А раны на душе залечишь?

Так вот, с окончания школы прошло около двух лет. Ребята часто приходили друг к другу на ночёвки или собирались всей компанией у кого-нибудь дома, но чаще всех на ночь приходил Фелпс. Отец не оставлял выбора. Так что парню приходилось напрашиваться к другу. Как бы странно то ни было, но из компании самым близким для блондина стал Ларри, который казалось так яро ненавидел его в школе. «От ненависти до любви один шаг»? Сначала от подобной фразы Трэвису было смешно, но ровно до того момента пока он не осознал что вправду «шагнул» и как казалось явно не туда. Парень осознал это на одной из ночёвок которая была около полугода назад. Эта ночёвка не была из тех когда собираются все пятеро, смотрят фильмы, играют в игры, веселятся. Нет, даже близко нет. Эта была из тех когда Фелпс заикаясь от слез, весь побитый звонил Джонсону спрашивая разрешения переночевать. Второй никогда не отказывал, всегда наоборот старался помочь блондину. В ту ночь шел ливень, осенний, промозглый, неприятный, а Кеннет вытолкнул сына из дома в не самом теплом свитере, шортах и спасибо, что дал хотя бы кроссовки надеть. «Мученик» бежал спотыкаясь, попутно набирая другу да бы предупредить о том что вновь у него заночует. Уже возле апартаментов юношу встретил шатен, обматерившись впустил в квартиру после чего недовольно полез искать вещи которые могли бы подойти, а главное согреть приятеля. Прошло около нескольких минут, кареглазый наконец-таки нашел толстовку и спортивные штаны которые подошли бы Трэвису вручил ему их, потом отправил парня в ванную. Там он сможет искупаться в теплой воде смыть с себя дождевую воду, местами грязь, а после наденет чистые, сухие вещи. Фелпс зайдя в ванную снял грязную, неприятно влажную одежду после влез в ванну и включил горячую воду. Она обжигала проходясь по свежим ссадинам, синякам, ушибам приятной для блондина болью. В то время пока гость принимал душ, хозяин дома, а по совместительству очень заботливый друг готовил теплый чай с бутербродами да бы накормить юношу, пришедшего немного внезапно. Светловолосый вышел из ванной, теперь ему было легче, даже несмотря на то что все тело изнывало от синяков с ссадинами. Услышав что «мученик жизни» вышел из ванны, Джонсон тут же позвал того на кухню. Войдя в комнату парень сказал тихое, немного жалобное: —Спасибо. —Всегда пожалуйста. — со слабой ухмылкой говорит обладатель карих глаз ставя на стол чашки чая. — спрошу чисто из интереса, к чему на этот раз приебался твой папаша? Складки на обуви? На вопрос Фелпс сначала промолчал, а сев за стол выдал: —Неважно, ты ведь знаешь что он найдет любой повод. Даже самый тупой и незначительный сделает проблемой вселенского масштаба в которой виноват конечно же его «любимый» сын. — в голосе помимо усталости слышались нотки злости. —Понял-принял, не кипятись так. — отвечает Ларри своему побитому товарищу. Вглядевшись в многочисленные раны у Трэвиса, художник вздохнул, после перекуса он снова будет «латать» друга. Ребята поели, а после направились в комнату. Точнее в комнату пошел гость, а хозяин квартиры сперва направился за аптечкой. Зайдя в свою комнату художник посмотрел на блондина сидящего на кровати, тот заприметив в руках приятеля аптечку вздохнул. Он отнюдь не любил обрабатывать ссадины, а так же мазать гематомы. Мазь всегда казалась ледяной когда попадала на синяки, а перекись неприятно щипала. —Нравится, не нравится — терпи, мой красавец. — шутя произносит Джонсон доставая из аптечки нужные предметы. В ответ Фелпс недовольно фыркнул закатывая глаза. Его друг часто так шутил, это несомненно нравилось парню, но в то же время жутко раздражало. Длинноволосый взял мазь, присел на корточки и подвернул штаны да бы свободно помазать, обработать, может даже заклеить пластырями побои приятеля. Светловолосый сощурился предвкушая неприятное ощущение.Шатен выдавил немного мази на чужую ногу, после аккуратными движениями начал размазывать стараясь едва ли прикасаться к чужой коже. Трэвис тяжело выдохнул, но довольно быстро смирился с участью. Вновь стало неприятно когда от мазанья гематом друг перешёл к обработке, а после заклейки кровавых увечий. Конечно их было не много, однако перекись до жути неприятно щипала свежие раны. Закончив с покалеченными ногами художник поднялся. — Что ж, теперь зная твоего отца. — вздохнул Джонсон — Раздевайся, милый. — тот ехидно улыбнулся. «Пациент» же в свою очередь от данной «шутки» впал в ступор. —Ларри, скажи честно, ты еблан? — возмутился он на своего дружка. —Возможно, но толстовку ты снять всё-таки должен. — как ни в чем не бывало ответил юморист. Что ж, как бы блондину это все не нравилось, выбора у него нет. Парень недовольно взялся за края толстовки, на секунду задумался, но все же снял. После снятия одежды взгляду открылось худое тело местами покрытое гематомами, а на руках и ребрах красовались кровавые раны. —Пиздец. — выронил обладатель карих глаз увидев изувеченное тело — Твой папаша ебанат каких поискать надо. — заключил «врач». Трэвис немного стыдился всего этого, несмотря на то что происходит это не впервой. Глянув на уже казалось слишком «близкого» друга юноша лег на кровать да бы Джонсон обработал ему спину. «Мученик» держал в руках подушку. Он положил на нее подбородок в ожидании, когда же чужая рука с ментоловой мазью коснется спины и холод пробежится по всему телу. Ларри действовал осторожно, он сам понимал что холодные касания никому не нравятся. Длинноволосый прикоснулся к спине от чего Фелпс вздрогнул, не столько от неожиданности, сколько от мороза пробежавшего по коже. Нанеся мазь на многочисленные гематомы на спине, металлист решает сделать что-то на подобии массажа да бы помочь приятелю согреться ибо руки шатена чаще всего были теплые, если не горячие. Блондин постепенно привык, но когда после казалось окончания процедуры вновь почувствовал на своей спине чужие руки был удивлен. Теплые еле заметные прикосновения к спине будто током проходились по телу парня, ему это чертовски нравилось, но пугало только то, что подобное он чувствует от касаний лучшего друга. Хотя, впрочем, касания художника были настолько приятные, что юноша все же отдал предпочтение приятным ощущениям, нежели своим мыслям. Прошло приблизительно двадцать минут. Темноволосый все же сказал гостю встать, к тому же на его ребрах все ещё красовалось несколько синяков и кровавых ран которые были все ещё не обработаны. Трэвис послушно сел, но приятное расслабление все ещё растекалось по телу. Теперь уже Джонсон закончил все быстро, Фелпс уже не дёргался от прохладных прикосновений, а спокойно сидел как прирученный кот. Ещё десять минут и блондин уже сидел полностью обработанный в толстовке, а его товарищ натягивал на свою привычную футболку кофту что б сбежать на улицу покурить, он довел все до того что без сигареты перед сном не заснёт. На часах 3:15 ночи, обоим не мешало бы поспать. Пока хозяин квартиры был на перекуре, гость осознавал что испытывает к нему не просто дружескую привязанность, а ебучую влюбленность. Ведь та ночёвка была не из первых, касания Ларри всегда завораживали или даже немного возбуждали юношу, к тому же друг был единственным кто, заботился о светловолосом. А о какой-либо заботе или ласке парень забыл со смерти матери, так что было очевидно что рано или поздно наш «мученик» влюбится. Вот, очередная такая ночёвка. Сегодня Трэвис пришел ещё часов в шесть так что уже давно обработанный он сидел в гостях у возлюбленного, сегодня хотел наконец-то признаться. Когда? Он точно не знал, как только наберётся смелости сказать то, что терзало так долго. Шатен сидел за мольбертом с серьезным видом вырисовывая какой-то мрачный пейзаж, а обладатель темных как смоль глаз сидел неподалеку пил чай разглядывая объект воздыхания. Хотелось крепко обнять друга чтоб вновь почувствовать все то тепло, но мешать Джонсону когда он рисует действие не из лучших. Оставалось сидеть периодически слушать рассказы кареглазого отвечая на них. Сидели они так около двух часов, ну сидел хозяин квартиры, гость же маялся поблизости. —Закончил! — выдохнул художник вставая со стула попутно разгибая затёкшую спину. —Вау, Джонсон, как всегда, шикарно! — восхищённо сказал блондин увидев роботу приятеля. Картины, которые рисовал темноволосый всегда вызывали восхищение парня, сам он даже гребаный домик не сможет нормально нарисовать, что уж говорить про картины наподобие тех что рисовал его товарищ. —Аплодисментов не надо. — улыбнувшись металлист деланно кланяется на что Фелпс начинает смеяться, а Ларри подхватывает и смехом уже заливаются оба. После парни общались на разные темы, но в какой-то момент карие глаза глянули на часы. 2:10 ночи, ребятам было бы неплохо уже закругляться. —Трэв, чёт время уже позднее, спать наверно пойдем? — спрашивает длинноволосый, если его друг хочет ещё пообщаться он не против, но поспать тоже не помешает. Трэвис с небольшим непониманием глянул на собеседника, после перевел взгляд на часы. —А, ну раз так, то наверно да, пойдем спать. — вздохнул блондин, а внутри начал нервничать что так и не сказал то, что собирался. —Лады, я на перекур и спать. — поднимаясь с кровати говорит Джонсон, друг кивает в ответ. Художник накидывает теплую кофту, сует в карман сигареты уходя из подвала на улицу. Светловолосый остаётся наедине со своими мыслями, а что самое главное чувствами. Он должен, нет, обязан сказать это. Не важно к чему это приведет, нужно признаться. У юноши было около десяти-пятнадцати минут пока его друг выкурит привычные две сигареты. Мученик встал с кровати глубоко вдохнул и выдохнул, на это ему нужно было много смелости. Постояв около трёх минут, принимая решение Фелпс все же собрал все свои чувства в кулак, после решительно направился на улицу. Увидев вышедшего приятеля Ларри недовольно на него глянул. —Блять, Фелпс, замёрзнешь же, спасибо хоть обулся. — возмутился металлист на парня который был тем ещё мерзляком, а тут выперся в одной толстовке. Джонсон притягивает друга к себе приобнимая, тем самым накидывая на него часть своей кофты. От этих действий Трэвис немного краснеет, но на улице вправду для него было холодно, был сильный ветер ненароком проникающий под довольно тонкую толстовку. Светловолосый вздыхает немного неуверенно начиная: —Ларри. — темные глаза нервно забегали. — знаешь мы давно дружим, ты много раз меня спасал, я уже почти живу у тебя дома. И вот наверно не логично сказать это, знаешь, я никогда не испытывал чувств к девушкам и отец убил бы меня узнай об этом. Т.так вот дело в том что, похоже я влюблен в тебя, Джонсон. Ты чертовски хорошо ко мне относишься. — последние слова он сказал не со злостью, он просто никогда не ощущал такой заботы о себе от других людей. Повисло неловкое молчание. Блондин старается смотреть куда угодно, лишь бы не на кареглазого, он боится его реакции. Но тот тем не менее даже руку с плеча друга не убирает, молча продолжает курить сигарету, которая почти дотлела. Сделав последнюю затяжку художник откидывает окурок в банку стоящую неподалеку. —Трэв, мне кажется твои чувства взаимны. В школе я конечно тебя ненавидел, но узнав тебя с другой стороны ты оказался не таким уж мудаком. — Ларри достает вторую сигарету, после зажигает ее. —Я тоже люблю тебя. Трэвис обнял, похоже уже не просто друга, а Джонсон немного взъерошил светлые волосы погладив юношу по голове. После окончания перекура когда ребята зашли в комнату блондин немного неуверенно посмотрел на парня. Мысленно взвесив все за и против юноша решил, что металлист не будет сопротивляться его действию. Фелпс резко становится напротив шатена, заглядывает в до безумия красивые карие глаза. Раз, два, три светловолосый робко касается губ художника. Секундное удивление, а после парень отвечает взаимностью целуя в ответ.