Узнавая тебя

После того дня их отношения наладились. Благодаря этому, они проводили практически все свободное время вместе, хоть его было не так много. Чимину стало легче принимать закономерную отстраненность Юнги. Он воспринимал ее, как данность, стараясь не накручивать себя и не принимать это на свой счет. Тем не менее последнее давалось ему сложнее всего. Прецедентов с поцелуями больше не повторялось, и они продолжали работать над проектом младшего в дружеской атмосфере. Возможно, предполагал Чимин, Юнги все-таки решил, что поступил неправильно и пересек черту, хотя Чимину хотелось кричать о том, насколько это было правильно с его стороны. Спустя три недели проект Чимина наконец-то был закончен. Юнги был доволен результатом, а Чимин тем, что это мучение наконец закончилось. Поднимаясь из-за стола, за которым они провели последние четыре часа, чтобы довести проект до идеала, Юнги с тяжелым вздохом бросил свое тело на кровать. Чимин последовал за ним, располагаясь на полу у него в ногах. Он отвлекся на сообщение Чонгуку о том, что скоро вернется в общежитие, не заметив, как Мин перелег чуть ближе к нему, заглядывая через плечо. — Хочешь есть? — прерывал тишину Юнги. — Можем заказать еды и отметить окончание работы над твоим проектом. — Тогда еще купим соджу! — счастливо вскрикнул Чимин, откидывая телефон на покрывало. — Последний раз пил только вместе с Тэхеном перед отъездом. — И чем закончилось? — поинтересовался Юнги, предполагая примерный ответ. — Тэхен упал в клумбу, пока я завязывал шнурки, точнее пытался завязать... Но было весело! Ему только не говори, что я тебе рассказал. — недоверчиво оглядывая старшего, ответил Чимин. — Уже спрашиваю его не ушибся ли. — демонстративно поднимая свой телефон, сказал Юнги, получая легкий удар в плечо и смех от Чимина. От идеи с доставкой пришлось отказаться из-за слишком долго ожидания и нарастающего голода их обоих, но было принято обоюдное решение сходить до ближайшего магазина и самостоятельно приготовить удон с курицей и овощами. Вернувшись домой, Юнги предложил включить любой, на вкус младшего, фильм на фон. Выбор пал на «Лалаленд», так как Чимин очень любил этот фильм, а Юнги никогда его не смотрел. Пак взял на себя инициативу в приготовлении, и Юнги не протестовал – готовку блондин не любил больше всего и сразу же согласился на это, взяв с Чимина обещание сильно себя не нагружать. Готовить под любимый фильм, параллельно распивая соджу, с человеком, в которого ты влюблен, было пределом мечтаний Чимина. У него складывалось ощущение, что они взрослая семейная пара, живущая в этой маленькой уютной квартире, готовящая ужин и болтающая обо всем на свете после тяжелого рабочего дня. Наслаждаться и романтизировать хотелось любое действие, даже то, как неумело Юнги резал овощи. Закончив приготовления почти к середине фильма, они переместились на кровать Юнги, удобно располагая ноутбук на его коленях. Они продолжали периодически опрокидывать в себя по стопке соджу, поедая довольно неплохо получившийся ужин, пока Чимин не начал бессмысленно посмеиваться, подпевать и пускать слезы. К концу фильма Чимин уже откровенно рыдал, находя утешение на плече старшего. Юнги мягко поглаживал его волосы, пропуская темные пряди между пальцев, давая тому успокоение. После Юнги пришлось еще десять минут успокаивать всхлипывающего Чимина, обнимая за плечи и ободряюще гладя по спине. Он слушал его лепетания про то, как грустно, что главные герои не остались вместе, ведь они были идеальной парой. Юнги не пытался его переубедить, хотя сам считал, что это было логичное завершение истории. — Сколько раз ты смотрел фильм? — спросил Юнги, когда Чимин наконец умолкает. — Это был седьмой. — раздается приглушенный ответ, куда-то в плечо. — И ты каждый раз так плачешь? — вопрос был риторическим. — Ну да, каждый раз. Из-за этого Тэхен его уже ненавидит. — Не удивлен. — Юнги задумался, что все-таки двух бутылок соджу на двоих оказалось слишком много, и завтра, при самом хорошем раскладе, Чимин проснется с жуткой головной болью. После небольшого упадка настроения младшего, они улеглись на кровати, но Юнги продолжал мягко поглаживать его спину, будто ожидая, что он вновь расплачется. Мысли о просмотренном начали отпускать и плавно переносить Чимина в реальность. Он повернул голову лицом к старшему, удобнее устраиваясь на его плече. Ему неожиданно очень захотелось прижаться своими губами к губам Мина. Он истощился, скучая по чувству близости с ним. Сфокусировав свой размытый взгляд на лице Юнги, он сосредоточенно вперился в него глазами. Старший не смотрел на него, отстраненно листая ленту в телефоне и продолжая, будто по инерции, гладить его спину. Чимин приподнялся на локтях, в попытке привлечь внимание старшего, но это не работало. Он положил ладонь на его щеку, поворачивая лицо к себе. Юнги не сразу перевел свой взгляд на скучающего парня, но тот не дал ему даже разглядеть свое лицо, оставляя невесомый поцелуй на губах. Чимин видит легкое замешательство в помутненных зрачках старшего, но не успевает разглядеть больше, оказавшись прижатым к постели. Спустя долю секунды Юнги сталкивает их губы вновь, но уже не так невинно, как по инициативе Чимина. Мин жадно кусает его нижнюю губу, вызывая прерывистый вздох брюнета. Алкоголь туманил мозг обоим, и Юнги, без промедления, переместился между удобно разведенных ног младшего, углубляя поцелуй. Чимин в ответ обвил руками его шею, притягивая еще ближе. Пак судорожно выдохнул в поцелуй, переводя сбитое дыхание, чем вызывал недовольство старшего. В глазах все плыло и, ему показалось, что в этом мире не существует никого кроме Юнги. Он пах алкоголем и сигаретами, с тонкими нотками парфюма. Этот запах полностью заполнил пространство вокруг Чимина, моментально превращаясь в самый любимый для него. Он опустил руки ниже в попытке снять футболку блондина, но пальцы не слушались и дрожали от перевозбуждения. Откинув ее куда-то на пол, Чимину удается зацепиться размытым взглядом за худой, но подкаченный торс с небольшим рельефом. Руки сами невольно начали исследовать его тело, начиная от пресса, и снова возвращаясь к широким плечам. Джинсы стали казаться очень тесными, а Юнги постоянно находился в непозволительной близости к его паху, подкармливая возбуждение. Мин и сам был возбужден до дрожи в ногах. Губы Чимина были слишком горячими, а дыхание опаляло кожу, кажется, оставляя ожоги. Тусклый свет настольной лампы отражался в его глазах, заставляя обратить на них свое внимание. Мятый кардиган оголял ключицы, и Юнги не мог удержаться, чтобы не коснуться их. Следуя длинными пальцами по изгибам его шеи, он задержался на щеке, касаясь бархатной кожи лица настолько аккуратно, насколько могли его руки. Было ощущение, что Чимин сделан из хрупкого фарфора, и одно неверное движение может разбить его. Тихие стоны лишали рассудка, и хотелось взять Чимина здесь и сейчас, но он был слишком пьян, а Юнги не мог себе позволить воспользоваться положением. Замедляя темп поцелуев и делая их более трепетными, он будто старался усмирить их обоих. Мин понимал, что если они продолжат в таком темпе, то остановиться будет практически невозможно – возбуждение возьмет вверх над обоими. Коротко, но нежно целуя его последний раз, он приземляется на подушку рядом с брюнетом, улавливая его мутный, но очень недовольный взгляд. — Сегодня поспишь у меня. Не думаю, что ты в состоянии дойти до общежития. — хрипло проговорил старший, убирая непослушную прядь со лба Чимина. Хмуря брови, Чимин устало закатил глаза, прикрывая веки и давая немое согласие. Юнги поднялся с кровати, накидывая на себя недавно сброшенную футболку, и подошел к приоткрытому окну. Чуть отдергивая шторы, он проливает луч уличного фонаря в слабо-освещенную комнату. Свет упал на лицо, кажется, уже дремлющего Чимина, подчеркивая распухшие от долгого поцелуя губы и бросая на скулы мягкие тени от ресниц. Старший чиркает кремнем зажигалки и подкуривает сигарету, выпуская густой дым в комнату и наконец отводя взгляд от младшего. Юнги бы очень хотел каждый вечер видеть рядом мирно спящего Чимина, но это желание разбивалось о чувство тревоги, возникающее с мыслями о таких взаимоотношениях. Как-будто отношения с Чимином сделали бы его присутствие в жизни Юнги перманентным – этого безумно хотелось, но в то же время это отталкивало. Брать ответственность за кого-то кроме себя было трудным решением, которое потребует еще не одну мысленную дискуссию и не одну скуренную сигарету. Бросая тлеющий окурок в пепельницу, Юнги плотно закрыл окно и вернулся в кровать. От количества выпитого начинала болеть голова. Он опустился в мягкую постель, накрывая Чимина теплым одеялом. Стараясь не разбудить, он аккуратно притянул за талию сопящего парня, утыкаясь в темную макушку носом и вдыхая запах фруктового шампуня. Впервые за долгое время ему удается быстро и спокойно уснуть.