Возьми моё сердце, возьми мою душу Я так одинок в этот час, что хочу умереть. Мне некуда деться, свой мир я разрушил, По мне плачет только свеча на холодной заре.
Возьми моё сердце Ария.
***
"....я в вашей власти. К тому же с нынешнего утра я считаю себя вашим пленником. Я не для того дал вам адрес, чтобы скрываться от вас. Берите меня... " Так и звучали эти слова в голове Жавера. Вот он. Его долгожданная мечта, его цель, его одержимость за это долгое время! Жан Вальжан сидит рядом, они едут к нему домой, а потом Жавер может делать с ним все, что захочет! Он может отправить его на каторгу, на верную смерть, как и хотел этого. Закон наконец-то восторжествует! Но, Жавер теперь думал совершенно о другом. Он был глубоко задумчив над всем, что происходит. Разве не этого он хотел? Разве не это он видел каждую ночь, как словит Вальжана в свои руки и отправит его судьбу правосудию? Да. Это. А радости нет, есть противоположные эмоции. Глубоко внутри ему говорило, что он поступает неправильно. Инспектор хмурил брови из-за этого. Почему? Ну почему его ожидания не подтвердились от слова совсем?! Что с ним происходит? Что делать теперь? Но мысли прервались, когда извозчик остановился, говоря, что дальше не проедет. Они пошли теперь пешком к его дому. Не верил Жавер, что за какой-то день все может так кардинально измениться. Да лучше бы они никогда не виделись, не знал бы тогда Жавер таких мучений! Но эта встреча на мосту, видя как Жан Вальжан на своих плечах нес того мальчишку раненого из такого дна всего Парижа! И не брезговал! Разве беглые каторжники так поступают? Нет, Жавер таких людей никогда не видел. — Заходите. — Сказал Вальжан, смотря на его суровое задумчивое лицо. Жавер отогнал опять мысли и с минуты стоял будто обдумывая. — Зайду. — сказал он сурово, будто в подтверждение своих мыслей. Они поднялись в нужную квартиру, Вальжан провел его на кухню, чтобы тот не стоял в коридоре и пошел собирать вещи, а так же смывать всю грязь клоака. Жавер задумчиво рассматривал кухню, замечая весь уют дома. Сидел он в темноте, только лунный свет освещал кухню, а мысли опять накинулись на него. Он чувствует, что совершает ошибку. Очень глубокую, которая может преследовать его оставшуюся жизнь. И он не знал, а что делать? К этому человеку теперь были совершенно противоположные чувства, которых не должно быть у него ни в коем случае. Ему было тошно от себя. Жавер только больше создавал себе путы, из которых не мог выбраться. На горле была будто петля, которая удерживала его, а за любое движение она могла затянуться на шее. Это было ужасно. Он чувствовал, что сходит с путей. Тот принцип, с которым он жил — пропал. Исчез! Нет больше этого, а значит и смысл весь потерян. Для чего он теперь живет? Большое было желание оставить этого преступника в покое, уйти как можно быстрее и навсегда. Но теперь даже называть этого человека "преступником" было очень тяжело. Жан Вальжан открыл ему глаза, снова! Все эти долгие годы были впустую, все эти планы, вся эта охота на него, весь этот позор, который он прошел, все было впустую! Нет, он не может ему дальше портить жизнь. На этих мыслях Жавер почувствовал руку на своем плече, тут же поднимая голову. Вальжан уже переоделся и смыл всю грязь и вонь Франции. Но так же Жавер увидел раны и запекшую кровь на его лице, то ли это было после баррикад, то ли от спасения того мальчишки. Но суть не важна. — Я готов. Можете теперь делать, что хотите. — голос Вальжана сквозил грустью, но на лице было стойкое выражение, что он и правда готов был принять судьбу. Жавер встал со стула, не меняя свое хладнокровие и суровость, сказал спокойно. — У вас есть любые медикаменты, чтобы обработать раны? Вальжан этому удивился, но кивнул, доставая чистую тряпицу и мазь для заживления. Возможно у инспектора тоже случилось что-то, он не стал задавать лишних вопросов. Но почувствовав как руки Жавера легли на его плечи и усадили на стул, а сам он намочил тряпицу и встал рядом с ним, Вальжан просто замер от шока. Что он делает? — Я могу? Вальжан кивнул, ощущая на своем лице достаточно мягкие и аккуратные движения, когда ему стирали застывшую кровь. Он не понимал, что делает Жавер, но в любом случае позволял это делать, чтобы эти руки обработали ему лицо. Но вопросы не исчезали, а только прибавлялись. А Жавер продолжал обрабатывать раны (которые были совершенно незначительные), сам не понимая, для чего он решил это сделать. Он так же понял, что начал с ним говорить не на ты, а на вы! И только сейчас Жавер это заметил. Сколько он уже так говорит? Он сам не понимает. Но и все эти действия не спроста делались. Жавер сам не хотел признавать, но оттягивал это все. Бежать уже не было смысла, Вальжан сидел рядом с ним, а на лице его так и читалось удивление, недоверие и еще какие-то чувства, которые инспектор не мог разобрать... Продолжая обрабатывать, его запястье удержали, а Вальжан смотрел ему в глаза, и был довольно суров. — Слушайте, для чего вы тяните? Смысл меня дальше мучить? Наслаждаться этим? Жавер, это не смешно. Вы и так насладились вдоволь, просто исполните уже долг. Тогда Вальжан и увидел скрывающие чувства инспектора. Взгляд его начал говорить, что он сам сейчас в мучениях. И это было правда. Жавер чувствовал ужасную боль внутри, не понимая, что ему делать. Он положил тряпицу, и сел напротив него, головой уперся на руку, не желая показать вырвавшиеся чувства. Жан Вальжан смотрел на него с замешательством и грустью, гадая, что у него сейчас в голове. Странные чувства вызывали эти глаза, которые наконец-то посмотрели на него не с презрением и суровостью. — Я не могу. — вдруг сказал тихо Жавер, все еще не отнимая головы от руки. Но эти слова была полнейшая правда. — Почему? Вы же так долго были одержимы мыслью поймать меня, теперь я даюсь вам в руки! Жавер, вы можете отправить меня на каторгу! — он был искренне удивлен и даже рад, но сердце болело, смотря на него. — Я знаю! — почти выкрикнул со злобой Жавер, а глаза его были обращены к нему. В них стояла боль, — что я могу поделать?! Я не понимаю, что за чувства меня грызут! Да мне совесть кричит, что я неправильно поступаю! Все из-за тебя! Почему, почему ты вообще появился в моей жизни?! Почему ты не убил меня?! Почему?... Жавера уже пробивали эмоции, но он пытался их сдерживать. В голосе была слышна злость и печаль, но глаза его полностью выдавали. Они блестели на лунном свете, Вальжан не понимал, слезы ли стоят в этих глазах? Это так звучало глупо... Жан Вальжан взял его руку, смотря в глаза с искренностью. — Жавер, я понимаю ваши чувства. Правда. Я вам показался не в том свете, в котором вы ожидали меня увидеть, вас гложет теперь чувство недопонимания и возможно вины. Я прав? Я не осуждаю вас за это, и ни в коем случае не виню. Я вижу, вы не тот человек, которого представляете. Жавер слушал, не отдергивая руку, маска хладнокровного и строго инспектора тут же спала с него, показывая усталое и измученное лицо. Он вдруг прижался лбом к его плечу, говоря тихо. — Если я сейчас уйду, ты меня больше никогда не увидишь. — Так не уходи. — без раздумий сказал Вальжан. — останься со мной. — На сколько? — криво усмехнулся Жавер. — Навсегда. Жавер замолчал, прижимаясь к его плечу. Он очень хотел верить этому, в первые чувствуя, как до его сердца касаются приятные слова, растапливая и давая такие глупые надежды веры. Как же Жавер не любил это, не любил он показывать эмоции, не любил, когда его чувствами заправлял не разум. Не такой он все таки ужасный, как считали многие люди. Просто никто не пробирался сквозь стены, которые он сам и выстроил. А этот человек... Его враг, которого он всем сердцем ненавидел, сделал это. Раскопал все зарытые чувства, не отвернулся от него. Жавер знал, он чувствовал, что у Вальжана и свои были тараканы в голове. В этом они совершенно не отличались, оба были одиноки, а внутри все чувства угашены. Так может, они и смогли бы помочь друг другу? — Когда мы перешли с тобой эту черту?... Когда я почувствовал все эти эмоции?... Когда все это произошло... Ради всего святого, что же ты со мной делаешь, Жан... Вальжан поднял его голову говоря мягко и твердо. — Больше такого не повторится. Я не хочу. Я давно не чувствую к тебе чувства ненависти, да и вряд ли чувствовал. Просто, пожалуйста. Останься со мной. — Я не хочу ошибаться, понимаешь? Не подрывай мое доверие к тебе. Он наклонил чуть ближе голову, смотря в глаза, в которых было видно все. — Я клянусь тебе. Ты ни за что больше не будешь во мне сомневаться. И Жавер поверил. Поверил этим словам, чувствуя, что этот человек не будет лгать. И в душе стало чуточку легче, от этих слов... Он позволил сомкнуться их губам не позволяя друг другу действовать дальше. Нет, не сегодня... Не сейчас, когда они оба ухватились за эту тонкую ниточку, особенно Жавер, который терял себя, терял весь смысл. Мягкое, нежное прикосновение к губам окончательно растопило его сердце, и он понял, что теперь точно никуда не уйдет. Вальжан отстранился от него, вставая со стула и протягивая руку, Жавер без колебаний взял ее и пошел с ним в спальню. Вся усталость за этот день навалилась на них обоих, но хоть в этот вечер они поговорили и все разъяснили. И Сена успокоит свои воды для Жавера.