Раствориться в нём

Который раз Цзянь-Цзянь пытается убрать эти мысли из головы, и который раз это бесполезно. "Чжамао, ты - самое красивое, что я когда-либо видел, самое приятное, и одновременно самое отвратительное, что я чувствовал. Никакая моя радость, грусть, злость, не сравнится с моими чувствами к тебе." Цзянь очень навязчив, прилипчив, эмоционален, он олицетворяет смех, любовь, легкомыслие, и дурашливость. Он и остался таким, он громкий, яркий, он смеётся, но смех его стал сухим, он вроде бы и не выдавленный, но уже не такой искренний. Цзянь И все так же резко размахивает руками, рассказывая что-то смешное, все так же сгибается от смеха, но это не он, это не тот Цзянь. Из глаз его исчезла искра, а из голоса звон. "Никто не заметит подмены", и правда, никто, кроме Чженси. Может показаться, Цзянь все так же смотрит на Чжаня, это не так. Он широко улыбается, прищуривает глаза, его грудь поднимается от смеха, но его взгляд пустой, будто он притворяется, отшучивается, а на деле ему ужасно страшно, он растерян и расстроен. – Твоя очередь провожать меня до дома, СиСи! - "прозвенел" Цзянь. Улыбался, шёл чуть попрыгивая, было похоже на то, что это он, но нет. Тревога отражалась даже в его шутках, теплых словах, прикосновениях, в его взгляде, который на самом деле значил "помоги мне". Чжань резко останавливается, поворачивается к другу, и начинает – Цзянь, - он медленно поднимает руку и кладет на теплую щеку, - покажи мне, что ты прячешь. Цзянь смотрит на него испуганно, словно загнан в угол, но тут же он улыбается, из его нежных губ вырывается смешок. Хочет опять перевести все в шутку. Испуг ушел с лица, но его можно прочитать в глазах, его можно почувствовать. Чжамао поднимает и вторую руку, ложится ей на шею друга. – Цзянь-Цзянь, - уверенно говорит Чжэнси. Цзянь И дрожит, он удивлен, он получает то, в чем нуждается. Услышав любимую форму имени, почувствовав теплые прикосновения, он будто тает, расслабляется. Через пару секунд И оказывается заключённым в самые приятные объятия, которые он только мог получить. Почувствовав бархатистое дыхание Чжа, он перестает дрожать, не хочет прятаться, хочет расплыться по Чжаню, раствориться в нём. Цзянь вцепился в него мертвой хваткой, будто хочет переломать ему кости, но ему просто хочется более сильного слияния, ему нужно физическое доказательство того, что он не одинок. Это всегда было в Цзяне, он всегда смотрел на друга так, будто никого больше не существует, будто он хочет отдать ему всего себя, потому что так и было. Весь Цзянь полностью был рядом, он будто кричал: "посмотри!". Чжань смотрел, но не видел, не вглядывался, даже не пытался вдохнуть, потрогать. Чжамао только сейчас увидел, и это все тяжело свалилось на него, теперь он вспоминает все слова и прикосновения друга, но воспринимает их уже по-другому. Он озадачен, "это" стоит рядом с ним, то, что он никогда не замечал, а теперь должен принять и понять. Принять пока трудно, но теперь он понимает, что нужно Цзяню. Цзянь-Цзянь снова дрожит, дёргается, он всхлипывает, отстраняется от любимого, показывая свое заплаканное лицо, дергающиеся губы, покрасневшие глаза. Он плачет навзрыд, пытается отдышаться, видно, что хочет что-то сказать. Чжань вытирает его быстро бегущие по лицу слёзы, и готовится слушать. – Чжань СиСи.. — протягивает Цзянь, всхлипывая, — я так люблю тебя — он делает паузы между словами. Не надеясь на взаимность, И уже начинает жалеть о том, что позволил себе сделать и сказать. Цзянь И находит в себе силы снова посмотреть в лицо Мао. Он одновременно и ждёт "я тебя тоже", и понимает, что не услышит этого. Он смотрит на друга, на его как всегда спокойный вид, на расслабленное лицо. Вместо ответа слышен лишь шелест листьев от небольшого ветра. Он выдыхает, думает: "на что я надеялся", и снова прижимается к обожаемому. – Я тебя тоже, Цзянь-Цзянь – говорит он тихо и сдержанно. Резкий вздох, его будто испугали, глаза широко раскрылись, слёзы снова подступили в глазам. Наконец-то милый Цзянь чувствует насыщение, приятную теплоту, расплывающуюся по груди, наконец-то милый Цзянь может дышать спокойно.