Утром на рассвете

В ушах засвистело, утро разбилось и белыми осколками резануло под закрытыми веками. Сигна вскочила, запутавшись в одеяле, и прислушалась. Одеяло было с плюшевыми медведями — они с детства и до сих пор нравились Сигне, уже переступившей порог совершеннолетия, своей незатейливостью; звуки за закрытой дверью спальни звучали непривычно и до замирания сердца страшно. Резкие удары, в конце словно пригвождающие жертву к последнему ложу. Изредка мелькали вскрики. «Мама, тётя… Нет!..» Сигна дёрнулась, но тут же проснувшийся инстинкт самосохранения велел ей лезть под кровать. Свисающая до пола простыня гостеприимно пропустила девушку, а полумрак за ней объял Сигну. Деревянные полы не скрипнули; здесь было пыльно и темно, но на фоне доносившихся звуков было хрупкое чувство защищённости. Будто бы Сигна находилась в «домике». «Как в детстве,» — мелькнула мысль и Сигна всхлипнула. В следующую секунду дверь изрешетило очередью выстрелов, а потом и вовсе кто-то вынес её с ноги. По маленькой светленькой комнатке разлетелись неровные щепки, сама дверь, превратившись в кучку бесполезных досок, валялась посередине. Одна щепка отлетела под кровать и царапнула щёку Сигны, но девушка от шока ничего не почувствовала. Когда-то уютная девичья спальня в бело-розовых тонах теперь напоминала поле боя. Сигна зажала себе рот рукой, боясь дышать. Тяжёлой поступью кто-то прошагал рядом с ней; практически в десяти сантиметрах от её головы. Сигну трясло. Хотелось выскочить и, размахивая ослабевшими от страха руками, закричать: «Не убивайте!» Но голос разума велел молчать. И Сигна послушно смотрела на тяжёлые чёрные берцы как завороженная. Капля крови неторопливо поползла по щеке девушки. — Алло, шеф. Девчонка куда-то смылась, — прозвучал низкий прокуренный голос незнакомца. — Секунду… Шаги двинулись в сторону окна. — Створка открыта. Я попробую догнать… Прозвучал сигнал отбоя и, как только Сигна собиралась выдохнуть, раздался резкий удар. Что-то хрустнуло. «Моя коллекция фарфоровых пони!» — девушка с болью дёрнулась, но удержала себя в руках. Мужчина потоптался на окне, словно издеваясь, раскидывая осколки декоративных фигур, кроша их в пыль. Наигравшись, он спрыгнул по ту сторону окна, что выходила на улицу. Послышались удаляющиеся шуршащие по траве шаги. Максимилиан наврал своему шефу. Он терпеливо ждал девчонку до девяти часов вечера. Когда же на небе зажглись первые звёзды, он махнул рукой и уехал по своим делам. «Ей некуда идти, — лениво думал наёмник, почёсывая заросшую скулу. За окном чёрного внедорожника ночной лес летел со страшной скоростью, — сейчас решу пару вопросиков и отправлю её вслед семейке…» Сигна пролежала под кроватью до полуночи. *** Пустой рокс грохнул об стол, заставив отвернувшегося к стеллажам бармена вздрогнуть. — Повтори! — бармен — молодой, бритый налысо мужчина — закатил глаза и взял стакан. Ему хотелось скривиться от вида обрюзгшего тела ровно напротив, пьяно ухмыляющегося ему и требующего добавки, но бармен не решился на столь вызывающий жест. Иначе этот неопрятный гость мог грохнуть уже не стакан… Уилкс не питал иллюзий по поводу своего рабочего места. Это был притон и не абы какой, а один из крутейших в области. Хозяин был главой мафии и члены его банды частенько расслаблялись в этом месте. Среди красных стен можно было найти буквально всё: от дешевой любви на одну ночь до самых элитных киллеров, готовых за космическую сумму решить проблему любой сложности до рассвета. Было тут и казино, и бар, и приватные комнаты для секретных разговоров и плотских утех. Заведовать таким местом было непросто, поэтому в первые три месяца работы администраторы менялись каждую неделю, пока хозяин не надумал нанять на эту должность кого-то из своих ребят; тогда дела пошли в гору и бесконечные нервотрёпки с клиентами канули в Лету. За тот год, что Уилкс проработал в этом заведении, он каждый день радовался тому, что он здесь всего лишь простой бармен. Крупье и официантам везло в разы меньше… — Ваш «Простой русский», — Уилкс мягко протянул забулдыге до половины наполненный водкой рокс. «Любой каприз за ваши деньги!» — этой фразой он научился оправдывать любое бесчинство. — Эй, Уилки! — мужчина, значительно менее пьяный, чем тело перед барменом, но уже обнаруживающий свою степень опьянения в лёгкой качке, помахал бармену рукой, подходя. — Здравствуй, Макси, — Уилкс вежливо улыбнулся, протирая белоснежной салфеткой пузатый снифтер. — Максимилиан, — отрезал подошедший, садясь на барный стул через один от любителя «Простого русского», который уже выпил свой «коктейль» и теперь смотрел пьяные сны, уткнувшись лицом в барную стойку. — Уилкс, — перестав вежливо улыбаться, ответил бармен. Мужчина усмехнулся, заметив в протирающих движениях бармена нервические нотки. — Значит так, Уилкси, — наёмник закинул ногу на ногу и закурил, — мы с тобой сегодня пьём всю ночь. Понял? Бармен тихо вздохнул. Права отказывать у него не было. Вот и наступил момент выбора: умереть от бандитской пули или от руки главы местной мафии; Уилкс не сомневался: за пьянство на работе Алистер лично свернёт ему голову голыми руками. Именно поэтому Уилкс работал без выходных последние два месяца. «За свою дерзость надо платить!» — злорадно думал наёмник, глядя на прозрачную струйку водки, бегущую в рокс. Он наслаждался растерянностью во взгляде бармена. Уилкс медленно подвинул стакан Максимилиану и взял второй. Спасти несчастного бармена могло только чудо. — А чёрт! — Флобер дёрнулся, чуть не выронив зазвонивший телефон. Уилкс не без удовольствия слушал, как за минутный монолог, в который его визави едва успевал вставлять растерянные междометия, Максимилиана ни разу не назвали полным именем. Зато, кажется, назвали ублюдком. Парочку раз. Сбросив вызов, Максимилиан с покрасневшим лицом кинулся прочь из бара. Уилкс выдохнул с облегчением и взял в руки недотёртый бокал. Стекло жалобно хрустнуло в трясущихся руках и осыпалось на стол звонким потоком. *** Когда заухали совы, Сигна дёрнулась и открыла глаза. Она всё ещё лежала под кроватью. За весь день девушка не сомкнула глаз и лишь ближе к ночи вечерняя прохлада сморила её. Сигна вылезла из-под кровати и со страхом осмотрела комнату; осматривать дом она не решилась. Девушка подошла к уцелевшему зеркалу и прикоснулась тонкой рукой к своему отражению. — Сигна Валес, во что ты превратилась… С зеркальной поверхности на неё смотрела перепуганная женщина с растрёпанными рыжими кудрями. Бледность её лица затмила когда-то яркие веснушки, а в глазах острыми иглами застрял ужас. След от пореза застыл на щеке кровавой дорожкой. Быстро переодевшись в лёгкое зелёное платье до колен и белые сандалии с оплетающими щиколотку ремешками, Сигна осторожно вылезла в окно. Нужно было куда-то бежать, но куда?.. Ночь веяла в лицо прохладой, обещая новоявленной сироте нескучную жизнь. А если особенно не повезёт, то ещё и недлинную… *** Максимилиан поудобнее устроился на откинутом сидении внедорожника, готовясь к недолгому сну. «Не спать и не жрать, пока девку не найдёшь!» Ну-ну, хозяин,» — насмешливо рассуждал Максимилиан, закрыв глаза. Сон для человека — тем более, человека пьяного — вещь необходимая, как бы ни глумилось над его потребностями прямое начальство. Максимилиан вернулся в дом расстрелянной семьи и искал требуемую девку больше часа. Описаний Алистер не предоставил, чему Флобер был невероятно «рад»: он искал практически иголку в стогу сена и иголку невидимую. Девка могла десять раз удрать, спрятаться — и это при том, если она существовала на самом деле, в чём Максимилиан уже сомневался. В сон он провалился на удивление быстро, но то, что он увидел во сне, повергло его в недоумение. Во сне он видел мир глазами какой-то девчонки; девчонка, судя по ощущениям в теле, была тощей, невзрачной и побитой жизнью. Максимилиан мысленно усмехнулся; вот только обиженные жизнью нищенки ему ещё не снились. Но потом, когда девчонка, глазами которой видел мир наёмник, посмотрелась в зеркало, ему вдруг подумалось, что она не так плоха. Да, бледная чуть не до серости, но растрёпанные рыжие кудри и испуганные медово-карие глаза укололи сердце наёмника, и сладкая нега побежала вниз по телу. «Хорошенькая, — отметил Максимилиан, — такую б в заведение Алистера, ух как её наверное…» «Сигна Валес, во что ты превратилась,» — с губ девчонки сорвались пропитанные сожалением слова, окатывая наёмника ушатом ледяной воды. Валес! От такого потрясения Флобер проснулся и с размаху приложился головой об руль. Голова болезненно затрещала, но волшебное чувство грядущих открытий занимало мужчину настолько, что он не почувствовал боли. Он найдёт её! Найдёт её и убьёт! План был простой и точный, но что-то в этой простоте и смущало наёмника… В подсознании всплыла смутная легенда, но Максимилиан отмахнулся от неё как от назойливой мухи. Правда, когда эта девчонка, на этот раз бегущая через поле, приснилась ему во второй раз, безнадёжность цепкой хваткой заключила Флобера в объятия. — Этого не может быть! Этого просто не может быть! — Максимилиан кисло смотрел на начинающее светлеть небо. Совсем скоро над маленьким мирком этой деревни займётся рассвет. В этой деревне также, как и в огромном мире, наступит утро. Максимилиан найдёт и прикончит указанную девчонку, а потом будет всю жизнь один, потому что эта никчёмная, жалкая, абсолютно бесполезная жизнь его соулмейт… Так повелось, что закон «каждой твари по паре» соблюдался природой неукоснительно. Когда количество разводов превысило количество браков, учёные углубились в изучение института семьи и пришли к неожиданному выводу: для каждого человека есть только один партнёр на всю жизнь. Когда это открытие стало общественным достоянием, многие светлые умы заперлись в лаборатории, чтобы вывести «вакцину от одиночества», ведь с чужими партнёрами человек остаётся одинок… И формула «долго и счастливо» была открыта. Вакцину кололи всем без исключения при рождении. Считалось, что встретившись со своим «истинным» человек видел его прошедший день во сне… Максимилиан вколол себе вакцину совсем недавно и любимыми его шутками были анекдоты о его уже безвозвратно мёртвом к его-то, Флобера, тридцати годам соулмейте … Его немало поразила мысль о том, что «истинная» жива. Мысль, что её придётся убить собственноручно, ужасала… Наёмник просидел в машине до рассвета, после чего, немного отойдя, взял кофе на ближайшей заправке. Новый звонок Алистера решил всё: Максимилиан сделал свой выбор пятнадцать лет назад. Девчонку придётся убить. Долг перед мафией в его душе перевесил долг человека. *** Изящная фарфоровая женщина полетела в стену и осколки каскадом осыпались на пол. Мужчина долго ходил по дому Валес и не нашёл ничего, кроме начавших разлагаться трупов. — Куда она убежала? — в бешенстве орал Максимилиан на мёртвые тела. Покойники с презрением хранили молчание, когда тяжёлые берцы грохали взад и вперёд мимо них. Озверев от собственного бессилия, наёмник выхватил пистолет и всадил целую очередь в развороченную грудь мёртвой женщины… Сигна вскрикнула и проснулась. Её трясло от страха. Во сне она видела свою мёртвую семью — зрелище, вида которого она старательно избегала. Но хуже было другое; весь этот ужас она видела от первого лица. Это она стреляла в свою мёртвую мать… — Ты в порядке? — на крик в комнату заглянул парень; из одежды на нём были одни пижамные штаны. — Да, конечно, — растерянно пробормотала Сигна. Она начинала потихоньку успокаиваться. — Только сон снился нехороший… Будто я смотрю на мир глазами бандита, убившего мою семью. — Твою семью убили? — брови парня взметнулись вверх так высоко, что грозили улететь на лысую макушку. — Да, — Сигна потупилась. — Не хотела тебе об этом говорить, зачем перекладывать свои пробле… — Ты знаешь, кто это сделал? — Уилкс выглядел озабоченным ситуацией, и Сигна, грустно улыбнувшись, решилась рассказать ту скудную информацию, которой обладала. — Твою семью убил какой-то наёмник? — парень всё ещё выглядел изумлённым; его терзали нехорошие догадки, но девушка приняла это за дружеское сопереживание. — Сильный мужчина в берцах, говорящий низким голосом? Жестокий? Предпочитающий огнестрел? — Всё так, — Сигна смотрела перед собой пустым взглядом. Если бы она курила, за эту ночь у неё кончилась бы не одна пачка тяжёлых сигарет. Но Сигна в силу конфетно-нежного воспитания предпочитала сладости; у неё даже в комнате была полка с несколькими коробками воздушного зефира. В комнате, которой больше нет… Девушка вздохнула. — Знаешь, я тут подумал, — начал было парень, но Валес перебила его: — Нет, нет, не стоит, я не стану злоупотреблять твоим гостеприимством, у меня много знакомых, — соврала девушка; кажется, именно так полагалось говорить оказавшимся в беде героиням её любимых любовных романов. — Ты не поняла, — спокойно продолжил Уилкс. — Тебе лучше уйти сейчас. — Что? — от удивления с лица Сигны на секунду спала маска самостоятельности. — Но я же… — И чем раньше, тем лучше, — подвёл черту Уилкс, выходя из комнаты. «Я вообще-то тебя другом считала!..» — Сигна шла к остановке, прокручивая в голове ответ побольнее, которым можно было оделить нерадивого приятеля. Автобусы, как назло, не ходили. Наверное, лучшим решением будет уехать из города и «залечь на дно», как пишут в детективных романах. Сигна понятия не имела, где это «дно» и как на него «залегают». Для начала девушка решила дождаться автобуса, коих утром не так-то много. Сигна не подозревала, что по её следам уже идёт смерть, которая смотрит на мир её глазами. *** Уилкс сидел как на иголках. После того, как он выпроводил опасную гостью, его не оставляло чувство страха. Он кожей чуял опасность и также чуял, что бежать некуда. Слишком поздно. Он всё понял. В отличие от маленькой наивной девочки, он понял, кто является её соулмейтом и что за этим следует. Видимо, не слишком дальновидные родители решили не говорить Сигне таких «взрослых вещей», а дождаться её двадцатиоднолетния. Что ж, теперь она рискует сама до него не дожить. Объяснять ей, что происходит, у Уилкса совсем не было времени. Составленное на скорую руку завещание лежало на столе. «На всякий случай,» — как упорно врал себе Уилкс. По этой же причине он сходил в душ и побрился. Когда он допивал на кухне кружку свежесваренного кофе, тревога потихоньку начала отпускать. В дверь позвонили. — Здравствуй, Максимилиан, — понуро кивнул парень, открывая дверь. Флобер улыбнулся и шагнул к нему, отодвигая Уилкса надетым на пистолет глушителем. — Где она? — вкрадчиво спросил наёмник, не переставая улыбаться. Его серые глаза сузились и смотрели наигранно-безобидно, но Уилкс знал, чем кончаются такие разговоры… — Кто? — хозяин квартиры сделал последнюю попытку спасти подругу. Убийца скривился. — А я-то думал, мы с тобой поболтаем, — он снял пистолет с предохранителя, — но мёртвые не болтливы… — Я не знаю, о ком ты! — в последней попытке зацепиться за жизнь крикнул Уилкс, прижимаясь к стене, словно стараясь увернуться от направленного в него дула. — Какой бессовестный мальчишка, — наёмник поджал губы, — меня ждал, а к разговору не подготовился. Составленное завещание оказалось кстати. Уже через полчаса соседи вызвали полицию, а через два часа родственники погибшего делили его квадратные метры. *** В номере, который сняла Сигна, было по-летнему душно. Всё-таки Уилкс оказался хоть немного джентльменом и не отпустил девушку с пустыми руками. Финансово неграмотная, Валес спустила почти всю выданную ей «на первое время» сумму ещё до заселения в комнату. Выбранная ею гостиница находилась на окраине не из-за желания девушки находиться подальше от центра, а по банальной до немыслимости причине: ни на что другое у неё не хватило. Так что на пару дней Сигна обеспечила себя соседством убогой роскоши: дерматиновый истершийся диван рядом с облезлой дверью, узкая полуторная кровать уровня «хоть бы постельное бельё было без клопов» и видавшая виды ванная комната. Также к этому набору прилагалось окно в начавшей облупляться раме. Приняв душ, Сигна вышла в комнату и крайне удивилась, увидев стоящего у двери мужчину. — Вы ошиблись дверью, — пробубнила Сигна, с ужасом глядя на мужчину, по всем габаритам походящего на «героя» её снов. — Жаль, что так получилось, — негромко произнёс он, подходя ближе и держа Сигну на мушке. — Просто твой родитель оказался не в том месте, не в то время. Ничего личного. Он глубоко вздохнул и прикрыл глаза. 5…4…3… Девушка ойкнула и зажмурилась, сжавшись. В комнате повисла тишина. Когда девушка открыла глаза, она увидела у себя в руках пистолет, которым она целилась… в себя?.. — Что происходит? Привычная Сигна почему-то выглядела более спокойной. Она даже двигалась не подчиняясь мыслям настоящей Сигны. — Пушку опусти, — скомандовала она. Сигна послушалась и аккуратно положила пистолет на диван. Было очень странно слышать со стороны свой голос. — Прививку тебе, как я понимаю, тоже не в детстве ставили? — девушка, оказавшаяся теперь с высоты нового роста Сигны такой маленькой, вальяжно приблизилась. — Отк… Откуда ты знаешь? — Валес осеклась, услышав вместо привычного высокого голоска низкий и с хрипотцой. — Мои родители не хотели, чтобы я встретила своего соулмейта до моего совершеннолетия. Они очень любили и берегли меня. — Добереглись, — язвительно прошипела девушка. Флобера больно уколола мысль, что он мог встретить истинную до того, как получил на неё заказ. Он прикрыл глаза ладонью. — Извини… Я должен убить тебя. — Что? — мужчина подскочил и весь сжался так, как будто перед ним была ядовитая змея. — Но я ничего не сделала! — Так надо! — сказал Максимилиан и резко замолчал. Что, если Сигна только строит из себя святую невинность? Сейчас возьмёт и застрелит его в своём теле, а потом вернётся в его жизнь и будет отрываться долго и счастливо… Ну уж нет. — Скоро подъедут мои друзья. Мы давно дружим и прошли вместе не одну войну. Но ложь наёмника не возымела желаемого результата — Сигна и понятия не имела, к чему ведёт незнакомец. В её голове пленённой птицей билась мысль о скорой и неизбежной смерти. — Ты в любом случае умрёшь, поэтому не противься и верни мне моё тело. Тогда я обещаю тебе безболезненную смерть, — Максимилиан перешёл к уговорам. — Но я не могу, — испуг совсем не шёл низкому грубоватому голосу. Флобер начинал злиться. Так он и думал — эта дрянь не так проста как кажется! — Послушай, у меня с собой есть замечательные таблетки, выпьешь одну — и сон твой будет пухом. Не упрямься, не то достану нож! — наёмник закипал. Угрозы от хрупкой несуразной девицы выглядели нелепо, но Сигне было ещё страшнее от угроз собственного тела — будто отражение ожило и теперь сулило расправиться с ней. — Да не могу я! — не выдержав эмоционального накала в истерике закричала Валес, — я не умею! Я вообще не понимаю, что происходит! Максимилиан остановился. Он не знал тоже. — Не ври мне, — на всякий случай предупредил он, — хуже будет. В следующие два часа они перепробовали всё, до чего могла дотянуться их мысль. Они синхронно наносили себе увечья, закрывали глаза, щипали друг друга за руки и тянули мантры. Ничего не помогло. Зато Флобер убедился, что Сигна честна с ним; это оказалась вполне приличная девушка с хорошими манерами и достойным воспитанием. Тем больше боли приносили мысли о том, что будет после возвращения… — Меня, кстати, Максимилиан зовут, — рыжеволосая протянула руку, — Максимилиан Флобер. — Очень приятно. Сигна Валес, — мужчина протянул руку словно для поцелуя. Девушка прыснула со смеху. — Нет уж, давай тогда наоборот! — мужчина мягко улыбнулся и легко прикоснулся губами к тонким пальцам. «Не знал, что я так умею», — Максимилиан мысленно усмехнулся — в жизни он ни с кем не нежничал так, как теперь это делали с ним. — Ты сказал мне своё имя потому что доверяешь? — серые глаза лучезарно светились. Словно ножом по сердцу. — Нет, потому что ты всё равно умрёшь, — честно ответил наёмник и потупил взгляд. Он чувствовал себя крайне глупо и уже тысячу раз проклял тот день, когда поставил себе Прививку. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что такая истинная — чистое везение. — Что ж, раз так, — Сигна вздохнула, — знай: ты очень красивый. Максимилиан не успел ничего ответить; как только он поднял глаза, сильные руки обхватили его лицо, чтобы в следующую секунду жёсткие неухоженные губы захватили его (не очень-то) собственные в поцелуй. Поцелуй был нежный и осторожный. Сразу становилось понятно, что первый. Максимилиана никто никогда так не целовал: так страстно и невинно одновременно. И он никогда никого не целовал так жадно, с полной уверенностью, что этот поцелуй — последний в жизни. Когда Максимилиан приоткрыл глаза, они были уже в кровати. Ставшие ненужными вещи валялись на полу. На миг Флоберу стало страшно: он не привык кому-то отдаваться, даже если в его распоряжении чужое тело. Сигна, словно почувствовав это, наклонилась к нему и прошептала: — Если ты не готов, мы можем сделать вид, что ничего не было, — шёпот был горячим и возбуждающим. Мысли о чьей-либо принадлежности мигом вынесло из головы. Максимилиан понял только, что соскальзывает в бездну чувственных наслаждений. Где-то далеко, как через толщу воды, он услышал крышесносное «да-а-а-а» звонким голосом Сигны. Он кричал или она или этот крик был только в его голове не имело ровно никакого значения. Мир завертелся вокруг, превратившись в расплывчатое разноцветное марево. Было горячо и свежо, голову наполнили звуки и запахи из детства, сердце налилось терпким ощущением. Максимилиан был дома… *** Спустя час они уже курили, чудным образом расположившись вместе на узкой до неудобства кровати. Сигна поначалу кашляла, но мужчина научил её вдыхать правильно. Зачем-то научил… — Никогда бы не подумала, что жизнь вне дома может быть такой м-м-м… сочной! — девушка с удовольствием потянулась и звонко чмокнула в щёку своего любовника. — Честно говоря, я ничего не знала, кроме своей набожной семьи. Как же это, оказывается, скучно: курсировать по маршруту школа-дом-церковь! А может, — тон её голоса поменялся на заговорщицки-соблазняющий, она придвинулась ближе, — это потому что я усердно молилась? Сигна звонко рассмеялась. Максимилиан посмотрел на неё тяжёлым взглядом, он и сам был мрачнее тучи. — Ну ладно, шутки в сторону, — зеленоглазка повернулась к наёмнику и раскинула руки, — я готова! Максимилиан посмотрел на Сигну как на сумасшедшую. — Тебе часа не хватило? — Нет, ты не понял! Я готова — убивай! — глаза мужчины полезли на лоб; он подавился сигаретным дымом. — Просто я подумала, что теперь я испробовала всё в этой жизни, а значит умирать не страшно, — продолжила девушка. Флоберу захотелось дать ей затрещину, но он сдержался. — Я обязательно убью тебя… позже, — добавил Максимилиан. — А теперь собирайся и уходи. Сигна в недоумении смотрела на него. Рыжие кудряшки растрепались и она была один в один похожа на фарфоровую куклу — такая же красивая и хрупкая. Флобер усмехнулся, после чего нашарил рукой среди валяющейся на полу одежды кобуру и вынул пистолет. Сигна закрыла глаза и выпрямила спину, подавшись грудью чуть вперёд. Раздались два выстрела. Сигна в удивлении открыла глаза. Первое, что она увидела — две дырки в желтоватом потолке гостиничного номера. — Ты мертва, — заявил Максимилиан, ставя пистолет на предохранитель и убирая его обратно в кобуру. — Нет больше Сигны Валес. Ты теперь… Марта Айбике. — Мне больше нравится Майя, — Сигна улыбнулась. — Значит, Майя. Это неважно. Но обязательно Айбике. Это нужно, чтобы я вновь нашёл тебя. У меня с тобой теперь личные счёты, — наёмник хищно улыбнулся и новоявленная Майя не удержалась и поцеловала его. — А теперь собирайся и уходи, — велел Флобер, вставая и подбирая свою одежду. Майя Айбике послушно выполнила веленное. Уже на пороге она оглянулась и задала мучивший её вопрос. — За что ты всё-таки убил мою семью? Максимилиану казалось, что её боль передалась ему — иначе откуда ощущение, что в сердце вонзили ржавое лезвие? — Мой шеф упоминал, что твой отец слышал не то, что нужно, когда он шёл домой, — потупившись выдавил из себя Флобер, растягивая слова. — Якобы он убирал конкурента, а твоё отец это видел. — Но отец никогда ничего подобного не рассказывал! — вскрикнула Майя. Наёмник пожал плечами и вздохнул. — Такова мафия, — только и сказал он. — Когда мы увидимся снова? — из-за прикрывающейся двери спросила девушка. — Утром на рассвете, — улыбнулся наёмник и захлопнул за Айбике дверь, после чего сел на кровать и закурил. Впереди его ждало очень много дел.