good boy gone bad

– Да ты, блять, издеваешься? Минхо не просто зол. Он в самой настоящей ярости, и это прекрасно можно ощущать по тому шипению, какое он издает в трубку телефона, пока парень на том конце пытается сообразить, в чем дело. – Ты можешь нормально объяснить, в чем дело? – голос Чанбина сквозь помехи звучит будто бы сонно, хотя разницы во времени в Сеуле и Токио нет. – Спать уже лег, да? А я вот не могу, представляешь? – Минхо разве что ядом не плюется и останавливает его от этого только Хан, что маячит неподалеку. – Что за хрень ты забронировал? – А, так ты про отель, – наконец доходит до Чанбина, и Минхо готов поклясться, что этот гад там сидит лыбится, довольный своей проделкой. – О поездке так резко сообщили, что вариантов не было, я смог забронировать только это. В рождество, знаешь ли, народ толпами прет в Токио! Минхо выдавливает улыбку, когда видит, что Хан смотрит на него и машет рукой, показывая на яркие огни, какими город украшен вдоль и поперек. Он похож на восторженного ребенка, когда стоит вот так: сжимает ручку своего небольшого чемодана, вертится по сторонам, разглядывая новое место и выискивая рекламу со знакомыми аниме, а в довесок к этому он укутан в огромный шарф, который нормальный взрослый человек не стал бы носить так нелепо, а именно ему такой вид придает еще большее очарование. Минхо показывает ему жестом подождать еще минутку и со вздохом отворачивается, плотнее прижимая телефон к уху. – Лав-отель, ты действовал наверняка, да? В ответ слышится задорный смех, заставляющий Минхо сразу же вновь ощетиниться. – Какого хрена ты ржешь?! Как я ему это объясню? – Ртом, – отзывается Чанбин, – если ты понимаешь... – Ненавижу тебя, ты в курсе? – Еще спасибо мне потом скажешь. Я задолбался твои томные вздохи слушать каждый раз, как он мимо проходит. Просто бери и действуй. – Ты такой извращенец, – кривится Минхо. – Я вообще-то имел в виду, что это же романтика! – фыркает Чанбин. – Вы вдвоем в лав-отеле, вокруг атмосфера рождества, все такое ванильное, что аж блевать тянет. А извращенец тут только ты. Все, отбой, наслаждайся командировкой. – Ты не посмеешь... – начинает Минхо, но уже слышит гудки, – отключиться. – У нас какие-то проблемы с заселением? Голос Хана звучит настолько неожиданно близко, что Минхо вздрагивает, а мобильный вылетает из его рук. Благо, поистине кошачьи инстинкты никуда не деть, поэтому невольно демонстрируя навыки жонглера, Ли все же ловит телефон после пары-тройки кульбитов. Он оборачивается к Хану и вымученно улыбается. – Не совсем. Минхо смотрит в глаза Джисону и сразу же теряется. Кажется, все сотрудники компании замечали, как он теряет дар речь каждый раз, стоит ему только поглядеть на этого парня. Иногда он, как сейчас, тонул в темных глазах, которые так забавно округляются, когда Хан чему-то удивлен. Иногда он не мог отвести взгляд от мягких губ, а в особенности – от улыбки. А порой он откровенно пялился на упругий зад, аномально тонкую талию и широкую спину, если Хан отворачивался от него. Это замечали абсолютно все, кроме самого виновника ночных влажных фантазий, от которых Минхо уже год не может избавиться. Хан Джисон пришел в компанию, не имея никакого опыта за плечами, но сразу же произвел впечатление на директора своим гибким мышлением и цепкой хваткой. Изначально скромный и даже немного нелюдимый, Джисон привлекал к себе много внимания, потому как всем было интересно узнать, какой он на самом деле, раскрыть его, как личность да и просто узнать, как человека. И со временем вместе с ощущением комфорта от Хана ушло желание прятаться, утопая в своем большом кресле на рабочем месте. Он все чаще появлялся в людных местах офиса, которыми обычно были кухня или курилка, все чаще шутил и просто начал сиять, неумолимо превращаясь в душу компании. Никто уже и представить не мог какое-либо мероприятие без его участия, он украшал своим присутствием любой, даже самый крошечный, праздник. И вместе со всеми Минхо тоже проникался к Хану симпатией. Нет, даже не так. Он чувствовал, что влюбляется – окончательно и бесповоротно, особенно когда месяц назад их определили в один проект и приходилось засиживаться до поздних ночей, чтобы все успевать и в итоге прийти к текущей командировке в Японию. Минхо честно ощущал себя маньяком. Когда они вдвоем задерживались в офисе, он переставал думать о работе и мог только исподтишка наблюдать за Джисоном, потому что тот выглядел завораживающе, когда задумчиво постукивал карандашом по своим губам или самозабвенно печатал очередной отчет на компьютере. Пару раз Хан вырубался от усталости и мило посапывал, уложив голову прямо на свой рабочий стол, и в такие моменты Минхо тихонько садился рядом на пол и смотрел на него, гадая, действительно ли его щечки такие мягкие, какими кажутся. Вообще-то он понимал, что это жутко – вот так таращиться на спящего человека, но ничего не мог с собой поделать. У него бы язык не повернулся просто взять и признаться Хану в своей симпатии. Вероятно, все потому что он видел, как Хан вежливо отшил пару девушек, которые пытались поймать его на крючок. Это, конечно, давало надежду на то, что его больше привлекают парни, как и самого Минхо, но отказа Ли слишком уж боялся. И вот случилась эта командировка, будто издевка, потому что от компании поехали только Минхо и Джисон. Ему было бы достаточно просто провести эти несколько дней рядом с Ханом, без каких-либо подтекстов и надежд, но у Чанбина оказались свои планы. Его друг – настоящая сволочь. Зная, как сильно Минхо жаждет хотя бы просто обнять Хана, этот предатель Со взял и запихнул их жить в один номер, да еще где! В лав-отеле! Уму непостижимо. И как такое выдерживать? Минхо ведь не железный, у него голова идет кругом от одной только мысли, что наутро он откроет глаза и увидит, как Хан выходит из душа в одном только полотенце на бедрах, весь в каплях воды, с влажными волосами и слегка заспанным видом... Не будь на улице так холодно, от этих фантазий уже бы и стояк образовался. – Чанбин облажался, – как-то издалека пытается начать Минхо, поглядывая на яркую вывеску отеля. Неужели Хан еще сам не догадался? – В канун рождества все обычные варианты давно забронированы, и в итоге он снял нам номер... вот здесь. Хан поворачивается и задумчиво рассматривает вывеску. – ラブホテル, – бубнит он написанное на вывеске и кивает, вновь обращая свое внимание на Минхо. – Ну, лав-отель, я уже понял. – Ты знаешь японский? – выгибает бровь Минхо. – А есть вообще хоть что-то, что ты не знаешь? Хан смеется, и от этого смеха сердце Минхо плавится, растекаясь по жилам пылающей лавой. – Могу читать кану, знаю основы, но не более. – Джисон улыбается. – Я уже замерз. Пойдем внутрь? Завтра если что разберемся, можно ли поменять отель. Минхо всматривается в румянец на щеках Хана. В вечернем он полумраке решил, что это просто красная мигающая вывеска так отражается на его коже, а теперь понимает: декабрьский холод пусть и не такой сильный, но все равно кусается. Он отмечает про себя, что Джисон легко мерзнет, несмотря на кучу слоев теплой одежды, в то время как сам Минхо лишь в легком пальто и болтающемся развязанным шарфе, даже капюшона нет. Впрочем, быть может, его греют чувства и думать о температуре на улице просто некогда. Подхватив свой чемодан и чемодан Хана, несмотря на протесты последнего, Минхо кивком головы показывает парню придержать дверь, пока он героически затаскивает вещи внутрь. Администратор за стойкой бегло осматривает посетителей, но не проявляет особый интерес к тому, что они оба – парни. И не такое его глаза видали, в этом можно даже не сомневаться. Чего только стоит тот чудик, который заселился сюда однажды с силиконовой вагиной под мышкой, наряженной в свадебную фату! Минхо осторожно открывает дверь их номера на втором этаже выданной ключ-картой, толкает ее вперед и даже не удивляется, когда вся комната оказывается в черно-красных тонах с приглушенным светом. Мебель и та всем своим видом источает сексуальную энергетику. Взгляд невольно перемещается на прикроватную тумбочку, на которой любезно выстроены в ряд тюбики со смазкой, маслом для массажа и презервативы собственной персоной. – Хён, – негромко произносит Джисон, и Минхо чувствует на своей талии чужую руку, окончательно впадая в ступор. – Ты так и будешь стоять в дверях? Джисон чуть надавливает на талию, чтобы сдвинуть замершего парня в сторону, и протискивается внутрь, забирая свой чемодан. Его, кажется, ничуть обстановка не смущает. Он оставляет обувь у входа, но в остальном раздеваться не спешит – так и бродит по комнате, закутанный в теплую куртку и тот же громадный шарф, подыскивая место то для своего мобильного, требующего зарядки, то для небольшой сумки через плечо, где лежат его документы и деньги, то для самого себя. Свое место он находит на самом краю кровати, засунув руки глубоко в карманы и по самые глаза закопавшись в шарф. Он становится похож на хомяка в домике, буравит взглядом Минхо из своего укрытия и молчит. – Все еще холодно? – спрашивает Ли, вешая свои пальто и шарф у двери, попутно разуваясь. – Может, выпьешь что-нибудь из мини-бара? – Я тебе нравлюсь? Вопрос раздается как гром среди ясного неба. Минхо застывает, успев лишь слегка приспустив свой галстук. – Найди хоть одного человека в нашей компании, кому бы ты не нравился, – немного нервно посмеивается Минхо, окончательно развязывая галстук и оставляя его болтаться по краям. – Я не об этом, – бурчит Джисон и отводит взгляд в сторону. – Тебе Чанбин что-то наплел? – Чанбин? Нет, я просто... Прости, я не должен был такое спрашивать, это не тактично. – Хан поднимается и идет к двери. – Я видел рамэнную за углом, схожу за едой. Он не успевает дотянуться до обуви, не говоря уже о том, чтобы открыть дверь. Минхо разворачивает его к себе лицом и прижимает к двери. Поцеловал бы, как в кино, да только все идет не по сценарию, поскольку Хан все равно что рождественский подарок, который нужно сперва распаковать, чтобы добраться до сути. И он принимает этот подарок с благодарностью, начиная неспешно разматывать шарф, скрывающий от него красивое лицо, которым он любуется уже долгое время. Он собирается расстегнуть и куртку, но холодные пальцы Хана смыкаются на его запястьях, останавливая. – Не нужно. – Тебе больше не будет холодно, обещаю. Бегунок куртки ползет ниже, пока Минхо смотрит в глаза Хана, но открывающийся вид заставляет его опустить взгляд ниже. Он невольно облизывает и закусывает губу, забыв, что делает все это прямо перед Ханом. Но этот негодник сам виноват: неудивительно, что ему было холодно, когда под курткой нет ничего, кроме черных кожаных лент портупеи. – Прошу, скажи, что это для меня, – благоговейно шепчет Минхо, не решаясь снимать куртку с крепкого тела Джисона. – Ты такой тормоз, Минхо, – почти обиженно произносит Хан. – Последние несколько месяцев я только и делаю, что... Больше слов не требуется, Минхо и так все ясно. Его мозг мгновенно отключается, словно только того и ждал. Он притягивает Хана к себе, ухватившись за края куртки, и впивается в его губы поцелуем. Он либо получит желаемое, либо узнает, что такое настоящая боль, получив коленом между ног за домогательства. Но никакой боли не следует. Джисон отвечает на поцелуй – сначала робко, но чем больше становится напор Минхо, тем больше парень позволяет хозяйничать чужому языку у себя во рту. Не отрываясь от поцелуя, Минхо стаскивает злосчастную куртку и принимается исследовать ладонями мышцы, стянутые портупеей. По линиям он понимает, что черная кожа крестом проходит через грудь, обвивается вокруг шеи и бицепсов, а две строгие линии уходят куда-то вниз, скрываясь под джинсами. – Такой скромник и с такими фантазиями, – ухмыляется Минхо, на мгновение отрываясь от мягких губ. – Кто сказал, что я скромник? – облизывается Хан, глядя затуманенным взглядом. – Ты пресекал все попытки за тобой ухлестывать, насколько я знаю, – объясняет Ли, сжимая пальцы на его затылке, чуть оттягивая за волосы, чтобы открыть шею и припасть к ней, влажно выцеловывая. – Потому что я ждал одного придурка, из-за которого почти год только и оставалось, что дрочить в одиночестве, – внезапно признается Джисон и то, с какой легкостью он выдает это, заводит еще сильнее. – Целый год у тебя никого не было? – посмеивается Минхо ему в шею, отчего по коже пробегает табун мурашек. – У меня тоже. Так что ты прекрасно знаешь, какой я сейчас голодный. Последнее Ли произносит томным шепотом, и чувствует, как Хан вздрагивает от этого и тут же пускает в ход пальцы, ловко принимаясь расстегивать его брюки. Как только штаны оказываются чуть приспущенными, все еще прохладная ладонь Хана ложится на скрытый тугой тканью боксеров член Минхо, отчего тот шипит в нетерпении. Это заставляет Минхо ответно стянуть джинсы Хана, и к своему удивлению он обнаруживает, что нижнего белья на парне нет, только все та же портупея, обвивающая низ живота аккурат над выпирающими косточками, бедра и смыкающаяся где-то сзади под ягодицами. – Распакуешь свой подарок? – хрипло спрашивает Хан. Он звучит смущенно, его взгляд опущен, но губы кривятся в такой дьявольской усмешке, что эта притворная скромность создает противоположный эффект. – Это звучит так пошло, что невозможно отказать. Минхо снова целует Хана, втягивает его нижнюю губу и посасывает, чтобы затем слегка прикусить и тут же провести по ней языком. Его рука протискивается между ними и сжимает возбужденный член Хана, заставляя того судорожно выдохнуть в поцелуй. Не давая опомниться, Минхо опускается на колени, попутно покрывая тело парня поцелуями, и сразу же обхватывает его член губами. Его язык проходится по все длине, тщательно вылизывает, а когда он с чмоком выпускает член изо рта, то сразу же облизывает свои пальцы, глядя снизу вверх на Хана. Он собирает с подергивающегося члена еще немного естественной смазки и снова принимается работать ртом, пока его палец пробирается меж ягодиц и входит, начиная неспешно растягивать. Джисон только и может, что скулить, не в силах решить, что ему нравится больше: Минхо, стоящий перед ним на коленях, его юркий язык, заставляющий звезды плясать перед глазами, или ощущения внутри, которые подсказывают, что скоро в нем будет нечто более увесистое и большое, отчего ноги подкашиваются. Он сжимает пальцами волосы Минхо, вжимается в дверь, не позволяя себе двигаться, иначе так он слишком быстро кончит, а ему уж больно хочется растянуть удовольствие, к которому он так долго готовился. – Будь послушным мальчиком, если хочешь, чтобы Санта тебя порадовал, – мурлычет Минхо, пока Хан занят тем, чтобы собрать свое сознание воедино. Ли поднимается, в процессе закидывает Хана себе на плечо и тащит к кровати, на которую и бросает его – не слишком грубо, но его необузданные желания отчетливо читаются в этом властном жесте. Он наспех избавляется от своих штанов и белья, оставляя на себе только расстегнутую рубашку. Его взгляд плотоядно осматривает каждый сантиметр тела, раскинувшегося перед ним, и он шумно сглатывает. Этот чертенок Хан Джисон прекрасно знает, что делает. Снова эта притворная скромность, сводящая с ума. Голова Хана повернута в сторону, на щеках красуется точно такой же румянец, какой был на морозе, однако он даже и не пытается прикрыться, так и лежит соблазнительно, согнув одну ногу в колене, с тяжело вздымающейся грудью, которая при каждом вдохе натягивает портупею до предела, а его шаловливая рука уже наглаживает стоящий колом член. – О нет, Хан Джисон, ты определенно плохой мальчик, – качает головой Минхо и опускается на кровать, нависая над парнем. Он трется своим членом о сжатую в кулак руку Хана, и тот сразу же понимает намек, поэтому его ладонь тут же обхватывает оба члена и проводит по ним одновременно, чуть двигая бедрами и потираясь для большего эффекта. Минхо закрывает глаза и опускает голову, занавешивая лицо волосами, но даже с закрытыми веками он ощущает самодовольную улыбку Джисона. Не верит, что его могут наказать за такое вызывающее поведение? Что ж, Минхо это исправит. – Подними руки, – командует Ли, неспешно стягивая свой болтающийся галстук. Дождавшись послушного исполнения, он тянется к его рукам и туго стягивает их галстуком, после чего наклоняется к уху и горячо шепчет: – А теперь я хочу тебя испробовать. Не церемонясь, он на секунду слезает с Хана, чтобы перевернуть его на живот. Вновь седлает его для того, чтобы дотянуться до спинки кровати и привязать его руки к ней. Конечно, при желании он сможет освободиться, приложив немного усилий, но Минхо не сомневается: ему не захочется сбегать. Ли сползает ниже, усаживается между ног и проводит ладонями по спине Джисона, с упоением наблюдает за тем, как тело отзывается на его прикосновения. Он видит, как мышцы перекатываются под кожей под его пальцами, как двигаются лопатки, как напрягаются ягодицы, стоит только дотронуться до соблазнительных ямочек внизу спины. Еще горячее это выглядит с тонкими полосками портупеи, оставляющими свои следы на коже. Минхо рывком приподнимает бедра Джисона, заставляя того оттопырить зад, грудью все еще продолжая прижиматься к матрасу. Ему вспоминаются все те разы, когда он смотрел на эту задницу, спрятанную под одеждой, и понимал, что едва ли когда-нибудь сможет к ней прикоснуться. Правда, такие сомнения в себе сразу же теряют актуальность, когда вдруг выясняется, что симпатия абсолютно взаимна. Ему ведь не снится это? – Хочу тебя, – негромко говорит Хан, слегка покачивая задом. – Ты еще не готов, – мягко отзывается Минхо, поглаживая упругие половинки, и тут же звонко шлепает по правой, вызывая короткий крик, но не боли, а скорее удовольствия. – Но мы это исправим. – Что ты..? – начинает Джисон, пытаясь взглянуть через плечо, но мгновенно замолкает, забыв, как дышать. Он чувствует, как чужие ладони раздвигают его напряженные ягодицы, а влажный язык скользит меж них. Кончик приятно обводит тугое колечко мышц, дразнит его, заставляя блаженно мычать и впиваться пальцами в решетку на спинке кровати. А когда язык проскальзывает внутрь, ладонь Минхо ложится на его член, принимаясь водить вверх-вниз в том же темпе, в каком язык входит в него и выходит. Мычание перерастает в скулеж. – Минхо, пожалуйста... – Мм? – Ли отрывается от своего занятия. – Слушаю тебя. – Трахни меня, – выдыхает Хан, явно забыв о своей роли кроткого мальчика. – Хочу тебя внутри. Выеби меня так, чтобы я ходить не мог. От каждого слова, произнесенного этим низковатым и хриплым голосом, все тело Минхо прошибает разрядами тока. Глядя на этого скромного офисного сотрудника, вечно сидящего за своим столом в очках и молчаливо выполняющего свою работу, он бы никогда не подумал, что услышит из его уст нечто подобное. – Какой у тебя грязный рот, – довольно тянет Минхо, оказавшись у самого уха Хана. Он прижимается к спине грудью, трется об отставленный зад своим стояком, и тянется к тумбе, подцепляя презерватив и тюбик лубриканта. – Может, стоит тебе его чем-нибудь закрыть? Минхо оттягивает ленту портупеи и отпускает, отчего та звонко ударяется о кожу на лопатке. Хан вздрагивает, шипит в ответ, но, кажется, совсем не против таких ноток в их близости. Вместо возмущений он только поворачивает голову вбок и приоткрывает рот, высунув язык с готовностью, на что Ли удивленно приподнимает брови. Старший-то был уверен, что это он сейчас будет блистать своими фантазиями и смущать парня под ним, но Джисон определенно умеет удивлять. – Дай бог гибкости хватит, – ворчит Минхо беззлобно и слышит одобрительный смех. Даже если все это будет выглядеть нелепо, никто из них высмеивать другого не станет, и эта мысль помогает окончательно расслабиться и настроиться на единственную волну: получать удовольствие от всего происходящего. Минхо перекидывает ногу через вытянутые руки Хана, расставляет колени пошире, упираясь в кровать, и даже не успевает толком пристроится, как уже ощущает жар чужого дыхания на своем члене. Он опускает взгляд вниз и встречается с поблескивающими от возбуждения глазами Хана, когда тот дразнящими движениями принимается водить языком по головке, прежде чем втянуть член в рот. Минхо шумно выдыхает, на мгновение прикрыв глаза, зарывается пальцами в волосы, но даже не для того, чтобы направлять, а скорее для того, чтобы самому почувствовать, насколько умело Хан двигается. Толкаться в этот рот – одно наслаждение. Поборов желание позволить ему довести до оргазма минетом, Минхо открывает глаза и наклоняется вперед, насколько может, чтобы дотянуться до аппетитного зада, с которого еще не сошел красноватый след от шлепка. Он выдавливает смазку и хорошенько проходится меж ягодиц, принимаясь растягивать. Когда в Джисоне свободно умещается сразу три пальца, а довольное мычание вибрацией проносится по члену Минхо, он выпрямляется и чуть грубо дергает Хана за волосы, заставляя оторваться от своего занятия. – Просто решил поинтересоваться: чего ты сейчас хочешь? – ухмыляется Минхо, разжимает пальцы и скользит ладонью к лицу, чтобы ласково провести большим пальцем по влажным губам Джисона. – Хочу кончить вместе с тобой, – отвечает Хан и, неотрывно глядя в глаза Минхо, обхватывает губами его палец. Ли готов поклясться, что если бы у него не было альтернативы, он вполне мог бы кончить от одного только этого вида и ощущения языка на своем пальце, потому что парень водит им так недвусмысленно, что фантазия срабатывает на ура, весьма ярко проводя подходящие аналогии. Минхо уже и самому не терпится, поэтому он переползает на другой край кровати, попутно избавляясь от рубашки, быстренько раскатывает презерватив по члену, наконец пристраивается сзади и наслаждается видом. Он медлит, оглаживая бедра, ягодицы, спину, а Хан податливо прогибается под его прикосновениями, трется задом и его стояк, напрашивается. – Боже, Минхо, просто войди в меня, – не выдерживает Джисон. – Не могу уже ждать, это слишком жестоко! – Какой нетерпеливый, – облизывает губы Минхо, приставляет головку к входу, а как только она скрывается внутри, он тут же грубо толкается вперед, входит сразу на всю длину, вызывая громкий стон. – Вот так ты хотел? Джисон больше не может ничего произнести, он только отчаянно кивает, сбивчиво выдыхая каждый раз, когда член выскальзывает из него, и срываясь на очередной стон, когда тот вновь его заполняет. Минхо сил не жалеет, он вбивается в дрожащее в его руках тело основательно, почти с садистским наслаждением, потому что стоны едва не смешиваются с плачем, отчего можно было бы решить, что Хану больно, но по тому, как парень и сам начал активно насаживаться на член при любой попытке сбавить темп и напор, становится ясно: Хану более чем хорошо, а искры из глаз сыплются лишь от того, как мощно проходится член Минхо по простате, вызывая одновременно слабость во всем теле и головокружительное наслаждение. Джисон сквозь оглушительные стоны пытается что-то бормотать, в его словах Минхо различает мольбы и просьбы не останавливаться. Ли ускоряет темп и, в унисон стонам, по комнате разносятся звонкие шлепки двух тел друг о друга. Чуть наклонившись, Минхо перехватывает Хана поперек одной рукой, на своем предплечье отчетливо чувствуя, как дрожит живот парня от каждого судорожного вдоха, а второй рукой он берет его член. Его ладонь двигается с той же скоростью, с какой и его бедра, выравнивая темп. – Я с-сейчас... – чуть ли не всхлипывает Хан, сжимая пальцы своих связанных рук до побелевших костяшек. Минхо кивает, принимаясь водить рукой еще быстрее, а ему самому хватает пары размашистых толчков, чтобы замереть в напряжении и излиться в презерватив. В тот же момент он чувствует, как ладонь становится влажно-липкой, когда Джисон кончает с протяжным стоном. Минхо утыкается мокрым от пота лбом в такую же мокрую спину Хана, пытается хоть немного выровнять дыхание, плавно покачивая бедрами и с упоением наслаждаясь вздрагивающим телом под ним. Чуть приподнявшись, он оставляет несколько коротких поцелуев на солоноватой коже и выходит из Хана, заставляя того протестующе замычать от ощущения пустоты. Минхо только тихонько посмеивается, стягивает презерватив и беспардонно бросает куда-то на пол. Сейчас усталость накатывает волнами, хочется завалиться набок и не шевелиться в ближайшие минут пятнадцать как минимум, но вместо этого он тянется к спинке кровати и развязывает галстук, все это время впивающийся в запястья Хана. Красные вдавленные полосы на тонкой коже заставляют его нахмуриться. Он осторожно переворачивает Хана на спину, а то уж больно опасно тот зарылся лицом в подушку. – Все в порядке? – спрашивает Минхо, убирая с лица парня влажные волосы и поглаживая по щеке. – Лучше не бывает, – вяло кивает Джисон и довольно улыбается. Он перехватывает руку Минхо, целует ее и прижимает к своей груди, словно самое дорогое сокровище. – Ты из меня всю энергию выбил, но я не жалуюсь, знаешь ли. Облегченно выдохнув, Минхо позволяет себе улечься рядом на бок. Он смотрит на красивый профиль Хана и не в силах удержаться от поцелуя в висок. Сейчас, когда все самое горячее уже произошло, желание покрывать все его тело поцелуями никуда не делось. В ответ на это Джисон поворачивается и прижимается к нему, утопает в объятиях, прислушиваясь к чужому биению сердца. – Я немного перестарался с галстуком. – В голосе Ли проскакивают виноватые нотки. – Тебе точно не больно? – Больно, – отвечает Хан. – Ужасно больно. Просто невыносимо. Тебе придется еще неделю целовать мои запястья, чтобы я пришел в себя! Джисон хихикает от того, как серьезно его слова воспринимает Минхо, а когда до последнего доходит, что над ним просто издеваются, он не выдерживает. – Ах ты маленький засранец! – возмущается Минхо, разворачивает Хана снова на спину и седлает его бедра. – Неделю, значит, да? А вот начну прямо сейчас! Он поочередно расцеловывает запястья Джисона, пока тот разве что не задыхается от смеха, а потом принимается беспорядочно целовать везде, куда дотянется – лицо, шею, грудь. – Все ясно, пытаешься поскорее избавиться от меня, – сквозь смех говорит Хан. Минхо сразу же перестает дурачиться. Он ложится сверху, растягивается во весь рост и тыкается кончиком носа в нос Джисона. – Нет, мой сладкий, теперь ты от меня никуда не денешься. Они одновременно подаются навстречу друг другу и сливаются в чувственном поцелуе. Вдоволь насладившись моментом до покрасневших губ, они отлипают и вновь ложатся рядом – Джисон жмется к Минхо всем телом, а тот окутывает его заботливыми объятиями, не желая ни на секунду из них выпускать. На душе спокойно и хорошо, больше нет никаких сомнений. – Ты целый год был один. Я тоже, – нарушает блаженную тишину Хан. – Получается, что мы этот год как будто бы встречались, но сами об этом не знали? – Выходит, что так, – издает смешок Минхо. – Придется наверстывать все упущенные свидания. – Он сладко потягивается, как бы невзначай сползая все ниже и ниже, активно изображая червя, пока не доползает до живота Хана. Он оставляет щекочущий поцелуй на боку и хитро поглядывает вверх. – Можно начать прямо сейчас. Пока они шутливо борются за место верхнего в этом раунде, где-то на тумбочке экран мобильника Джисона загорается, оповещая о новом сообщении. "Ну что, наш котяра уже нализался сметаны? Просто скажи, что я не зря рисковал жизнью, заселив вас в этот отель без его одобрения!" Чанбину до жути интересно, что в итоге у этих придурков происходит. Он вообще-то имеет право знать! Эти двое целый год ему глаза мозолили своими играми в гляделки и этими извращенными грезами, которые отчетливо отражались в их взглядах. Если бы не он, так и продолжали бы шарахаться друг друга, боясь признаться в чувствах. Ей-богу, как дети малые, никуда бы и не сдвинулись без своего гениального шиппера. Благо, хоть у Джисона хватило мозгов подойти и попросить превратить командировку в небольшое романтическое путешествие. Чанбин готов с кем угодно поспорить и поставить на то, что в этих отношениях Хан будет заводилой. Главное, не сообщать об этом Минхо.