***
Римус шел по улице, морщась от редких порывов сильного ветра, мелких противных брызг назревающего дождя, и мечтал о горячей ванне. А еще о быстром ужине и просмотре нетфликса до самого утра. Уснуть все равно не получится – сегодня Хэллоуин, и соседи скорее всего уже собрали друзей и включили музыку. Римус свернул в проулок. В этом районе снимали квартиры в основном такие же как он сам студенты, опасаться было некого, так что он бодро зашагал по темноте к видимому впереди яркому свету фонарей. Ветер подул сильнее, пронизывая насквозь, запел в сточных трубах, понес вперед мелкий, шелестящий мусор. Пришлось поднять воротник парки, защищая шею от холода, как вдруг послышалось... Что-то странное. Остановившись, Римус обернулся, вглядываясь в темноту, но различая лишь очертания голых стен домов и стоящих в стороне мусорных баков. Звук повторился, раздаваясь словно отовсюду разом, отражаясь от стен, множась, разлетаясь эхом. Шорох и шепот. Римус нахмурился, ощущая тревогу. Это все ветер и чертов мусор за баками, волноваться не о чем. Но волнение было. Все еще слепо глядя в темноту, он сделал несколько нетвердых шагов спиной вперед, и снова замер. В темноте что-то двигалось. Ворочалось и извивалось, словно тени ожили, скользя друг по другу и издавая этот тихий, едва различимый, но ясный звук. Римус весь подобрался, хотя знал, что все это ему только кажется. Что угодно можно увидеть, если долго и напряженно вглядываться в темноту. Ему двадцать три, и он уже не ребенок, чтобы бояться собственного воображения. Римус решительно отвернулся и зашагал к дому. Дождь усиливался, и в его нарастающем шуме тонули волочащиеся по пятам шорохи. Это все глупость. И просто усталость. Но ноги сами ускорили шаг, и на свет из переулка получилось выскочить гораздо резвее, чем того хотелось. Желтые фонари ярко освещали крохотную мощеную площадь с парой износившихся квартирных домов. Здесь тревога мигом отступила, и Римус, не оглядываясь, спешно направился к своему дому. Оказавшись в теплом, тускло освещенном холле, он облегченно выдохнул, вытер влажное от дождя лицо и бодро зашагал вверх по лестнице. На втором этаже ему встретились громоздящиеся на ступенях праздничные тыквы. Вырезанные на них рожи освещались изнутри дрожащими огоньками догорающих свечей. Лампы над головой замерцали и Римус недовольно поджал губы – в этом старом доме давно было пора обновить проводку. Изношенное ковровое покрытие на лестнице скрадывало звук шагов. Римус неторопливо поднимался, ища ключи, но на втором этаже обнаружил, что тех в карманах нет. – Так, погодите, – пробормотал он себе под нос, принявшись шарить по остальным карманам. Парка, худи, джинсы, снова парка. Бумажник и разрядившийся телефон были на месте. Так же обнаружилась смятая пятифунтовая купюра, фантики от конфет и оторванная пуговица. Но не ключи. – Нет. Нет, не может быть! Усилившийся дождь заколотил по оконному стеклу. Вспыхнула молния. Римус стремительно понесся на свой этаж, все еще нервно ощупывая одежду и рыская взглядом по полу – может выронил ключи утром, и они все еще лежат где-то здесь? Он выскочил на площадку третьего этажа и завертелся, глядя по сторонам. Может, под цветочным горшком? Возле квартирной двери? Насколько ключи могут быть незаметны на фоне выцветшего ковра? – Что-то потерял? Римус подскочил и резко обернулся. На ступенях, ведущих на четвертый этаж, в полутьме, рассеиваемой светом из окна, виднелся огромный косматый силуэт. – Ключи, – сказал Римус, нервно облизав пересохшие губы. – Напряженный денек? – незнакомец лающе рассмеялся и наклонился вперед, подставляясь под свет желтой лампы. Его лицо оказалось молодым и приветливым, а светлые глаза весело блестели. Он откинул пятерней длинные черные волосы с лица и добавил: – Выглядишь ты бледно. Он снова двинулся, как-то резко и отрывисто, но с места не встал. Римус отступил и нервно глянул на соседскую дверь, пытаясь прикинуть – если закричать, там его услышат? Но незнакомец, кажется, расценил этот быстрый взгляд иначе. Не поднимая руки с колена, он указал кончиком пальца на соседскую дверь, украшенную бумажными летучими мышами, и сказал: – Я не из этой квартиры, – в окне за его спиной ярко блеснул свет молнии, сюрреалистично выхватывая массивный силуэт. Грянул гром. – Я был с другом этажом выше, но к нему пришла подружка, и меня выставили. Прости, если напугал тебя. – Ну, я просто не ожидал, что я тут не один. Я глупо выглядел? – Более чем, – парень улыбнулся шире, явив зубы. – И… долго Вы намерены тут сидеть? – Римус говорил осторожно, все еще чувствуя тревогу. – Не то, чтобы я выгонял Вас, просто хотел узнать. – Потому что ты сам, похоже, будешь вынужден проторчать здесь до утра? – незнакомцу явно было весело. Снова вспыхнула молния, ярко очерчивая ширину чужих, скрытых кожаной курткой плеч. – И прикидываешь, придется ли делить эту роскошную территорию с кем-то еще? – Может быть, – нехотя сознался Римус, краснея ушами от неловкости. – Ну, вынужден сообщить, что придется, – без обиняков сообщил незнакомец. – Друг сказал, что им нужно пару часов, но мне кажется, они там на всю ночь застряли. Метро уже закрыто, а такси в выходные в этой части Лондона стоит столько, что я уж лучше заночую прямо на этих ступеньках. И ты можешь составить мне компанию. Если только у тебя не живет кто-то поблизости, и ты не бросишь меня тут совсем одного. – Даже если бы был, вряд ли возможно выйти на улицу в такую грозу, – казалось, опасения растаяли сами собой и Римус, помедлив, шагнул вперед и протянул узкую длинную ладонь для рукопожатия. – Римус Люпин. – Очень приятно, – искренне сказал незнакомец. Он легко сжал чужую руку, и та потонула в огромной мозолистой лапище. От этого прикосновения Римуса словно током прошибло от макушки до самых пят. – А я Сириус Блэк. – Большой Черный Пес, – Римус неловко рассмеялся и снова отступил, обхватив себя руками. – Шаришь в астрологии, умный значит? – Сириус казался довольным. Он снова откинул волосы от лица с неожиданным небрежным изяществом и как фокусник достал из-за спины связку банок пива. Уже начатую. – Предлагаю выпить. Еды у тебя с собой, как вижу, нет. – Увы, – со вздохом ответил Римус, осознавая, что он, похоже, и правда проведет всю ночь на лестнице вместе с этим парнем. А утром сможет вызвать слесаря и попасть в свою квартиру. Горячая ванна, постель и очень поздний завтрак вселяли надежду на чудесное завершение долгой и неудобной ночи. Римус принял протянутую ему банку пива и открыл, чтобы в следующее мгновение столкнуть ее с банкой напротив. После чего оба новых знакомца приложились к спиртному и, кажется, неизбежно побратались. – И что у тебя за друг такой, что выставил тебя за дверь? – ворчливо спросил Римус, садясь несколькими ступенями ниже. – Ну, скорее знакомый, нежели друг, – протянул Сириус нехотя и потер крепкую шею, оттянул ворот черной рубашки, а потом и вовсе расстегнул пару верхних пуговиц. Взгляду открылась россыпь татуировок, и Римусу пришлось отвести взгляд, чтобы не пялиться. – Пригласил меня к себе, я не видел повода отказывать. Мы только собирались расслабиться, но заявилась его бывшая и все. – Расслабиться? То есть… – догадка оглушила. Сириус с веселым интересом уставился на собеседника, по-собачьи склонив голову на бок. Глаза его гипнотически блестели, впиваясь взглядом, хотя лицо выглядело приветливым и добрым. Эта разница сбивала с толку, снова рождая чувство беспокойства. – То есть что? – уточнил Сириус, понизив тон и все так же улыбаясь. – О чем ты подумал? – Ни о чем дурном, в любом случае, – нашелся Римус и торопливо приложился к пиву. – Ты где-то учишься? – Нет. Я работаю. Реставрирую мебель, – не без гордости ответил Сириус. – У меня маленькая мастерская на восточной окраине города. Привожу в порядок антикварные кресла, столовые гарнитуры. В этом городе полно такого, так что без работы не сижу. – Потрясающе, – честно сказал Люпин и взглянул на чужие крупные ладони по-новому. – Такое ремесло! – Я им тоже доволен, – хмыкнул Блэк. – А я собираюсь стать преподавателем английской литературы, – с удовольствием признался Римус и мягко заулыбался, откинув голову на перила. – Уже проходил практику, и знаешь, я был в восторге. Хочу скорее начать работать. – Будешь учителем? – Сириус оскалился. Свет на этаже замерцал, потускнел, заставив Римуса обернуться к лампе, но та снова засветила ярко и ровно. Проклятая проводка. – Звучит чертовски сексуально. – Брось, сексуальность и я понятия не очень-то совместимые, – искренне удивился Римус услышанному. – Скорее я буду тем тощим учителем в джемпере, при виде которого дети закатывают глаза. Да и к чему мне быть привлекательным при моей профессии? – Чтобы купаться во внимании старшеклассников? Сириус развалился на своей ступеньке, прислонившись к стене спиной и глядя на веселого Римуса сверху вниз. Массивная кожанка, тяжелые ботинки, растрепанные длинные волосы. Выглядел Сириус Блэк, надо признать, ошеломляюще. И говорил о сексуальности ботаника с такой легкостью, словно они обсуждали погоду. И именно это позволило не спорить со сказанным, не смущаться, а просто… Просто поговорить об этом. – Почему не старшеклассниц? – спросил Римус лукаво. – Действительно, почему? – Сириус вдруг наклонился, нависая чудовищем над хитрящим парнем. Длинные волосы упали на лицо, скрывая то от света, только серые глаза блестели ярко-ярко. От Сириуса шло тепло, пахло деревом. А еще пивом. Римус облизал губы и потупил взгляд. Неужели так очевидно? – Я иду в профессию, чтобы учить детей, а не флиртовать, – сказал он. – Ну, тогда ты можешь пофлиртовать со мной, – легко предложил Сириус, все так же нависая. Он был таким расслабленным, словно не говорил ничего провокационного. И его тело казалось в два раза больше тощего тела Римуса – может дело было в объемной кожанке, а может, потому что парень сидел выше и смотрел сверху вниз. Но Люпин почувствовал себя так, словно перед ним громадный зверь. Не страшный, но держащий в напряжении, вынуждающий быть осторожным и внимательным. В оконное стекло лупил дождь, наполняя все вокруг мерным шумом. Снова вспыхнула молния и под грохот грома осветила все углы лестничного пролета. Тьма словно брызнула во все стороны, и, спустя мгновение, собралась обратно – гуще, чем была. Заворочалась, и, кажется, зашепталась. Римус метнул короткий взгляд в темноту, но Сириус вдруг возник прямо перед ним, улыбаясь и заслоняя весь обзор на площадку собой. – У тебя уши красные, – сказал он. Люпин поджал губы и сделал еще глоток пива, после чего ответил: – Я не привык, что со мной заигрывают. – Но ты не против? Римус внимательно посмотрел в любопытствующие глаза. Оглядел скуластое лицо, шею, забитые татуировками ключицы, и осторожно протянул: – Я еще не решил... – и снова взглянул в темные углы площадки, но ничего пугающего не заметил. Наверное, ему и правда все показалось. – Может… Может, лучше расскажешь про свое дело? – Хорошо, – хмыкнул Блэк, и вдруг взял Римуса за руку. Парень вздрогнул, но руки не отнял, позволив развернуть ту ладонью вверх, и взволнованно смотрел на Сириуса, пока тот разглядывал его пальцы. Длинные и светлые, с коротко стриженными ногтями. – Нет мозолей, кожа мягкая, – заключил Сириус, улыбнувшись и погладив шершавыми пальцами белую кожу. – Сразу видно, что ничего тяжелее книг ты не поднимаешь. – Мне и не надо, – тихо ответил Римус, едва дыша. – Мои руки мозолистые, – продолжил Сириус и вдруг вложил свою ладонь в чужую, открыто показывая загрубевшую кожу. В мелких шрамах, сухую. Ногти подстрижены неаккуратно и испачканы в мебельном лаке. Римус разглядывал их, замерев. Это было странно. Сидеть с едва знакомым человеком, осматривая его ладонь, невольно поглаживая ее. Это казалось таким интимным, волнительным и совсем немного неловким. – Это и есть мое ремесло, – так же тихо продолжил Сириус, из-под темных ресниц наблюдая за лицом Римуса. – Оно превращает мои руки в инструмент. Обтачивает их, меняет под себя. Помогает переносить то, что у меня в голове, в реальность. Старые скрипучие стулья, пролежавшие сотню лет на чердаке, снова становятся крепкими, гладкими и ароматными. Люпин как завороженный погладил жесткие подушечки пальцев, скользнув по всей длине к ладони, касаясь глубоких линий. Кожа была обжигающе горячей. Сириус почти незаметно улыбнулся, склонился ближе и заговорил еще тише, еще вкрадчивее. – Обеденные столы обретают второе дыхание, избавляясь от потертостей и сколов. Снова блестят и выглядят так привлекательно, что мне жаль отдавать их хозяевам. Я обиваю антикварные кресла новой тканью, обшиваю софы. И в каждый предмет мебели вкладываю частичку себя, чтобы они оживали, дышали и становились незаменимыми. – Ты и правда любишь то, что делаешь, – прошептал Римус, подняв взгляд и вдруг оказавшись нос к носу с Сириусом. – А зачем заниматься тем, что не приносит удовольствие? – спросил Блэк и снова взял ладонь Римуса в свою, забравшись пальцами под манжеты парки и худи, мягко поднимая рукава выше, обнажая больше кожи. – Я хочу продлить жизнь старому, обновляя его. Как и ты стремишься передать давние знания новым умам. Мы оба это любим. – Думаешь, мы похожи? – почти неслышно спросил Римус, его взгляд опустился к губам Сириуса. – Мне бы хотелось так думать, – выдохнул тот в ответ. И поцеловал Римуса. Тот судорожно вдохнул носом и нетерпеливо ответил, закидывая руки на крепкую шею, поднимаясь навстречу, вставая на колени. Его обхватили за талию и подняли выше одним сильным, слитным движением, усаживая рядом с собой, а потом и откидывая спиной на ступени. Сириус надвинулся сверху, целуя крепко и умело. Дождь яростно бил в окно. Гром ударил с такой силой, что задребезжали стекла. Римус вскрикнул от испуга, но отстраниться ему не дали. Сириус снова прижался к губам, целуя глубоко и властно. Римус замычал в поцелуй, чувствуя вспыхнувший жар внизу живота. Парка мешалась, и он без раздумий высвободился из нее, путаясь в рукавах, заваливаясь на бок. Но не отрываясь ни на мгновение. Гром ударил снова, всего через мгновение после молнии. Свет замигал и погас, погружая этаж в темноту. Густая чернота обступила со всех сторон, навалилась как живая. Дождь барабанил изо всех сил, и бледный желтый свет фонарей почти не доставал до окон. На тело Римуса волнами накатывала дрожь – то ли от растущего возбуждения, то ли от беспокойства. Сириус сместился ниже, влажно целуя линию челюсти, шею. Оттянул ворот худи вниз, чтобы вылизать ключицы. – Ох, черт! – всхлипнул Римус, широко распахнув глаза, когда Сириус с силой прижался к его коже, явно намереваясь оставить след. Уши закладывало от шума грозы. Молнии вспыхивали одна за одной, болезненно ярко освещая лестницу, выхватывая громадного Сириуса, целующего и кусающего длинную шею парня. Блэк казался больше, чем был до того. Массивный, пугающий, жадный. Зубы сжимали кожу, тянули, прихватывали горло. Большие ладони гладили бока, забираясь под одежду. Но эти поцелуи… Римусу казалось, что он пьян. Но не с одной же банки пива! Все тело пылало, послушно следуя за чужими крепкими ладонями. В голове шумело, перед глазами все плыло. Он сам раздвинул колени, позволяя парню устроиться между ними, вжаться пахом в пах, вырывая из горла стоны и вздохи. Не останавливаясь, Сириус толкнулся бедрами вперед, потираясь о Римуса, заставляя того скользить по ступеням вверх-вниз. Обнял крепче, снова целуя в губы и двигая, двигая бедрами без остановки. Прижимаясь волной и снова отстраняясь раз за разом. Все сильней и быстрей. Так, словно прямо сейчас они занимались сексом. Лицо Римуса опалило стыдом и удовольствием от этой мысли, и он крепко обнял ногами Сириуса, вжимая того в себя, зарылся пальцами в длинные, прекрасные волосы. – Мне остановиться? – прошептал Сириус в самые губы, все так же двигаясь, не сбиваясь с ритма. – Если ты хочешь прекратить, только скажи… Римус всхлипнул, вцепившись в плечи парня и испуганно взглянув ему в лицо. Они раскачивались вместе, шумно дыша и ощущая общее острое удовольствие. Тело плавилось, в ушах шумела кровь. Лица Сириуса не было видно, но его глаза… Они блестели в темноте, как драгоценности, парализуя взглядом. Словно дикое животное смотрело на Римуса, готовясь наброситься и поглотить его. Он едва дышал, двигаясь навстречу и не понимая, как Сириус вообще мог разговаривать! Зажмурился, громко всхлипнул, и снова открыл глаза. Ударила молния с оглушительным грохотом, вновь осветив лицо над ним. Внимательное, напряженное, с приоткрытым влажным ртом. И всего на мгновение, на краткую долю секунды показалось в нем что-то жуткое, пугающее до дрожи. Словно сам дьявол навис над Римусом. – Мне остановиться? – повторил Сириус, и тон его был неожиданно мягким. Римус удивленно охнул, ощущая, как страх тут же отступил. Ему показалось. Это все неверный свет молнии. Все в порядке, черт возьми. Но это позволило ему понять – они на гребаной лестнице, напротив соседской двери. И если кто-то вздумает выйти оттуда, то точно услышит их даже при такой грозе. Римус с невероятным усилием заставил себя еще крепче сжать чужие бедра, останавливая, но все еще чувствуя сладкое давление, и прошептал: – Не здесь… Здесь мы не можем. Никак. – А если бы мы могли найти место? – в голосе Сириуса не слышалось разочарование или недовольство. Только забота. Он наклонился и осторожно поцеловал Римуса в подбородок. – Если бы мы могли попасть в квартиру? – Если бы у меня были ключи, ты бы торчал тут один, – хмыкнул тот и тихо застонал, когда Сириус начал неторопливо покачиваться из стороны в сторону, усиливая давление на пах. – Ты прав, – протянул тот со вздохом. – Но все равно жаль… Глухой короткий звон. Римус застыл, не веря ушам. – Что это? – пробормотал он и с усилием сел, заставляя Блэка отстраниться. – Какого черта? Ключи. Они лежали прямо под задницей, словно только что выпали из заднего кармана. Неужели они все это время были там, и Римус просто их не заметил?! Как такое возможно?! – Ты идиот, – рассмеялся Сириус и взял его за руку. – Пригласишь меня к себе? Римус замешкался, раздумывая. Он только что едва не занялся настоящим фроттажем с едва знакомым парнем прямо на лестнице. И, кажется, мог бы зайти куда дальше при более удачных обстоятельствах. А в квартире эти обстоятельства будут крайне удачными. Но пустить Сириуса Блэка к себе на всю ночь! Заняться с ним сексом… Сексом. Римус взглянул на Сириуса – лицо едва угадывалось в темноте – и выдохнул: – Если… – Я остановлюсь, как только ты скажешь, – заверил Блэк, сжав пальцы Римуса крепче. – Если испугаешься или вдруг в процессе что-то не устроит, только скажи, окей? Я сразу прекращу. Опустошу твой холодильник и отосплюсь на диване, но не больше. – У меня нет дивана, – губы Римуса дрогнули в улыбке. Все тело все еще дрожало от возбуждения, и хотелось прямо здесь влезть на чужие колени и снова приняться за поцелуи. – Так что в таком случае тебе придется спать рядом со мной. Это ничего? – Это ничего, – кивнул Сириус и рывком встал на ноги, поднимая следом Римуса. Поцеловал коротко и сильно, лизнул губы. – Веди. И тот повел. Оступаясь в темноте, скользя ладонями по стенам, он двинулся к квартире. Сириус следовал за ним по пятам. Не касаясь, не издавая и звука, но его присутствие можно было почувствовать всем телом, всем нутром. Дойдя до двери, Римус наощупь нашел замок и попытался вставить ключ. – Не видно ничего, – нервно прошептал он, царапая ключом скважину и все никак не попадая. Сзади вдруг надвинулся Сириус, прижавшись грудью к спине, пахом к заднице. Обнял одной рукой, а второй взял руку Римуса в свою, уверенно направив ту к скважине. Толкнул запястьем вперед, вставив с первой попытки. – Вот так… – шепнул он, опаляя горячим дыханием ухо и щеку, заставляя те разрумяниться. – А теперь поворачивай. Римус, отрывисто вздохнув, послушно повернул ключ. Раздался щелчок замка, и дверь с тихим скрипом открылась. Люпин шумно сглотнул и осторожно зашел внутрь, почувствовав тепло собственной квартиры. Но едва оказавшись в прихожей, вдруг явно ощутил чужое отсутствие, и обернулся. Сириус стоял в коридоре, едва приметный в черноте, высокий, длинноногий. И его блестящие глаза смотрели в поглощенное темнотой квартиры лицо Римуса. – Почему остановился? – Пригласи меня, – сказал Сириус, склонив голову на бок. И Римус вдруг подумал – смешно, честное слово! – что, если не пригласит Блэка, тот не зайдет. Просто не сможет. И его до того явное подавляющее присутствие сейчас совсем не ощущалось. Римус улыбнулся самому себе, покусал распухшие от поцелуев губы, раздумывая. Он правда согласен? Правда хочет сделать это? Впустить незнакомца Сириуса Блэка в свою квартиру? В свою постель? Тот молчал, выжидая. «Я остановлюсь, как только ты скажешь», – слова вспомнились сами собой. И Люпин решился. – Я приглашаю тебя, Большой Страшный Пес, – сказал он весело. – Заходи. Сириус весь подобрался. Все то давление – доселе незаметное, а теперь сокрушительное – вернулось. Римус ощутил себя маленьким, слабым и сделал шаг назад, когда Блэк занес ногу над порогом и переступил тот, оказавшись в квартире. И словно заполнил собой все пространство, оглушая своим присутствием. Сам закрыл дверь, надвинулся на покрывшегося мурашками Римуса. Вцепившись в край парки, тот почти беззвучно сказал: – Подождешь меня? Я быстро. Пока располагайся. И, не дождавшись ответа, он отступил и бросился к ванной. Залетел внутрь и плотно закрыл за собой дверь. Включил свет – тот замигал и тускло осветил комнату. Римус тяжело дышал, снова чувствуя тревогу. Все в порядке, с чего бы ему снова волноваться? Сириус пообещал прислушиваться к нему. И прислушается. Он точно сдержит слово. Люпин словно наверняка это знал, поэтому стащил с себя парку, снял худи вместе с футболкой и включил воду в душе. Все будет в порядке. Им даже не обязательно заниматься сексом с проникновением. Может просто петтинг? Много петтинга. Вернуться к фроттажу и этого хватит, чтобы прекрасно провести время. Внезапный гром ударил с такой силой, что маленькое окошко в ванной зазвенело. Римус снова вскрикнул от неожиданности и нервно вздохнул. – Ты в порядке? – раздался голос из-за двери. Римус прикрыл глаза, вдруг ощутив Сириуса совсем близко. Словно их не разделяла стена. Рослый, поразительно сильный, внимательный. С его умелыми губами и пронизывающим взглядом. Потрясающий Сириус. Что находится в его квартире и ждет, когда к нему выйдут. – Да, я в порядке, – ответил Римус честно, успокаиваясь. – Просто испугался. Действительно просто испугался. Люпин уверенно разделся и влез под душ. Дождь грохотал, сливаясь с шумом льющейся на плечи воды. Свет снова замерцал, потускнел пуще прежнего. Темнота сгустилась в углах, поползла по стенам, собралась под ногами. Он старался не намочить волосы, торопился. Все то нетерпеливое желание, что владело им на лестнице, сейчас значительно поубавилось, но никуда не исчезло. Он знал, что его ждут, и это… будоражило. Римус замешкался, раздумывая. Ведь не будет ничего плохого в том, если он немного подготовится? Просто вдруг он все же решит зайти немного дальше? Слегка. Слегка. Он коснулся самого себя, зажмурившись от стыда, поглаживая чувствительную кожу, мягко проникая внутрь собственного тела. Может ли Сириус догадаться об этом? О том, что он делает прямо сейчас? Не просто принимает душ, а готовит себя пальцами. Может ли надеяться на это? Хотеть этого? В глазах потемнело, и Римус прислонился лбом к холодной кафельной стене, шумно дыша. Сириус словно был сейчас прямо здесь, за его спиной. Водил кончиком носа по шее, обдавал дыханием влажную кожу, касался ладонями поясницы, заставляя прогибаться, шире расставлять ноги. Римус всхлипнул, утопая в ощущениях, в шуме воды, в ожидании. Все будет хорошо. Может, нет ничего страшного в том, чтобы зайти сегодня немного дальше. Он решительно выключил воду, вышел из душа и, как был – мокрый и полностью обнаженный, распахнул дверь. Лампочка над головой погасла сама собой, и квартира снова оказалась в темноте. Вспыхнула молния, осветив через большое окно единственную, помимо кухни, комнату, служившую и кабинетом, и спальней. На краю постели сидел Сириус. Без кожанки, без рубашки, и, кажется, без джинс. Его фигура потеряла свою массивность, но Римус видел очертания широкой груди и длинного торса. И вновь не мог различить лица, но всей кожей ощущал чужой взгляд на себе. – Все еще хочешь? – хрипло спросил Сириус и голос его прозвучал ниже, раскатистей. Глубже. Римус нервно сглотнул, раскрыл рот, чтобы ответить. – Возьмешь меня? – слова сорвались с языка раньше, чем он понял, что сказал. Люпин испуганно замер в заполненной грозой комнате. Обнаженный, мокрый, бесстыдный. Никогда прежде с ним не случалось подобного. – Я имею ввиду, может мы… Если мы немного... – Я буду брать тебя, пока ты меня не остановишь, – отрывисто пророкотал Блэк, поднявшись на ноги. Римус отшатнулся, а потом сам бросился вперед. Сириус схватил его в объятья и с силой уложил в постель, навалившись сверху, жадно целуя в губы, щеки, шею. Без промедлений устроился между нетерпеливо разведенных бедер, давая ясно понять, что тоже совершенно лишен одежды. И очень, очень возбужден. – Боже.... – Римус коротко застонал. Его заколотило. Он вдруг отчетливо понял, что собирается пойти до конца. – Смазка, нам нужна… – Давай, – кивнул Сириус, отстраняясь и позволяя дрожащему Римусу подняться на четвереньки. Люпин с трудом добрался до края постели и полез в ящик, когда ощутил прикосновение раскаленных ладоней к заднице. Он всхлипнул, прекрасно понимая, что сейчас произойдет, и низко опустил голову, когда руки развели ягодицы в стороны, а язык… Горячий, влажный язык коснулся входа. – Оох… да. Да-да-да, – зашептал Римус, жмурясь, подставляясь. – Сириус, еще. Можно еще? Сириус не ответил. Вместо этого принялся вылизывать старательней, толкаясь языком внутрь, расслабляя. Пальцами скользил снаружи, лаская, а потом принялся едва ощутимо давить на вход. Римус застонал в голос и опустился на локти, а потом и вовсе лег грудью на холодное одеяло. Ему еще никогда такого не делали. Да и встречался-то он всего с двумя парнями, и ни один не влиял на него так. И уж тем более не касался губами там. Сириус действовал уверенно, умело и неторопливо. Мягко и осторожно растягивал, не откладывая это, не смущаясь своих действий. Подготавливал. – Смазка, – напомнил он, опускаясь еще ниже и касаясь широким влажным языком поджавшихся яичек. Римус снова всхлипнул и послушно потянулся за изрядно истратившейся тубой. Дрожащей рукой передал Сириусу и тот с щелчком открыл ее. Гроза не утихала, грохот стоял невероятный. По окнам бил, не прекращая, дождь, вода лилась по стеклу, ловя блики уличных фонарей и бросая извивающиеся отсветы на всю комнату. Люпин уткнулся лицом в одеяло, держа бедра все так же высоко и чувствуя, как его бережно и быстро растягивают, щедро используя смазку. Отдрачивая, толкая пальцы внутрь и почти сразу найдя нужное место. Римус стонал не сдерживаясь. В таком шуме его все равно не услышат соседи. А потому он извивался и выл не прекращая, насаживаясь на сильные пальцы, чувствуя руку на своем члене. Глаза то закрывались сами собой, то широко распахивались. Он задыхался от ощущений, от чувства, что впервые за очень долгое время не один в этой квартире. В этой постели. И вдруг восторженно замер, когда пальцы выскользнули из его тела, а сзади прижался Сириус, сложив ладони на дрожащие бедра. Римус постарался расслабиться, но все равно не сдержал болезненного вздоха от неторопливого проникновения. Он знал, что надо делать, поэтому глубоко дышал и изо всех сил старался не сокращать мышцы, хотя те так и норовили сами сделать это. – Почти, – шепнул ему Сириус, и правда, спустя долгое мгновение, плотно прижался бедрами к парню сзади. – Ты в порядке? – Да. Мне просто надо привыкнуть. Я давно… Дай минутку. Сириус принялся гладить напряженные ноги Римуса, его поясницу, спину, бока. Коснулся пальцами влажных завитков на шее, мягко качнулся назад и снова вперед. Римус шумно вздохнул и развел колени шире, опускаясь ниже и пытаясь найти нужный угол. Сириус не торопил его. Склонился и поцеловал между лопатками. Он был горячим и удивительно заботливым для незнакомца, с которым можно было столкнулся ночью на лестнице. Терпеливо раскачивался, почти не выходя, и Римус совсем расслабился, поднял бедра выше и охнул, когда внутри все сжалось от острого удовольствия. – А вот и оно, – едва слышно выдохнул Сириус, и его голос почти полностью потонул в гуле грозы. Он толкнулся вперед, заставив Римуса вскрикнуть и вцепиться в одеяло под собой. Ухватил его за талию, обхватывая ладонями узкие бока, и снова толкнулся. А потом еще раз, и уже не останавливался. Бил все сильнее, чувствуя, как ему отзываются, подставляются и стонут, как дрожат внутри, обжигая. Римус скользил по постели следом за толчками и силился устоять на разъезжающихся коленях, но держали его крепко – почти на весу – не давая упасть. И били так сильно, что, казалось, вот-вот станет больно. Но этого не происходило. Было только хорошо. Пьяняще, невыносимо хорошо. Римус всхлипывал и рвано стонал, упираясь дрожащими руками в постель и в прикроватный ящик, чтобы не свалиться. Перед глазами все тряслось и в ушах стоял невообразимый шум дождя, грома, собственных криков и звонких шлепков. Сириус вдруг рывком втащил его глубже на кровать, навалился сзади грудью. Его большие руки оказались у головы. От каждого удара бедрами о задницу, Люпин кричал и тек все сильнее. С члена уже капало. А Блэк, казалось, становился все больше. Проникал все глубже. Но этого не может быть. Римус открыл глаза, пытаясь дышать. Его всего трясло, перед глазами едва угадывалось очертание изголовья кровати, в которое он уперся рукой. Боже. Давление все росло, пугая, дыхание над ухом стало тяжелее, громче. И словно рокот рвался из чужой груди. Чернота вокруг снова зашепталась, заворочалась. Густой нефтью стекала по стенам, забиралась на постель. Молнии вспыхивали все чаще, и Римус вдруг с ужасом, всего на мгновение, увидел вместо чужих рук огромные звериные лапы. Вцепился в сильные запястья дрожащими пальцами, и ощутил, что те обычные, человеческие. Ему просто показалось. Показалось! Сириус зарычал, как мог бы рычать любой другой мужчина, но в его голос примешалось что-то звериное. Его член распирал, обжигал и бил так глубоко, что стало страшно. Присутствие и внутри, и снаружи было таким сильным, таким подавляющим, что Римус испуганно всхлипнул: – Сириус? Тот тут же замер и стих, нависая, прижимаясь. Дождь не утихал, и гром рвал воздух словно в самой квартире, оглушая. Римус почувствовал, что его щеки мокрые от слез. Он осторожно извернулся, оборачиваясь, и увиденное его ужаснуло. Кромешная тьма – живая, извивающаяся, шепчущая – окружала Сириуса Блэка, стекалась к нему, липла. И он был огромным. Огромным! Возвышался словно дикий зверь. Сверкнула молния, белоснежным светом выхватив лицо из черноты. Его безумные глаза пожирали взглядом, спутанные волосы падали на плечи. Он был чудовищно красив. Как бес. Такой же ужасающий и влекущий одновременно. Римус вдруг ощутил себя до смешного беззащитным. Если бы Сириус захотел разорвать его горло, то смог сделать это одним движением. Чудовище в человечьем обличии. Сириус склонился ниже, заставляя невольно вжаться в постель, зарылся носом в каштановые кудри у виска, и спросил: – Ты напуган? – Да, – выдохнул Люпин, отрывисто дыша. Нервно облизал пересохшие губы и повторил: – Да, очень. Ты пугаешь меня. – Тебе больно? – Сириус вдруг поцеловал его в скулу, потерся лбом о лоб. – Нет, – честно прошептал Римус, ощущая волну тепла от этого легкого и трогательного жеста. – Но ты… Ты ведь не просто… Я сплю? – Ты не спишь, – в голосе Сириуса послышалась улыбка, и он снова начал покачиваться, потираясь о чувствительное место внутри и заставляя всхлипывать. – Мы оба здесь, и я в тебе. Мне остаться, или ты хочешь прекратить? – Я… – Римус поджал губы, закрывая глаза от накатывающего томного удовольствия. Может, все дело в грозе? В неверном свете молний? И в том, что у него давно никого не было, и он просто забыл каково это, когда в тебе крепкий член? Может, он просто пугливый идиот? Но ему ни разу не было больно. Только хорошо. Собственное тело само двигалось навстречу, извиваясь, помогая усиливать давление, насаживаясь. – Не останавливайся. Сириус оскалился и сразу взял быстрый, сильный темп. Воздух разом покинул легкие, и Римус беззвучно рухнул на постель, принимая жесткие толчки, задыхаясь. В глазах все потемнело, а лицо казалось онемевшим. Он свел ноги вместе и оказался прижатым к постели всем телом, а входили в него так глубоко, что слезы снова сами собой полились из глаз. Блэк крепко держал его за плечи, принимаясь целовать и кусать шею, лопатки, оставляя следы зубов и засосы. Брал как хотел, принося невыносимое удовольствие. И после Римус не смог бы вспомнить, сколько раз они это сделали. Два? Три? Сириуса было так много, он был таким сильным, выносливым и властным, но прислушивался к каждому вздоху, к каждому слову так чутко, словно страшнее всего было причинить боль тощему ботанику, с которым познакомился на лестничной площадке пару часов назад. И кончал глубоко внутри – Римус знал, знал что так будет! – помечая, вжимаясь бедрами, сцепив зубы на шее сзади, почти причиняя боль. Люпин не выдержал. Сознание ускользало, и он, задыхаясь от оргазма, потерял сознание.***
– Римус… – лица коснулось что-то щекотное, а потом к губам прижались чужие губы. Римус с трудом открыл глаза и увидел перед собой его лицо. На улице еще темно, но на столе была включена лампа, и ее ровный свет наполнял комнату мягким теплом. Сириус улыбался. Его растрепанные волосы были сложены на одно плечо, на шее виднелись царапины от ногтей. Он снова поцеловал парня в мягкие губы, в кончик веснушчатого носа, и тихо сказал: – Ты вырубился. Я обтер тебя полотенцем и принес таблетки. Прости, что так помотал тебя. Ничего не болит? Римус прислушался к ощущениям в теле, но ничего кроме восхитительной истомы не почувствовал. – Все хорошо, – хрипло пробормотал и сполз ниже по подушке, под одеяло. – Ты одет. Уходишь? – Да, метро уже открыто, гроза закончилась, – Сириус кивнул и погладил парня по макушке. – Ты спи, я захлопну дверь. Римус кивнул, стараясь не выглядеть разочарованным. Он не ждал, что Сириус останется с ним, проспит до обеда и потом они вместе приготовят завтрак. Но и смотреть на то, как этот человек собирается уйти, когда еще даже солнце не взошло… Хорошо хоть разбудил перед этим. Но его забота разве не выглядит тогда странной? Обтер полотенцем! Укрыл одеялом. Принес таблетки. И всю ночь был таким внимательным, хоть и валял по постели как вздумается. – Пока, Римус Люпин, – сказал Сириус, улыбнувшись уголками губ. – Пока, Сириус Блэк. Римус смотрел, как парень поднялся на ноги, прошел к двери и, коротко оглянувшись на прощание, вышел из квартиры.***
Шея выглядела чудовищно, вся в багровых отметинах и следах зубов. Засосы цвели на плечах, на горле, на внутренней стороне бедер. Утром тело не болело, но после повторного послеобеденного пробуждения, все же напомнило о себе. Заднице досталось больше всего, и Римус взволнованно и трусливо проверил пальцами, нет ли повреждений. С облегчением поняв, что все в порядке, принял душ, набрал остатков еды из холодильника и вернулся в развороченную постель. Стоило сменить постельное белье, но на это не было никаких сил, так что он просто перевернул одеяло и устроился на подушках, включая нетфликс. Запустил серию и изо всех сил пытался насладиться происходящим на экране, закусывая бутербродом с арахисовой пастой. Ему было обидно. Черт, конечно, ему было! Его поимели и смылись! Никто не обещал другого, но никак не получалось справиться с разочарованием. Отлично, Римус Люпин годится только на одну ночь. Выебать его в собственной постели, а потом свалить, сделав грустные щенячьи глазки. Спасибо, Сириус Блэк. Как жаль, что Римус сразу не нашел ключи и не оставил этого засранца ночевать на лестнице! Он раздраженно допил газировку и сделал громче звук ноутбука. Он не будет об этом думать. У него был восхитительный секс. На двадцать баллов из десяти. У него ничего не повреждено. Его не обокрали. И даже попрощались. Все на самом деле хорошо, так ведь? Римус коснулся своей шеи, погладив кожу кончиками пальцев. Там, неощутимые, цвели следы Сириуса Блэка.***
К вечеру пришлось выйти из дома. Римус зашел в магазин, чтобы прикупить еды на оставшуюся часть выходных. Быстро вечерело, и Люпин шагал по привычному маршруту уже в сгущающихся сумерках. Бедра все еще болели, тянуло поясницу. Он чувствовал себя выжатым и нисколько не отдохнувшим. Огибая лужи и грязь, вошел в проулок уже совсем по темноте и вдруг ощутил всем телом, что не один здесь. И остановился, стараясь не улыбаться. Кажется, у него сдают нервы, ведь иначе с чего бы ощущать тревогу в пустом, проглядываемом с двух сторон проулке? Да, здесь темно, но тут и спрятаться никто не сможет – прямой коридор между оживленной улицей и маленькой площадью, где кренились к земле кирпичные дома. Но почему вдруг стало так страшно. Римус обернулся, видя, как сгущается темнота. Слыша нарастающие шорохи и шепот незримых существ, отступил, развернулся и быстро зашагал вперед. Шорохи последовали за ним по пятам, лизали тротуар и стены, мимо которых мгновение назад проходил он сам. Так же, как вчера. Словно что-то потустороннее, дьявольское, неотвратимое обнаружило существование Римуса Люпина, и, по какой-то неведомой причине, обратило на него свой взор. Римус почти бежал. Пакеты скакали в его руках, били по ногам. Он выскочил из темноты, оказавшись на ярко освещенной площади, и остановился, тяжело отдуваясь. Здесь было спокойнее, словно то, что мчалось за ним, не рисковало выходить на свет. Нервно обернувшись, почти увидел, как что-то громадное, живое, но незримое застыло в черноте за линией света фонарей. Римус смотрел еще несколько долгих мгновений – его до абсурда тянуло вглядеться во тьму сильнее и убедиться, что на самом деле там ничего нет. Ему просто все кажется. Но где-то внутри он знал, что кто-то смотрит на него прямо сейчас, прожигая внимательным, страшным взглядом. Римус дрогнул, отвернулся и почти бегом добрался до двери своего дома. Свет в крохотном холле замигал и потух. – Все в порядке… – прошептал Римус и быстро двинулся по полутемной лестнице наверх. Ступеньки освещала лампа со второго этажа, так что он отчетливо видел, куда наступает. Из-за тонких квартирных дверей, все еще украшенных к прошедшему Хэллоуину, слышались голоса, и, в окружении ставших за несколько лет родными стен, напряжение понемногу отступало. Люпин почувствовал себя глупо. Все так же, как вчера. Неужели даже малая часть его сознания способна верить, что в темноте кто-то обитает? Он выдавил из себя улыбку, достал ключи, преодолевая последние ступеньки и свернул к своей двери. – Выглядишь встревоженным. – Господи! – закричал Римус, подскакивая. Пакеты рухнули на пол, выскользнув из ослабевших рук. На лестнице выше сидел Сириус. В своей кожанке и высоких ботинках. Рядом стоял бумажный пакет из «Лиди» и большая бутылка колы. – Ты и правда тот еще трусишка, – рассмеялся Блэк и поднялся на ноги, подхватывая свои покупки. Подошел и, улыбнувшись прямо в лицо Римуса, присел, чтобы поднять и чужие пакеты тоже. – Что ты тут… – начал было Люпин, но осекся. Нервно сглотнул и спросил: – Тебя снова выгнали? – Метро вообще-то еще открыто, – ухмыльнулся Сириус. – Я приехал к тебе, если позволишь. Римус уставился с удивлением и любопытством. Видеть это красивое лицо при нормальном освещении было странно и приятно, и он прищурился, прежде чем ответить: – Что же ты так торопливо ушел утром, раз собрался возвращаться вечером? – Думал, я из тех, кто любит разок перепихнуться и свалить? – улыбка Сириуса стала еще шире, явив белые зубы. – Ну, очень было на то похоже. – Я должен был уйти. У меня… – Сириус на мгновение замешкался, прежде чем вдруг сказать. – Я тут подумал, что насчет позднего ужина? – Для позднего ужина у меня еще слишком все болит, – Римус недовольно поджал губы, а Сириус захохотал, откинув голову назад и заставляя парня перед собой краснеть от неловкости. – Нет! Я имел в виду еду! – сквозь смех вытолкнул из себя Блэк. – Я принес поесть. И ты, как я посмотрю, тоже. – Ты взял меня два раза и ушел, – напомнил Римус, играя пальцами с ключами и желая, чтобы Сириус уговорил его. – Три. – Ох, три. Еще лучше. – Так что, не пустишь? – Пущу, – жадно согласился Римус и открыл дверь. – Только ботинки свои снимай. Хватит с меня грязи на ковре. Это было странно. Сириус был странным, и сам Римус рядом с ним становился ему подстать. Зайдя в квартиру, он включил свет и обернулся, ничуть не удивившись, что парень не последовал за ним. Так и стоял на пороге, глядя пристально и с улыбкой. – Приглашаешь? – спросил Сириус, оскалившись. Его взгляд пригвоздил к полу и заставил дыхание стать судорожным и неглубоким. Римус медленно стянул с искусанной шеи шарф и кивнул, сказав: – Можешь входить, Сириус Блэк. И так же как и вчера, тот вдруг разом заполнил собой все пространство, подавляя, подчиняя. Он шагнул, закрыв за собой дверь, и выглядел хищно и опасно, заставляя напрячься. – Собираешься сожрать меня? – спросил Римус полушутливо, не сводя с гостя внимательного взгляда. – Я не ем человечину, – ответил тот со смехом и сбросил ботинки. Пронес пакеты на крохотную кухоньку и по-хозяйски принялся раскладывать продукты по полкам холодильника. – Я хочу разогреть сырную пиццу. Будешь? Или бутерброды с сыром и ветчиной? – Пицца сойдет, – тихо ответил Люпин, снимая парку и даже не удивляясь, что Сириус смог расслышать его слова. Вместе они приготовили нехитрый обед, сменили постельное белье и устроились перед ноутбуком. Сириус ощущался уютным и большим, много обнимал и нежно целовал израненную шею. Нюхал волосы и щекотал кончиком носа уши. – Мне нравится твой запах, – шептал он, зарываясь лицом в кудри и глубоко вдыхая. Вдвоем они тихо переговаривались, посмеивались, шутили. Совсем не целовались в губы. Римус никогда прежде не чувствовал себя так спокойно и надежно в чужих объятьях, и почти начал засыпать, когда Сириус вдруг переложил его на подушки и недовольно шепнул: – Мне пора собираться. – Ты уходишь? – дрогнувшим голосом спросил Римус, тут же проснувшись и сев в постели. – Уже одиннадцать, метро скоро закроется, – ответил Сириус, пожав широкими плечами. – Может, хочешь остаться? Они оба замерли, осторожно глядя друг на друга. Римус закусил щеку изнутри, нервничая и пытаясь понять, не выглядит ли он в глазах парня жалким. Тот вдруг надвинулся на него, нависнув, обдав горячим дыханием, и спросил: – Так предлагаешь, что могу и совсем захотеть тут поселиться. Осторожней, Римус Люпин. – Мало ли чего ты можешь захотеть, – ответил тот, напрягшись всем телом. Он ощутил ужас, но и такое невыносимое влечение, что почти не испугался, когда свет в комнате померк, звук сериала показался далеким-далеким, и только светлые глаза впивались взглядом, завораживая и подчиняя. – Я предложил просто переночевать. Хочешь? – Поспать рядом? – уточнил Сириус, сощурившись. – Да. Блэк бросил взгляд на часы, потом снова на парня, облизнулся как-то совсем не по-человечески и выдохнул: – Я не буду брать тебя сегодня. – Очень на это надеюсь, – ответил Римус, едва дыша. Сириус медленно, зубасто улыбнулся и остался. Выключил лишний свет, разделся до белья и залез под одеяло, накрывая и Римуса тоже, притягивая к себе, обнимая. Целуя в скрытое футболкой плечо. Остался до самого утра. И когда Римус проснулся, было уже светло, а Сириус все еще был рядом.