feeding among lilies

      Ещё рано. За закрытыми ставнями окнами серый утренний свет. Внутри, под простынями, ей жарко. Её рука под атласной ночной рубашкой, шелковистая ткань облегает разгорячённую кожу. Она осторожно поднимает колени, стягивает сорочку вокруг бёдер и касается завитков между ног. Медленно двигаясь, она ощупывает мокрые волосы, отмечая скользкую гладкую текстуру своего влагалища. Ей нужно это найти. Это обязательно. Она чувствует, что теперь не может жить без этого.       Алисента ахает, когда чувствует твёрдый бугорок плоти, чувствительный на ощупь. Она медленно пытается потереть его, не совсем удовлетворённая, давление какое-то неправильное. Вздохнув, она пробует снова, изящно обходя место. Её желудок сжимается, вспыхивает болезненное удовольствие. Она хнычет. «Вот и всё».       Закрыв глаза, она мысленно видит Рейниру: тяжёлые груди, сладкий вкус, неистовые стоны. Палец женщины двигается быстрее. Это так невыносимо хорошо. Что-то…       Звук открывающейся дверной щеколды выбивает её из колеи, сердце замирает от ужаса. Она быстро опускает ноги, отдёргивает руку и поворачивается на бок, с закрытыми глазами слушая, как Талия суетится по комнате, начиная новый день.       Её рука находится достаточно близко к лицу, чтобы она могла понюхать свои пальцы. Она задается вопросом, так ли пахнет Рейнира. Звучит ли её голос так же, когда она прикасается к себе. Влагалище Алисенты пульсирует, и она сильно сжимает бёдра, ожидая, когда служанка разбудит её.

***

      Алисента проводит несколько напряжённых часов, расхаживая взад-вперёд, прокладывая знакомую дорожку по ковру в своих покоях. На самом деле она не может почувствовать, где находится каменное убежище, но его присутствие издевается над ней, когда она продолжает ходить. После утра, полного страха и увёрток, королева решает, что лучше встретиться со своей судьбой лицом к лицу.       Лучше знать, чем ждать с этим болезненным страхом, тяжёлым, как камень, в животе. Это маловероятно, но крошечная часть мозга подсказывает ей, что Рейнира кому-то рассказала. Что охранники собираются ворваться в дверь и потащить её перед судом для какого-то наказания.

«Это глупость».

      Она позволяет образу открытого и улыбающегося лица Рейниры вспыхнуть в обезумевшем сознании. Она позволяет себе вспомнить прикосновение мягкого, тёплого рта к молочным губам Алисенты.

«Стоп».

      Алисента хлопает себя по бедру, успокаиваемая внезапным уколом тупой боли. Отбросив все дальнейшие размышления, женщина направляется к покоям Рейниры, достигая места назначения слишком быстро. Тяжело сглотнув, она стучит, и впоследствии её приглашает внутрь голос, которого она не ожидала.       Лейнор устало подпирает голову рукой, с тёмными кругами под глазами.       — Ваша светлость, — он встаёт, когда входит Алисента, на его лице читается удивление.       — Садись, сир Лейнор, — говорит она, опускаясь на скамью напротив него. Он опускается обратно. Именно тогда она замечает, что Люцерис смотрит на неё, прижимая к груди деревянную лодку, его голубые глаза, так похожие на глаза Рейниры, широко раскрыты, когда он наблюдает за ней.       — Люк, — бормочет Лейнор, махая рукой.       — Ваша светлость, — говорит Алисенте маленький мальчик, бледный под веснушками. Он придвигается ближе к отцу, который небрежно притягивает его к себе. Люк откидывается назад, опускаясь на колени отца, продолжая возиться с игрушкой, в то время как Лейнор откидывает голову назад и закрывает глаза, положив руку на плечо мальчика, пока тот тихо играет.       Королева ждёт, Лейнор явно не желает быть вежливым. Честно говоря, Алисента тоже не хочет говорить. Она наблюдает, как Люк методично разбирает различные секции лодки, поглощённый своей задачей.       — Рейнира, должно быть, уже здесь, — предполагает Лейнор через несколько мгновений.       — Тебе нравятся лодки? — Люк спрашивает её ни с того ни с сего.       — Очень, — легко лжёт она, и он посылает ей беззубую улыбку.       — Дедушка Корлис сделал это для меня, — он гордо держит игрушку в руках, ожидая, пока Алисента восхитится. Она одобрительно хмыкает, что, кажется, успокаивает его.       К счастью, вскоре после этого появляется Рейнира. На буксире торжественный Джекейрис, крепко сжимающий деревянную коробку побелевшими костяшками пальцев. Алисента выпрямляется, пульс учащается, когда в комнату входит другая женщина.       — Ваша светлость, как мило с твоей стороны присоединиться к нам, — говорит Рейнира, ничуть не удивлённая присутствием Алисенты.       Алисента слабо улыбается, рассматривая их пару. Джейс держит коробку немного подальше от своего тела, умоляюще глядя на свою мать.       — Джейс, иди к своей бабушке, — кивает Рейнира.       Слегка поморщившись, он подходит к ней.       — Я нашёл паука, — тихо говорит он, протягивая ей коробку.       — Паук? — непонимающе спрашивает Алисента.       — Я предположила, что Хелейне это может показаться интересным экземпляром, — осторожно говорит Рейнира.       Алисента застывает, не отрывая глаз от коробки.       — Как заботливо, — говорит она.       — Действительно, — Лейнор поднимает Люка с колен и встаёт. — Пойдёмте, мальчики, у вашей мамы много дел.       Он направляет мальчиков к двери, бросая улыбку Рейнире через плечо.       — Любовь моя, ты можешь убедиться, что королеву и меня никто не потревожит? Нам нужно обсудить важное дело.       — Конечно, — кивает Лейнор, закрывая за ними дверь.       Алисента застыла на своей скамейке, наблюдая, как Рейнира приближается к ней. Её улыбка озорная и открытая, тень того, как она смотрела на Алисенту, когда они были девочками. Когда её кожа была румяной и здоровой после верховой езды, и она была покрыта веснушками от солнца. В этот момент она выглядит такой юной, что у королевы сжимается грудь.       — Я рада видеть тебя здесь, — тихо говорит Рейнира. Она протягивает руку и мягко заправляет прядь волос женщины за ухо, заставляя вздрогнуть.       Алисента сглатывает внезапный комок в горле, борясь с собой, чтобы не опустить глаза, когда Рейнира стоит перед ней. Она знает, что увидит. Рейнира снова надела это платье. Алисента сразу заметила.       Рейнира продолжает гладить волосы, осторожно, чтобы не выбить простые косички, открыто улыбаясь ей.       — Мир, — тихо говорит она.       При этом слове она замечает напряжение в своих плечах, признавая боль, которая в данный момент кажется ей повсеместной. Алисента хотела бы познать покой. Хотела бы, чтобы это слово было в её словаре. То, что когда-либо могло относиться к ней. Побеждённая, она опускает взгляд на грудь Рейниры. Тихо напевая, Рейнира притягивает к себе, кладя голову на свои полные груди. Алисента чувствует запах через тонкую ткань. Она хочет…       Словно услышав её, Рейнира подводит к мокрому месту, призывая открыть рот, мягкими пальцами поглаживая губы. Женщина хнычет, открывает рот и позволяет пальцу скользнуть внутрь.       — Вот и всё, — тихо говорит Рейнира, проводя влажным пальцем по переду своего платья, а затем засовывая его в ждущий рот Алисенты, как птица-мать со своим птенцом. Алисента сосёт с благодарностью. Едва уловимого вкуса недостаточно. Рейнира убирает палец, позволяя открыть рот вокруг пятна, усердно посасывая, пытаясь получить как можно больше молока.       Рейнира издаёт стон, ткань, без сомнения, трётся о чувствительный сосок, пока Алисента лижет и сосёт материал. Её язык шершавый, жёсткая абразивная ткань не даёт ей добраться до сочащейся груди другой женщины. Она жалеет, что всё было не так хорошо, как есть, влагалище жалобно пульсирует, когда она отчаянно пытается напиться из другой женщины.       Внезапно Рейнира отстраняется, оставляя разбитый рот Алисенты холодным без тепла её тела. Она чувствует себя ошеломлённой, наблюдая, как другая женщина направляется к двери. Она быстро подставляет стул под дверную ручку, бросается обратно к скамейке, руки возятся с застёжками спереди на платье.       Когда она снова подходит к королеве, одна тяжёлая грудь свободна от плена. Алисента издаёт звук, и между ног ощущается уже знакомая влажность. Она сильно сжимает бёдра, когда Рейнира останавливается перед ней, освобождая вторую грудь.       Алисента вцепляется в край скамейки, смакуя прикосновение ладоней к дереву. Перед ней грудь Рейниры размеренно поднимается и опускается, соски широкие, розовые и влажные. Она неуверенно наклоняется вперед, слизывает капли с одной груди, наслаждаясь громким стоном Рейниры, рука снова находит её затылок. Она переходит к следующей груди, очищая тёплую мякоть, прежде чем прикоснуться ртом к большому соску, открывает рот по кругу и жадно сосёт, молоко проливается в ожидающий рот. О…       — Чёрт, — шипит Рейнира. ДА.       Алисента стонет, потирая бёдра друг о друга, сердце ужасно колотится, как будто вот-вот выпрыгнет из груди. Её руки поднимаются со скамейки и неуверенно опускаются на полные бёдра Рейниры. Другая женщина одобрительно хмыкает, задирая платье, пока пальцы Алисенты не касаются тёплой кожи её бедра.       Королева сжимается, нетерпеливо прикасаясь к другой женщине, притягивая как можно ближе, хватка, вероятно, слишком сильна. Непристойные звуки её сосания громко раздаются в комнате. Она жадно вдыхает через нос, тяжело выдыхая в плоть Рейниры. Её голова колотится и кружится, все мысли улетучиваются, когда инстинкты берут верх.       Проходит время, Алисента жадно пьёт из Рейниры, лицо горит, тело покрыто потом.       — Дорогая, — стонет Рейнира.       Она хнычет, судорожно слизывая молоко, поскольку оно начинает меньше сочиться из её правой груди.       — Становится поздно, — выдыхает Рейнира.       Алисента отстраняется, ошеломлённая. Блаженная пустота в сознании начинает исчезать, реальность требует, чтобы её впустили обратно.       — Я приду за тобой позже, — многозначительно говорит она, снова наклоняясь, чтобы запечатлеть ещё один быстрый поцелуй на влажных, липких губах королевы, её грудь тяжело нависает перед ней.       Алисента, спотыкаясь, возвращается в свою комнату, чувствуя смутный ужас, избегая взглядов всех, мимо кого проходит.       Она забирается на кровать, зарывается лицом в подушку, засовывает руку в нижнее белье. В отчаянии она нащупывает твёрдый комок нервов и, свободно постанывая в подушки, кружит вокруг него. Проходит поразительно мало времени, прежде чем она плачет от удовольствия в подушку, приоткрыв рот на влажном шёлке, желая, чтобы это была грудь Рейниры. Её сердце учащённо бьётся, тело покалывает, нарастающее напряжение рассеивается, как облачко дыма на ветру. Она падает, измученная, лениво вытаскивает мокрые пальцы из влагалища, касается их языком, желая, чтобы это было возбуждение Рейниры, которое она слизывает со своей кожи.

***

      Беспокойство Алисенты быстро возвращается после встречи с Рейнирой. Остаток дня слишком быстро ускользает у неё из рук, оставляя в оцепенении идти на ужин. Настроение её семьи, похоже, приподнятое, что ещё больше возвращает к реальности по мере того, как она осматривается.

«Для них это просто ещё один день. Они остаются неизменными».

      Алисента садится рядом с мужем, избегая тяжёлого взгляда Рейниры. Алисента лениво размышляет, чем бы она обычно занималась в такой вечер. Как могло бы выглядеть её лицо в обычный день? Ни за что на свете она не может разгладить свои черты и казаться невозмутимой. Похоже, не может убедить своё тело пройти через знакомый ежевечерний ритуал ужина.       Её семья, похоже, не испытывает подобных угрызений совести, разговаривает и ест свободно. Ничем не обременённая. Трапеза продолжается ничем не примечательно, пока Визерис не поворачивается к ней, и почти небрежно прочищает горло.       — Я рад, что ты, кажется, пересматриваешь предложение Рейниры, моя дорогая.       Рот королевы в замешательстве приоткрывается, любые нежные чувства полностью исчезают. Стол замирает, звенят столовые приборы. Взгляд Джейса метается к Хелейне, которая смотрит на стол в своей обычной манере.       — Что ты имеешь в виду, муж? — натянуто спрашивает она.       — Рейнира говорит, что ты обдумываешь это. И Хелейна подтвердила мне это сегодня, — говорит он, делая глоток вина.       — Сегодня днём приходил Джекейрис и принёс мне подарок в знак ухаживания, — говорит Хелейна, совершенно нетипичным для неё образом поведения. Весь стол поворачивается, чтобы посмотреть на неё. Она никогда не разговаривает за ужином. — Я приняла это с большим рвением.       Эйгон неделикатно фыркает.       — Ну, тогда это снимает меня с крючка, — хихикает он в свой кубок.       У Алисенты так и чешется дать пощёчину. Но она сдерживается. Она опускает взгляд на свою еду, аппетит пропал, она не встречает испытующего взгляда Рейниры. Женщина берёт свой нож, сжимая его слишком сильно, рука слегка дрожит, когда она начинает резать фазана.

***

      К тому времени, как Алисента возвращается в свои покои, на её ладонях виднеются мелкие бороздки от ногтей.       — Уходи, — резко приказывает она, когда Талия подходит к ней, озабоченно нахмурив брови.       Взволнованная, она засовывает пальцы в рот, сильно прикусывая. Это никак не успокаивает нервы. Вслепую она движется к столу, проводя рукой по танцующему пламени единственной свечи на блестящей деревянной поверхности.

«Недостаточно».

      Она заносит руку над пламенем, резко шипит и почти мгновенно отступает.       Повреждение кожи на её руке будет иметь последствия. В голове зарождается идея, и она спешит откинуть коврик, нетерпеливо возясь с тяжёлым камнем. Она быстро выхватывает аккуратно сложенную бумагу из того места, где она лежала. Небрежно отбросив плед, она возвращается к столу, руки снова дрожат, когда она смотрит на мерцающее пламя, пытаясь убедить себя наконец это сделать.       Внезапно раздаётся стук в дверь.       — Я сказала оставить меня одну, Талия, — громко говорит она.       Дверь со скрипом решительно открывается, и Алисента ахает, роняя страницу и поворачиваясь, готовая выплеснуть свой гнев. Однако её встречает обеспокоенное лицо Рейниры, а не служанки. У Алисент перехватывает дыхание, злобный гнев закипает в венах, когда она смотрит на выражение лица другой женщины.

«Как она смеет так на меня смотреть?»

      — Ты получила, что хотела? Вот и всё, — Алисента с ужасом обнаруживает, что голос дрожит.       — Что ты имеешь в виду?       — Не притворяйся, что ты не знаешь.       — Алисента…       — Вот и всё, о чём шла речь. Ты… ты продвигаешь своих… детей, — заканчивает она, отбрасывая слово, которое предпочла бы использовать в последний момент.       Она хочет рвать. Кричать. Швырять на пол все бьющиеся предметы, пока они не покроются осколками, по которым Алисента сможет ходить, и кровь не потечёт за её шагами. Может быть, тогда это чувство покинуло бы тело.       Лицо Рейниры застывает, плечи расправляются, как будто она готовится к битве. Она пересекает комнату, оказываясь так близко к Алисенте.       — Это действительно то, что ты думаешь?       — Да, — выплёвывает Алисента, с жадностью наблюдая, как глаза Рейниры вспыхивают гневом.

«Да, хорошо. Будь жестокой».

      — Ты думаешь, что твоё отвращение к моим детям было скрыто? — голос Рейниры звучит выше, чем обычно. Она явно расстроена. — Я знаю, что ты о них думаешь. Обо мне.       Королева застыла, наблюдая, как она продолжает, её грудь вздымается под платьем.       — Я была достаточно наивна, чтобы думать, что эти последние несколько дней залечили некоторые старые раны между нами, — говорит Рейнира, смягчаясь.       — Рейнира, — говорит Алисента, внезапно не желая слышать, что она собирается сказать дальше. Не понимая, куда Рейнира ведёт этот разговор.       — Ты думаешь, что из-за того, что мы отдалились друг от друга, ты мне больше не нравишься? — говорит она, и в ясных голубых глазах собираются слёзы.       Алисента молчит. Что…       Предательское сердце подпрыгивает, жадно воспроизводя слова, которые только что сорвались с губ Рейниры. Она использует мгновение, чтобы подготовить свой собственный залп. Алисента тяжело сглатывает, собираясь с духом.       — Ты лгунья, — выплёвывает она. Слова начинают изливаться из неё, как яд. Она ждала годы, чтобы сказать их, и теперь не может сдержаться. Это чувство сродни удовольствию, которое она только что открыла. — Ты лгунья. Почему я должна тебе доверять?       Рейнира усмехается, выражение лица снова меняется.       — А ты не лгала мне раньше? Ложь в недомолвках считается.       Алисента чувствует себя так, словно её ударили по лицу, в ушах звенит. Внезапно она снова становится маленькой девочкой, теребит пальчики на коленях, отчаянно пытаясь скрыть кровь, скопившуюся в ногтевых ложбинках.       Она одета в своё любимое синее платье, как будто знакомый наряд может послужить бронёй, которая защитит от того, что вот-вот произойдёт. Она ребёнок, вежливо и ободряюще улыбающийся старику. Не уверена, испытывает ли она облегчение или отчаяние от того, что он предложил ей выйти за него замуж. Теперь она знает.       — Ты думаешь, я хотела выйти замуж за твоего отца? — шепчет она онемевшими губами.       Рейнира сдувается.       — Нет, — слабо говорит она, облокачиваясь на стол рядом с Алисентой. Несколько мгновений они молчат рядом, не касаясь друг друга. Наконец Рейнира нарушает молчание. — Мы предали друг друга. Это правда.       Алисента видит, как слеза скатывается по гладкой щеке, её нежная белая кожа слегка розовеет, когда она начинает плакать. Она смутно завидует другой женщине. Каково это — не бояться проявить такую слабость?       — Но ты думаешь, что я твой враг? Правда? — Рейнира продолжает тихим голосом. — Я бы позаботилась о том, чтобы этого не случилось. Я бы сделала всё, что угодно. Ты думала, я несерьёзно говорила о нашем совместном побеге?       Рейнира вытирает щёки.       — Это было по-детски, — оцепенело говорит Алисента. Она хорошо помнит эти слова, как будто они были выжжены на её коже после того, как слетели с губ Рейниры. Она не думала, что Рейнира тоже их вспомнит. Внезапно, с дрожью страха, она вспоминает обличающую страницу, которая невинно лежит на столе позади них.       — Мы были детьми, — грустно смеётся Рейнира, не подозревая о внутреннем смятении Алисенты. — Это не значит, что я не была искренней.       Рука королевы конвульсивно дёргается, отчаянно потянувшись за страницей. Рейнира резко оборачивается, потрясённая внезапным движением. Алисента замирает в ожидании, тело внезапно похолодело. Рейнира опускает взгляд на стол, на лице лишь на мгновение написано замешательство, прежде чем её глаза расширяются.       — Уходи, — шепчет Алисента, совершенно подавленная.       Рейнира поднимает взгляд, изучает её лицо, явно приходя к собственным выводам. Она лишь заставляет Алисенту немного подождать, прежде чем кивнуть и оставить напряжённую и униженную женщину в её холодной каменной комнате.