Вероятность

Бай Чжу перебирал в руках пожелтевшие от старости и сырости страницы. При одном взгляде на них могло показаться, что они вот-вот да рассыпятся, а случайный ветерок унесет их прах в неведомые читателю края. Листы лежали друг от друга отдельно, края их были сильно обожжены и пропахнуты табаком, а текст на них был вручную введен. Почерк слегка рваный и грубый, тонкие, маленькие буквы, и, самое примечательное, ни одной случайно поставленной кляксы от перьевой ручки. Судя по всему, когда-то очень давно это был дневник судового врача, который подписывался не иначе как просто Н, широко расписывая эту букву. Однако, от дневника, если это не выдумка, осталось лишь шесть страниц, по размеру нечто среднее между обще принятыми А4 и А5.        Бай Чжу откинулся на спинку стула, ножки которого вдруг заскрипели под его тяжестью. Если бы Чан Шэн не спала бы сейчас у него на плечах, свернувшись клубком, то непременно бы сравнила этот звук с хрустом коленей Бай Чжу после того, как он по обыкновению вставал лишь раз из-за стола, находясь за работой больше шести часов подряд, при этом никак не разминаясь.        Мужчина улыбнулся от этой мысли. Он посмотрел на свою верную змейку и его мысли вновь вернулись к «дневнику». У него тоже он был. В основном, туда он записывал характеристику различных трав, растущих поблизости. Хотя, если быть до конца честным с самим собой, Бай Чжу очень сильно нравилось зарисовывать цветы без особой причины. По обыкновению, рисовал он их в верхнем правом и нижнем левом уголках страниц. В последнее время здесь все чаще появлялась глазурная лилия. Помнится, как только Чан Шэн увидела как мужчина, подперев кулаком подбородок, находясь в непонятной задумчивости, небрежными штрихами набросал этот цветок, сказала, что их стоит посадить у них в саду. «Тебе так понравились эти цветы?» — спросил тогда он. «Я не для себя прошу» — ответила змейка.        Тиканье часов вернуло в реальность Бай Чжу, но всего на мгновение. Он как-то задумался, но задумался не о чем-то конкретном, а просто так. По правде говоря, в последнее время мужчина стал таким рассеяным, что почти всё его окружение начало еще сильнее, чем прежде, переживать за него. Получилось так, что скрывать кашель с кровью было намного проще, нежели свой пустой взгляд в одну точку. Самое страшное, что он не знал как это контролировать — в прошлый раз он просидел в таком положении около двух часов и сидел бы ровно столько же, если бы Ци Ци не потянула бы его за руку, чтобы пойти ужинать.        Мужчина прикрыл глаза и сделал свет от лампы на столе чуть тише. Он вспомнил как к нему несколько дней назад приходила его путешественница. В многочисленных письмах она писала ему, что нашла то, что ему может понравиться, но понравиться не так как что-то приятное, а как что-то полезное. На все расспросы об этом его путешественница постоянно уходила от темы и просила его быть терпеливее и дождаться ее приезда в Ли Юэ.        Конечно он ждал ее приезда и подготовился к нему: приготовил подарок, хотел подарить ее любимые цветы и посидеть в Глазурном павильоне. Бай Чжу обошел весь город, чтобы найти то самое идеальное украшение — ассиметричные сережки. Та, что крепилась как гвоздик или же болтик, выбирайте название какое вам больше по душе, была в форме полумесяца, а на той, что была на удлиненной цепочке из очень маленьких серебряных колечек рассыпались звезды. Вся конструкция из белого золота и вкраплением камней, отдававших каким-то красноватым свечением. Чан Шэн, как только увидела эти серьги, красиво уложенные в бархатную коробочку, сказала, что было бы еще лучше, если по краям полумесяца тоже было это таинственное свечение, которое под определенным углом могло отдавать не только чисто красным, а белым и даже голубоватым оттенком, который можно сравнить разве что с ясным небом где-то в полдень. Белый же цвет напоминал мерцающий в лучах холодного света Солнца снег зимой, а красный представлялся словно кровь, вот-вот выступившая из полученной в ходе пылкого сражения раной. Бай Чжу после этого спросил в лавке, можно ли добавить этот элемент в украшение. Получив удовлетворительный ответ, он внес предоплату, а по происшествии нескольких дней пришел забирать подарок, конечно же заплатив за него, поскольку результат превзошел все ожидания.        Бай Чжу должен был забрать свою путешественницу с пристани (не то, чтобы это четко регламентировалось между ними, просто это было наиболее естественно для них), но у судьбы были свои планы. Что же было с цветами да рестораном? Букет с глазурными лилиями попросту пропал, точно также, как и самый лучший столик у окна в Глазурном павильоне, заказанный за месяц до встречи.        Нет, Бай Чжу не стало плохо, и он не упал в обморок, или что еще похуже, и нет, он не собирался вот так бросать девушку на пристани. Во-первых, он бы так не поступил, потому что все проблемы привык решать цивилизованно и исключительно в разговоре, а во-вторых, он в принципе не собирался расставаться с ней. В некотором смысле она для него словно путеводная звезда.        В-третьих, Бай Чжу сорвался с места, чтобы помочь постоянному пациенту, страдающему от хронического заболевания с невероятно сложным названием, которое упоминать смысла нет, поскольку только для квалифицированного врача или же студента медицинского вуза оно о чем-то говорит, а для человека с иной профессией или же вовсе без профессии это название покажется лишь набором букв. Этот мужчина всего на год младше самого Бай Чжу, имеющий приличный для торговца достаток. Ни родственников, ни жены, ни детей, даже любовницы нет. Только пара слуг, нанятых для работы по дому. Обычно его слуга приходил в хижину Бубу за уже приготовленным пакетиком лекарственных трав и инструкцией к применению. Однако, в тот день он прибежал не в условленный день и час, а в тот момент, когда Бай Чжу собирался отправляться к пристани и выискивать глазами девушку, которую не видел больше шести месяцев. Оказалось, что проявился совершенно новый и страшный симптом, который не могло облегчить ни одно из прописанных ныне лекарств. В своем стремлении помочь абсолютно каждому больному, Бай Чжу тут же ринулся к пациенту, напрочь забыв про оставленный без воды букет на стойке, за которой обычно стоит травник Гуй. В общей сложности потратив на все про все около четырех часов (по пути встретились другие неотлагательные обстоятельства, которые также пришлось решать). Бай Чжу в итоге смог унять возникший недуг у постоянного пациента, но цветы были напрочь испорчены, столик в ресторане пропал, а… а его путешественница… он не знал, где она могла бы быть сейчас. Тогда, перед тем как отправиться на поиски, мужчина решил зайти в Бубу переодеться. Стоило захлопнуться двери за спиной его комнаты, мужчина почувствовал теплые ладони, обхватившие его торс, а затем она мягким голосом произнесла: «те глазурные лилии все равно красивые». Ответом на это послужило слегка хриплое: «не красивее тебя». После они гуляли по набережной допоздна и ели уличную еду. Эстер не злилась на Бай Чжу, она с неподдельным вниманием слушала те истории, которые он приберег для личной встречи. Эстер же делилась приключениями из путешествий. В отличие от Бай Чжу, ее привлекал более спонтанный образ жизни. С мечом наперевес ей нравилось осваивать новые территории, руководствуясь бескрайним любопытством.        А ведь через каких-то полчаса наступит рассвет.        Бай Чжу перекинул ногу на ногу, слегка потревожив этим Чан Шэн, но при этом не разбудив ее. Непроизвольно сжав пальцы в кулак, он вспомнил насколько мягкие и пушистые волосы Эстер. В их первую встречу она запомнилась мужчине именно своими рыжими волосами, а уже потом своим пылким характером. Впервые он заметил ее в порту при разговоре с Бэй Доу. Ее корабль должен был привести целебные травы из Фонтейна. Они немного разговорились, а Эстер тем временем звонким голосом бросила: «Я хуже Сегуна, что не бросаешь мне вызов?!». Она стояла в полной боевой готовности, элегантно держа руку за спиной. В целом все ее движения были спокойны и плавны. Казалось, что перед ним сражается не обычная девушка, а самая настоящая принцесса на тренировке по фехтованию с одноручным мечом. Бэй Доу тогда сказала, что у них на корабле стало так весело только с приходом Эстер, во многом потому, что она чуть ли не единственная, кто смог растормошить Кадзуху. Так, Бай Чжу узнал много всего об этой девушке. Например, то, что она на пять лет младше него, родом из достаточно древнего рода из Инадзумы (не являющийся ни одним из «правящих» ныне кланов) и у нее есть глаз бога — пиро. Однако тогда Бай Чжу даже не мог предположить, что будет считать дни до приезда девушки.        В окно спальни вдруг постучали. Естественно не ожидав этого, Бай Чжу подскочил со стула, ударился коленкой о ножку стола и разбудил змейку. Чан Шэн что-то прошипела, а мужчина подошел к окну и откинул темную занавеску в сторону. За окном стояла его путешественница, которая постучала еще раз, улыбаясь. — Нет ничего запретного в том, чтобы заходить через дверь, Эстер, — прошептал мужчина, помогая девушке попасть в комнату. — Пускай через дверь входят пациенты.        Она уткнулась головой в его грудь и обхватила его тело. Бай Чжу обнял ее в ответ, а Чан Шэн, что-то пробормотав, сползла с плеч мужчины на декоративную стойку из массивных ветвей, стоящей в углу комнаты. — Я так вымоталась в последнее время.        Эстер вздохнула и эта дрожь от ее дыхания прошлась по всему телу Бай Чжу — она была ниже него почти на голову. Мужчине вдруг захотелось, чтобы она осталась с ним вот так, на всю жизнь. А еще, чтобы она сняла свою свободную рубашку с глубоким вырезом и рукавами по локоть, заправленную в брюки на высокой посадке, идеально очерчивающей ее фигуру. — Мы могли бы отоспаться вместе, — он мягко водил по ее спине ладонью, зарываясь носом в ее волосы и вдыхая нежный аромат ее духов. — Или же просто поваляться в постели, и ты мне расскажешь о том, как проходит твое исследование.        Эстер провела ногтями по его груди, а затем вдруг выскользнула из его объятий и подошла к столу. Она уперлась в него руками и наклонилась вперед, чтобы рассмотреть, как на столе в непривычном для Бай Чжу хаосе лежали тетради, вырванные листы и письменные принадлежности. Чан Шэн поначалу наблюдала за ними, но в итоге свернулась и уснула. — Благодаря твоему подарку дело сместилось с мертвой точки. Похоже, что теперь я смогу найти лекарство для моряков, чтобы болезнь не охватила город.        Он подошел к ней вплотную и, положив руки на плечо девушки, нежно, почти бессознательно, массируя их, уткнулся губами в шею девушки, не забыв откинуть ее волосы в сторону. Сделал он это до жути неловко из-за чего сместил свое положение на «уткнувшись лбом в плечо, предусмотрительно сняв очки и положив их на стол». — На сколько ты останешься в этот раз?        Он вдруг почувствовал чужую руку на своей голове, которая мягко трепала его волосы. Бай Чжу опустил руки вниз, проводя пальцами по ее телу и обнимая ее в районе живота. — Знаешь, в пустыне Сумеру так много интересного, — она сделала паузу, а затем шепотом рассказала о том, что там недавно нашли раскопки странного существа, внешне очень похожего на крио папоротник.        Ее рассказ означал, что в Ли Юэ ее в целом ничего не держит и она готова сорваться в любой момент. Бай Чжу это прекрасно понимал. — Что насчет пикника? Ты так и не получила подарок от меня.        Ответом ему послужила теплая улыбка, означающая согласие.        И вот они выбрались на природу впервые за долгое время: девушка раскладывала фрукты по тарелочкам, а мужчина наливал зеленый чай. Эстер была безумно счастлива после того как получила подарок: она тут же надела сережки и даже повалила мужчину на спину. Чан Шэн лишь фыркнула, поедая фрукты в сторонке. Ей казалось, что эти двое слишком вызывающе себя ведут в общественном месте, несмотря на то, что они находились в некотором отдалении от города. — Я никогда в жизни их не сниму!        Бай Чжу заправил непослушную прядь ей за ухо и поцеловал ее без всякого стеснения прямо в губы. Эстер лежала на нем: ее руки, точно так же, как и его, были зарыты в чужие волосы, ее грудь слегка касалась его тела, а между его ног пристроились ее коленки. Бай Чжу невольно вспомнил их первый секс. Возможно, Эстер тоже думала об этом сейчас, когда кусала его губы в перерывах между поцелуями в собственническом порыве. Они не были на тот момент друг у друга первыми, но тем не менее чувствовалось это действительно как в первый раз. Было так неловко и приятно, что девушке пришлось взять руки мужчины в свои, чтобы успокоить их дрожь, переодически возникающей из-за его болезни. Они вдруг взялись за руки, и неожиданно нежные руки по сравнению с грубыми от вечных путешествий шли в ошеломляющий контраст, который только сильнее распылял любовников. Наконец справившись с собой, Бай Чжу тогда деревянными пальцами раскатал латекс по члену и позволил девушке быть сверху. Это было волшебно, но не так бесстыдно как сейчас, когда она уперлась коленкой в пространство между его ног, продолжая распылять его. Казалось, что про Чан Шэн все забыли, но ей просто было все равно на происходящее. Она сидела, отвернувшись к ним и спокойно ела фрукты. В конце концов, эти двое вели себя достаточно тихо, поэтому никак не мешали ей. Эта идиллия так бы продолжалась, если бы на них не свалилось несколько анемо слаймов, а за ними не прибежало бы два хиличурла.        Пускай Эстер первая вскочила на ноги и встала в боевую стойку, она все еще не отошла от состояния шока. Она выхватила меч из ножен в тот момент, когда один из хиличурлов побежал на нее, а Бай Чжу перевернулся на живот, чтобы встать. Элегантно отпарировав, девушка сбила с ног противника, а после, сделав кувырок в сторону к другому, проделала то же самое, уклонившись при этом несколько раз от чертовски тяжелой на первый взгляд дубины. Бай Чжу атаковал слаймы силой дендро, а девушка, использовав наконец и собственную элементальную силу, избавилась от всех врагов разом. — Надо сообщить об этом в департамент, чтобы миллелиты тщательнее патрулировали окрестности, да? — она убрала свой меч, откинула волосы с лица и широко улыбнулась, смотря на Бай Чжу. — Д-да, — нерешительно ответил Бай Чжу, чувствуя как по его губе течет кровь.        Эстер мгновенно подлетела к нему и уложила его на спину, отодвинув фрукты в сторону, после чего начала рыться в сумке в поисках лекарств и салфеток. — Бай Чжу, соберись, — прошипела змейка, утешительно обвивая его плечи. — Все не так плохо. Вы зря… кха… зря беспокоитесь.        Он перевернулся набок и откашлялся кровью в подставленную салфетку, но даже так умудрился испачкать плед под собой и верх своей одежды. — Посмотри на меня, — попросила Эстер, нежно поглаживая большим пальцем по его щеке. — Вот так, молодец.        Совсем шепотом сказала она, вытирая кровь с его лица влажными салфетками. Эстер даже слегка улыбнулась, когда Бай Чжу совсем по-змеиному облизнул губы, обнажив клыки такие белые и острые, прочность которых девушке нравилось проверять. Ей в принципе нравились его змеиные глаза. Даже в своих путешествиях она вспоминала эти глаза, когда ей становилось особенно грустно и одиноко, после чего ей на душе становилось лучше. — Нам нужно вернуться в Бубу.        Смысла отнекиваться не было — все-таки он не ребенок.        Пока они шли к дому, в голове у обоих крутилось как было бы хорошо, если бы у них была возможность видеться каждый день.        У Бай Чжу есть обязанности и принципы, он не может оставить свое лечебное дело, чтобы отправиться в вечное путешествие. Это не в его силах. При всем этом, сердце его каждый раз невольно сжималось, когда его путешественница упоминала в своих письмах свои раны и новые шрамы по всему телу, и как она гордилась ими, указывая на то, что это ее боевое крещение. Конечно, она просила его не переживать за нее. В конце концов она сместила фокус в своих письмах, чтобы не тревожить Бай Чжу. Разумеется он не мог не заметить такой перемены в поведении девушки. Не в силах удержать ее рядом с собой, он собирал ей в дорогу коробку различных лекарств, клал ее любимый ароматизированный чай по пакетикам, обязательно где-то на дне лежал мешочек с порошком, который облегчал ее страдания во время цикла. Бай Чжу старался заботиться о ней, когда она уезжала на длительное время: он писал ей длинные письма, отправлял ей вкусности, не способные испортиться за время в дороге. Помимо всего прочего, Бай Чжу тревожил еще один момент: их отношения были нигде не зафиксированы — они приходились друг другу друзьями, пускай и с привилегиями. Со временем их взаимодействие стало очень даже взрослым и тесным. По этой причине он боялся случайно подставить девушку: что если в одном из сражений ей вдруг станет плохо, она пропустит важный удар и уже в госпитале обнаружит, что беременна? Помнится, Эстер по время своего путешествия в Энканомию писала ему, что странно себя чувствует. Списывала она это на разреженный воздух. Тогда, около года назад, Бай Чжу знал, что у девушки была задержка (опять же из писем) и то, что на том острове шли беспорядки с самураями. Бай Чжу оставил тогда хижину Бубу и без раздумий кинулся на пирс. Правда… его в полуобморочном состоянии привели обратно в хижину. Его хроническое заболевание сделало совершенно новый виток и мужчина слег на две недели. В конце концов, девушка сама приехала к нему, слава Архонтам, жива и полностью здорова. Беременность тогда не подтвердилась, а девушка осталась на какое-то время ухаживать за мужчиной.        Они были достаточно давно знакомы, чтобы знать друг о друге абсолютно все. Что нравится и что не нравится: любимая игра, понравившееся произведение, даже в какой позе любят спать и как ведут себя при простуде. С возрастом стало заметно, что характер девушки поутих: она стала мягче и спокойнее. Возможно, под влиянием Бай Чжу. Возможно, когда-нибудь она останется здесь, рядом с Бай Чжу навсегда. Она вступит в ряды цисин, как напоминание о своем прошлом. Бай Чжу сделает ей массаж после тяжелого дня и зажжет свечи, а после они пойдут пить зеленый чай, обсуждая какую-нибудь книгу при мягком свете лампы в его комнате. Он так же будет выписывать рецепты пациентам и бороться с болезнью. Возможно, у них будут дети.        Главное помнить, что вероятность никогда не равна нулю.