Стук колёс

      Все разбежались кто куда. Большинство набилось в рубку, в который раз перепроверяя карты, повторяя одни и те же темы и мысли и поочередно сменяя друг дружку в качегарке, стараясь разогнать старушку Аврору на не свойственные ей скорости. Наши слесаря-механики, в лице Креста и Тэтэшника явно заперлись в транспортном вагоне и снова ковыряют давно уже починенную «Буханку». Наверное так они и справляются со всей этой ситуацией. Ручной труд он голову занимает. А Артем, Артем все сидит подле нее держа ее ладонь в своей, не отходит ни на секунду. Как же жаль парня, он же себе просто места не находит, все себя виноватым считает. Не ест, не спит, только в окно бывает глядит, да спросит иногда у проходящего, сколько там еще ехать осталось. — Артем, — он молча повернулся на голос, смотря на меня мутным взглядом красных, явно заплаканных глаз. — Артем, я все понимаю и ни в коем образе не хочу тебя гнать, — делаю паузу, попутно думаю как бы помягче сказать. — Но и тебе правда нужен отдых. Он было хотел открыть рот и снова начать отнекиваться, как он это делает со всеми пришлыми, но я его остановила. — От тебя в таком состоянии не будет толка в Новосибирске, — я подошла и положила руку ему на плече. — Сходи поешь и приляг у нас со Степаном. Я за Аней сама посижу, не волнуйся, не случится ничего. Артем зажмурился, потер глаза пальцами, подумал немного, и устало вздохнув кивнул, после чего встал. Было просто страшно смотреть на то, как этого поистине могучего мужчину подкосила Анина болезнь и прожгли изнутри переживания. Он пошатываясь и держась за стену прошел к двери, еще раз глянул на укутанную в одеяло жену, и скрылся в проходе. Проводив его взглядом, я тоже вздохнула и прикрыла дверь в купе. Было душновато и пахло лекарствами. Я открыла створку окна впуская струйку морозного воздуха полного аромата елового леса. Свежий воздух всегда нужен. Аня морщится, но не просыпается, продолжая свой беспокойный горячечный сон. — Бедняга, — шепчу я присаживаясь на край койки и кладя ладонь Мельниковой на лоб. Жар сильный, но еще приемлемый. Накрываю ее посильнее, чтобы не озябла пока помещение проветривается. — Бедняга… — повторяю я завороженно наблюдая за аккуратным и спокойным лицом Ани. — И как тебя только угораздило? — вопрос в пустоту. Я еще раз протягиваю к ней свою ладонь, но в этот раз она ложится девушке на щеку, такую горячую и мягкую. Она очень худая, волосы подстрижены под минимум, чтобы не лезть в глаза во время стрельбы, везде на теле виднеются шрамы. — Даже все эти твари не смогли тебя свалить, а пару минут без противогаза, и вот результат, — посетовала я поглаживая лицо Ани. — И вот ты лежишь тут, чуть ли не… Гадкая мысль о слове на букву «с» больно кольнула сердце. Нет, не будет этого. Не может Бог быть настолько жестоким, чтобы так меня наказывать. Мне вспомнилась зима нашего переезда. Тот же самый вагон, тоже долгое путешествие в надежде на чудо. Вспомнились и люди, родные, добрые, смелые. Кирилл Степанович, обаятельный старик раньше служивший конвоиром, пару молодых ребят ищущих приключений, другие желающие, ну и конечно Света, Настя, Егор, Игорь и маленький Антон, всё далеко не чужие люди. И угораздило же нас попасться там, на Волге, да еще и всем так глупо погибнуть. — Знаешь, Ань, — говорю я спящей девушке беря ее за руку. — Мне нужно тебе кое что рассказать, — реакцией на эту новость была тишина. — Я почти уверенна что все обойдется, ты поправишься и никогда и не узнаешь об этом, — я немного помедлила. — Но если, всетаки что то пойдет не так и с тобой случится что-то страшное, — я снова подождала немного, собираясь с мыслями. — Я простить себе не смогу если не скажу тебе это сейчас, прямо в лицо. Жаль что мне придется схитрить. На эту мою речь Аня отреагировала лишь поворочавшись во сне. — Ты знаешь Аня, — снова начала я. — После всех трудностей дороги, потери всех кого я знала и без кого жизни не видела, после годичного заточения под колокольней, я и представить себе не могла что еще хоть раз полюблю. Аня продолжала спать. — Поначалу это казалось бредом, просто не влезало в логову что такое вообще возможно, особенно ввиду царящих вокруг последствий ядерного апокалипсиса. Но я знала, с самой нашей встречи под ЛЭПом мое сердце не давало мне себе врать. Я влюбилась в девушку. В девушку понимаешь? — Я слегка сжала ладонь Мельниковой. — В такую молодую, красивую, боевую и добрую, просто мечта какая-то. Я тяжело вздохнула и второй рукой снова погладила Аню по щеке. — Но мечты они на то и мечты, ими хорошо разбавлять серые будни, Анют. Жизнь — она то реальная, а наша реальность сурова, и исполнению грез в ней почти нету места, — я глянула на стол в другом конце купэ, на котором распологались все личные вещи Артема. — У тебя, как и у меня теперь, есть муж, а скоро, дай Бог, будут и дети, и все у всех станет хорошо, ведь так всегда было и всегда будет, — я снова посмотрела на нее. — Я это к счастью, очень хорошо понимаю, поэтому и пошла за Степана. Мужчина он завидный, серьезный, ответственный. Да на такие предложения не отказывают обычно. Я усмехнулась от самой себя. — Он так счастлив теперь, еще больше меня холить и лелеять стал. Видимо действительно любит. Да и мне приятно что Настя снова растет в полной семье. Лучше чем было у меня. Девушка подвинула голову на подушке и вздохнула, все еще продолжая спать. — Но знаешь Анют, от всего этого понимания, мне ничуть не легче. Ведь как говорят, «сердцу не прикажешь», — я потупила взгляд на узор одеяла. — И тяжко это Ань. Ведь мы каждый день видимся, соседи всетаки, — я улыбнулась. — А я как тебя вижу, так дух захватывает и налюбоваться не могу. Все чем голова занята, это о тебе мыслями, твоими образами. Я снова посмотрела на спокойное лицо Мельниковой, на то как ровно вздымаются ноздри, как мерно поднимается грудь. — А иногда, стыдно рассказывать, ты мне ночами снишься. И сны эти совсем не невинные, Анют. Помню был раз когда я все во сне как наяву видела, все чувствовала и осознавала. Ох что же в том сне творилось, от одного воспоминания мураши бегут, — я наклонилась и тыльной стороной ладони погладила Анины волосы. — Ты не представляешь просто, как мне завыть зателось, когда я вся мокрая, от неловкого движения проснулась. От такой откровенности, сказанной прямо в лицо объекту обожания, хоть и не напрямую, щеки сами вспыхнули красным, как кремлёвские звезды, цветом, а от безнаказанности от таких откровений, приятно свело живот. — А как я мучаюсь, всякий раз как ты на задание уходишь, и там по суткам пропадаешь. Только вот, — я указала пальцем на радиоприемник, — твой голос по связи меня тут и спасает. В ответ мне только лишь тишина. — Ох Аня. Какие же глупости у меня в голове творятся, — сказала я откинув голову назад и смотря в потолок. — Вроде бы взрослая уже, 36 лет будет, дочь и даже муж есть, а вот тут, — я постучала пальцем по виску, — Прям девочка какая-то. Как будто не наигралась во что-то. Аня мерно дышала, даже и не думая просыпаться. Глядя на нее, такую спокойную и в этот момент прекрасную, я просто не могла отказать себе. Я наклонилась к самому ее уху. — Что бы не случилось Анют, знай… — заветные слова вертелись на языке, очень боясь с них сорваться. — Я тебя люблю, — прошептала я на одном дыхании, после чего, позволив себе еще одну вольность, прильнула губами к ее щеке, смакуя то, что никогда не будет моим, растягивая момент до неприличия, никак не в состоянии насытится. Наконец взяв себя в руки, я с большим усилием отпрянула от обожаемого лица. - Люблю, хоть и не могу с тобой быть. На душе стало легче, да и от признания в сердце будто разлилось тепло. — Как же хорошо что ты не слыша все это, — так же прошептала я, отстраняясь. — Не будет стыдно смотреть тебе в глаза после всего. — Вообще-то слышала, — тихо проговорила Анна сонно открывая глаза. На ее губах играла легкая улыбка. Душа мгновенно ушла в пятки, а грудь разрезало ножом страха. Я кажется даже побледнела. Никогда бы у меня не хватило смелости вот так вот ей это все сказать. Но тайное всегда становится явным. — Ты… — только и смогла выдавить из себя я, все еще приходя в себя. — Ты притворщица! — прозвучало обидчиво. Я отвела взгляд и закрыла лицо руками. — Катя, — голос Ани был уставшим и буквально скрипел, полностью подтверждающим то что она тяжело больна. — Возьми меня за руку. Тон у нее был полуприказной, полу-умоляющий. Я послушалась и взяла ее горячую грубоватую ладонь в свою, но все еще не смотря на нее. — Катя, — она закашлялась, — Посмотри на меня. Было больно слышать то, с каким звуком проклятый кашель губит Аню изнутри, пока она напрягает легкие чтобы мной командовать. Я сделала так как она просила. — Сядь ближе и наклонись, — попросила она. Я повиновалась. — Мне никогда еще не делали таких подробных и откровенных признаний, — Аня улыбнулась как могла весело, пока ее ладонь гладила мои щеку и шею. — Это очень приятно. Сердце затрепетало. Подумать только, не гонит, не злится, не пытается сменить тему, а уверенно смотрит прямо в глаза, да еще и хвалит. Это сон? — Я… я не знаю сколько мне осталось, Кать, — она снова прокашлялась. — Может Артем с отцом и найдут это лекарство, и тогда все будет хорошо, как все и хотели, — она сделала паузу, передыхая. — Но вот что если нет? Если все забрали, или не было вообще такого чудо препарата, — снова кашель. — Тогда все. — Не надо так… — в голосе прозвучали нотки истинной горечи. — Не говори… Аня снова погладила меня. — Хорошо что ты сумела признаться пока есть время, — ласково прошептала она. — Не будешь если что себя корить. Чувствуя то, что у Ани уже не осталось надежды, к горлу подступил ком, а глаза защипало. — А ну не настраивайся на худшее, я тебе как мед работник запрещаю, — как можно серьезнее сказала я, хотя вся серьёзность ушла с меня вместе с уже льющимися слезами. — Наклонись поближе, Кать, — попросила Мельникова. Я наклонилась, и пока уши доносили до меня шорох одеяла, на губах сладость столь желанных чужих губ смешалась с солью слез. Аня целовала медленно и нежно, все в силу своих слабых сил, но это нисколько не умаляло удовольствия и того пожара что разыгрался внутри меня. - Все хорошо, Катя. Все будет хорошо, - заверяла меня она в перерывах между поцелуями. Весь мир буквально переворачивался с ног на голову и летел ко всем чертям. Я уже совсем не могла сказать, что правильно, а что нет, как надо, и наоборот. Действиями одной единственной девушки, реальность для меня уже не будет прежней. — Ложись со мной и обними меня, — попросила Аня, голосом дав понять что сил у нее совсем не осталось. - Хочу побыть с тобой, пока еще могу. Я прикрыла открытую форточку, а затем, осторожно подобравшись к стенке, я слегка откинула полы одеяла, и юркнула туда, пристраиваясь рядом с любимой женщиной. Руки как-то сами, интуитивно обвились вокруг ее талии притягивая к себе, пока она повернувшись на бок прижалась ко мне спиной. Мне хотелось о многом ее спросить, теперь когда моя тайна раскрыта, но мы обе сильно измотались, да и время у нас еще есть. К тому же, в ее объятиях так хорошо, что мне просто необходимо в них уснуть. Глаза закрываются, и все вокруг пропадает. Лишь ветер и стук колес еще какое-то время связывает меня с этим миром.