***
Пока Гютаро занимался обмыванием тела, Кочо опять ненадолго отправилась за стены отделения — к несущему жизнь воздуху. Чтобы покурить. Курила Шинобу редко, но пачка вишнёвых сигарет исправно покоилась в кармане. А теперь и у неё во рту, а их дым — в лёгких. Шум авто стал доноситься чаще и громче, пока город постепенно просыпался. Предрассветные облака озаряли округу малиновым и красным. Шинобу присела на ближайшую скамью, оперевшись головой о холодную стену здания, и всё так же вдыхая крепкий вишневый аромат.***
— Нээ-сан! Меня приняли на работу! –восторженно щебетала Шинобу, наворачивая круги около сестры. —Я знала, что ты сможешь, поздравляю. Может, отметим? Пойдём в ресторан «Фурава гаден», тот, что у пляжа. На закат посмотрим. — Голос Канаэ певучий и лёгкий, словно летний ветерок. Успокаивал, так и побуждая вести нескончаемые беседы. —Да! Это отличная идея, Нээ-сан, прямо сейчас начнём собираться. А что мне надеть, Нээ-сан? А причёску какую сделать?***
Кочо, отлипнув от стены, нарочно подалась назад, врезавшись в неё затылком. А потом опять. И снова, и снова продолжала ритмично ударяться головой о стену, пока в дверях не появился Гютаро, которого такая картина ни капли не впечатлила. Сохранив невозмутимый вид, он буркнул: — Тело чистое, можешь приступать к вскрытию. Потушив сигарету о исписанную граффити стену, Кочо направилась в помещение. Мэй покоилась на секционном столе с резиновой подкладкой под головой. Прямо, безжизненно и гибло. Рыжие волосы, на концах обожжённые, спутанными водорослями свисали со стола. Бедная девушка, так мучительно убита, но Кочо не впервой жалеть своих пациентов. Со временем это переросло в равнодушие. Мнимое сожаление на самом деле таковым не являлось, потому что это — всего лишь работа. Потому что это — её долг. — Скальпель. В руке она ощутила холодный металл секционного ножа. От плеч к груди усопшей потянулись тонкие надрезы, вскоре сошедшиеся в брюшной полости. Разрезанная грудная клетка, отделённая от рёбер, открыла доступ к органам. За несколько движений те оказались извлечены, помещены в отдельные чаши, и скрупулёзно взвешены. Замечания: «Присутствует внешнее повреждение в третьей доле правого лёгкого, выраженное в едва приплюснутой ране. При осмотре желудка найдены части нерастворившихся пальцев. По-видимому, жертву принудили к употреблению собственных конечностей. Это объясняет отсутствие некоторых пальцев рук и больших пальцев ног. Прочих повреждений не обнаружено» Шинобу сделала несколько снимков органов, взяла образцы ткани на экспертизу и вернула их в тело, неспешно начав зашивать. С её тонкими и чуткими пальцами это дело — раз плюнуть. — Я закончила. Гютаро ожидал завершения в коридоре, чтобы отвезти тело в холодильную комнату. — Образцы ткани изъяты. Причина смерти предельно проста — вероятнее всего, ей отрезали пальцы, затем заставили их глотать, после ударили по рёбрам — имеется перелом нескольких ложных и несколько гематом на коже. Агрессивные ножевые ранения и ожог, — девушка указала на височную часть головы на границе с затылком, –нанесли в самом конце, когда она уже была без сознания. — Понятно. Атрофия ведь врождённая, верно? —Да: это всё. Отвези тело к танатокосметологу, пожалуйста. А после уточни у родных, будут ли её кремировать. Тихо вздохнув, Шинобу облокотилась о спинку стула и, посмотрев на электронные часы, поняла, что уже восемь утра. А ещё, что сегодня пятница, и неё завтра выходной. Если на сегодня больше тел не будет, то она сможет освободиться раньше одиннадцати. Какое облегчение. Удачно забив двухочковый перчатками в мусорное ведро, она ринулась к выходу из секционной палаты. Не успела она дойти до порога отделения, как телефон в кармане завибрировал, и по коридору прошёлся нудный, стандартный рингтон. — Алло? Спустя продолжительную паузу, когда Кочо хотела уже повесить трубку, из динамика прозвучало: — У тебя ведь завтра выходной? — Ва-а, от кого-кого, но от вас я звонка не ожидала, Томиока-сан. Да, у меня завтра выходной. Вам что-то нужно? — Мы…могли бы сходить в сад Синдзюку, если ты не против. «Чёрствый, как всегда», — проворчала бы Шинобу, не выгляди это как приглашение на свидание. Видать, аэрозолем надышалась и слуховые галлюцинации заработала. Это точно Гию звонит? — Если не хочешь, то я… — Нет, Томиока-сан, отличная идея, заодно и развеюсь. Можем встретиться даже сегодня, я постараюсь освободиться пораньше, а в сад сходим завтра. Теперь это уже как приглашение с её стороны. Она сейчас точно не с Гию говорит. Смешно даже, хоть внутри что-то ликовало бы, будь это так. У Гию свои заботы, своя жизнь. Ему вряд ли интересна работница морга с пугающей улыбкой. Тем не менее, Шинобу хочет, чтобы это действительно было так. Очень хочет. Почувствовать чью-либо заинтересованность в себе. Приятно знать, что ты можешь кому-то нравиться. Хоть не точно, хоть не наверняка. Но с надеждой. С одной небольшой грёбаной надеждой от того, от кого ничего не ожидаешь. — Ясно. А, нет. Точно Томиока Гию. Вот это уже нечто знакомое. С каких пор он стал таким привычным? Настолько, что она может сказать, он это или нет. Они знакомы, они знакомы… Кочо даже не помнит, когда они познакомились. С чего бы вдруг ей что-то знать о Томиоке? Плевать. На всё. Почему бы и да? Почему бы не всунуть в это серое дерьмо под названием «жизнь» хоть что-то интересное? В телефоне раздались характерные звуки, оповещающие о завершении вызова. Шинобу вздохнула от кучи мыслей, заполонивших голову. А ведь Томиока просто позвал её погулять в саду.***
—Нээ-сан, тут невероятно красиво. –Буро-малиновый закат изящно оседал на тёмных волосах сестры, делая её похожей на ангела. Впрочем, отличий было не так уж и много. —Ага, давно мы не выбирались из дома, это всё моя работа. Прости, Шинобу, что не могу чаще быть с тобой. —Нээ -сан, ещё раз так скажешь — получишь по лбу. Я не маленькая, чтобы за мной приглядывать постоянно, и тем более, ты работаешь ради нашего общего блага. И за это извиняешься. — Канаэ мягко улыбнулась, приобняв сестру за плечо. Живописный закат потихоньку угасал.***
Шинобу сглотнула накатившую меланхолию и направилась сдавать заключение о вскрытии. Хотя сейчас настроение было лечь на койку в холодильнике. Пару раз постучав в дверь и получив короткое «войдите», Кочо ступила за порог кабинета.***
День выдался тяжкий, пришлось провести ещё два вскрытия, а на одно из них вообще явился страж порядка, чтобы следить за процессом на случай, если Кочо «допустит ошибку». Ей, если быть честной, хотелось придушить его и ткнуть бумагой о квалификации ему в лицо. У нее докторская степень, блять. Он ещё и сомневаться смеет в её профессионализме? Но после того, как следователя вырвало при виде извлечённых органов, он быстро смотался, сопровождаемый удовлетворёнными смешками Кочо и Шабана. Шинобу нарочно делала всё медленно. Гютаро, конечно же, ожидал подобного от ещё новичка в своём деле, а потому собрал документы заранее, оказав тем самым большую услугу и, вероятно, оставив хорошее впечатление о сотрудниках отделения. Вряд ли этот полицай вернётся. Ну, очередной скудный день подходил к концу, а там, гляди, и выходной. А после Шинобу вспомнила про Томиоку. Блять. На часах одиннадцать ночи, они с Гютаро только успели перекусить нехитрым ужином. У бедняги завтра рабочий день, а ей сейчас уходить. Сложив халат, собрав в рюкзак наиболее важные бумажки, связанные с работой, и ключи, Шинобу попрощалась с Гютаро и Тамаё, а затем покинула здание. Как бы сильна не была надежда, её ожидания — это только её ожидания. Томиока не обязан ждать тут всю ночь, пока у неё закончится смена. Да, это не дешёвый американский сериал, где прямо у входа её ждал бы лимузин или карета с разодетым джентльменом. Шинобу было бы достаточно Томиоки. Правда, она никогда не рассматривала его в качестве мужчины, с кем можно было бы иметь отношения. Почему же Кочо решила, что обычная прогулка — это уже отношения? В любом случае, руки продолжали мёрзнуть от январского мороза, а на пустой улице, такой же тёмной, как и утром, никого не оказалось. Шинобу шагала по тротуару вдоль зданий квартала, вслушиваясь в негромкую мелодию, раздающуюся из наушников. Музыка отвлекала и не давала воли тёмным мыслям. Это очень удобно, когда нужно избавиться от лишних раздумий.***
— Добрый день, — чужой женский голос, подписанный номером сестры, прозвучал из телефона младшей Кочо. — Вы Шинобу Кочо, сестра Канаэ Кочо? — Здраствуйте, да, я. Почему у вас телефон Канаэ-сан? — удивилась она. —Телефон вашей сестры был найден с остальными вещами в лесу Тоторо. —А, понятно. Она, похоже, его потеряла. Нээ-сан утром говорила, что отправится в поход с друзьями в лес. Вот растеряха. Спасибо, что нашли, как бы я могла его вернуть? —Кочо-сан, — каким-то странным тоном произнес ясный женский голос, отчего Шинобу насторожилась. —Тело вашей сестры было найдено неподалёку от проезжей части, около этого самого леса. Врачи констатировали смерть от обильной кровопотери. Приносим свои соболезнования. Пожалуйста, явитесь в полицейский участок Итабаси…***
Шинобу тоскливо уставилась на вывеску Идзакая у здания напротив. Их отделял только пешеходный переход. Кочо миновала его, а затем тихо вошла в заведение, где, к счастью, оказалось не так шумно, как днём. Вряд ли персонал обрадуется, что в такой час к ним пожаловала очередная гостья. Прикупив себе пару бутылок не слишком крепкого сакэ, Шинобу присела за свободный столик у витражного окна, за которым в темноте виднелись фонари. Пришлось немного помучиться, чтобы открыть бутылки алкоголя. Громко вздохнув, Кочо сделала глоток.