По-английски

После того, как Андрей наплёл маме что-то о встречи с другом, он не ожидал, что на улице Марат будет стоять возле какой-то машины. Он в них не разбирался, но эта выглядела дорого и стильно. И можно было подумать о заказанном такси, но юноша курил возле открытого водительского кресла, на котором больше никто не сидел. — Кажется, я ошибся дверью, — посмеялся Андрей, подойдя ближе, — потому что за мной приехал американский школьник. — Тогда уж американская мечта, — усмехнулся Марат и вытащил из кармана джинс пачку сигарет, безмолвно предлагая. Вместо ответа у него из губ забрали сигарету и сделали пару тяг, прежде чем вернуть с самодовольным лицом. И что кривить душой, в этот момент Андрей выглядел очень соблазнительно. — Когда ты успел получить права? Тебе же только в ноябре стукнуло восемнадцать. Марат в ответ улыбнулся пуще прежнего, когда луч закатного солнца попал на лицо, отчего он мечтательно зажмурился и сказал: — Это не так сложно, когда есть знакомый в автошколе. — Заметив замешательство в чужих глазах, он объяснил: — Это друг Вовы. Он учил меня теории ещё с пятнадцати, так что мне не нужно было сдавать письменный экзамен. Только практика. — Я думал, что ты простой бунтарь, — ухмыльнулся Андрей, — а ты оказывается мажор со связями. — А я думал, что ты простой мальчик для битья, а потом ты вынудил меня дрочить тебе в туалете, — в тон сказал Марат, но с последним словом его рот накрыла чужая рука в призыве заткнуться. Андрей не мог поверить, что парень так легко говорил об этом на улице, когда кто угодно мог их подслушать. Из-за этого он густо порозовел и осмотрелся, прежде чем убрать руку, но её перехватили за запястье и поцеловали костяшки пальцев. — И теперь этот мажор предлагает сесть в свою машину. Андрей после такого жеста разом растерял слова, поэтому без слов сел в машину, когда ему открыли дверь. Он неожиданно почувствовал неведомое волнение. Как тогда, когда Марат в первый раз его неожиданно поцеловал, и потом он думал как вообще смотреть в глаза этому человеку. Возможно, в такие моменты он излишне много думал, потому что в противовес Суворов давал волю действиям. И именно это сбивало с толку и в то же время манило. Он словно был свободен от всей мишуры переживаний и просто делал то, что хотел. — Куда мы едем? — спросил он, как только машина выехала на дорогу. — Если я скажу, то это будет не интересно, — усмехнулся Марат. Васильев в ответ посмотрел с подозрением, но не стал ещё что-либо спрашивать. В любом случае, ему больше были интересны слова и действия, а не предполагаемая локация. И чтобы не мучить себя волнительным ожиданием, он неожиданно сказал: — Мама вернулась домой. — Белая полоса? — улыбнулся Марат, мельком взглянув на парня. — Возможно, — пожал он плечами и нахмурился. — Всё равно её ждёт химиотерапия. Суворов с последним словом неожиданно рассмеялся, но, заметив выпученные глаза, извинился и попытался объяснить: — Теперь когда ты надуваешь губы, я вспоминаю твою сестру. Вы это делаете просто очаровательно. Даже ДНК-тест не нужен. Андрей возмущённо открыл рот, но после «очаровательно» мысленно махнул рукой и отвернулся к окну со словами: — Юля думает, что мама навсегда вернулась домой. Рисовала открытку и хотела поздравить с выпиской. Не знаю, что я должен был сказать. Марат, вместо каких-то слов, после сказанного просто взял чужую руку и переплёл пальцы в немой поддержке. Потому что здесь не было правильного ответа. И Андрей также молчаливо принял это, продолжая смотреть на мимо проносящиеся дома. Он не понимал как парень мог так легко определить момент, когда лучше промолчать, а когда сказать нужные слова. И в то же время в упор не замечал собственных чувств, словно они не имели смысла. В какой-то момент даже хотелось попросить остановиться и выйти из машины, потому что разворачивающийся спектакль только больше нервировал и выматывал. Если откровенно, то Андрею и не хотелось куда-то ехать, а просто поговорить в привычной обстановке. Однако, похоже, Марат тоже нервничал, судя по напряжённым плечам, поэтому он не говорил слова против и ожидал конца акта. И всё же Андрей не смог молчать, когда он заметил табличку с названием города, что была перечёркнута. Он тут же волнительно повернулся к парню и попытался шутливо уточнить: — Неужели в итоге меня сегодня убьют в лесу? — О, я теперь маньяк? — посмеялся Марат. — Недавно был американской мечтой. — Не надейся, — ухмыльнулся он. — Я тебя не называл мечтой. Суворов только хмыкнул, но ничего не ответил. Всё равно уже через пару минут они подъедут к назначенному месту. И эта глупая затея поставит его в ряд отчаянных романтиков, что, на самом деле, можно было стерпеть. Потому что недавно Марат резко осознал, что до сих пор сам мало говорил о своей жизни, из-за чего и возникли недопонимания и конфликты. Возможно, стоило это заметить раньше, но он никогда и никому до этого не рассказывал о своём опыте и его последствиях. Более того, этот самый опыт и подсказывал сначала разобраться во всём самому, а потом уже пудрить чужие мозги. Только в этот раз это не сработало и нужно было сменить тактику. Суворов съехал на пыльную дорогу, что проходила через поле и остановился спустя пару минут, когда заметил с левой стороны нужное место. Тогда он повернулся к Андрею и с хитрой улыбкой сказал: — Ты спрашивал куда мы едем, но правильнее сказать для чего. Как насчёт пикника? — Ты решил сжечь бензин, чтобы поесть в каком-то поле? — нахмурился он и посмотрел в разные стороны, но вокруг были только высокая трава и пара деревьев. В паре метров виднелся небольшой холм, а ещё дальше, кажется, озеро. — Ну, это был только предлог, — пожал тот плечами, сразу не раскрывая карты, потому что результат зависел от дальнейшего разговора. — Я просто не хотел, чтобы нам кто-то помешал. — Оригинально, — со смешком сказал Андрей. — Тебе мешал целый город? — Мне мешало всё, — честно признался парень. — Я должен был это сделать раньше, а в итоге застрял из-за рабочих звонков и конференций. — Я так и не понял с чем у тебя связана работа. — Я работаю с криптовалютой, — отстранённо сказал Марат. — Не сам, а на компанию, поэтому меня легко заваливают проектами. Какой-то из них может выстрелить и обеспечить состояние, но пока не очень везло. Так что сейчас я мажор только из-за родителей. — Тебе это нравится? — Не знаю, — он повёл плечом и поймал взгляд вересковых глаз. — Некоторые проекты интересные, но в основном это просто работа с цифрами. Единственное, что подкупило, это безразличие к моему местоположению. Я могу хоть в другую страну улететь и не потерять стабильный заработок. Андрей неуверенно потянул уголки губ и заворожённо сказал: — Когда ты говоришь об этом, то кажется, что я сижу в машине с тридцатилетним. — Это так плохо? — улыбнулся Марат. — Нет, очень по-взрослому, — он покачал головой и задумчиво дополнил: — Я даже не задумывался о работе. Всё универ да универ. — И куда думаешь поступать? — поинтересовался Суворов, облокотившись на руль. — Не знаю, — вздохнул Андрей. — Я иду на экзамены по тем предметам, которые получаются лучше всего, — он сглотнул ком в горле и вновь покачал головой. — Я планировал поступить туда, где смогу получить общежитие, но теперь… Теперь это не нужно. А я до этого никогда и не задумывался о собственных предпочтениях. — Ну, — легче сказал Марат, попытавшись разрядить обстановку, — как минимум одно твоё предпочтение сейчас с тобой разговаривает. Взгляд Андрея тотчас стал каким-то замученным и он тише спросил: — Для чего это всё? Я же вижу, что твой ответ не изменился. — Я тогда ничего и не сказал, — парировал Суворов. — Вот именно. К чему эти прелюдии? Марат едва промолчал о том, что вообще-то сейчас он сидел рядом с любителем прелюдий, и ненадолго отвлёкся на ещё желтоватые тучи ушедшего солнца. Ему доводилось в последний раз откровенничать очень давно, а потом как будто пропала надобность. — Я встречался с парнем в средней школе, — загружено сказал он, теперь упершись в руль подбородком. — Это были первые отношения, после того, как я принял свою ориентацию. До этого были какие-то поцелуи с девчонками, но всё это было каким-то фальшивым. Не настоящим, — он повернул голову в сторону собеседника и продолжил: — Он сам это предложил. Говорил, что сразу понял за какую команду я играю, — Марат коротко усмехнулся, словно действительно находил в сказанном что-то смешное. — Я тогда ещё экспериментировал с БДСМ, и пробовал как лидерство, так и подчинение. Но парень оказался чересчур навязчивым, поэтому через несколько месяцев я предложил расстаться. Вот тут-то и начались проблемы, — он вновь усмехнулся и откинулся на кресло, уставившись в потолок. — Оказалось, что он снял на видео одну из наших сессий. Ту самую, где я пробовал подчинение. И угрожал показать её всем родным и друзьям. Пришлось прибегнуть к помощи, чтобы видео кануло в лету, хотя до сих пор никто точно не знает для чего мне нужно было проникнуть в чужую квартиру. Андрей тяжело сглотнул и стал неловко заламывать пальцы. Он не знал мог ли сейчас как-то поддержать, потому что Марат впервые выглядел настолько расстроенным. Хотелось вновь взять его руку в свою, но понимал, что внезапный тактильный контакт мог сбить с мысли и дезориентировать. — После этого я попробовал перейти просто на дружеский секс, — продолжил Суворов, посмотрев через стекло на медленно темнеющее небо. — Моим главным условием была конфиденциальность и свобода. Это не были отношения. И всё же каждый из них пытался добиться большего и пробовал воздействовать на меня через друзей. Раз за разом я получал новый вид шантажа, и раз за разом мне приходилось что-то выдумывать, чтобы сохранить всё в тайне. Я знал, что если обо всём узнает отец, то я окажусь в психушке или того хуже. — Он бы не сделал этого, — попытался Андрей. — Сделал бы, — жёстче сказал Марат. — Ты его не знаешь. Это человек старой закалки. Когда я украл что-то из магазина, то он приволок меня в детдом и оставил там на сутки. Поэтому у меня не было сомнений. Васильев ужаснулся от такого откровения, но постарался вернуть внимание к изначальной теме, потому что разговор был о другом. Он попробовал поймать взгляд ореховых глаз, но в итоге опустил голову и неуверенно спросил: — И поэтому ты не хочешь влезать в новые отношения? — Я хотел, чтобы ты знал почему я не ответил сразу, — покачал головой Марат и, вновь взяв чужую руку, переплёл пальцы на уровне лица, не отрывая взгляда от пытливых вересковых глаз. — К тому же, я не просто так упоминал сабспейс. Все они были влюблены в заботу во время сессий, но без этого быстро раздражались и требовали невозможного. Это всё был всплеск эндорфина. Андрей нахмурился в ответ, не зная, что должен был сказать, но после пары секунд слегка улыбнулся и спросил: — Когда у нас была последняя сессия? — Что? — недоумённо переспросил Марат, резко вынырнув из воспоминаний. — Неделю?.. Неделю назад? — Тогда я могу спокойно повторить, что ты мне всё ещё нравишься. — Он резко закрыл чужой рот ладонью, когда уже хотели что-то ответить, и продолжил: — Это было ещё до первой сессии. Думаю, что ты первый человек, который так заботился обо мне. И вначале это почему-то злило, но, когда я убедился, что это истинное переживание, а не какое-то подтрунивание, то всё встало на свои места. Понимаешь? С последним словом Андрей уже хотел опустить руку, но Марат не дал сделать этого и поцеловал ладонь, прежде чем ответить: — Тогда ты проиграл, — улыбнулся он. — Потому что у меня началась гей-паника ещё в первый день. А потом пришлось выдумывать предлог, чтобы получить поцелуй. Знаешь как сложно слушать своего репетитора, когда взгляд то и дело останавливается на губах? Андрей резко порозовел до кончиков ушей от такого откровения, не зная что ответить. И довольный произведённым эффектом, Марат подобрался ближе и с той же улыбкой почти в губы прошептал: — Я говорю о том, что ты мне понравился с первой встречи. Такой ответ тебя устроит? Васильев на это резко прильнул к чужим губам в пылком и чувственном поцелуе, потому что выразить свои эмоции словами было невозможно. Вместо этого он положил руки на плечи и с напором целовал родные губы, которые хотелось истязать часами. Однако из-за той же бури эмоций ему потребовалось сделать паузу, чтобы отдышаться. И Андрей со слезами на глазах лбом уткнулся в плечо и мечтательно произнёс: — Устроит.