Заключённый.

Антон сидел на полу в изоляторе и просто смотрел в одну точку. По рассказам, это место считают адом для заключённых и чем больше ты в нём находишься, тем больше сходишь с ума. Но Шастун с этим не согласен. Всего лишь небольшая комната метра четыре в длину и три в ширину. Небольшая кровать на ножках с белыми простынями, тёмно-серым одеялом и маленькой с такой же белой наволочкой подушкой. Рядом находится туалет ничем не огороженный. Брезгливым придётся здесь не легко, потому что сам унитаз находится в метре от кровати и выглядит он мягко говоря не очень. Больше нет ничего. Вообще. Только два предмета и дверь наружу. Нет в этой комнате ничего страшного. Наоборот, можно остаться наедине со своими мыслями, подумать о чём-то важном или же просто побыть одному и потеряться от всех. Шаст вот ни о чём не думает. В его голове абсолютная пустота. Конечно иногда проскальзывали мысли о маме, но они быстро улетали куда-то. Или же светловолосый просто до сих пор не принял тот факт, что её нет… Что он просто попал в изолятор и когда выйдет, она обязательно к нему приедет… Обнимет, за что они оба получат от надзирателей, улыбнётся и будет рассказывать как прошли дела, а потом скажет, что Антон похудел, хотя парень никогда и не был полным… Но этого не будет… Никогда уже… Да, люди уходят и приходят в этот мир, и это нормально. Люди умирают и на их место становится другая жизнь. Но Шастун не может это понять. Нет, он не хочет это понимать. Мама - это его жизнь. Она то, из-за чего парень просыпался каждый день. Ради неё он улыбался, даже если было совсем не смешно. Он это делал ради неё, что б она была счастлива. Неужели всё это было зря?… Ведь когда Шаст выйдет из тюрьмы, его должна была ждать мама. Она обещала, что дождётся его!… Почему же не сдержала обещание?!… — Антон! — парень оборачивается в сторону вентиляции, думая, что у него уже крыша конкретно поехала. Он придвинулся к отверстию, откуда исходил звук поближе, чтобы понять, не показалось ли ему. — Ты там? Ты в порядке? — начал спрашивать этот человек и Антону точно сейчас не показалось. — Рус? У меня крыша поехала? — громко спрашивает будто у себя Шастун, садясь на пол около вентиляции. — Та Рус, Рус. Нет, не поехала, как минимум я на это надеюсь, — отвечает Саидохмедов и делает паузу. — Ты там как? — Я в порядке, — сухо ответил Шаст. — Точно? — решил уточнить Рустам, потому что помнит состояние этого парня до изолятора. — Точно, — шумно выдохнув, заявил светловолосый, хотя ничего не в порядке. — А ты почему здесь? — Мне сказали, что тебя отправили в изолятор. Я не хотел оставлять тебя одного. — И что ты сделал, чтобы сюда попасть? — задал интересующий вопрос Антон. — Облил супчиком одного из надзирателей, — гордо проговорил Рус, чем вызвал слабую улыбку у Шаста. — Антон, зачем ты подкидывал наркоту? — Шастун мягко говоря ахуел от этого вопроса. — А... А откуда ты знаешь? — Шастун реально удивился, потому что думал, что был довольно аккуратным, когда подкладывал наркотики. Или ему показалось так? — Не важно, Антон, не важно. Тебе деньги нужны были? Зачем ты это делал? — парень молчит. — Антон? — светловолосый не отвечает ни через минуту, ни через час, ни через день. Он находится полностью в своих мыслях и чувствах. Шастуну уже это всё стоит комом в горле. Ещё и Рустам сейчас подумает, что Антон наркоман. — Ты же не делал никаких глупостей? — всё таки решил расспросить его на следующий день. Единственную глупость какую он совершил — это украл деньги у своего начальника и попал в этот ад. Если б не Дима и Рустам, он бы уже раз двести умер здесь. — Рус, я заебался, — спустя какое-то время произнёс Антон, после чего Саидахмедов напрягся. — Мне надоело это всё. Я больше не хочу жить… — выдавливает из себя слова парень. Он вправду заебался конкретно. Без мамы жить невозможно… — Антош, даже не думай об этом. Ты не из тех уродов, что так быстро сдаются. Я знаю как тебе сложно осознавать, что мамы больше нет, но надо жить дальше… — Жить? — перебил его монолог Шаст. — Из этой дыры я выйду лет через пятнадцать, учитывая побег и моё плохое поведение. Здесь я только благодаря тебе и Димону всё ещё дышу, и у меня руки, ноги целы. Я для вас лишь двухметровая обуза. — Антон, замолчи! Ты сильный и ты идёшь только вперёд! Ты не суицидник! Ты единственный, кто смог дать отпор Арсу! Я видел, когда вы с ним упали со второго этажа и как ты его бил! — Ага, за что потом получил от него, — грустно хмыкнул парень. — Вообще-то я не думал, что ты будешь за меня переживать. — Не думал, что буду переживать? — удивился Рустам. — Да. — Ах ты ж козёл! — улыбнулся Саидахмедов, после чего услышал искренний смех парня и по всему телу разлилось тепло. — Антон, если ты умрёшь, то я умру вместе с тобой. Мне терять нечего. Поэтому если ты уже собрался на тот свет, то знай, что мы пойдём вместе. И мне плевать как это звучит, — заявил Рус. — Спасибо, — нет, Антон сказал спасибо не за то, что Рустам отправится в рай вместе с ним, а за поддержку. Что б без него и Поза Шастун бы делал?… Явно бы уже не жил…                         * * * Рустам лежит на кровати обернувшись одеялом. Он думает. Думает об Антоне и о том, что с ним происходит. Сам не знает почему, но за то время, что парни были в одной камере и общались, Шастун для Руса стал очень даже важным человеком. И это явно не выдумки, а именно правда. Просто объяснить почему так, Саидахмедов не сможет. В этот момент дверь в изолятор открывается и на пороге показался Илья. — На выход, — сухо сказал надзиратель смотря на парня на кровати. Рустам встал и уже хотел выйти, но потом остановился и посмотрел в сторону стены, потому что за ней находится Антон. — А Антона когда выпустят? — спросил Саидахмедов. — Ему ещё неделю сидеть в изоляторе сидеть, — заявил Макаров и у Руса глаза на лоб полезли. Конечно, он надеялся, что когда Шаст говорит про суицид, это была шутка и он не будет убивать себя. Но проверять как-то не хочется. Рустам вышел из изолятора и сразу же направился в кабинет директора поговорить. — Можно? — постучав в дверь спросил Рустам, смотря на директора. — Заходи, — проговорил мужчина. Саидахмедов подошёл к стулу на против него и сел. — Я думаю Антон хочет покончить с собой, — заявляет парень, на что мужчина удивился. — Почему ты так решил? — спросил директор. — Он мне прямо об этом сказал. Я знаю, что этой тюрьме не нужны суициды, поэтому хотел бы попросить, чтобы его выпустили из изолятора. — Вот это заявление, — подытожил директор и снял очки. — Даже если я выпущу его из изолятора, где гарантия, что он не убьёт себя в камере? — Но ведь на свободе я смогу за ним следить и Позов, мы ему поможем. — Я предотвращу его самоубийство. Заберу у него шнурки, надену больничную одежду, заберу всё то, чем он может себе навредить. И надену наручники, чтобы избежать любого плохого исхода. — При всём моём уважении, я считаю, что это не правильно. Он не собака, чтоб на цепи сидеть и в одиночестве он долго так не протянет. — Он подкидывал наркоту под скамейку, чтобы другие заключённые их забрали. И сколько он таких пакетиков закинул, которые не попали под камеру? — Я клянусь, что буду следить за ним. Не позволю ему иметь дело с наркотиками. Он умрёт, если останется в изоляторе. — Я выпущу его из изолятора и поставлю рядом заключённого, чтобы присматривал за ним, — заявляет директор и Рустам гордится собой, что всё таки смог переубедить его. — Я готов за ним присмотреть, — уже выдвинул свою кандидатуру Саидахмедов. — Я готов следить за ним всё время, — заявляет Рустам. — Нет, ты не будешь за ним следить. Я сам найду того, кто будет это делать. — Кто это будет? — ахуел Саидахмедов ничего не понимая. Директор хочет, чтоб за Антоном следил левый заключённый, которому будет похуй умрёт он или нет? — Кто надо. Иди в камеру, — грубовато заявляет мужчина и Русу ничего не осталось, как прослушаться и уйти. Кто будет следить за Шастом?…                         * * * Илья зашёл в кабинет директора, потому что мужчина его попросил прийти для важного дела. — Ты звал? — не постучав открыл дверь надзиратель, спрашивая. — Да, — сказал директор. — Выпусти Шастуна из изолятора и поставь с ним Попова, — спокойно заявил он, после чего у Макарова глаза на лоб полезли. — Ты хочешь поставить Шастуна с Поповым?! Они ж поубивают друг друга! Ты с ума сошёл?! — начал ругаться на него Макар. Нет, конечно же ему похуй и на одного и на второго, просто разнимать драки и следить за ними будет он. — Не поубивают, — хмыкнув, проговорил Директор. — И что ты задумал? — сложив руки на груди поинтересовался Илья, видя хитрый взгляд напротив. — Я пообещаю Попову, что если он будет хорошо следить за Антоном, то срок его станет не пожизненным, — заявил мужчина и надзиратель сново ахуел. — Ты издеваешься? Ты ставишь с парнем, который хочет покончить с собой человека, который ему в этом только поможет! У тебя вообще бошка не варит?! Попов его собственными руками убьёт и потом будет заливать, что не уследил! Ты ж сам это знаешь! — пытается его переубедить Макаров, пока ещё не поздно. — А ты знаешь, что свобода для Попова важнее собственной жизни, и что он готов на всё, чтобы выйти отсюда. Думаю за Антоном он сможет проследить. — Но нахуя всё так усложнять? Можно же просто поставить с Шастуном Диму или Рустама, — начал допытывать Макар ничего не понимая. — Антон это наш единственный шанс, чтобы хоть как-то усмирить Попова. Благодаря этому парнишке, он не будет больше сбегать или что-либо ещё. За Антоном всё равно будут присматривать его друзья, а Попов будет рядом ради свободы, — улыбаясь проговорил директор, после чего до Ильи начало доходить. Мужчина хочет использовать и Антона и Арсения. Натравить их друг на друга. Блять, но только разгребать всю грязь, что они вдвоём наворотят будет конечно же Макаров. — Арсений тебя убьёт если узнает, что ты его используешь, — заявляет надзиратель. — Не узнает, — уверено произнёс директор, после чего Макар вышел из его кабинета и направился в сторону изолятора, где сидит Антон. Он открывает дверь и видит худое тело лежащее на кровати и мирно посапывающее в подушку. — Шастун! — резко закричал Илья, на что Шаст подорвался с кровати, чуть ли не упав на пол. — На выход. — Почему? — сонно растирая глаза спросил светловолосый ничего не понимая. — Распоряжение директора, — сказал надзиратель, после чего Антон встал и быстро вышел из изолятора, направляясь в свою камеру. Когда он зашёл туда, Дима и Рустам сразу же прыгнули на него с объятиями. Рус особенно крепко обнял и даже поцеловал в щёчку, после чего Шастун приятно удивился. — На обнимались? За мной, — грубовато проговорил Макаров и вышел из камеры. Все недоумённо посмотрели на Шаста, а тот и сам ничего не понимая, последовал за ним. Надзиратель дошёл до камеры Арсения и зашёл туда. Светловолосый ещё больше запутался в своих мыслях, но так же зашёл за Макаром. — Попов, даю тебе новую обязанность, теперь ты будешь присматривать за Антоном, — заявил Илья и голубые одновременно с зелёными глаза посмотрели на него, ахуевая. — Чего? — нахмурено спросил Арсений, вставая с кровати. В камере он был один, поэтому лишних ушей рядом нет. — Предотвращение самоубийства. Нужен тот, кто будет следить за ним 24/7. Поэтому ты будешь есть с ним, жить с ним и спать в одной камере, — заявил Илья. — С хуяли?! Может мне ему ещё жопу подтирать?! — Илья с самого начала знал, что такая реакция у Арса будет. Поэтому подошёл к нему и кое-что прошептал на ухо, что конечно же не услышал Антон. После того, как надзиратель перестал говорить, брюнет поменялся в лице и сначала пару секунд просто смотрел, а потом хитро улыбнулся. — Ну с этого надо было начинать, — проговорил Попов и подойдя к всё ещё ахуевающему Шасту, обнял его за талию, прижимая к себе. — Не волнуйся, начальник. Даже в туалет будет со мной ходить, — произнёс мужчина. — Оба за мной, — ничего не отвечая на слова голубоглазого сказал Илья и двое последовали за ним. Они дошли до комнаты, где выдают предметы гигиены, простыни и наволочки, а зачем отправилась в отдельную камеру, в которой никого и ничего не было. Шастун вообще ничего не понимает. Почему он должен жить с Арсом? И что произошло? Почему его считают самоубийцей? — Попов, твоя задача сопровождать его в столовой, в душе, во дворе и всех остальных местах, где он бывает, — Арсений лишь кивнул в знак согласия и когда Антон это увидел, то у него встал вопрос: «Почему он так быстро на это согласился, и что ему сказал Макаров?» Однако ответ на этот вопрос он не получит ни от кого. — Когда я вернусь в свою камеру? — решил уточнить светловолосый поворачиваясь к надзирателю. — Зависит от тебя. Если не будешь заниматься хуйнёй и резать себя, то вернёшься в свою камеру через пару недель, — сухо проговорил Макар, а после вышел, оставляя их одних. Сразу после его ухода последовал смех Арсения, на что Шастун посмотрел на него, как на дебила. — Прощай моя лёгкая жизнь, — улыбаясь заявил Арсений, а после оба дошли до нижних кроватей по разные стороны. Антон решил быстро заправить кровать и спокойно отдыхать. Ну, или пытаться понять в какой момент его жизнь пошла по пизде. — Ох, Антоша, мы остались с тобой наедине, — поведя бровями начал говорить Арс, укладываясь на кровати на против парня, и смотря на него. — Вот увидишь, сегодня ночью будет очень холодно и ты окажешься в моей кровати, — произнёс брюнет, проводя рукой по животу, медленно спускаясь вниз. — Я отдам тебе всё тепло которое у меня есть, — специально положив руку на свой член, заявил Попов. — Ебать весело! — фальшиво улыбнувшись проговорил Антон, стоя раком на своей кровати, расправлял простынь, а когда повернулся пятой точкой к мужчине, чтоб поправить около стены, то услышал мурчание. Парень повернулся и увидел взгляд Попова, который был обращён именно на его самую интересную часть. — Ты пялился на мою задницу? — недовольно спросил Шастун. — Конечно, — садясь на кровати даже не стал отрицать голубоглазый. — Теперь ты должен меня обнять, потому что я твоя нянька, а ты находишься на грани суицида. Ну давай же, — расставив руки в стороны для объятий, проговорил Арсений. — Мечтай! — злобно проговорил Шаст, показал фак Арсу и лёг на кровать, отворачиваясь к стене. Он и правда не знает, когда упустил момент начала пиздеца. Но тереть уже поздно об этом говорить…                         * * * Антон сидел на скамейке во дворе. Он спокойно смотрел на заключённых, что активно играют в баскетбол. Шастун думает. Думает обо всём, что произошло за последние дни. О том, что теперь его жизнь в тюрьме связана с Арсением, потому что парня считают самоубийцей. Но это не то, что его волнует. На самом деле, это его совсем не волнует. Мама… Она его волнует!… — Эй, — прозвучал знакомый голос рядом с Шастом, вырывая того из раздумий. — Ты в порядке? — спросил Рустам, садясь вместе с ним на скамейку. — Да, — без эмоционально ответил светловолосый смотря в одну точку. — Ты уверен? — не веря его словам проговорил Саидахмедов. — Нет! Нет я не уверен! Рус, она умерла! Это я виноват в её смерти! Это я должен был умереть, а не она! — истерил парень, со всей силы сжимая волосы на голове. — Её больше нет!… — кричит, повернувшись на своего друга. — Тихо, тихо, Тош, я понимаю как тебе сложно, но знай, что я всегда с тобой. Всё будет хорошо. Твоей вины здесь нету, это лишь глупая и нелепая случайность, — Антон посмотрел на парня красными от слёз глазами и обняв за шею, снова заревел тому в плечо. — Я рядом, — тихо прошептал, постукивая ладонью по спине. Но через минуту, Антона накатила новая истерика, на которую Рустам аккуратно отодвигается корпусом от Антона, давая понять, чтобы он выпустил его из цепких объятий. Шастун же смотрит непонимающим взглядом, на то, что Рус нежно прикоснулся к скуле Антона и начал немного приближаться, Антон ответил тем же. Вот в миллиметре от губ, чувствуя чужое дыхание, у Антона на талии появляется рука, которая немного приподвигает ближе тельце. Парни соприкасаются в нежном и неуверенном поцелуе… В этот момент вся гетеро карьера Антона рушиться, но тому всё равно, об этом он подумает позже, точно не сейчас, Шастун, кажется, действительно влюбился. И плевать, что они недавно познакомились. Но где-то на подкорках у Антона остался вопрос: «А правильно ли он всё делает, не будет ли жалеть потом?» У каждого вязкое, приятное ощущение в животе. Антон чуть привстаёт, и не разрывая поцелуй, садиться на колени к Рустаму, кладёт руки тому на плечи, расслабляясь. Парень же, переместил обе руки на бёдра Антона. Через несколько секунд, Рустам встаёт, придерживая Шастуна, подходит к стене, прижимая парня к ней. Антон же понимает, что сейчас что-то будет, но он не готов. Он боится. — Только давай дальше поцелуев не заходить? Я не.. — разрывая соприкосновение губ, пытается объяснить Антон. — Как скажешь, солнце, — Рус перебивает, уже понимая, что дальше будет. Он не обижается. А на что? На то, что его возлюбленный боится? Какой дебил будет из-за этого закатывать истерики? Рустам всё понимает, даже не расстраивается. А зачем? Ему и это голову кружит. Но их поцелую мешает громкий голос Арсения. Далеко, но всё же. Если увидит, то уж точно всем разболтает, они оба этого не очень желали. Парень нежно поглаживает скулы Рустама с двух сторон длинными, тонкими пальцами. Антон уже встал на ноги, но поцелуй не разрывал. За него это сделал кое-кто другой. И нет, не его уже бывший друг. Когда Шастун открывает глаза, наблюдает картину, как Арсений толкает в плечо Рустама. Шаст сразу подбегает, вставая посередине. — Сука, если ты его тронешь, я из тебя все кишки вытащу и скормлю тебе же! — Арсений смотрит на парня не читаемым взглядом. — Ты мой! Я выкупил тебя у Аркаши! И поэтому ты лишь моя собственность! — будто рычит Попов, тыча указательным пальцем в грудь Антона и через считаные пару секунд просто уходит, естественно он наврал о том, что выкупил его у Аркаши, ну то есть он договорился о том, чтоб тот не использовал Антона в своём заработке. Шастун не придаёт этому значения. Он думает, что Арсений наврал, что сказал неправду. Надеется, что сказал не правду. — Что это сейчас было? — решил спросить Рустам у Шаста. — Понятия не имею, — пожал плечами светловолосый. — Он сказал, что выкупил тебя у Аркаши? Что это значит? Аркаша же продаёт шл… — и в этот момент брови Саидахмедова поднялись до неба, он посмотрел на парня ахуевающим взглядом. — Так, стоп! Это не то о чём ты подумал! — тут же начал объяснятся Антон, понимая, что Рус может о нём подумать. — Я просто задолжал Аркаше денег, после чего он хотел, что б я их отработал его самым любимым способом, но я ни с кем не спал! Клянусь! — быстро начал тараторить Шастун. — Ладно, ладно, успокойся. Я понял, — проговорил Рустам. Интересно, он и правда понял всю ситуацию или же решил просто не смущать Антона? — Отлично, — облегчённо выдохнул Шастун. — Ты кстати не знаешь, почему его заставили за мной следить 24/7? — вдруг спросил Шаст и Рустам в который раз за сегодня ахуел от жизни. — Он за тобой следит?! — проговорил Саидахмедов с такой интонацией, будто так и должно быть, только следит не тот человек. — Ну да, — сузил глаза светловолосый не понимая такой реакции от Руса. — Ты что-то знаешь? — уточнил он. — Эм… да… — неуверенно заявил Рустам, а после заметил заинтересованный взгляд напротив. — Можно сказать, что это я сделал так, что он теперь за тобой следит… — невинно улыбаясь произнёс Саидахмедов. — Чего? — ничего не понял Антон, нахмурившись. — Когда меня выпустили из изолятора, я попросил директора тебя тоже выпустить, потому что тебе было плохо. Он выпустил тебя и предлогом, что за тобой будет следить кто-то из заключённых. Я думал что это буду я или Дима, но видимо он поставил Арса, — объяснил всё Рус и теперь Антон ахуел. — Что ты сделал?! — Шастун чуть ли не крикнул на него, когда услышал. — Ну я ж не знал, что директор его выберет, — пытается оправдаться Рустам. — Да причём тут это! Зачем ты вообще к нему пошёл?! Я тебя просил?! Теперь все думают, что я долбаный самоубийца! Ты хоть понимаешь какую хуйню ты сделал?! — начал уже реально кричать Шаст. — Бля, прости. Я еблан. Не кричи пожалуйста, — сдался Рус успокаивая Антона. Он подошёл к нему и обнял, прижимая к себе. Светловолосый конечно мог бы его оттолкнуть и много чего ещё сказать, но не захотел. А зачем? Зачем ругаться с ним? Он же хотел как лучше. Антон просто обнял его в ответ и уткнулся носом ему в плечо. Нет, он не собирается с ним ругаться! Сегодня точно с него хватит! И так много дерьма в жизни!                         * * * Арсений идёт в свою, теперь уже старую камеру, чтобы поговорить с Серёжей. Однако, когда он заходит в камеру, то не обнаруживает там друга. Наверно снова к своему Димке убежал. Но зато здесь есть другая очень интересная картина. Эд сидит на корточках и что-то активно ищет у себя в кровати, под матрасом. — Что ты делаешь? — поинтересовался Арс, подходя к нему. — Ничего, — ответил Выграновский, вставая на ноги и повернувшись к нему, а потом выставил руку перед его лицом, показывая небольшой пакетик с чем-то. — Мет, — хмыкнув, заявил Эд, а после подошёл к столику около стены в камере. — Ты же никому не скажешь? — спросил Выграновский, наперёд зная ответ. Брюнет подошёл к нему и опёрся на стену, наблюдая, как мужчина перед ним высыпает содержимое пакетика, а именно какие-то белые маленькие кристаллы, раздавливая их в порошок карточкой, которая не понятно откуда у него взялась. — Будешь? — проговорил Эдуард, делая две небольшие белые дорожки. — Я не принимаю наркотики. Мне не нравится терять контроль, — заявил Попов, смотря на эти дорожки. Эд достал из кармана пятитысячную купюру, начал осторожно скручивать в трубочку. — Да ты такой кабан, — Арсений зыркает в сторону Эда злым взглядом. — Да я в хорошем смысле! И от одного раза ничего не будет, попробуй! Ты всё будешь осознавать, контроль не потеряешь. Просто кайф получишь, — пытался уговорить Эдуард. Попов же смотрит на Эда, потом на вторую дорожку, снова на Выграновского и всё таки тянется в карман, проделывая те же действия, что и Эдуард. — В-о-о-т, так бы сразу, молодец, — скруджи дожидается Попова, вместе с ним прислоняет, немного вставляя в одну ноздрю трубочку состоящую из ценного кусочка материала. Они синхронно наклоняются к столу и зажимают вторую половинку носа, что осталась свободной, оба резко вдыхают порошок. И садятся на одну кровать. — Через десять минут подействует, — сообщает Эд. — У тебя со сном вообще как? — Ну когда как, иногла бессоница бывает. А что? — не понял такого вопроса Арс, вытирая нос от оставшегося на нём порошка. — Так как ты в первый раз употребляешь как я понимаю, у тебя будет лишь сонливость, —Арсений кивает. — И эффект будет держаться около суток, — мужчина смотрит на парня удивлённым и нахмуреным взглядом. — Ну а что ты хотел? Я выйду на секунду, — выходит из камеры Выграновский, оставляя Попова один на один с самим собой. «Ну и нахуя я принял эту поеботину? Выграновский, если то, что ты сказал не правда, я тебе голову скручу!» Арс размышлял обо всём, как чувствует, что его начинает накрывать, а по ощущениям прошло всего-то минут семь. Арсений чувствует возбуждение, активность, учащение сердцебиения, пульса. У мужчины расширяются зрачки. И как раз этот момент заходит скруджи. — О-о-о-о, вижу тебя уже накрыло? — остро ухмыляется парень. Арсений же подходит к Эду, резко хватает его за руки, притягивая к себе, впивается в сжатые губы. Эдуард смело и настойчиво отвечает на поцелуй с явным интересом. Мужчина ведёт тело в сторону кровати, резко толкает на неё Выграновского, что тот бьётся головой о стенку, а потом больно трёт место рукой. Арсений на это не обращает внимание. Он хочет забыться. Забить колом и сексом свои чувства. Надеется, что это поможет. Попов грубо целует парня, углубляя и захватывая руки скруджи, поднимает над его головой. Но мужчину накрывает волной воспоминаний, сначала как он целовал Антона, а позже, как к этим же прекрасным, нежно-розовым губам, прикасается Рустам. Арсений сверепеет ещё больше. Он злиться. Начинает грубо срывать одежду со скруджи, кусает до металлического привкуса губу. Под мужчиной стонет и выгибается от накатывающего возбуждения парень. Арсений не оставляет засосы, для него этот процесс интимнее секса, для него это значит, что он помечает свою собственность. К Эду этого чувства, «отметить, чтоб никто не трогал» нету. В камеру кто-то заходит Арсений не обращает внимания, продолжая раздевать почти уже беззащитного парня. — Ты чё, мразь, совсем в край ахуел?! — ругается Макаров. Подходит к Арсению и оттягивает его от Эда. — Слышь, руки убрал от меня?! — Арсений не потерипит, чтоб его таскали, как котёнка. — Рот закрой! Ещё раз его тронешь, и я твою бошку в унитазе помою! — Илья кидает в Эда ту одежду, что успел снять Арсений, тот в свою очередь на ходу быстро её надевает и Макаров утаскивает его куда-то. А Арсений стоит в ахуе, ничего не понимая. Вот, разгорячённый брюнет стоит посередине комнаты с румянцем на щеках и жёстким стояком. Попов ничего лучше не придумывает, как пойти в камеру. К Антону. Он думает, что там никого не будет, думает, что он там развлекается с Рустамом. Со зла мужчина, ещё в зонеч уже бывшей камеры, разбивает в кровь кулаки об стену. Он потерял контроль над собой. Хотя ему обещали, что этого не произойдёт. Блять. Ебаный Эд. Парень в прямом смысле наебал голубоглазого. Он готов рвать и метать молнии в любого. Пока идёт к себе в новую камеру, никто по пути не встречается. Ну и слава Богу. Зайдя в камеру, быстро кидает взгляд на койку Антона и идёт к себе, через три секунды останавливается и смотрит в пол: «Стоп. Что?» Арсений поворачивается буквально на пятках к месту своего недо-приятеля. И видит в полумраке от света в коридоре тёмный силуэт. Осторожно, будто на носочках подходит к нему, садясь на корточки и смотрит в спину. Сам же Антон всё никак не мог уснуть, ворочался, переворачивался, местоположение подушки менял, ничего не помогало. Более менее устроившись, стал засыпать. И уже в полу дрёме, тот услышал, что возле его комнаты кто-то ходит. Антон решил не обращать внимания и дальше спать, так как понятно было, что это скорей всего Арс, ведь когда заходил Шаст, его в камере не было. Но что-то не даёт ему это сделать. Ну не может и всё. Открывает глаза и смотрит вверх пару минут не думая ни о чём. Парень решает перевернуться на бок, так как ему уже надоело лежать на спине, да и тело всё затекло. Переворачивая сначала таз, а позже и всё тело, подкладывает руку к себе под голову и снова пытается уснуть. Но не удаётся. Снова ему что-то не даёт это сделать. Парень открывает глаза и подпрыгивает на кровати. Рядом с его койкой на корточках сидел мужчина и оскалом улыбался. — Доброе утро, принцесса, — дьявольски улыбаясь, проговорил брюнет. — Какого хуя ты возле моей кровати пятки протираешь?! — Антон с недовольной миной смотрит на мужчину. Попов смотрит на него, хватает парня за локоть и куда-то тащит, заставляя вставь с кровати в том, в чём спал, а это между прочим борцовка и боксеры, на этом всё. — Эй, ты ахуел? Куда ты меня ведёшь? — с опаской спрашивает Шастун. — Тихо, недоумок. И не брыкайся, — Антон уже хотел сказать что-нибудь едкое, но тут его запихивают в туалет и прижимают к ближней стенке, нависая. — Может ты мне объяснишь, что происходит, что ты делаешь и почему у тебя такое странное поведение?! — переходит на крик светловолосый. — Новенький, что у вас в Рустамом?! — Арсений решил поднять эту тему, на что получил взгляд удивлённых глаз. — Тебя это не должно волновать, зачем тебе вообще эта информация?! — Антон с непониманием смотрел на Арсения. — Будет меня волновать! У вас было что-либо дальше поцелуев?! Либо ты сейчас мне отвечаешь, что у вас с ним, либо уже в живых отсюда не выйдешь! — кричит Арсений. —Ну встречаемся мы, и что?! — выкрикнул Шаст, а только потом подумал. Они и правда встречаются? Сколько дней они знакомы? Не слишком быстро ли всё произошло? — Заходили дальше поцелуев?!- Арсений хватает парня за шею, тем самым вырывая из раздумий. — Господи, нет же! Нет! Не было! Отпусти! — срывается на крик, о котором через пару секунд жалеет. Арсений отпускает шею Антона и резко бьёт кулаком возле головы парня, до конца сдирая кожу, что тот от испуга поставил блок, а Арсений на это странно ухмыльнулся. — Что, боишься меня? — оскал этого мужчины пугал. Арс нависает над Антоном, который вжался в стенку. Тот не понимал что делать, так как голова просто напросто не работала. Он вообще спал! Попов ставит две руки по сторонам Шастуна и, приближаясь к шее, шепчет. —Мне нравится когда меня боятся. Это возбуждает. А с Рустамом ты завтра же расстанешься, — на последнем звуке, Арсений прикусывает и оттягивает кожу с шеи. — Ар...Арсений, не надо, пожалуйста! — Шастун пытается уйти от него, оттолкнуть, но тот лишь ещё грубее встрепенул его и начал ставить фиолетовые засосы. — Арсений! Отпусти меня! Помогите! — Попов разозлившись на такое поведение, бьёт парнишку в солнечное сплетение, что тот пытается согнуться, но Арсений не даёт, он грубо целует парня, сразу углубляя и положив руку на шею, сжимает. Антон же под ним мычит, толкает мужчину в грудь и пытается выбраться. Попов крепко хватает руки парня и поднимает их над его же головой, вдавливая в стену. — Зачем ты пытаешься выбраться? Ты же понимаешь, что не получится, я намного сильнее тебя, — второй рукой приподнимает борцовку до груди, почти невесомо водит кончиками пальцев по всему телу. — Ты сам так говорил! Что: «какая разница сильнее или слабее. Ты должен постоять за себя, иначе будешь ходить в сучках.» — цитирует Антон слова Попова. И опять пытается оттолкнуть его. Арсений же на это хватает парня за волосы, сжимая руку. — Мои же слова используешь против меня? Со мной это не работает, малыш. От меня ты уже никак не убежишь. А ходить в сучках не позволю, — почти рычит последнее предложение мужчина, снова грубо целует парня. Арсений жёсткий, грубый. Антона конечно не спасло, если бы он был нежен, но может было и поприятнее. Мужчина прокусывает губу Шастуна, за то, что тот снова пытался его ударить. Тут парень смирился. Он уже понял, что выбраться ему будет ни реально и невозможно чисто физически. Он просто не сможет этого сделать. От этих мыслей у Шастуна слёзы текут ручьём. Антон уже очень сильно настрадался, ему просто хочется умереть от этого всего, за что он? Как себя должен был вести Шастун, чтобы над ним не издевались? Пока парень витал в своих вопросах, не получая ответов, его вырвали с раздумий действия Арсения. Тот, надавил с такой силой на плечи Антона, что парень упал на колени со всей высоты роста, он уже понял, что останутся ни хилые синяки. У Шастуна до сих пор слёзы шли рекой, что взбесило Арсения, и тот дал такую пощёчину парню, что если бы Антон не поставил руки перед собой, то его голова встретилась с бетоном. — Хватит реветь, тряпка! Заебал! — Попов схватив за волосы, поставил Антона в прежнее положение. Через несколько секунд, у носа Шастуна появляется внушительных размеров вставший член. У Антона расширяются глаза и в упор смотрит на него. Он не верит. Точнее не хочет верить. Антон не хочет с Арсением. Шастун любит Рустама. По крайней мере он думает, что любит. Если не оттолкнул, когда тот целовал, значит понравилось. И Рус точно не будет таким грубым, как Попов. Парень смотрит в глаза мужчине и понимает, что тот не контролирует себя, что он действует по своим инстинктам. У Арсения расширен зрачок на всю радужку. Арс под наркотой и они скорее всего и движут им. Вот это уже намного страшнее. — Ну?! Ты даже это делать не умеешь?! — Антон снова плачет. Он пытается ударить по ногам, пытается встать, но всё тщетно, этими действиями он наоборот только злит Арсения, что тот одной рукой с силой сжимает волосы Антона, а второй давит на скулы, из-за чего открывается рот и впихивает орган по самые яйца. Шастуна тошнит, он пытается отодвинуть голову, но в ответ получает сильную боль на затылке, из-за сжатой ладони. Текут слюни, что на шее смешиваются, становясь одним целым со слезами. Сверху же, Арсений опёрся рукой о стену и гортанно стонет. Антон же не понимает, почему он? За что? Попов ускоряется, долбясь в рот Шасту, у которого остались лишь высохшие, солёные дорожки из под слёз, а Попову наплевать, ему сейчас хорошо, ему приятно, не только от наркотиков, но и от сближения с этим мальчишкой. Он не понимает, какие действия совершает. Мысленно брюнет осознаёт, что творит какую-то хуйню, что ему следует остановиться, но тело контролировать не может. Мужчина вытаскивает орган, поднимая светловолосого на ноги. Парень думает, что всё наконец-то, закончилось. Но как же он ошибался. В последнее время Антона подводят свои догадки. Арсений левой рукой сжимает горло, а правой ягодицу Антона, параллельно перехватывает челюсть Шастуна и высунув язык, тянучи и медленно слизал слёзы с его лица. А по окончанию, чересчур резко, поворачивает Антона лицом к стене, что тот бьётся о стенку головой. — Арсений, Господи, пожалуйста! Отпусти меня! Я сделаю всё, что ты захочешь! — пытался хоть как-то уйти от этого парень. — Ты и так сделаешь всё, что я скажу, малыш, — Попов разрывает ткань между ягодицами с громким треском. —Арсений, пожа.. —Молчи блять! — без предупреждения и растяжки, во всю длину входит в узкую, горячую дырочку. Антон кричит, в ту же секунду Попов закрывает рот ладонью и бьёт по спине, что Антон пригибается, невольно приподнимая таз. На это Арсений лишь стонет, откидывая голову назад в эйфории, и через несколько секунд, хватаясь за ягодицу, начинает рвать Антона изнутри, быстро наращивая скорость. — Мой! Только мой и ничей больше! — шепчет Арс на ухо парню, опаляя горячим дыханием. По ноге течёт что-то тёплое, адская боль внутри, Антон понимает, что это никак не сперма, а кровь, что дотекла уже до пятки. Рука Попова, которую он перенёс на рот Шастуна, затыкая, уже полностью мокрая из-за слёз. По комнате разлетаются блаженные хрипящие стоны, мычания, и шлепки. Попов вдалбливается в Антона с такой силой, что каждый раз он вжимается в стену с болевым мычанием. Мужчина прижимается так сильно, как только может к телу паренька и кусает за шею, чуть ниже волос, оставляя след, что позже будет в виде синяка, идёт ниже, оставляя алые засосы по периметру всей шеи и пару на спине. Спустя около десяти минут, Арсений кончает в Шастуна со стоном, сжимая до синяков талию, по инерции делает ещё пару толчков и выходит из тела парня, переставая поддерживать его, чтобы не упал. Антон медленно спускается по стене и тихо лежит, сжавшись. На что услышал лишь тихий смешок. — Если с Саидохмедовым не расстанешься, это будет повторяться каждый день, — говорит мужчина и направляется к себе в комнату. Антону до этого казалось, что он на самом дне, но вот и снизу постучали. Он лежит на холодном полу, наверное заболеет уже. Но для него сейчас это не столь важно, есть моменты и поважнее. Антон винит себя… Антон ненавидит себя… Антон хочет умереть… Антон хочет кричать от боли не только физической, но и моральной… Антон думает, что изменил Рустаму… Антон думает, мол он сам виноват, что его изнасиловали… Антон думает, что не заслуживает ничего в этой жизни… У парня начинается истерика, кто нибудь зайдёт — ахуеет. На полу лежит хрупкое тельце с рваным нижнем бельём и кровью на ногах, а душа хозяина разбита на осколки. Антона сломали, это была последняя капля, после которой прежнего, улыбчивого Антона скорее всего уже не будет никогда. Шастуну противно от самого себя, он хочет пойти в душ, смыть с себя это всё, а не может. Парню хватает сил лишь чуть ли не доползти до своей камеры, благо она была рядом, и лечь на кровать без сил, но уснуть у него не получается, слёзы так и катятся рекой, будто бесконечно. Антон чувствует следы после рук, будто это всё заново проходит. Парень чувствует грубые толчки, чувствует руки, губы, укусы, кровь, боль, слова, хриплые стоны и расширенные на всю радужку зрачки... А главное, чувствует присутствие насильника рядом...