Противоположности притягиваются

      Прихватив с собой бутылку вина из припасов, Тав поспешила скрыться с глаз своих спутников, направившись к балкону ближайшего заброшенного дома, откуда, как на ладони, был виден притихший причал. Она предпочла бы обойтись без передышек, не находя в этом достойного отдыха, но они только вызволили герцога Рейвенгарда из темницы и чудом успели избежать участи быть похороненными на морском дне. После таких насыщенных приключений вполне имело смысл немного прийти в себя и подлатать раны. К тому же, вероятно, своим поступком они окончательно разорвали всяческие отношения с нынешним эрцгерцогом Горташем, что переводило того из статуса нейтральной стороны во врага. А это требовало корректив в их планах, поскольку теперь перед встречей со Старшим мозгом требовалось забрать у ее бывшего товарища Нетерийский камень и каким-то образом деактивировать его Стальных стражей. Эта груда металлолома определенно будет лишней, когда им придется столкнуться с их финальным врагом.       Стоило признать, что ее порыв вступить в следующую битву вполне мог быть отголосками Темного соблазна, от которого, по идее, с собственным воскрешением и отречением от Баала, она должна была избавиться. Впрочем, даже без голосов в голове и назойливого дворецкого, жажда крови не полностью покинула ее, что наводило на мысли о том, что некоторая жестокость просто была ей свойственна. Теперь она больше контролировала себя, хотя, судя по нескольким диалогам с Горташем, не то чтобы раньше она вырезала кого хотела.       Невесело усмехнувшись, Тав сделала пару глотков вина, обжигая горло и облокачиваясь о перила, наблюдая за бликами луны на морской глади. Скрип двери заставил ее немного напрячься, но она сдержала порыв потянуться к клинкам, с которыми не расставалась. Все равно это был один из ее спутников. — Ты довольно быстро скрылась с празднования, виновником которого являешься. Я даже не успел тебя поблагодарить, — Тав отметила краем глаза, как к ней приблизился Уилл, отзеркаливая ее позу, таким же образом облокачиваясь на перила. — К спасению твоего отца приложила руку не только я, а помирились вы из-за того, что поговорили и, наконец, услышали друг друга, — флегматично отозвалась Тав, отхлебнув из бутылки еще немного. Алкоголь нисколько не помогал избавиться от покалывания в кончиках пальцев и желания куда-нибудь потратить избыточную энергию. Вероятно, та осталась из-за того, что в тюрьме она толком не смогла ни с кем сразиться, поскольку куда важнее было освободить заключенных, а время было совсем не на их стороне, чтобы спокойно обезглавить парочку врагов, вместо того, чтобы слепо сломя голову нестись вперед, судорожно перебирая рычаги от запертых камер. — Ты нашла его. После разрыва контракта с Мизорой я был уверен, что совершил ошибку, поставив себя выше его жизни, но тебе удалось вывести его живым. Спасибо. — Если прекратить винить себя во всех человеческих грехах, мир не рухнет, Уилл, — усмехнувшись и, наконец, повернув голову, ответила Тав. — Немного эгоизма не будет лишним даже для рыцаря в сияющих доспехах, поверь мне. — Мой эгоизм привел меня к контракту с дьяволицей, что не такой уж и рыцарский поступок, — невесело улыбнувшись в ответ, покачал головой Рейвенгард. — А я была Избранной Баала, приняла участие в нескольких кровавых ритуалах в его честь и приложила руку ко всему, что происходит сейчас во Вратах Балдура, и это не мешает половине города считать меня героем. И это при том, что определенная толика жестокости во мне все еще осталась, просто оказалось, что насилие в сторону плохих ребят не только не порицается, но еще и приветствуется. Забавно устроен мир, не правда ли? Мои руки все еще по локоть в крови, но я больше не чудовище, которое мечтают повесить на площади, вместо этого мое имя мелькает в песнях бардов и мне присуждают все больше благородных качеств, совсем мне не свойственных, — хмыкнув, Тав прошлась пальцами по влажному горлышку бутылки, растирая между пальцев багровые пряные капли. — Что бы ты не делал, твой образ в чужих глазах, в основном, никак от тебя не зависит. Так что ты мог бы перестать переживать и жить спокойно, в конце концов, ты помирился с отцом, почти отделался от бестии и вскоре избавишься от незваного гостя в своих мозгах. Самое время отпустить прошлое, — легонько стукнув своей бутылкой о чужую, выдала Тав и щедро глотнула из горла, после чего положила подбородок на скрещенные на перилах руки. — С ума сойти, еще немного, и я стану приверженцем тихой жизни, — невесело коротко рассмеявшись, закончила свой монолог она, отмечая не прекращающийся легкий зуд в пальцах, который не укрылся и от чужого взгляда. — Это вряд ли, — задержав взгляд на чужих ладонях, сказал Рейвенгард, но все же улыбнулся кончиками губ и отпил из собственной бутылки под своеобразный тост. — Мирная жизнь не так плоха, как тебе кажется, к тому же, ее всегда можно разбавить маскарадами и городскими праздниками. Однажды я даже побил рекорд по количеству танцев за один вечер во Вратах Балдура, и, можешь мне поверить, когда все взгляды устремлены на тебя, а в ушах звенит непрекращающаяся музыка, разбавленная всеобщим гомоном и смехом, речь о скуке совсем не идет. Иной раз на украшенных к праздникам улицах в воздухе витает такая сильная энергия, что эмоциональное напряжение больше, чем в любых властных интригах, а после нескольких часов па тело ломит так, словно ты без устали тренировался днем и ночью на самых горячих полях сражений. — Если тебе так по душе атмосфера праздника, удивительно, что ты решил присоединиться ко мне, — усмехнулась Тав, отмечая мелькнувшие мечтательные ноты в чужом голосе. — Благодаря Орин о своем прошлом мне известно только из чужих воспоминаний и бесед, но, думаю, там не было намеков на танцы и роскошные знатные встречи. — На самом деле, при желании, их атмосферу не так сложно повторить, как кажется, — отставив бутылку на перила, Уилл немного отошел, вытянув руку в приглашающем жесте, отчего Тав на миг распахнула глаза шире, после чего отставила свое вино таким же образом, как и мужчина, повернувшись к нему и теперь упираясь бедрами в перила. Она с несвойственной ей неловкостью скрестила руки на груди, задумчиво всматриваясь в протянутую ладонь. — Тебе стоит иметь в виду, что, скорее всего, даже если бы я не потеряла память, я была бы совершенно бездарным танцором, — Тав проследила за простым па в исполнении Рейвенгарда, после чего тот повторил жест с протянутой ладонью и уже открыто улыбнулся. — В танце все зависит от партнера. Позволь мне повести тебя, и просто расслабься, все равно у нас не будет зрителей, хотя я был бы не против их наличия. Роскошный балл, десятки восхищенных взглядов следят за каждым нашим движением, пока мы кружимся, полностью отдавшись на волю музыке. Разве это не великолепное зрелище? — А ты романтик, — несколько расслабившись от довольно нелепой картины, Тав все же взялась за чужую ладонь, ощущая жар, исходящий от кожи. Она приблизилась и позволила Уиллу полностью перехватить инициативу, повторяя движения за ним, насколько она могла себе позволить. — Прислушайся к отголоскам музыки, которую мы слышим, и просто отпусти себя, позволь себе окунуться в очарование этого мгновения и отдайся на волю собственным инстинктам, — легкое опьянение в совокупности с близостью мужчины вызывали отнюдь не желание пуститься впляс, кружась и в такт приглушенной музыке виляя бедрами, поэтому после очередного совместного па Тав прижалась к Рейвенгарду ближе, мазнув губами по его щеке и останавливаясь у кончика губ, опаляя их отчасти сбитым дыханием. — Если я отдамся на волю инстинктам, это будет единственный известный мне танец, весьма далекий от какого-либо очарования и невинного веселья, — тихо отметила она, теснее прижимаясь к телу Уилла и гипнотизируя того темнеющим взглядом, пока ее руки обвили его шею. — Позволишь? — на вопрос силы воли хватило, но ожидать ответа было нестерпимо: не то чтобы она когда-либо отличалась этим качеством. И если в свои худшие приступы кровавой жажды не бросалась бездумно рубить головы с плеч, как Орин, то определенно благодаря своевременному уходу куда-нибудь в безлюдное место, где можно было бы без устали измываться над деревом или камнем какого-нибудь давно покинутого дома. Тав тянется к чужим губам, но мажет собственными по мужской щеке и отстраняется, ловя смущенную улыбку.       Конечно, куда ей до благородного рыцарства и их церемоний? Видимо, в ней рассмотрели налет образа дамы в беде и решили помочь не утонуть в пучине самобичевания, а она со всем своим испорченным сознанием приняла простое желание поднять настроение за неумелый флирт. Зуд в пальцах усиливается, а по спине бегут непрошеные мурашки, но Тав коротко выдыхает и разрывает импровизированные объятия. Делает неумелый реверанс, которому совсем не добавляет изящности выпитое вино. — О таком друге только мечтать. Спасибо за поддержку, — ненужную и непрошеную, но Тав сдерживает злой порыв, потому что ее спутник не виноват в ее развязном прошлом и пьяных порывах, а значит срываться не самый лучший вариант. — Кажется, леди пора откланяться и отправиться в объятия постели, — неудобной и жесткой в нынешних то условиях, но к этому она как раз привычна. К тому же, этой ночью она все равно ее не увидит. Тав скрывается за дверью, напрочь забыв про недопитую бутылку вина, а после до самого утра пропадает из лагеря, виртуозно скользя в темных закоулках города, чтобы не попасться на глаза Стальным стражам: не хотелось по глупости поджарить себе бок от их магии, равно как и повеселить бывшего товарища в его темнице.       Вернулась она к рассвету, когда можно было так же незаметно юркнуть в свой угол, пока спутники отсыпались после веселой пьянки.

* * *

      Отказаться от могущества оказалось даже проще, чем Тав думала. Просто беглая мысль о том, что быть самым-самым не такая уж привлекательная участь: пара лет, если очень постараться растянуть все действо, жарких сражений и завоеваний, а потом — ничего. Никакой опасности, адреналина в крови от близости собственной смерти и накрывающего шторма эмоций от выходящих за пределы разумного ситуаций. Если убрать весь ворох благородных качеств, которые приписывают героям из легенд и сказок, то она — один из ярких представителей сей касты. Которые лезут в самые недра бездны, желая утолить собственный голод, заглушить рвущуюся скуку, и по случайности спасают какую-нибудь важную персону или осажденный город. И вот пара баллад в твою честь, настолько далеких от истины, как учения Селунэ и Шар. А может, она просто стала мягче: последние несколько недель на ее моральный компас пытались оказывать сильное влияние Уилл и Гейл на пару, даже удивительно, что с такими светлыми убеждениями первый лучше всего сошелся с вампиром. Впрочем, может Рейвенгарда тянуло на запущенные случаи.       Невесело усмехнувшись, Тав скинула пропитанную потом и кровью рубашку на землю, вслед отправились и штаны, после чего, не давая себе времени на раздумья, она шагнула в прохладную воду реки, которую они нашли рядом с наспех разбитым лагерем. Сразу возвращаться в город, изрядно натерпевшийся во время битвы, не хотелось — просто не было сил, — а терпеть себя в таком виде до завтра было неприятно. Кожу укололо сотней иголок, но Тав дала себе время привыкнуть, прежде чем прекратить задерживать дыхание. Обжигающий взгляд в спину она ощутила почти инстинктивно, поэтому повернулась практически мгновенно, замечая Рейвенгарда и его тактично отведенные в сторону глаза. — Все в порядке, я не голая, — устало хмыкнув, Тав покачала головой и отвернулась, на пару мгновений погружаясь с головой, а после стирая с лица прилипшую пыль и грязь и выжимая короткие волосы. — Если хочешь присоединиться, я не против, места здесь достаточно, чтобы никто из нас даже при большом желании не смог распустить руки, — не удержалась от небольшого укола Тав, хотя смысла в том было мало. — Тебя оскорбили мои действия? — уточнил Уилл, а Тав замерла, угрюмо смотря в мутную воду. Разбираться в себе не хотелось, но принимать чужое неоправданное раскаяние было бы намного хуже, так что она на пробу плеснула себе водой в лицо, выдерживая короткую паузу перед ответом и давая себе время все же подумать над аккуратностью трактовки. — Очень высокопарно вышло, — начала Тав, но обжегшая губы ухмылка быстро погасла, потому что язвить сейчас было бы неуместно. Она выдохнула и повернулась к Рейвенгарду, делая пару шагов навстречу к берегу, отчего из воды показались покрывшиеся мурашками от ветерка плечи и, совсем немного, обтянутая простым бельем грудь. — Разве я похожа на благородную леди? — разведя руки в сторону, уточнила Тав, на мгновение сверкнув бледными полосками мелких шрамов на предплечьях. — Мне неизвестны правила, по которым в приличных кругах начинают отношения, сколько времени нужно гипнотизировать друг друга взглядом из разных концов лагеря перед тем, как прикосновения станут допустимы. Какие церемонии нужно пройти перед первым поцелуем и сколько дней выдержать до более смелых действий, — непроизвольно дрогнув от сильного порыва ветра, который прекратился так же внезапно, как и начался, Тав поежилась и продолжила смывать с себя тяжесть последних дней, но уже активнее, чтобы выбраться из воды до того, как ее тело успеет окоченеть. — А ты бы хотела начать отношения? — под слоем пыли с трудом, но все же прослеживался неровный румянец, который хорошо подтверждала неловкая улыбка. — Для того, кто любит всеобщее внимание и прикованные к себе взгляды, тебя оказалось легко смутить, — отметила Тав, задерживая взгляд на чужой неловкости, после чего куда более уверенно направилась к берегу, пока не оказалась на расстоянии вытянутой руки от мужчины. — Я бы хотела отношений с Клинком Фронтира. Путешествовать по всему Фаэруну, пусть и в поисках очередных подвигов, звучит достаточно романтично, чтобы это удовлетворяло тебя, и вполне любопытно, чтобы это могло понравиться мне. Но я не из тех, кто сможет остепениться, осесть в городе и безмятежно прожить свою жизнь, коротая вечера на знатных приемах, — влажная кожа в мгновение ока покрылась мурашками, но Тав даже не потянулась к своей одежде. Это грозило неприятными последствиями, но она надеялась на то, что ее организм достаточно сильный, чтобы после нескольких недель столкновений с самыми разнообразными опасностями не свалиться в обычной горячке. — Это не ультиматум, просто констатация фактов. Вы итак с Гейлом изрядно поломали мое мировоззрение, но некоторые аспекты попросту незыблемы, так что перед тем, как давать мне надежду, определись с собственным выбором.       Мазнув холодными пальцами по шрамам на чужой коже, Тав хлопнула пару раз по плечу своего спутника, после чего наспех накинула рубашку и со штанами в руках направилась к лагерю. Стоило сразу подумать о сменной одежде, но она была настолько погружена в свои мысли, что даже не задумалась об этом. Хотя не одна она была настолько утомлена: некоторые из ее товарищей вовсе уснули, стоило им расстелить лежаки, так что свидетелей ее рассеянности было не так уж и много.       Возможно, ей стоило остаться и дождаться какого-нибудь ответа, но решение о дальнейшей жизни не могло быть принято за пару минут, а понимание чувств у них было разное. Она была далека от романтики, ей были важны тактильные ощущения: жар чужого тела, объятия, сбитое дыхание на коже и украденные поцелуями выдохи с губ. Но для Уилла имели вес слова, он ценил беседы, совместное молчание, романтику, и был способен сдержать себя от страстных порывов во избежание несерьезных интрижек.

* * *

      Они задержались во Вратах Балдура, пока герцог Рейвенгард восстанавливал свою власть, к тому же им всем следовало определиться с тем, куда они пойдут. После совместно пережитых приключений, было бы неуместно молча исчезнуть, так что Тав была не против задержаться на совместное празднование, к тому же, после последнего разговора с Уиллом у них не очень получалось еще раз поговорить, поскольку он был занят с отцом, а она проводила время с Лаэзель. Той нечем было себя занять до празднования, так что они неплохо сошлись в спаррингах, развлекаясь подсчетом побед, но пока стабильно выходила ничья. Как раз с завершения одной из таких схваток ее перехватил Рейвенгард, когда Тав планировала принять ванну, раз им выделили комфортабельные покои, где в распоряжении имелась горячая вода вместо рек или озер. Облокотившись о стену, Тав заинтересованно уставилась на сверток, который мужчина держал в руках. — Это тебе. К празднику, — почему-то смущенно отметил Уилл, протягивая свою ношу, которую Тав ловко перехватила и распечатала, отмечая приятную и тяжелую ткань. — Думаю, даже без вмешательства в мою память, мне не удалось бы отыскать хотя бы один свой образ в платье, — спарринг раззадорил Тав, так что к живому румянцу от нагрузок прибавился озорной блеск в глазах и легкое настроение, благодаря которому никаких тяжелых мыслей в голову не лезло. — Спасибо, наверное. — Я хочу помочь Карлах в Аверно, — на лице Тав на миг промелькнуло удивление, после чего она запоздало кивнула. — Значит, Клинок Фронтира вновь идет на помощь страждущим? — Полагаю, теперь Клинок Аверно, — улыбнувшись кончиком губ, возразил Уилл, чем вызвал тихий смех со стороны своей собеседницы. — Это не то же самое, что путешествие по Фаэруну, но это определенно самое неспокойное место, которое только можно вообразить. Так что, может быть, присоединишься к нам? — предложение Рейвенгарда заставило его спутницу резко замолчать, медленно осознавая, в чью пользу он сделал выбор. Откровенно говоря, она была уверена, что после примирения с отцом, он захотел бы остаться рядом с вновь обретенной семьей, а за его заслуги вполне можно было закрыть глаза на изменившийся облик и ошибки прошлого. — Ты прав, в Аверно будет горячо и совсем не скучно, — выдержав недолгую паузу, отметила Тав, обняв мужчину и приблизившись к его лицу. — А еще там наверняка будет достаточно сложно уединиться, так что, может быть, мы могли бы воспользоваться шансом и провести время вместе? Думаю, если мы присоединимся к празднику позже, никто нас не упрекнет, — с лукавым огнем в глазах предложила Тав, но на этот раз сдержала порыв нетерпеливо накрыть чужие губы. Уилл с ее ответом, кажется, расцвел, самостоятельно сокращая оставшееся между ними расстояние и накрыл ее губы в трепетном поцелуе, аккуратно приобнимая спутницу за талию. Вопреки ожиданиям Рейвенгарда, Тав не пыталась перехватить инициативу. Вместо активных действий или проявления страсти, она пальцами одной руки аккуратно прошлась по задней стороне шеи, вплоть до начала роста волос. Когда легкие обожгло от недостатка кислорода, Тав отстранилась, мазнув губами по чужим шрамам. — Проводишь даму в ее покои? — с игривой улыбкой уточнила Тав, позволяя мужчине заглушить ее тихий смех чередой коротких поцелуев.       До покоев они добрались довольно быстро, где Тав бросила подаренное платье на ближайшую скамью за ненадобностью в ближайшее время, после чего жадно прошлась взглядом по телу мужчины. Внутри загнанной птицей билось предвкушение, буквально требуя дать волю самым низменным желаниям, но перед глазами предстала картина их прошлого взаимодействия, из-за чего Тав впервые в жизни замялась. — Возможно, нам следует определить, какие черты я могу пересекать, а какие... — ее приглушенная речь оборвалась, когда Уилл мягко притянул ее к себе, плавно подводя их обоих к постели и падая на нее спиной, позволяя Тав устроиться на нем. Каждое его прикосновение было преисполнено нежностью, он не торопил события, не подталкивал ее к каким-либо действиям. Лишь скользнул горячими ладонями под рубашку и с присущей ему лаской стал выводить только ему известные узоры на ее коже, вызывая приятные мурашки. Тав старалась следовать чужому темпу, переплетаясь языками без каких-либо признаков борьбы за ведущую роль, пока ее ладони осторожно скользнули к массивным рогам, ощущая их ребристый рельеф и буквально всем телом чувствуя чужую непроизвольную дрожь. Видимо, рога были довольно чувствительной частью тела Рейвенгарда, к чему тому только предстояло в полной мере привыкнуть. И что открывало простор для безобидных поддразниваний со стороны Тав.       Вместо того, чтобы наспех скинуть мешавшую одежду, они томились в объятиях друг друга, лишь подогревая обоюдный интерес и повышая градус возбуждения, не давая тому полноценный выход. Из-за этого с каждым мгновением тела становились чувствительнее, находя стимуляцию даже в трении с одеждой, что срывало все больше тяжелых выдохов с губ в те редкие моменты, когда они не были заняты поцелуями. Уилл подтянул Тав чуть выше и приподнялся, оставив цепочку поцелуев на открытой шее, чтобы после этого обхватить губами набухший сосок сквозь рубашку и тонкое белье, которые одновременно и приглушали ощущения от горячих губ, и увеличивали от шероховатой ткани. За неимением большого разнообразия в ласках по отношению к ее партнеру в нынешней позе, Тав оставалось лишь лихорадочно мазать губами по завиткам рогов и гладить ладонями напряженные плечи, удерживая себя от желания вонзить в них ногти. Подобные прелюдии оказались куда коварнее любой грубости, гоняя вместо крови по венам разгоряченную магму и отправляя по телу электрические импульсы от каждого последующего прикосновения.       Когда на пол бесформенной тряпкой легла ее рубашка, Тав была практически счастлива, а стоило грубым, привыкшим к оружию, пальцам скользнуть под пояс штанов, вырисовывая круги внизу живота, как Тав не сдержала всхлипа. Она зажмурилась до белого шума перед глазами, задерживая дыхание, чтобы не сорваться в мольбы или не толкнуться бедрами навстречу желаемому. Воспитывать терпение в такой интимной обстановке было жестоко, но это того стоило. Поэтому, когда пальцы скользнули ниже, она уже была горячей и влажной, готовой к практически любым манипуляциям. Аккуратные поглаживания клитора и скольжение между складок действовали на перевозбужденное тело сродни крепкому алкоголю, отчего Тав повело и она качнулась, удерживая себя только вовремя выставленными руками по обе стороны от головы Рейвенгарда. Она тяжело дышала, судорожно кусая губы и дрожа всем телом от захлестнувшего желания сильнее прижаться бедрами к дразнящим ее пальцам, с чем стало практически нереально бороться, когда пара пальцев на пробу скользнули внутрь буквально на фалангу. За несвойственную ей выдержку Уилл ободряюще погладил ее ладонью другой руки по бедру, погрузив пальцы глубже, не прекращая стимулировать чувствительный клитор. Не удивительно, что спустя какое-то время такой изощренной пытки чрезмерно чувствительное тело все же не выдержало, приводя к внезапной разрядке, задыхающийся стон от которой Тав заглушила, уткнувшись в мягкие губы ее партнера, окончательно навалившись на него.       Ей потребовалась короткая передышка, чтобы прийти в себя и понять, что даже сейчас они не дойдут до конца, хотя чужое, наверняка, уже болезненное возбуждение отлично ощущалось ее бедром. Не желая оставлять Уилла без ласк, она приподнялась, спускаясь ниже. Ей пришлось скользнуть пальцем по открывшимся в возможном протесте губам, сверкнуть затуманенным взглядом из-под полуопущенных ресниц и безмолвно попросить одной лишь улыбкой. В ушах отдавало набатом собственное сердцебиение, когда она избавилась от мешающей ей одежды, открывая себе вид на истекающий смазкой член. В ней было намного меньше терпения, чем в ее любовнике, но она постаралась быть аккуратнее, мягко сомкнув кольцом пальцы у самого основания, чтобы пару раз пройтись по всей длине, а после — прижаться губами к влажной головке, пока ее пальцы скользнули к чувствительной мошонке, помогая себе. Вопреки ожиданиям, пальцы Уилла впились не в ее волосы, а в простыни, сжимая те до скрипа, и отчего-то это заводило. Тав неспешно скользила языком по горячей, покрытой сетью вен, плоти, после чего плотнее сомкнула губы и скользнула ими ниже, принимая больше в жар рта. Тав была уверена, что Рейвенгард заслуживал в полной мере ощутить всю агонию, которую испытывает разгоряченное тело, когда его пытают нежностью. Это было мучительно сладко и заставляло плавиться под чужими губами и руками подобно воску под пламенем.       Когда мужчина напрягся, Тав не позволила ему отстранить ее, протестующе замычав и тем самым лишь приблизив того к разрядке, отчего в горло ударили вязкие капли. Отстранившись, она ощутила пряный и солоноватый привкус на языке, но заметив направленный на нее взгляд, развязно облизала губы, растягивая их в лукавой улыбке. — И кто из нас бестия, — смутившись, сипло уточнил Уилл, откидываясь на подушки и предпринимая попытки восстановить сбившееся дыхание. — Манипуляции Мизоры не делают из тебя бестию, ты остаешься рыцарем в сияющих доспехах, — легко рассмеявшись, возразила Тав, юркнув под горячий бок и обнимая разнеженного партнера, безмолвно соглашаясь отложить их первый раз на тот срок, который был необходим Уиллу. В конце концов, их совместное времяпрепровождение было похоже на компромисс.       К празднику они присоединились только под его конец, ловя на себе самые красноречивые взгляды их общих товарищей.