Лесник

Приглушённый свет размывает очертания лиц. По залу снуют полуодетые официантки в вызывающих нарядах и предлагают гостям напитки. Играет ненавязчивая музыка. В воздухе витает сигарный дым и запах дорогого алкоголя. Я облокотился плечом о мраморную колонну, внимательно окидывая взглядом присутствующих. Сильнейшие мира сего. Отвратительные, упивающиеся властью и превосходством. Пришли на торги человеческими душами, скрытые за ширмой роскошного маскарада. Сборище демонов, нимф и потусторонних тварей в сверкающих нарядах и вычурных драгоценных масках, из-под которых виднеются лживые приветственные улыбки. Чтобы стать "почётным" гостем этого закрытого приёма, пришлось постараться. Аргос хорошо спрятался. Удрал на историческую родину. Укрылся в Греции, во владениях безвременно почившего отца Зервас, в фамильном замке XVII века. Но я его нашёл. Спасибо Эрнесту с его проклятой ревностью и благими намерениями. Если бы этот параноидальный придурок не оказался на волосок от смерти, придушил бы собственноручно. И только бы потом благодарил за то, что ускорил поиски моего заклятого врага, собрав самое бескомпромиссное досье, которое когда-либо мне предоставлял. Сидя в больнице у койки названного брата, лежащего под ИВЛ, я думал: как я мог так облажаться? Как мог упустить дерзостное своеволие Эрнеста? Не заметить, что Дана у него? Сколько дней она провела там? Какого чёрта и когда всё вышло из-под моего контроля? Да в тот самый, когда девчонка с агатовыми глазами забрала моё сердце и сожрала. Вместе с мозгами, похоже. Свет погас. Гости повернули головы в сторону парадной лестницы. На ступени скользнул широкий луч мягкого света прожектора. В огне и дыме эффектно появился мужской силуэт, сопровождаемый эпичной музыкой живого оркестра. В сияющем костюме, с самоуверенной усмешкой на губах и, по-обыкновению, пренебрежительно-высокомерным взглядом, мужчина спустился вниз. Аргос был величественен и великолепен. Образ демона-императора, расшитый золотой кольчужной чешуёй, лежащей поверх свободных одежд, ниспадающих до самого пола, шёл ему. Дамы в холле восторженно заохали, мужчины - уважительно зааплодировали, приветствуя хозяина замка. Следом за Аргос спустился огромный мужчина в облике краснокожего демона-приспешника с огромными рогами, в набедренной повязке и рабским ошейником. Звенья рваной цепи неприятно позвякивали в такт его шагам. Тихая музыка лилась со всех сторон. На плече мужчина нёс хрупкую златорогую демоницу, облачённую в чёрное платье, обтягивающее каждый сантиметр стройного тела, свободно ниспадающего от бёдер, с откровенными разрезами по бокам и длинным шлейфом. Корсет, расшитый золочёной чешуёй, стягивал талию настолько туго, что казалось, выдавливает весь воздух из лёгких своей обладательницы. Чёрные кудри аккуратно уложены в высокую причёску, не скрывая тонких золотых рожек. Образ демоницы венчали золотые кандалы на босых стройных лодыжках, инкрустированные алмазами, или их имитацией. Невероятно удачно подобранный образ. Бездушная, одурманивающая совершенной красотой демоница. Моя демоница. Неотрывно наблюдаю за тем, как краснокожий мужик осторожно ставит Адриану на ноги рядом с Арос и сливается с толпой. Девушка смотрит в пол, не глядя на гостей. Мыслями она не здесь. Прекрасная. И пустая. Мне приходилось видеть её такой. В нашу первую встречу. И я знаю, какие мысли снова крутятся в этой упрямой голове. - Уважаемые господа, - зычно начал Аргос. - Добро пожаловать в мой дом. Я и моя дорогая сестра Адрина рады приветствовать вас. Прошу, наслаждайтесь атмосферой и шоу-программой, которую мы приготовили. Ешьте, пейте вдоволь. И помните, всё, что случится в этих стенах - останется тут навеки. Аргос таинственно улыбнулся и поклонился, утопая во всеобщих аплодисментах и одобрительном гуле. Шоу началось. Красивая музыка разлилась по залу. Под потолком воздушные гимнасты услаждали взоры чудесами эквилибристики, восточные танцовщицы закружились, едва касаясь пола, завлекая крутыми бёдрами, изгибаясь в соблазнительных позах. Вакханалия похоти и разврата стремительно разгоралась. - Господин желает выпить? - миниатюрная официантка подплыла ко мне совсем близко, не скрывая жадного блеска в похотливых глазах. - Со смертью играешь, детка, - серьёзно ответил я, но мои слова не напугали крошку. Я действительно был в костюме ангела Смерти. В длинном чёрном плаще и серебряных доспехах, на моём лице была полумаска из серебра в форме черепа, скрывающая верхнюю половину лица, и парик с длинными чёрными волосами. - А мне нравится ходить по краю, - дерзко облизнула пухлые губы официантка, протягивая мне бокал. - Может, я хочу сорваться вниз. - Если мятежная душа желает, я ей это обеспечу, - хищно улыбнулся я, принимая бокал. - Разнеси все напитки. Я найду тебя, - отправил её восвояси шлепком по крутой заднице. Девушка вызывающе вскрикнула и послушно продолжила свой путь по залу. Уверенными шагами я направился в сторону четы Зервас. Аргос сидел на импровизированном троне, а у его ног расположилась моя демоница. Я поприветствовал кивком головы хозяина замка и протянул руку Адриане, приглашая на танец. Красавчик нахмурился. Но не зная, кто я такой, не стал резко отбривать меня: - Приношу свои извинения, дорогой гость, - напряжение звенело в его голосе. - Не имел возможности познакомиться ранее лично. Но я вынужден отказать в Вашей просьбе. Моя сестра не танцует. - Вот, как, - раздосадованно покачал я головой. Оскар, конечно, не получу, но это лучшее, что я мог выдавить из себя, вместо того, чтобы просто не размозжить смазливую голову собеседника о дорогой мраморный пол. - Разрешите представиться: граф Меренберг. Прошу всего один невинный танец с Вашей сестрой. Уверяю, я не позволю себе ничего лишнего. И буду очень благодарен Вам. Произнося слова, я не смотрел на Аргос. Мой взгляд был прикован к бесстрастному лицу Адрианы. Девушка подняла на меня равнодушный взгляд, но узнавания в нём не было. - Рад знакомству, граф. В таком случае, для моей сестры, вероятно, будет честью составить Вам компанию в невинном танце, - поджал губы Аргос, понимая, что тягаться с графом не сможет. И смысла нет - не выгодно. Его расчётливая паскудная натура узрела выгоду в нашем мимолетном знакомстве. А выгоду Аргос Зервас никогда не упустит. - Однако, пусть моя сестра сама решит, хочет она танцевать или нет. Я усмехнулся. Хитро, Аргос. Хитро. Мой разум оставался во власти ледяной ярости и предвкушении мести. Поэтому, внешне я выглядел спокойным и небрежно-расслабленным. В то время, как внутри всё клокотало от ярости и тошнило от лицемерия. - Ну же, мисс. Сидеть в ногах у дьявольского императора скучно. Танцевать со смертью куда привлекательнее, не так ли? - вызывающе оскалился я, не убирая протянутой руки. Давай же, девочка-смерть, неужели не узнала меня? *** Узнала. Не сразу, но узнала. Я, действительно, самонадеянная дура, раз думала, что выдержу его ненависть. Выдержу этот ледяной поток бессильной ярости, направленный отточенным кинжалом прямиком в мою обнажённую душу. Нет. Мне больно. Чертовски больно от этого взгляда. Потому, что всё не так. Он понял всё не так! Давай же, Адриана, закричи ему в лицо! Объясни, что.... Что, объяснить? Что он прав?.. В каждой частичке своей ненависти ко мне и моему брату - прав. - Вы правы, граф, танцевать со смертью куда привлекательнее и веселее, - натянуто улыбнулась я, протягивая Николасу свою дрожащую руку. Его обжигающе-горячая ладонь крепко перехватывает моё запястье, тянет на себя, помогая подняться с пола. Затем, он опускается на одно колено, шокируя нас с Аргос, и осторожно снимает кандалы с моих ног. Пока Николас небрежно отбрасывает их в сторону, я каменею от ужаса, ощущая на себе лёд жестокого взгляда Аргос, который обещает мне все муки Ада после этой выходки. Нарочито расслабленно мой ангел Смерти поднимается на ноги, берёт меня за руку, кладёт на сгиб локтя и уводит в толпу, хаотично кружащихся гостей. А я забыла, как дышать. И сердце колотится в горле. Дрожу в его руках, неловко переступаю ногами, онемевшими от долгого сидения. Мне кажется, что места, где его руки касаются моего тела, покрыты волдырями ожогов. Но отстраниться от этих горячих объятий я не смею. Потому, что боюсь, что он исчезнет, как только снова начну дышать. Боюсь, что это очередной кошмар, и на месте моего ангела сейчас окажется ненавистный Аргос, вдавливающий меня в стену. Вжимаюсь лицом в широкую грудь и хочу разрыдаться. Прохладное серебро костяных доспехов приводит в чувство, охлаждая душевную боль. Тянусь к шее, вдыхаю его аромат, блаженно прикрываю глаза. Как же охренительно пахнет моя Смерть. Николас молчит, не отстраняется, позволяет насладиться его теплом. Только испепеляет меня своими невозможными глазами. Я знаю. Чувствую. Но больше не ощущаю его гнева или ненависти. Словно мы просто танцуем медленный странный танец, покачиваясь в ритме, рвано колотящихся сердец. - Как ты узнала меня? - он склонился над самым ухом, заставляя вернуться в реальность. Его голос низкий и хриплый. Похоже, моему Ангелу тоже нелегко даётся эта встреча. - Как ты узнал меня тогда, в Пакистане? Когда на твоих глазах была повязка, - отстраняюсь и заглядываю в синий шторм под маской-черепом. - Мне не нужны глаза, чтобы видеть тебя. Я узнаю тебя по движению воздуха от твоего дыхания. Ты с ума меня свела, ведьма. Снова прижимаюсь к нему, пряча горестную улыбку. Потому, что у меня также. Но я не могу ему этого сказать. Не поверит. Когда музыка закончилась, Николас схватил меня за запястье, и потащил куда-то в противоположную от Аргос сторону. Я начала переживать, упрямиться. Если Николас один, то он в опасности. Тут повсюду люди брата. Они не позволят вывести меня из помещения. А хватка Николаса становилась всё крепче. - Николас, что ты делаешь? - зашипела я, едва поспевая за широким шагом своего похитителя. - Если Аргос узнает, что ты здесь, он убьёт тебя. - Вот как? - хмыкнул мой Лесник, продолжая тащить меня через холл. Подвёл к дальней колонне в стороне от гостей, резко остановился, развернулся ко мне лицом и сжал плечи. - Всё будет в точности наоборот, девочка-смерть. Рыкнул и толкнул меня в тёмный проём между колоннами, где мою талию тут же обхватили сильные руки и предусмотрительно зажали рот. - Начинайте, - уверенно приказал Николас в микрофон, спрятанный в манжете его костюма. Загудела сирена. Из всех щелей посыпались люди в шлемах, с оружием. Началась паника. Разомлевшие, полураздетые гости голосили, толкались и топтали друг друга в попытке найти выход из западни. Человек, скрутивший меня, продолжал тащить вглубь замка. Я брыкалась пойманной кошкой, но здоровяку моё сопротивление, что слону муравей. Он не долго терпел мои попытки вырваться. В какой-то момент, просто прижал к стене лицом, связал руки за спиной, завязал глаза. Затем подхватил на руки и понёс в неизвестном направлении. По внезапному порыву холодного ветра я поняла, что мы вышли на улицу, а потом меня затолкали в машину. Я не кричала и больше не вырывалась. Мне вдруг стало всё равно, что будет дальше. Мы долго ехали, а потом снова шли, пока меня не остановили за плечо. Скрипнул засов. В нос ударил резкий запах крови и мокрой псины. Раздался дикий лай собак и агрессивное рычание. Учуяв гостей, псы стали бросаться на нас, ударяясь о металл, судя по звону, что сдерживал их ярость. Теперь, мне стало страшно. Время тянулось бесконечно долго. Мужчина за спиной стоял каменным изваянием, придерживая мой локоть. А ноги уже едва держали меня. Потому, что я поняла, как расправится с нами Николас. При первой встрече, он обещал мне долгую и мучительную смерть. И я поняла: он всегда сдерживает свои обещания. Не знаю, как на счёт долгая, но мучительная кончина точно меня ждёт. Ком истерики подкатил к горлу. Достойно держаться не получалось. Слёзы катились градом из моих глаз. Повязка намокла и отяжелела. Меня уже колотило от подвального холода и ожидания скорой жестокой расправы. Спустя целую вечность, к нам присоединились ещё несколько людей. По сдавленным крикам я поняла, что привели Аргос. Сердце сжалось ещё сильнее. Повязку с моих глаз сняли. Я осмотрелась, безумными глазами, подмечая десяток бойцовских псов в клетке, истошно лаящих, оглушая. У самых прутьев на коленях стоял брат, который вопил громче собак. Мужчины в чёрной форме сильно избили его. Теперь Аргос не выглядел высокомерным засранцем. Теперь он жалок перед лицом неминуемой смерти. - Господин Леннон, ты что обиделся? Это же была шутка! Ты ведь цивилизованный человек, давай решим всё, как взрослые люди! К чему эти обиды? - скалился окровавленным ртом Аргос. Меня буквально затошнило от вида его разбитого лица и заискивающего визгливого голоса. Один из мужчин в форме вышел вперёд, снял шлем и присел на корточки напротив пленника. Николас успел переодеться и, похоже, зачисткой занимался собственноручно. Чёрный шёл ему. Даже в такой момент я не могу не восхищаться своим палачом. - Обиды, говоришь? Что ты, господин Зервас, какие обиды? Разве можно обижаться на твои шутки? - улыбнулся Николас, похлопывая брата по плечу. И от этой улыбки у меня сердце остановилось. Не было в ней ничего человеческого. Так улыбается дьявол, перед тем, как бросить смертника в кипящий котёл. - Ну вот, я знал, что с тобой можно договориться! Сколько ты хочешь за мою свободу? Ты знаешь, деньги у меня есть! Так сколько? Аргос, замолчи. Неужели, ты ничего не понимаешь? Тебе конец. Нам конец. Это казнь. И ты не имеешь права договариваться или просить о чём-то. Николас расхохотался. Искренне, от души. Жутко так. - Нет, деньги мне не нужны, господин Зервас. И договариваться с тобой я не стану. Я хочу, чтобы ты тоже оценил мою шутку. Знаешь, у меня прекрасное чувство юмора. - Нет. Нет. Ты не сделаешь этого. Её! Ты хотел эту никчёмную шлюху! Возьми её! Накажи её! - неистово кивал Аргос в мою сторону. - Ты же ничего не знаешь! Это всё она! Она виновата абсолютно во всём! Всё это время - Я был её марионеткой! Она - была владелицей "Зервас Холдинг" - ты можешь проверить все бумаги! Всё официально! Отец, этот проклятый урод, переписал на неё ВСЁ! Всё имущество досталось ей! Мне оставалось только подчиняться её приказам. Она лгала тебе во всём! Я ошалело смотрела на... родственника. Его слова были правдой, но исковерканной. Никогда. Я никогда не хотела причинить вред Николасу. Все мои действия были направлены на то, чтобы помочь, а не сгубить. Только теперь разбираться никто не станет. И у меня нет шанса на искупление. Николас усмехнулся и тихо произнёс: - Я знаю. Сердце совершило очередной кульбит и остановилось в который раз за сегодняшний вечер, встретившись в внимательными синими глазами. Знает? Он всё знает? Тогда почему... был так обходителен со мной? Почему не притащил сюда вместе с Аргос избитую и униженную? Потому, что любит. Я вижу эту болезненную тягу в его глазах вместе с ненавистью, которая плещется неистовым штормом на дне радужки. - Знаешь? - также ошарашено переспросил Аргос. - Да, знаю. Мои информаторы раскопали абсолютно всю подноготную вашей семьи, ваших дел и связей. - Прекрасно! - обрадовался Аргос, сверкая безумными глазами. - Тогда я пойду? Он беспрепятственно поднялся с колен на дрожащих ногах. - Иди, - спокойно разрешил Николас. Аргос, неверя своим ушам, не стал дожидаться повторного приглашения. Развернулся к выходу. На меня даже не взглянул. Словно, я пустое место. Словно это не меня сейчас сожрёт свора псов. Истерично смеюсь. Так было всегда. Всю жизнь отец не придавал значения тому, что Аргос болен. Параноидальный психопат казался ему просто избалованным ублюдком. Но всё поменялось, когда в их семью привели меня. Отец переключил свою заботу и внимание на обделённую вниманием дочурку. Это ему Аргос не простил. А я стала для него препятствием, которое он не мог преодолеть или избавиться. Ровно до этого момента. Стена мужчин в форме расступилась, открывая ступени, ведущие в подвал псарни. Брат сделал несмелый шаг навстречу свободе, когда за его спиной раздался, леденящий душу, голос Николаса: - Не туда. Спина Аргос одеревенела. - Ч-что? - Не туда идёшь. Тебя заждались мои друзья. Очень хотят с тобой познакомиться поближе. Ты же помнишь белого пса, которого пристрелил собственноручно? Его собратья очень расстроились, когда узнали о безвременной кончине сородича. Вот, хотят расспросить тебя, что да как. Я им говорил, что это была твоя шутка. Не верят. Аргос на ватных ногах повернулся лицом к клетке, с ужасом глядя на рычащие оскаленные пасти. Псы сидели тихонько, переговорам не мешали. Прекрасно вышколенные, они ждали команды. Николас шагнул навстречу своему заклятому врагу. Схватил за шею и сжал так, что послышался хруст позвонков. Аргос зацарапал тонкими пальцами по беспощадной руке своего палача, что-то жалко хрипя. - А ещё хотел передать тебе привет от моего лечащего врача, который костерил на чём свет стоит раны от арбалетных болтов в моих ногах. Говорит, если бы стрелок был чуть более умелым, прошибло бы артерию на правой ноге. И мы с тобой сейчас не беседовали бы, - Николас подтащил брата за горло к самой клетке и с силой впечатал его спину в прутья. - И да, премного благодарен тебе за путёвку на курорт в Пакистан. Впечатления незабываемые. В некоторой степени даже - непоправимые. Как целостность значительной части моих органов, которые пришлось штопать и резать после боёв. Аргос умирал на глазах. Кислород в его лёгких давно закончился. И было видно, что соображал он с трудом. Николас ослабил хватку, перехватил за шиворот, извергающего из себя лёгкие, Аргос и затащил в клетку с псами. - И последнее. Мразь, посмевшая предать родную кровь, недостойна жизни. Ты убил своего отца. Истязал и пытал бесконечное множество лет свою сестру. Неоднократно доводил её до попытки суицида, подсадил на наркотики, морил голодом, подкладывал под своих бизнес-партнёров, манипулируя её неведением и жизнью матери, которой уже не было в живых, а потом, когда она узнала правду, упрятал в психушку, чтобы взять над ней опекунство и самому вести дела в "Зервас Холдинг". Ты убивал её ради чёртовых денег! Ради проклятой власти! Её жизнь ничего не стоила для тебя! - яростный крик Николаса звенел в ушах, отзываясь эхом от стен. Псы жалобно скулили, растеряв боевую браваду. Им было страшно. Всем, кто находился в подвале, было страшно. Я смотрела перед собой, но ничего не видела. Слёзы давно высохли на щеках. И теперь мне хотелось провалиться сквозь землю. Он действительно знает всё. Проклятье, как стыдно. Как больно! Как же я хочу упасть ему в ноги, просто всё объяснить, перед тем, как он бросит и меня к псам. И осознание того, что мне не позволят, сжирало нутро. Аргос. Скотина. ТЫ СНОВА ВСЁ ИСПОРТИЛ! - А потом, ты сыграл на её привязанности ко мне и заключил сделку: моя жизнь за акции компании. Она согласилась. И тут, вроде бы всё понятно, компания твоя, девчонка тебе больше не нужна. Но ты не отпустил её, не убил. Ты сделал Её своей постельной игрушкой, - скрипнул зубами Николас, а я обмякла в руках истукана в форме. И это он тоже... успел узнать. Нет. Теперь, я сама хочу запрыгнуть в эту клетку, чтобы больше никогда не смотреть в Его глаза. Я не вынесу этого позора. Аргос хрипло и обречённо рассмеялся. Понял, что живым ему отсюда уже не выбраться. - Видишь, я знал, что тебе понравится моя шутка, - ровным тоном сказал Николас. - Да ладно тебе, Леннон. Тебе же понравилось, когда она легла и под тебя. Не ври себе. Не такой уж ты и потерпевший. Правда она сладкая девочка? Такая преступно красивая и покорная. Что бы я с ней не делал, она становилась только краше. Каждый шрам, каждая травма - искусство, которое сделало её совершенством. И ты имел это совершенство. Тебе крышу сорвало от неё, признайся! Так это всё моя заслуга! Ты должен меня благодарить, а не наказывать. Зна... Договорить Аргос не успел. Тяжёлый кулак прилетел ему в нос, ломая. Брат заорал, хватаясь за покалеченное лицо. Николас поднялся на ноги и тихо велел: - Взять. Свора голодных псов метнулась чёрными молниями к Аргос. Массивные челюсти стали алчно перемалывать кости брата, рвать клыками его плоть, вгрызаясь в мясо, выпуская кишки. Аргос визжал резаной свиньёй, а я не могла оторвать глаз от жестокой расправы. Всё смешалось: предсмертная агония, брызги крови, острые зубы, сырое мясо, массивные шерстяные туши и окровавленные тонкие пальцы. Аргос затих, но его крик эхом звенел в ушах. Я поняла, что меня больше никто не держит. И руки освободили. Да, иду. Поняла, что пора. Я покачнулась и направилась к клетке с псами, которые жадно дожирали то, что осталось от брата. Жёсткая рука перехватила меня за локоть. - Далеко собралась? - раздался раздражённый голос Николаса. Чёрт, по-прежнему ничего не вижу и в ушах противно пищит. Нет. Нет-нет. Нельзя сваливаться в обморок. Хотя, даже если свалюсь, боль от оторванных конечностей приведёт меня в чувство. Наверное. - Пусти. Я сама, - вырвала я локоть. - Это наказание не для тебя, Адриана, - сильнее впился пальцами в кожу и взглядом злым сверлит. Не смотрю на него. Но мне не надо смотреть, чтобы ощущать его ярость. - Пусти, сказала, - резко ослабевшим голосом сиплю, и снова дёргаю рукой. Зря. От резкого движения мир покачнулся и сознание померкло. - Упрямая, - раздражённое на границе слышимости. И тьма накрыла меня с головой. *** Подхватываю Адриану на руки, не позволяя ей упасть. Умница моя. Думал, свалится ещё в самом начале. Может, я не прав. И ей не надо было видеть всего этого. Но я мстил и за неё. Мне хотелось, чтобы она знала, что отомщена. Она, её жизнь, родные люди и давно погребённые надежды. Потому, что всё теперь начнётся с чистого листа. Для неё. Грецию мы покинули в этот же день. Адриана слегла с жаром. Несколько дней не приходила в себя. Врач сказал, что девчонка подвергалась последние несколько недель психологическому и физическому насилию, истощена голодом и психотропными препаратами. Угрожающих жизни повреждений он не обнаружил, но сказал, что в таком состоянии она может пробыть около недели. Может, больше. Я улаживал юридические вопросы, когда мне сообщили, что Адриана пришла в сознание. - Отличная новость. Наша спящая красавица пришла в себя. Поедешь со мной? - я ласково потрепал белого пса за ухом. За время моего отсутствия, огромная белая туша выросла ещё больше, чем мой Северянин. Вездесущий и неугомонный волчара не давал покоя никому. Парнишка, которого я нанял присмотреть за белоснежным красавчиком, чуть не свихнулся от ночных завываний моего друга. Голодовку устроил. Меня ждал. Чуть с ног не свалил, когда я вернулся. Вот и сейчас не отлипал от меня ни на секунду, суетливым вихрем путаясь у меня под ногами. Боялся, что снова исчезну. Пришлось с собой брать. Влетели в палату. Лежит моя чертовка маленькая, осунувшаяся, с пустыми глазами с ввинченными в вены проводами капельниц. Одинокая и беззащитная. Я молча прошёл по палате и присел рядом с больничной кроватью. Белый вихрь, заприметив свою знакомую, радостно завилял хвостом, но под моим суровым взглядом, потупился, прижал уши, тихонько подкрался к постели Адрианы и положил лобастую голову девушке на живот. Она сначала не поняла, откуда здесь белая псина. Вздрогнула от его наглости, а, может, от того, что вспомнила расправу над братом. Но потом в её глазах промелькнуло осознание. - Рикошет, - слабо улыбнулась она, нежно почёсывая ушко блондину. - Ты так вырос, стал таким красавчиком. Да, красивый мальчик. Красивый, - тихонько приговаривала Адриана, лаская пса. Пушистый предатель благодарно лизнул девушке руку и чуть ли не урчал от удовольствия, отстукивая ритм признания хвостом, как взбесившимся пропеллером. - Как ты его только что назвала? - Рикошет, - плечи девушки напряглись. В глаза она мне не смотрела. - Я рада, что ты не стал избавляться от моего подарка. Я очень виновата перед тобой и Сатиром. За несколько дней, проведённых с вами, мне сердце прострелило любовью к пушистому. И когда я увидела этого малыша, меня зацепило рикошетом воспоминаний и чувств. Поэтому, Рикошет. Как ты назвал его? - Никак. Я не давал ему имени. Наконец, она посмотрела на меня. Вскинула уставшие и удивленные глаза. - Почему? Пожимаю плечами. Слишком много всего произошло. - Не было времени. Но ему, похоже, нравится имя, которое ты придумала. Значит, будет Рикошетом, - я покосился на довольного пса, который не отлипал от девчонки. - Как думаешь, зачем ты здесь? - перевожу разговор. Вижу, что ей определённо лучше. Значит, пора воплощать задуманное. - Чтобы ты смог сдержать своё слово. - Какое именно? - Ты обещал убить. Медленно. - И ты так легко сдашься мне? Качает головой. Не хочет играть в словесную перепалку. - Нет, значит. А что так? Шутка с братом разве не понравилась тебе? - Понравилась. Даже очень. Жаль, что эта шутка не для меня. - Верно. Шутки закончились. Для тебя у меня остались только серьёзные разговоры. Адриана грустно улыбнулась. - Расскажешь? - Да. Но не всё сразу. Сначала тебе надо выздороветь. Набраться сил. Пройти психологическую реабилитацию. - Зачем? Прямо настолько затянешь своё "медленно"? - Не люблю торопиться, - улыбнулся, рад, что Адриана идёт на диалог. Значит, на поправку пойдёт быстрее, чем я думал. А она вздрогнула и поежилась, затравлено глядя на меня. Я перестал улыбаться. Моя ведьма явно неправильно всё поняла. - Ты хоть скажи, к чему готовиться. - К жизни, - прямо ответил я. - Что? - сначала удивлённо вскинулась, надежда промелькнула в красивых глазах и тут же угасла. Ссутулилась и подтянула к подбородку простынь. - Николас, это очень жестоко. Я ... я же спасла тебя там... дважды. Я... я же... - Эй. - Я нет. Я не оправдываю свои поступки. Но снова... проходить через... - Адриана. - Я не вынесу... знаю, не имею права просить, но... - ДАНА. Подскочил к девушке и встряхнул за плечи, приводя в себя. Она замолкла, испуганно глядя на меня. Рикошет заскулил. Затем на её глаза навернулись слёзы и она продолжила лепетать сорванным голосом: - Ну почему всегда так? Почему всегда я? За что всегда я? Я же... я же...я никогда слова никому плохого не сказала. Так почему снова и снова расплачиваюсь за его поступки? Его уже нет, а мне платить? Николас, милый, молю, сжалься... молю... - схватила меня за руки и стала зацеловывать ладони пересохшими губами. - Измени своё решение. Молю... пусть это будут собаки. Но не рабство. Только не снова... Знаю, наверное, ты уже договорился с человеком, и что не имею права просить... - Остановись. - Но, Ник, если ты хоть что-то чувствуешь ко мне, кроме ненависти, молю... - Да что ж такое! ТЫ ДО СКОНЧАНИЯ ВРЕМЁН БУДЕШЬ РАВНЯТЬ МЕНЯ С ЭИМ КУСКОМ ДЕРЬМА?! - взревел я, снова тряхнув безумную за плечи. - Никто не собирается тебя продавать! Ты не вещь! Ты, мать твою, - человек! Боги, и я тоже хорош, кретина кусок! Интриган, хренов! А что ещё ты могла подумать?! Слушай меня: никакого рабства. Только новая жизнь с чистого листа. Я купил тебе билет в Англию. Директор Оксфорда старинный друг моего отца. Я договорился - тебя возьмут на любой интересующий тебя факультет. О средствах не волнуйся. Я открыл лицевой счет на твоё имя. Сумма от проданных акций "Зервас Холдинг" лежит на нём. Зная твой импульсивный и упрямый характер, 80% средств я заморозил до окончания твоего обучения. Это моё условие. Не спорь. Там же параллельно... - Зачем ты мне всё это говоришь?.. - тихо перебивает, низко опустив голову. - Так я и хотел тебя посвятить в детали постепенно. Ты сама начала нести всякую чушь. - Ты заморочился. Мне это не нужно. Если я тебе всё же не нужна, как подушка для битья, просто отпусти меня. Я понимаю, что после всего тебе не то, что касаться. Дышать со мной одним воздухом противно. Отпусти, я всё сделаю сама. - И что же ты сделаешь, моя самостоятельная? Убьёшься? - Ну да, - буднично пожимает плечами. - Нет. Я не позволю. - Это и есть твоя месть? Оставить мне жизнь. Зачем мне жить, зная, что не нужна тебе? Что не имею возможности коснуться тебя, быть с тобой, быть твоей? Знать, что тебя касается другая, заменяя это знание суррогатом успешной жизни? Жить непрощённой, ненавидимой тобой? Нет уж, спасибо. - Хочешь быть моей? - Не играй со мной, Николас. Я всё ещё жива, чувствую и мне больно. Ты солгал. Сказал, что игры кончились, но продолжаешь играть со мной, - горько плачет, сдерживая истерику. Нежно касаюсь её скулы и вытираю слёзы. Какая хрупкая, ранимая. Этот разговор сердце мне рвёт. Я знаю, что ты никогда не забудешь того, что случилось. Но я сделаю всё, чтобы ты начала новую жизнь. И избавилась от всего, что связывает тебя с твоим прошлым. От меня - в том числе. - Любишь меня, девочка-смерть? - Что бы я не ответила - ты не поверишь мне. - Любишь? - Люблю. - Я искалеченный старик для тебя. У нас разница в возрасте более пятнадцати лет. У тебя вся жизнь впереди. То, что ты испытываешь ко мне - благодарность, но уж точно не любовь. Ты юна и сломлена. Пройдёт время, и ты поймёшь, что я был прав. Я помогу. Сделаю, всё, чтобы... - Не надо. За меня. Решать. Думаешь, я любовь не могу отличить от благодарности? Думаешь настолько тупая? Да я одержима тобой стала, как только встретила. Ты со своей заботой, лаской, страстью крышу мне снёс, как бульдозером. Самоотверженно бросался спасать. Раз за разом. Словно безумец. Ввязался в наши с Аргос разборки. Попал в беду из-за меня, потерял самых близких снова из-за меня. А сейчас благородно пытаешься вытащить из дерьма, в которое окунула меня жизнь. Да ещё и убеждаешь, что мои чувства фальшивы. Но Я ЗНАЮ, ЧТО ЧУВСТВУЮ. Впервые в жизни у меня появилось что-то настолько хрупкое, настолько настоящее и крышесносно-болезненное, что ты не в праве мне говорить, ЧТО ЭТО НЕ ЛЮБОВЬ. Да пошёл ты к чёрту, Николас Леннон со своими умозаключениями! Я. ТЕБЯ. ЛЮБЛЮ. ТОЧКА. Знаю, что не веришь, знаю, что ненавидишь, но это не отменяет того, что я чувствую, глупый ты чурбан! Порывисто склоняюсь над моей невозможной фурией и впиваюсь в её рот губами, отбирая дыхание, даря своё взамен. Целую неистово, благодарно. Никто никогда не говорил мне этих слов. С такой пылкостью. Так искренне. Наши языки сплетаются в безумном танце, и я нежно шепчу: - Сумасшедшая. - Да, у меня и справка есть. Я же говорила, - растерянно бормочет, продолжая с жаром отвечать на мой поцелуй. - Я тоже люблю тебя, девочка-смерть, - выдыхаю в самые губы. Дана всхлипывает, и теперь наш поцелуй становится со вкусом её слёз. Она дрожит в моих руках, но не прерывает нашей горько-солёной связи. Мы целуемся, как безумцы, задыхаясь. - Если любишь, зачем отправляешь в Англию? Я не хочу туда. Хочу остаться. С тобой, - тихонько шепчет она, зарываясь пальцами в мои волосы. - Ты больна, Адриана. И я не хочу сейчас тебя обидеть. Ты сама это знаешь. У тебя жизни нормальной не было последние несколько лет. Ты пережила столько боли, унижения и насилия, что спокойно рассуждаешь о смерти. Ты несколько раз пыталась покончить с собой. Так не должно быть. Тебе надо всё это проработать со специалистами. В Англии есть терапевт, который поможет тебе с реабилитацией. - И сколько мне надо проходить эту твою реабилитацию? - Обучение длится пять лет. Учёба поможет тебе пройти социальную адаптацию, а терапевт - поможет справиться с душевными травмами. - Значит, ссылка на пять лет? - Вроде того, - улыбнулся я, разглядывая решительное и серьёзное личико моей малышки. Пяти лет должно хватить, чтобы она переключилась на реальную жизнь. Новая страна, новые знакомства, новые отношения. Быть может, она по-настоящему влюбится и поймёт, что ко мне испытывает только благодарность. - После окончания учёбы, ты сможешь остаться там. Или отправиться, куда захочешь. Мир большой. Твоё счастье точно уже ждёт тебя где-то. - А что будет с тобой? Что ты собираешься делать со своей жизнью? - слишком покладистая. Не нравится мне это. Точно что-то задумала. - Я буду первое время на связи. Ровно до того момента, пока ты нуждаешься в моём координировании. По прилёту тебя встретят. Мои помощники присмотрят за тобой. По любым вопросам можно обращаться к ним. - Я спрашиваю, что будет с тобой, а не как лучше устроиться мне на новом месте. - Я не Бог, - улыбнулся. - Без понятия, что будет со мной. "Зервас Холдинг" расформирован. Моя компания продолжает процветать. Я дал в СМИ интервью, что жив и готов продолжать вести деятельность. Мои дни рутинны и в них нет ничего интересного. Буду тут, - пожимаю плечами, не зная, что ей ответить. Я не строю планы на будущее. Потому, что нет ни одного человека, ради которого мне надо было бы это делать. - Я согласна на твои условия. Не стану дурить и буду строго выполнять всё, что ты для меня придумал. Вылечу мозги, получу образование, но при одном условии. - Торгуешься? - хитро прищурился я. - Похоже, ты придёшь в себя быстрее, чем я думал. Говори, своё условие. - Через пять лет ты разрешишь мне вернуться. К тебе. Я мягко улыбнулся и погладил мою малышку по спутанным волосам. Такая юная и наивная. Через пять лет ты не захочешь сюда возвращаться, Адриана Зервас. - Только, если ты захочешь вернуться. Дана перехватила мою руку и поцеловала шершавую ладонь, упрямо глядя в глаза. - Я вернусь, Николас. Через пять лет. И тогда тебе не удастся так просто избавиться от меня. Я ничего ей не ответил, даже не тая надежду, что моя девочка-смерть сдержит своё обещание. Утром она улетела.