***
На клумбах покачиваются под лёгким ветерком наперстянки, из под папоротника квакая и булькая выпрыгивают лягушки, последние лучи уходят, когда выключаются и фонари Глухое Озеро погружается в полную темноту. Друзья кратко переговариваются, веселясь. Дети, что с них взять? Энергии как у сверхгиганта! - Федь, смотри, там детская площадка! Больше чем у тебя и меня дома вместе взятых! - Пошли, покачаемся на качелях. - Урааа! - Не кричи слишком громко, не думаю что взрослые спят. Если нас заметят, в следующий раз так же легко не уйдём. - Хорошо, хорошо. Гоголь подбегает к старым качелям, напоминающим лодку, на четверых человек, при том, что качать придëтся пятому. Но их тут только двое, так что Коля садится на одну сторону так, чтобы видеть качающего его Достоевского. Лодка немного перевешивала, что было неудобно, но только когда она жутко громко заскрипела они решили направляться подальше от детской площадки, быстро и хихикая. Скорее всего, скрип доненсшийся со стороны улицы был расценен Натальей Павловной как вызванный ветром, и всë равно предосторожность, пожалуй, не помешает. Тем более, наверное, тут есть сторож. Хотелось бы рассмотреть детскую площадку поближе: она была действительно большой, заняла бы особо гиперактивных детишек часов на семь. Около пятидесяти метров длинной, большая деревянная горка, явно предназначенная для зимнего времени, карусели, огромные качели, в общем, не место - мечта. И Николай Васильевич не может объяснить, почему когда он мельком оборачивается, за их спинами остаётся по сути своей груда ржавого железа. Хотя, знаете, в темноте не разобрать, если это ржавчина или нечто другое. Гоголь же решает, что ему должно быть просто показалось. Игра света с тенью, и больше ничего. Ведь, то был лишь короткий миг, с кем не бывало: смотришь куда-то, осознаешь чтó видел лишь когда твой взгляд уже зацепился за что-то иное, а посмотрев туда после же уже не находишь того же. Впрочем, оборачиваться ещë раз он не стал. С пол часа они исследуют часть леса, находящуюся за отелем, она на самом деле не такая большая, но они не слишком-то торопятся. Ходят по древним тропам, сосны иногда покачиваются над ними, устремляясь острым концом в ночное небо. Тут есть чем-то разбуженные бéлки, нервно скачущие с ветки на ветку и не остающиеся на месте ни на минуту. Никто из друзей не обращает на это внимания, они просто пытаются покормить бéлок хлебом из рюкзака. Одна особо нерасторопная белка врезается в ногу Фёдора, после чего теряется и начинает быстро моргать. Коля предлагает ей кусочек хлеба на ладони и она берёт его, хватая сразу двумя маленькими лапками, и не удосужившись съесть уносится дальше, куда бы она не бежала. Друзьям остаётся только непонимающе переглянуться. Из интересного в лесу они находят просторную беседку, белую и ажурную но загрязнившуюся, со временем молочная краска местами облезла, по балкам порос плющ и через перила внутрь билась высокая трава. И тем не менее, а только более, это место казалось волшебным. Как при дневном, так и при ночном свете особенно. Надолго они там не остались, отправляясь лишь дальше, запоминая беседку вторым секретном местом, этакий план Б. Уткнувшись в забор и из-за этого навернув круг, они подходят к пляжу, где песок омывают слабые волны, вызванные лёгким и тёплым ветром. Лёгкий и тёплый ветер, между прочим, редок для этих мест, так что можно было сказать что им особенно повезло с погодой. Чем дальше от выхода к воде, тем больше водорослей. Тут есть ещë одна горка - очень маленькая, жестяная и с винтовым спуском вниз, по ней видно, что она немало пережила, стои́т тут видимо с перестройки. Яркая луна отражается в воде, сверчки жужжат оглушительно в ночной тишине. Отсюда хорошо видно звëзды, их не засвечивают огни города, теперь можно рассмотреть млечный путь изнутри, с полным ощущением причастности. Достоевский предлагает: - Коль, пошли на звезды посмотрим. Гоголь соглашается радостно: - Пошли! Они ложатся на песок, дышат пропитанным запахом хвои́ воздухом, собирают маленькие белые точки из рисунка в рисунок. Федор однажды брался за изучение астрологии, это обширная тема, особенно были ему интересны греческие мифы, на которых основывались названия созвездий. Карта ночного неба - ранее полезная вещь, по которой мало кто теперь умеет ориентироваться. Достоевский умел. В волосах замешалось немного песка, рядом валяется рюкзак, они лежат под небольшим углом, их виски́ соприкасаются. Пока Фёдор рассказывает про созвездие Персея, Гоголь иногда тихонько задаёт вопросы: - Федь, а сколько этих созвездий вообще? В ответ он шепчет: - Восемьдесят восемь. Есть что-то вроде международной организации, такая на каждую тему найдётся, и эта занимается тем, что признаёт созвездия. На самом деле у каждого народа есть свои созвездия, но признанных из них... По пальцам сосчитать. И изучить все - безумие. Я даже не помню, сколько их во всех вариациях. Они ещë лежат в тишине, разбавляемой, по каким то своим причинам, неспящими птицами, насекомыми, где-то очень далеко лает собака. И, довольно неожиданно, Коля выдаёт: - Что касается звëзд, то они всегда. Достоевский думает, что не удивлён тем, что Гоголь знает Бродского. Сам он, разумеется, помнит стихотворение наизусть: - То есть, если одна, то за ней и другая. Только так оттуда и можно смотреть сюда; Они делят строчки между собой, как если бы резали пирог. Николай продолжает тихо, но очень заинтересованно: - Вечером, после восьми, мигая. Вдруг, прекрасный разговор что принадлежал только небу этой ночью, грубо обрывается резким подскакиванием Достоевского. Некто очень тяжело шагает со стороны леса - ветки под его ногами трещат, а судя по частоте шага... Неуж-то, хромает? Федя, теперь шепчя настолько тихо, насколько может, спрашивает: - Ты слышал это? Ему отвечают с той же осторожностью: - Да. Шаги. Надо убираться. Внимательный взгляд выцепляет маленькую постройку совсем недалеко: кажется, это пост спасателя. Интересно, конечно, то, что он здесь вообще есть: чаще этим пренебрегают. Видимо, действительно непростое местечко. Шансы на то, что они смогут добраться ненезамеченными, падают с каждым шагом. А шансы на то, что их поймают, с каждым шагом растут в геометрической прогрессии, так что Достоевский принимает решение бежать прямо сейчас и не медлить. Хватает Колю за руку, помогая подняться. Пост этот кажется максимально ненадёжным сейчас, но Федя успевает залезть и помогает другу, который еле закидывает ногу на помост, когда отчётливо слышно как шаг переходит с травы на песок. Они тяжело дышат, сердца бьются не в ритм часто, Коля закрывает рот ладонью в попытке не выдать себя. Тяжёлые звуки с определëнной периодичностью, перерывом сначала в одну, а после в две секунды, лишь приближаются. Этот незнакомец явно не торопится, хотя звучит скорее как если бы он был в черезвычайной степени усталости, такая бывает, когда пройдёшь с 10 километров нон-стоп. Друзья хмурят брови, переглядываются, после чего одновременно скашивают взгляд в сторону звуков. Воображение рисовало какого-то нибудь старого и плотного охранника, привыкшего сидеть за камерами, сейчас сонно бредшего на странные звуки. И что они видят? Молодая, почти ровестница их классной руководительницы, девушка - лет 25 от силы! Давно привыкшие к темноте глаза отлично различают - она измазана в засохшей земле, некогда голубое элегантное платье с маленькими белыми цветами изодрано, на ней осталась лишь одна туфля, русые волосы спутаны, движения даются ей с огромным усилием. Первая мысль - нужно помочь. Но есть что-то в еë образе, что-то, что не даёт сделать движения и пальцем. Друзья замирают на месте как каменные изваяния, пытаются слиться с постройкой, притвориться растениями или на худой конец торшером, потому что это милое создание, прости господи, гниëт. Медленно волочится, проходит их хиленькое укрытие, не обращая и малейшего внимания на него. Действительно неестественно смотрятся движения зрачков в пустых и мёртвых веках, при том, что она не моргает. Она исчезает в объятиях леса, так же, как и появилась. Через минуты три, невероятно длинных три минуты два мальчика отмирают и сцепляют руки. Говорят очень тихо, боятся привлечь внимание того, что только что пропало из виду, ведь это не значит что пропало вовсе. Гоголь очень тихо говорит, почти пищит, голос рвётся от зашкаливающих нервов: - Надо бежать! Достоевский только кивает, соглашаясьсоглашаясь. Постоянно оглядываясь по сторонам они слезают, почти бегом направляясь обратно, в сторону Отеля. Страшно очень, они помогают друг другу залезть на дерево, довольно удобно позволяющее пробраться в оставленное открытым окно, тут же закрывая его.***
Они лежат вместе, непереодевая уличную одежду, обнявшись, на одной кровати. Стало спокойнее, но от шока ещë оправиться не успели. Навряд ли они смогут сомкнуть глаза этой ночью, поэтому приходит время для теорий. Голос Достоевского до необыкновенного нервозен: - Коль, как думаешь, что мы видели? И Гоголь тихо отвечает, устало и несвойственно ему: - Не знаю Федь, не знаю. Мы ведь видели одно и то же, правда? Дети обмениваются описанием того, что видели, и их рассказы полностью совпадают. Конечно, детали искажаются из-за шока, но сейчас это не самое важное. Николай спрашивает: - Могло ли нам просто показатся в темноте? Ему отвечают: - Не хочу делать поспешных выводов. Мне кажется, надо подождать и решится само. Но, Коль, я... Подозреваю что это не был и не будет последний такой случай. Хотя и хочу верить, что нам лишь показалось. - Надо попробовать узнать побольше про это место. При свете дня. Оба понимают, что в теории, им не стоит сейчас боятся, но то, что случилось сегодня, не поддаётся никакой теории. - Неплохой план, при условии, что ничего не случится до утра. Знаешь, давай попробуем заснуть, я задвину шторы на окне. Мы ведь закрыли дверь на замок, правильно? - Да, я закрывал. С большим трудом им удаётся задремать, рядом друг с другом, уже в самом этом сне чувствуеться муторность завтрашнего пробуждения. Но, довольно о них двоих. Ведь пока они гуляли, веселились и меняли своë мнение о реальности произошло кое что ещë: Наталья лежит в кровати своего номера, по голову накрывшись одеялом. Что же так еë волнует? Сложно объяснить. В отдельности от контекста, нет ничего страшного в приходящих на твой телефон смс-ках, это в отдельности от контекста. Но бесприрывный поток сообщений от известного номера, с одним и тем же текстом, пугающ. Очередное сообщение приходит с громким звуком оповещения, она вздрагивает, преодолевая себя кидает взгляд на телефон Я тебя ещë не забыла Единственное, что высвечивается на экране. Все остальные сообщения - ровно такие же. В какой-то момент их становится так много, что вместо конкретного количества смартфон показывает 99+, но прибывать они не перестают. Девушка не выдерживает, подрываясь и выбегая из своей комнаты активно стучится в соседнюю. Было плохой идеей приезжать сюда снова. Ей открывает очень заспанный и уставший Арсений Сергеевич: - Наташ, что случилось? Она не выдерживает, просто утыкась ему в плечо и начиная плакать, вместо ответа. Арсений недоумевает, но обнимает еë. - Ты чего это?... Преподавательница литературы в его руках начинает плакать лишь сильнее. Половину следующей ночи он будет пытаться еë успокоить, выудить хоть часть информации о том, что случилось, но безуспешно. Сообщения на еë телефоне он увидит позже, сам, без всякого объяснения. В итоге же, они заснут вместе, проспав до первого будильника и не заметив того, что два их подопечных этой ночью исчезали из своего номера.