и вышла из туалета. Неожиданно сильные руки прижали её к стене. Аида по привычке сжалась и крепко закрыла глаза, боясь даже дышать. Но дальше ничего не происходило. Она неуверенно подняла взгляд и увидела искривлённое злостью лицо Димы. — Что произошло? — прошипел он, заставляя Аиду вздрогнуть от грубого баса. Она смотрела ему в глаза и с трудом могла перебороть желание кинуться ему на шею. Расплакаться и отчаянно молить о прощении. Рассказать о том, как ей тяжело и страшно. Как несчастна. Как по нему все это время. Но не посмела… Шумно сглотнула ком в горле, прежде чем заговорить. Бессвязно. Запинаясь. Делая паузы не там, где надо. — На м-меня… напал… грабитель, — говорила Аида, отводя взгляд, чтобы не выдать правду. — А этот мальчик заступился и пострадал… из-за меня, — выдохнула она, прикрывая глаза. — Неудивительно! — хмыкнул Дима, прожигая дыру в девушке. — От тебя всегда одни только беды, — продолжал, замечая обиду в её глазах и слёзы. — Но я не об этом сейчас. Он схватил воротник её пальто и резко отдернул в сторону, тем самым оголяя плечо, усеянное маленькими синяками, и не давая возможности прикрыться. — Что это? — настаивал Дима так, будто его это на самом деле волновало. Будто каждый синяк на её теле отдавался болью где-то внутри. От него не ускользнула растерянность в глазах напротив и дрожь в руках, которые она всегда растирала, когда нервничала. Совсем не изменилась. Только выросла. Хотя так и не научилась врать. — Это-о… — протянула Аида, лихорадочно стараясь придумать хоть что-нибудь, чтобы ответить, но не могла. — Это не твоё дело! — выпалила слишком громко, стараясь запахнуть пальто. — С чего это ты решил выслушать меня? Куда делось твоё грёбаное презрение? Обматери меня и пошли ко всем чертям, как делал это всегда, и просто отпусти меня! — старалась вырваться из его рук, но не получалось. Он не собирался и дальше оставаться в неведении. — Прошу… — почти шёпотом. Бессильно. Но Дима стоял неподвижно, совсем не слушая её мольбы. Его взгляд был прикован к ее губам. Он вспомнил вульгарно-красный цвет помады тогда, в салоне, от которой теперь уже почти ничего не осталось и поэтому было хорошо видно ушиб на губе. Он думал, что это её новый стиль. Шлюховатость сейчас в моде. Он думал, что она такая. Бессердечная и красивая. Как многие. Думал, что она такая же, как и все. Это была неправда? Красный цвет символизировал не силу и беззаботность, а маскировал следы унижений и боль? Как он посмел? Как он, блять, просто посмел поднять на неё свою грёбаную руку?! Сердце Димы сжималось просто от мысли о том, что Влад мог бить её. Но он даже не догадывался, что это было ещё не всё… Константин шёл по коридору в поисках Димы и Аиды, с каждым шагом наполняясь тревогой. Куда они могли деться? Эта больница невероятно большая, они хотят заставить его бегать по всем этажам? — Надеюсь, они не поубивали друг друга, — прошептал он себе под нос, осматриваясь по сторонам и издали замечая пропажу. Первым шёл Дима, а за ним, склонив голову, плелась девушка. — Вот вы где! — сказал Костя, усилиями делая вид, что не заметил напряжения между ними. Потому что заметил. Потому что знал, что ей не нужно было никому звонить, а он пошёл вовсе не в туалет. — Где Коля? — взволнованно спросила Аида, крепче кутаясь в своё пальто, и Костя заметил, что она была одета не так. Чего-то не хватало. Сейчас она стояла, дрожа от холода и опуская взгляд в пол, что было вполне понятно, потому что майка, в которой сейчас была девушка, наверное, совсем не грела. Дима отвернулся, замечая взгляд друга. — Он сейчас на МРТ, — спокойно ответил Костя, стараясь не обращать внимание на странное поведение друга. — Спасибо большое, — робко благодарила Аида, поднимая на него свой полный надежды взгляд. — Я присмотрю за ним, а вы езжайте домой. Жанна, наверное, волнуется. — Да, волнуется, — подтвердил Костя, в упор глядя на неё. — Но не из-за меня, — сказал, вопросительно посмотрев на девушку. — Почему ты была на улице в такое время? Мы думали, ты вернулась домой. Горничная сказала, что вы с Владом уехали куда-то вместе, — задумчиво протянул. — Это была неправда? — Я хотела немного пройтись… — виновато опуская голову. — А Влада срочно вызвали на работу, поэтому ему пришлось уйти, — слыша, как хмыкнул Дима, и боясь посмотреть на него, продолжила Аида. — Я присмотрю за мальчишкой, — неожиданно выдал Дима, замечая удивление в глазах друга, и равнодушно продолжил: — Костя, отвези её домой. Отвези же. Скорее. Его взгляд молил об этом. Ещё немного… и он не сможет её отпустить. И, кто знает, что случится тогда? В тот момент, когда прошлое и настоящее сливаются воедино. Когда пути назад нет, а вперёд — только сквозь боль. Немногие выбирают второе. Потому что боятся. Отпустить прошлое. Принять правду. Признать поражение… Влад сидел за барной стойкой и допивал очередной стакан виски, иногда морщась от неприятных ощущений. Его поведение заставляло сидящего рядом Марата поменяться в лице уже сотню раз за последние полчаса. Влад то злился, бормоча себе под нос какую-то угрозу, то заливался истерическим смехом, от чего даже слёзы выступали на его глазах. Он говорил, что любит Аиду, кривя губы в непонятной усмешке и тут же представляя, как обхватит своими руками её тоненькую шейку и будет давить и давить… пока она не зарыдает от раскаяния. Пока не станет молить о прощении, ползая перед ним на коленях. И самое странное — после этого всего он продолжал усилиями делать вид, что ему вообще все равно. Что ему плевать на неё. Пусть, мол, делает, что хочет. Но все повторялось снова и снова. Потому что было больно. Осознавать правду, кроющуюся где-то в глубине подсознания. Убеждать себя в том, что безразличие — это именно то, что он чувствует к ней. Но это было не так… — Та похуй! — выплюнул Влад и осушил бокал с золотой жидкостью. Он чувствовал, как обжигающее тепло разливалось по телу, и тонул в этих ощущениях. Но это ничто по сравнению с тем, как обожгла его Аида. Одним своим взглядом она ставила его в тупик, заставляя чувствовать себя тем ещё ублюдком. — Неблагодарная дрянь! — зашипел он и застучал по барной стойке, требуя алкоголь, которого ему уже хватит. И так уже почти в беспамятстве. А Марат молчал, ведь знал, что Владу надо время, чтобы успокоиться. Он прекрасно понимал чувства лучшего друга. Его женщина влипла в неприятности, потому что шлялась ночью с каким-то парнем. Марату даже пришлось воспользоваться связями, чтобы отследить её местоположение. А что в итоге? Аида выбрала не Влада. Выбрала юнца, которого видела впервые в жизни. А может и не впервые, но Марату это было неинтересно. Он не собирался принимать чью-то сторону, считая, что они оба виноваты. Он — потому что считает её своей собственностью, что само по себе было неправильным, а Аида — потому что продолжает злить его, хотя прекрасно знает, что ни к чему хорошему это не приводит. — Влад, а ты ведь тоже не подарок… — выдохнул Марат, пытаясь донести до друга истину, которую тому уже давно стоило узнать. — Не боишься, что она бросит тебя? — спросил он, прекрасно зная о диком нраве друга, но даже не подозревая о том, насколько тесные узы связывают Влада и Аиду. Он просто не знал, что всё не так просто. — Не посмеет, — прошипел Влад, крепко сжимая стакан в руках. — Она понимает, какими будут последствия, — его губы скривились в самодовольной улыбке, и он сделал небольшой глоток обжигающей жидкости. Ударив по барной стойке кулаком и на мгновение прикрыв от злости глаза, Влад вмиг сжал крепче челюсти. Внутри с бешеной скоростью просыпалась ярость. Глаза раскрывались все шире и шире. Дышать становилось труднее. Грудь вздымалась и опускалась всё яростнее. Агрессивнее. И виной тому был музыкальный инструмент, звуки которого выводили Влада из себя. Как же он ненавидит эти мерзкие звуки! Они словно раздирают его изнутри, оставляя после себя кровавые полосы. — Как раздражает! — зашипел он, оборачиваясь к источнику самого раздражающего для него звука. Такого мерзкого и противного, что почти выворачивало наизнанку все органы. Звук пианино… Влад схватил свой стакан и не задумываясь, молниеносно и со всей силы швырнул его в пианиста, которому просто чудом повезло, что летящий предмет не зацепил его, а разбился о стену, разлетаясь на миллионы маленьких осколков. — Заткнись, блять! — крикнул Влад, глядя на испуганного музыканта и не менее шокированный персонал. Они будто приросли к своим местам, ожидая того, что будет дальше. Марат начал успокаивать друга, кладя ему руку на плечо, силой усаживая на место и извиняясь перед всеми за его проделки. Дескать, пьяный он, что с него взять? — Простите! Простите! Мне очень жаль, — повторял без конца. — Я возмещу ущерб, — кланялся Марат взволнованному персоналу, еле выдавливая из себя какое-то подобие улыбки. — Он перебрал немного, сам не понимает, что творит, — оправдывал он друга, чувствуя себя неуютно под пристальными взглядами присутствующих. — Это я не понимаю? — поднимаясь на ноги и чуть ли не падая, возмущался Влад, размахивая руками в разные стороны. — Это ебаный музыкантишка пусть у меня прощения просит! — не унимался, плохо контролируя свои действия. — Урод долбанный! — продолжал сыпать ругательства, пока Марат тащил его к выходу. Хватит на сегодня впечатлений. Коля попытался открыть глаза, но из-за яркого солнечного света это было совсем нелегко. Понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть. Разлепив, наконец, глаза и сощурившись от непривычного освещения, парень приподнялся на постели. Голова раскалывалась, все тело ломило и ему стоило огромных усилий, чтобы просто сесть, и наконец-то осмотреться вокруг. Палата была просторная и светлая. Солнечные лучи проникали внутрь сквозь огромное окно. В другом конце стоял шикарный кожаный гарнитур с журнальным столиком. Стены украшали восхитительные картины, а напротив кровати красовался большой плазменный телевизор, который парень в обычной жизни никогда не смог бы себе позволить. И, без сомнения, к этим апартаментам прилагалась персональная ванная комната со всеми удобствами, что было очень важно для большинства пациентов. Но увиденное его вовсе не обрадовало. Парень начинал переживать, заламывая себе пальцы на руках. Ему даже было сложно представить, сколько стоит эта палата, не говоря уже о лечении здесь. Такие деньги ему и не снились, наверное. — Я же до конца своей жизни не рассчитаюсь за такую помощь, — прошептал Коля, в отчаянии хватаясь за голову, которая от резких движений начинала кружиться, вызывая тошноту. — Вот это я влип… Неожиданно дверь в палату открылась, и Коля даже подпрыгнул от этого резкого движения, видя, как беззаботно вошёл внутрь мужчина, которого он будто узнавал, но всё никак не мог вспомнить его имя, напрягая мозги и чувствуя боль от этого незамысловатого процесса. — Очнулся? — спокойно спросил Дима, проходя почти до койки. — Как тебе палата? Нравится? — стараясь произвести впечатление на парнишку. Он сам не знал, почему мальчишка так запал ему в душу. Он был каким-то… Родным, что ли? Дело не только в том, что помог Аида. Хотя это тоже сыграло не последнюю роль. Этот мальчик, с какой стороны не посмотри, так похож на него. Те же повадки. Те же большие глаза, полные надежды. — Нет, — выдавил Коля, опуская взгляд вниз и пряча его где-то в районе своих ладоней. — Мне привычнее спать на старом диване. Дима усмехнулся, опуская голову и отлично понимая, что у парня заиграла гордость. Он и сам не любил быть кому-то должным. Принципы этого мальчишки были чем-то схожи с его собственными. — За помощь обычно благодарят, засранец, — произнёс Дима, ухмыляясь. — Не знал? — Я благодарен и верну долг… — отводя взгляд в сторону и как-то по-взрослому вздыхая, говорил Коля. — Даже если придётся работать день и ночь… — грустно, но так гордо. — Я все верну. Дима наблюдал за ним, улыбаясь в душе и восхищаясь его чувством собственного достоинства. Он так напоминал ему о прошлом… О том наивном мальчике, которого больше нет. О том, об кого вытирали ноги. О том парне, который вырос, чтобы стать сильнее и суметь, наконец, распрощаться с тем прошлым, которое, словно кислота, разъедало душу… — Это, конечно, похвально, — покачал головой Дима, ухмыляясь. — Но это лично мой жест благодарности. Ты спас Аиду, — неожиданно даже для себя самого выдал он, почесывая затылок. Это было слегка неловко. — Это меньшее, что я могу для тебя сделать. — Я сделал это не для того, чтобы оказаться в VIP-палате, — гордо заявил Коля, поправляя одеяло, которое сбилось в ногах. — На моем месте так поступил бы каждый. — Сомневаюсь… — загадочно протянул Дима и, сделав небольшую, но выразительную, паузу, продолжил. — Расскажи мне, что произошло вчера? — вкрадчиво спросил, чувствуя, как дышать становится труднее. Коля недоверчиво посмотрел на собеседника, лицо которого, как всегда, выражало спокойствие. Ни тени улыбки или издевки. Он переживает? Парнишке казалось, что да, но жизнь научила его не верить слепо людям, поэтому… — Вы правда друг Аиды? — спросил парень, все еще пристально приглядываясь и словно ища подсказки в лице напротив. — Да… — коротко ответил Дима, замечая недоверие в огромных глазах. — Тогда почему не узнаете все от Аиды? — допытывался Коля, прищуривая глаза и пытаясь выявить подвох. — Вот паршивец, — устало выдохнул Дима, прикрывая глаза. — Ты такой надоедливый… — спокойно продолжал, даже не глядя на мальчишку. — Она ничего не говорит. Наверное, не хочет, чтобы я волновался. Но это тревожит ещё больше… — выложил правду, сам не понимая, почему открывает свои сокровенные тайны. Николай одобрительно скривил губы и покачал головой. Видимо, Дима и правда был искренен… Поэтому парень ему все рассказал? Поэтому поверил, видя волнение в глазах напротив? Холодных, но согревающих. Парнишка вспоминал тот вечер, превозмогая боль и еле заметные рвотные позывы. Он поведал о том, как, словно в трансе, Аида переходила улицу и чуть не попала под колеса проезжающей мимо машины. Рассказал, как мило они общались и как он всячески восхищался её добротой и отзывчивостью. Как она захотела посмотреть его выступление. Удивляясь её доверчивости, он описал те впечатления, что оставил в его душе тот вечер. Парень улыбался, вспоминая её лицо… Искреннее и по-детски наивное. — Ты музыкант? — перебил Дима, даже не пытаясь скрывать своё удивление, отчего Коля улыбнулся и рассказал, что Аида вот так же удивилась, услышав это. Но потом последовал рассказ о переулке. Тёмном и мрачном. О ростовщиках. Злых и бездушных. И обо всем ужасе, что там происходил. Улыбка уже давно сползла с лица парня, уступая место вселенской грусти. — Никакой я не герой, — выдохнул почти обречённо. — На самом деле, мне так жаль… — выдохнул Коля, закрывая глаза и стараясь восстановить дыхание, которое сейчас сбилось и вовсе не спешило нормализироваться. — Это все, что ты помнишь? — уточнил Дима, всё же надеясь услышать, что те ублюдки не тронули Аиду, но… — Да, помню, — запнулся Коля, стараясь выдавить из себя максимальное количество воспоминаний. Обрывочных, но всё же. — Когда начал приходить в себя, я слышал голос Аиды… — делая глубокий вдох. — Она говорила с кем-то. С кем-то знакомым, — он громко сглотнул, стараясь продавить ком, но получалось плохо. — Она плакала… А когда я открыл глаза, уже никого не было, только Аида и избитые до полусмерти бандиты… Дима тяжело вздохнул, устало опуская голову. Как много мыслей сейчас роилось в его голове. Он догадывался, кто мог быть тем «знакомым», но боялся оказаться правым. Потому что это было бы оглушающе больно. Слегка откашлявшись, Коля снова заговорил, заставляя резко поднять голову. Его голос был тихим и неуверенным. Потому что ему тоже было больно. — Это ещё не все, — делая паузу, чтобы проглотить ком, который мешает продолжать. — Этот человек… Он… Бил её… — словно выдыхает вместе со всем воздухом и чувствует, как лёгкие начинают гореть. — Блять! — выругался вслух Дима, услышав то, чего опасался больше всего. Теперь все догадки, все теории и предположения оживали, слишком красочно обрисовывая перспективы и будущее, которого нет. — Сукин сын! — закрывая лицо руками и надеясь, что это окажется просто сном. Кошмарным сном. Но нет. Он не спит, а значит — не проснётся. Так что это всё… Реальность? Жестокая и беспощадная. Реальность… И снова вопросы. Миллионы вопросов. Казалось, что они размножаются там, в голове, со скоростью света. Почему Аида терпит всё это? Почему молчит? Почему врет? Почему боится? Почему, блять?! Но Дима узнает. Он всё узнает. Так или иначе… Аида не оставит его в неведении во второй раз. Он не допустит повторения.