- обещаю, я помогу тебе и мы справимся. вместе.

      первое апреля; первый день                   нового учебного года.       На часах ровно пять тридцать утра. В это время школьники и маленькие дети ещё спят, лишь работяги начинают вставать на работу, а мамочки начинают собирать себя, готовить завтрак и бэнто на всю свою семью. Но среди жителей Токио выделяется пятнадцатилетняя девушка европейской внешности. Этой девушкой оказалась Юки Тсукико — третьегодка средней Кунугигаоки.       У рыжей не был поставлен будильник, да и цели встать так рано не было. — Видимо, привычка, выработанная годами упорных тренировок и суровых подъёмов ни свет, ни заря, не могла исчезнуть по одному только желанию. Так было всегда и везде. — Поняв, что уже не уснёт, девушка встала с кровати и направилась в ванную комнату медленным, расслабленным шагом немного раскачиваясь. Дойдя до места назначения, Тсу упёрлась руками в края раковины уставившись в зеркало. Поскольку сейчас было только пять тридцать, она могла себе позволить постоять и потупить в зеркало, разглядывая своё отражение. Да и, в принципе, она привыкла собираться в спешке, опаздывая куда только можно и нельзя, от чего научилась выглядеть шикарно, встав пол часа назад. Её часто за это ругали, но ничего не менялось, сколько бы Юки не обещала прекратить. Будто горох об стену.       Через минут десять-пятнадцать она отмерла, потянулась и взяв два полотенца, пошла в душ. Благодаря, опять же, своим навыкам быстрых сборов, она вышла от туда чистая и приятно пахнущая кокосом уже через двадцать минут. Решив не заморачиваться, Тсукико быстро вытерев свои волосы белым, махровым полотенцем, пошла на кухню, где её уже ждала излюбленная таблетница с несколькими таблетками, без которых уже года два не может спокойно жить. Она никогда не могла спокойно жить. По всё тем-же старым привычкам выпила стакан тёплой воды вместе с успокоительным, после чего быстро съев дешёвый шоколадный пудинг, пошла в сторону свой спальни.       На электронных часах, что стояли на комоде в коридоре, было шесть часов девять минут. После минутной заминки и споров с самой собой в красивой, русой голове, было принято решение надеть самые обычные серые спортивки вместе с такой же зипкой, под которой была белая «оверсайз» футболка и выйти на лёгкую пробежку по двору жил.комплекса, в котором она проживала. Войдя в комнату, она сразу подошла к небольшому шкафу с раздвижными дверцами и зеркалами в пол, какие любили устанавливать европейцы. По быстрому одевшись и надев свои, когда-то, любимые кроссовки от «Adidas» Лиза взяла белые, беспроводные наушники и вышла из квартиры по пути на улицу включая музыку.       ***       Короткая, серая юбка вместе с белой рубашкой и таким же серым, обтягивающем, её спортивную фигуру, пиджаком смотрелось очень непривычно, странно и будто бы чужой. Оно и понятно — в России форма абсолютно другая. А в школе, в которой раньше училась Ли, формы вообще не было. Главное было — соблюдать цветовую гамму, состоящую из нескольких цветов и пары-тройки оттенков.       Глянув на всё те же электронные часы, которые показывали семь девятнадцать, она решила поспешить натянуть парик, скрыть все недостатки и выйти в школу. Вообще, парик — это замена покраски волос в тёмный цвет, ведь в Японских младших и средних школах, уж точно, даже другие натуральные цвета запрещены. Ну, и обычная подстраховка, что-бы можно было пожить спокойно лишние пару месяцев. Хотя, на самом деле, Муравьёва сомневалась, что здесь — в Японии, её кто-нибудь да узнает. Но рисковать всё же не стала. Да и Асано-сан просил что-то сделать с волосами, что-бы не привлекать внимания, раз хочет спокойствия. Уже полностью одевшись и превратившись в Тсукико Юки, девушка схватила сумку и покинула пределы своей уютной, но в то же время холодной, квартиры.              от первого лица.       Стоя перед новой школой, в моей голове роем пчёл проносились множество мыслей и, все они, были не самыми позитивными.       Как я здесь оказалась? Что происходит? Как я пришла к решению: бежать от своих проблем? Почему мне страшно туда идти? Они правда все смотрят на меня или это снова паранойя? Куда делись все мои воспоминания? Откуда это чувство дежавю? Что происходит с моей грёбанной, всегда скучной жизнью?       Я шла к зданию, в котором я проведу весь последний учебный год, будто на расстрел, чувствуя как мои ладони холодеют, а пальцы дрожат от напряжения и страха. Ком подкатил к горлу, дышать становилась тяжело, но я из-за всех сил старалась не подавать вида и, как можно скорее, привести дыхание в норму. Но назревал вопрос… Чего я боюсь?       Увидев своих одноклассников, чьи анкеты я видела в кабинете председателя, я поспешила подойти к ним поближе.       — Прости, ты из класса 3-A? — я положила руку ей на плечо и заглянула ей в глаза, она в свою очередь начала меня рассматривать. — Я Тсукико Юки, недавно переехала в Токио для поступления сюда. Попала в класс 3-А.       — А? Да. Я Цудзи Хитоми, получается, твоя новая одноклассница.       Цудзи обладала типичными, для народа страны Восходящего солнца, тёмными волосами и вырезом глаз. Но от остальных японцев её отличал цвет этих самых глаз. Один зрачок янтарным, а второй медовым. Ей определённо подходит её имя.       — О-о, круто! Давай я тебе расскажу о наших одноклассниках. Я конечно не всех знаю. Только шесть человек, хотя… их знает вся школа.       Она повернулась плечом к компании парней, которых я сразу узнала. Именно их досье я видела у председателя, именно благодаря им я поняла, где стоит мой класс. Пятёрка виртуозов. Хоть я их уже знала, я решила послушать рассказ новой знакомой, это явно будет полезно. Вдруг узнаю что-нибудь интересное…       — Вот тот рыжий красавчик — она указала пальцем на парня, чем-то похожего на меня, но чем именно — я понять не могла.       — это Асано Гакушу. Сын председателя, президент студ.совета и вечное первое место на промежуточных экзаменах, он хорош абсолютно во всём. А ещё он главный красавчик школы. За ним половина наших девочек бегает.       Второй — Сео Томойя. Председатель студ.совета и первое место по-английскому. Его родители были вынуждены переехать в Лос-Анджелес по работе, он с ними и от туда сто балов. Но советую с ним не связываться, он очень высокомерный и грубый.       Третий — Араки Теппей. Глава клуба вещания и самый спокойный из них, но уступает Асано.       Четвертый — Кояма Натсухико. Глава биологического клуба и преуспевает в науках, но на большее не способен. А нет. Всегда первый в оскорблениях Е класса. Если услышишь, что кто-то опять приставал или затеял избиение конечных, будь уверен, это он постарался.       И последний, пятый — Рен Сакакибара. Секретарь студ.совета, лучший друг Асано и второй красавчик школы. По красоте они на равне, потому вторая половина девчонок бегает за ним. Он гений гуманитарных наук, любитель поэзии и первое место по-японскому.       — Ты говорила, что знаешь шесть человек. — Цудзи закончила свой рассказ о Пяти виртуозах и повернулась ко мне. И, кстати говоря, я заметила, что она будто расцветает, когда говорит о Рене. О боже… — Так, кто же шестой?       — ШестАЯ. Ивамото Айяно — местная королева. Поступила сюда ещё на первом году в класс B благодаря своим знаниям и оценкам, но всё ещё держится в школе, ещё и в A класс попала, только благодаря своим родителям, их деньгам и запугиванию учителей. Они, конечно, бояться председателя, но её родителей чуть больше. — Лицо моей новой знакомой было искажено, явно от неприязни или… Зависти?       — М-да, весело у вас тут, я вот… — Не успела я договорить, как мы с Цудзи услышали крик мужчины. Как выяснилось чуть позже, это был наш новый классный руководитель.       — Класс 3-A, подойдите ко мне! — Крикнул он, — пожалуйста, соберитесь все вместе и направляйтесь за мной. — Его голос звучал устало и с еле слышимой хрипотцой, но в то же время уверенно и надменно.       Мы с Хитоми не стали перечить и, не сговариваясь, вместе пошли в сторону сенсея вставая рядом со своими одноклассниками. Мы находились чуть в стороне от Пяти виртуозов, практически сзади.       Цудзи продолжала болтать, рассказывая о том, как провела этот март, куда ездила с родителями, какие у неё были отвратительные одноклассники в классе D. Но, если честно, мне было без разницы. Я слушала вполуха и натянуто улыбалась. Благо, за годы долгих и упорных тренировок, они выходили прекрасными и очень правдоподобно.       Мои зрачки уменьшились, руки начали холодеть, кончики пальцев дрожать, а лёгкие будто сжались до самого маленького размера, заставляя задыхаться. Я смотрела в его холодные, безжизненные глаза и видела в них себя. Воспоминания накрыли меня с головой и картинки из прошлого встали перед моими глазами. Тот момент, когда я увидела оценки и своё место… После этого момента мозг блокировал мои воспоминания, но сейчас… Я помню всё. Я помню свои чувства, эмоции, слова тренеров, комментаторов, специалистов нашей сборной, выражения их лиц и каждый их взгляд. В тот момент, я будто умерла, а сейчас наоборот — родилась. Я не понимала, что произошло. Перед глазами всё ещё был взгляд его фиалковых глаз, его безжизненные глаза, пустое выражения лица и милая, наигранная улыбка.       На шее под рубашкой выступил холодный пот. В нём… Я видела себя. Себя в тот самый момент.       По моим личным ощущениям прошла вечность, а то и больше, но на деле прошло всего пара секунд. Он отвёл взгляд и чувство страха ударило в мою голову. Внутри всё похолодело, кости будто стали каменными. Голова начала кружиться и пульсировать, отдавая прямо в мозг, от чего хотелось схватиться за голову и кричать от боли. В глазах темнело, разноцветные, но в то же время чёрно-белые, круги расплывались перед глазами. Мозг кричал, нет, орал мне убегать от сюда как можно быстрее и скорее, не оглядываясь и не задумываясь ни о чём. Но я не могла себе это позволить. Я собрала всю свою волю, желание и упорство и не подавала признаков, что что-то не так. Ни один мускул на моём лице не дрогнул, а взгляд даже не поменялся. Но когда пелена спала и взгляд прояснился, я вновь взглянула на Асано и поняла… Он знает. Он точно такой же, как я. Он может прочесть меня, точно так-же как и я его. Это не сулит ничего хорошего, скорее наоборот — очень много плохого. Я была готова взвыть волком, когда поняла, что не смогу сейчас сбежать от сюда, а избегать Гакушу вечно не могла чисто физически.