Волчье сердце

— Сегодня! — Сильвия смущенно улыбнулась своему отражению в зеркале прикроватного столика и продолжила расчесывать волосы.       Каждый в их Королевстве, юноша или девушка, в ночь своего девятнадцатого дня рождения видел во сне свою суженую или суженого. Сильвия с нетерпением ждала того дня с самого раннего детства, и вот, он наконец наступил!       Закончив с волосами и отложив расческу, Сильвия поднялась с мягкого сидения. Ее взгляд привлекли охваченные огнем полосы леса, видимые из окна ее Башни, и предвкушение тот час же сменилось виной. С каждым днем Клан Вервульфов подходил к стенам крепости все ближе, столько людей уже погибло в этой бессмысленной войне, а она только и может, что думать, как бы найти свою предназначенную самой Судьбой любовь…       Сильвия покачала головой, отворачиваясь от распахнутого окна и едва сдерживая в себе подступающие слезы. Еще не хватало в такую ночь вновь расплакаться из-за несправедливости этого мира. Ей было стыдно, но она так долго ждала этого дня, что отказаться от этого не было уже никаких сил. И как бы ей не хотелось, чтобы война прекратилась, она доверяла своему отцу и верила, что он знает, что делает, и другого выхода, кроме войны, у них просто нет.       Она забралась на постель, чуть вздрогнув от подувшего в окно прохладного ветра, и укуталась в мягкое теплое одеяло по самый нос. Ее комната находилась в одной из башен крепости, и холод в ней и без того стоял жуткий, но закрывать окно и отрезать себя плотными стеклами от всего, что происходило снаружи, ей категорически не хотелось. Пусть она и не могла ничего сделать, чтобы хоть как-то исправить происходящее, но ей нужно было хотя бы знать. Она зарылась носом в подушку и зажмурила глаза, за считанные минуты проваливаясь в крепкий сон.       Она бежала по лесу, цепляясь за острые ветки деревьев и кустарников, не обращая внимания на уже порвавшуюся в нескольких местах ночную рубашку и щиплющие тонкие порезы на голых ногах и руках. На щеке засохла капля крови от особенно глубокой царапины, стягивая кожу у самых губ. В ушах завывал ветер, словно она бежала по бесконечному туннелю. Сердце громко билось в груди, разгоняя по телу горячую кровь. Жуткий страх окутывал ее с ног до головы, но она продолжала бежать вперед, не оглядываясь. Она не могла сказать точно, от чего или куда бежит, но знала наверняка, что останавливаться нельзя.       Не зная толком, сколько прошло времени и как далеко она уже убежала от родного дома, но сил двигаться дальше почти не осталось. Горло и легкие горели огнем, будто их разодрали огромными когтями. Воздуха не хватало, но каждый вздох отдавался глухой болью в груди. Ноги едва слушались, и в какой-то момент она обессиленно упала на колени, пытаясь отдышаться. В ладони тут же впились засохшие травинки и мелкие камни. Она закрыла глаза, считая до десяти и приводя дыхание в какой-никакой, но порядок, а затем, открыв их, обернулась назад. Против воли из ее рта вырвался тихий вскрик ужаса и легкого удивления — крепость была всего в нескольких сотнях метров от нее, но это просто не могло быть. Она так долго бежала…       В какой-то момент она замерла на месте, задержав дыхание. По телу прошла мелкая дрожь, а в груди потеплело, сердце забилось с удвоенной скоростью… Но это был вовсе не страх, а нечто… совершенно иное. Она ощутила чье-то присутствие, а уже в следующий миг перед ней оказался огромный волк с оскаленными клыками. Его грудь вибрировала от тихого рычания, это было видно даже в темноте ночного леса. Сильвия не успела ничего сделать, прежде чем волк кинулся на нее с раскрытой окровавленной пастью…       Она вскочила на постели с криком и бешено колотящимся сердцем, а снаружи ей вторил жуткий волчий вой. Она откинула одеяло, вылезая из постели, и сразу же направилась к окну, положив ладонь на быстро вздымающуюся грудь и пытаясь успокоить сбитое дыхание. Весь лес горел. Вблизи слышались крики солдат и лязг мечей. — Что происходит?.. — спросила она, сама не зная, у кого именно, но ее тихий голос едва ли мог услышать кто-то еще.       Не дожидаясь ответа, которого все равно не последовало бы, она бросилась к двери, распахивая ее настежь и бегом спускаясь по длинной темной лестнице в холл крепости. Там был отец и еще несколько стражников, она подбежала к ним, привлекая внимание громким сиплым дыханием. — Что… — голос просел, и ей пришлось прокашляться, чтобы суметь вымолвить хоть одно понятное слово, — что случилось, отец? — Вервульфы снесли ворота крепости и вот-вот будут здесь! — отец повернулся к ней и схватил за плечи. В его взгляде столько всего смешалось, что Сильвии не удалось понять, что это на самом деле — страх, отчаяние или ярость. — Ты должна немедленно… — он не успел договорить, огромная деревянная дверь за его спиной слетела с петель, впуская в дом огромного человекоподобного волка. Он зарычал, и Сильвии почудилось, что он позвал ее: — Сиии-ррр-ви-яаа-рр… — но она быстро отмела эту мысль на задворки сознания. Это было невозможно.       Он безошибочно нашел взглядом Сильвию, уставившись на нее алыми глазами. Она смотрела в ответ, не находя сил отвернуться. Сердце вновь лихорадочно забилось, мешая нормально дышать. В ушах словно появился шум, заглушающий все вокруг. Она чувствовала, как отец трясет ее за плечи и что-то кричит, но она ничего не могла разобрать. Она смотрела на широкую пасть волка, на маленькие клубы пара, выходящие из нее при каждом вздохе. Она ощущала, словно кто-то нашептывает ей на ухо, что она должна бояться зверя, но никакого страха нет. Лишь непонятные, необъяснимые пока что даже для нее самой чувства. — …жать. Сильвия, беги! — голос отца прорвался сквозь шум в ушах, но она никак не могла отвести взгляда от зверя и взглянуть на него. — Убегай! Ты должна убежать так далеко, как только хватит сил, и даже дальше. Сильвия! — он крепко ухватил ее за плечо, разворачивая в противоположную сторону от входа, к лестнице, за которой находился еще один выход из их дома, и она, ни о чем не думая, но почему-то ощущая сильную боль утраты, побежала.       Она бежала, слышала за спиной рев отца. Такой, будто он сам превратился в зверя, загнанного в угол и готов напасть на любого, кто к нему приблизиться. А в противовес ему звучал волчий вой, совсем не похожий на тот, который можно было бы услышать во время боя… Сильвия подавляла в себе желание остановиться, обернуться, узнать, что происходит. Она бежала вперед, сначала по темному туннелю, ведущему из крепости в лес, а затем уже по ночному лесу. Ветки деревьев цеплялись за ее одежду, болезненно хлестали по лицу и рукам, под голыми ногами слышался треск высохшей листвы, отчего-то напоминающий хруст костей… В груди копошилось непонятное ощущение потери, но она гнала его прочь, не желая думать о том, что в одночасье ей суждено все потерять.       Она бежала до самого рассвета. Не разбирая дороги. Толком не зная, куда именно движется. Несколько раз она натыкалась на горящие куски деревьев, и ей приходилось менять направление, чтобы уйти от едкого дыма, за мгновение пробирающегося в легкие.       К рассвету она совсем обессилила. В какой-то момент запнувшись за торчащую особенно неудачно корягу, она просто свалилась в траву, и больше не нашла в себе воли подняться. Перевернувшись на спину, она поняла, что оказалась на какой-то поляне. Деревья над ней собрались в небольшой круг, открывая вид на голубое небо. Хотя ей и казалось, что оно все должно быть в кровавом пепле, она была рада, что это было только ее воображение.       Она лежала с закрытыми глазами в удивительно мягкой траве, восстанавливая силы и сбившееся дыхание. Тело окутала слабость, словно оно только сейчас осознало, как много времени находилось на пределе. Вокруг было так тихо, что Сильвии начало казаться, будто весь этот ужас — многомесячная кровопролитная война и в особенности произошедшее прошлой ночью — было всего лишь иллюзией ее воспаленного от долгого одиночества мозга. Но стоило ей только действительно об этом задуматься, как со стороны послышала треск сухих веток. Она резко села, и тот час же пожалела об этом. Голова закружилась, а к горлу подступил тошнотворный комок, который она с трудом смогла проглотить. Зажмурив глаза, она согнула колени и уткнулась в них лицом, ожидая, когда окружающий ее мир перестанет кружиться. На миг она даже забыла, от чего именно мир пустился в пляс, но тихие приближающиеся шаги быстро ей об этом напомнили.       Она медленно открыла глаза и повернула голову в сторону звука. Прямо перед ней стоял огромный волк и, чуть склонив мохнатую голову на бок, смотрел на нее алыми глазами. Его грудь тяжело и быстро вздымалась и опускалась, а язык был высунут, как у собаки, которая долго бежала. Это видение было похоже на сон, но одновременно оказалось совершенно непохожим на него. Сильвия не ощущала внутри никакого страха, лишь медленно зарождающийся огонек тепла в своем сердце. Она бездумно потянулась рукой к морде волка, но замерла в нескольких миллиметрах от нее. Тогда волк, смешно фыркнув, будто чихнул, сам подался под ее ладонь, прикрыв глаза. Пальцы коснулись мягкой шерсти, колючей в местах, где она слиплась от засохшей крови, хорошо видной сейчас в утреннем свете. Она выпрямила ноги, чуть разворачиваясь к зверю, и он шагнул к ней, обступая лапами и кладя голову на плечо. Сильвия чувствовала, как успокаивается его дыхание, а в груди раздается тихое рычание, но вовсе не злое, а какое-то… умиротворяющее. Ее глаза закрылись сами собой, когда она обняла волка и прижалась к нему еще сильнее, а перед внутренним взором замелькали картинки.       Незнакомый мужчина восседает на троне, в окружении нескольких своих подданных. На его плечах плотный плащ из шкуры какого-то животного, а на губах играет легкая улыбка. Неожиданно в тронный зал — непривычно маленький и уютный, по сравнению с тем, что находился в их крепости — врывается человек в доспехах и с мечом в руках. Сильвия не сразу понимает, что этот человек — ее отец. Он быстрым шагом подходит к трону, наставляя свой меч на мужчину и что-то угрожающе говорит — Сильвия не может разобрать слов. Мужчина ничего ему не отвечает, молча слушая, лишь склоняет голову на бок, а его глаза вдруг загораются алым светом. Тогда отец отбрасывает меч и вцепляется пальцами в ворот плаща, подтягивая не слабого мужчину к себе, и продолжает говорить что-то прямо ему в лицо. Закончив говорить, отец отталкивает его от себя и, разворачиваясь, уходит, забыв о своем оружии.       Сильвия понимает, что помнит этот день, будто он был вчера. Отец вернулся поздно ночью, и Сильвия, никак не могущая заснуть в тот вечер, встретила его у входа, заметив, что его знаменитого меча нет на привычном месте. Тогда она спросила отца об этом, но он лишь хмуро взглянул на пустые ножны и ничего не ответил.       Картинка сменяется. На этот раз мужчина оказывается в тронном зале отца, но не выглядит угрожающим. У него нет при себе оружия, и он с уважением склоняется перед отцом, едва заметно улыбаясь. Сильвия пытается, но никак не может вспомнить момента, когда этот мужчина оказывался у них дома. Он что-то говорит, но она вновь не может разобрать его слов. С каждой его произнесенной фразой отец становится все более хмурым, а затем и вовсе поднимается с места, делая шаг к мужчине и с силой его отталкивая. Видно, с каким трудом тому удается устоять на ногах, но в нем все еще нет злости, лишь на миг на лице появляется маска печали, но исчезает так же быстро, как появилась. Он больше ничего не говорит и уходит в окружении стражников, которых подозвал отец.       Дальше видения быстро сменяют друг друга в кровавом калейдоскопе. Вот отец вновь оказывается во владениях мужчины и пронзает какого-то незнакомца мечом. Вот мужчина, сидя на коленях и сжимая в руках окровавленное тело, плачет, словно ребенок. Вот он стоит перед своей армией, серьезный и гордый, но в его взгляде можно разглядеть неприкрытую боль и печаль. Вот они в лесу, ведут бой с солдатами ее отца, а вокруг все полыхает огнем. Повсюду лежат искалеченные тела. Сильвия не может поверить глазам, выискивая отца на поле боя, но его нигде нет. Мужчина наносит удары, но больше защищаясь, а не нападая, и до последнего стараясь никого не убивать — лишь ранить.       Последним, что видит Сильвия перед тем, как видения заканчиваются, мужчина стоит перед зеркалом, а в голове у него проносится всего одно слово таким теплым и родным голосом: — Сильвия…       Очнувшись от видений, Сильвия немного отодвинулась назад, чтобы заглянуть зверю в глаза. В его взгляде оказалось столько волнения, что она не смогла сдержать в себе улыбку. Она чувствовала внутри себя зародившуюся давно, но крепнущую все сильнее с каждым мгновением связь между ними. Она положила ладони на его морду и коснулась своим носом его — прохладного и влажного, но такого приятного, будто всю жизнь ей именно этого и не хватало. — Так вот, значит, какой ты — мой суженный, — с благоговением в голосе прошептала она. — Но почему отец?.. — вопрос сорвался с ее губ раньше, чем она поняла, что волк все равно не сможет ей на него ответить, но он, словно услышав ее мысли, высвободился из ее рук и отошел на несколько шагов назад. Спустя несколько мучительных мгновений перед ней оказался мужчина, которого она видела у себя в голове.       Он стоял перед ней на коленях, а его лицо излучало такую радость и одновременно страх, что Сильвии снова захотелось улыбнуться. Он боялся, что она отвергнет его. Она поняла, что где-то внутри нее это ощущается колючим неугомонным клубком. «Так вот, значит, как работает связь» — и мужчина несмело улыбнулся ей, словно подтверждая ее мысли. — Так почему?.. — но мужчина не дал ей закончить. — Из-за своего происхождения, я чувствовал тебя с самого детства, — начал он рассказывать тихим голосом. — Я не хотел всего… этого, — он показал рукой вокруг, а в его взгляде вновь появился отголосок не проходящей боли. — Но твой отец как-то узнал о том, кто я для тебя, и ему это не понравилось. Я солгу, если скажу, что отказался бы от этой связи, если бы мог, потому что для моего зверя это очень важная составляющая жизни, всего его существа. Я не мог выполнить волю твоего отца, и тогда он решил, что я должен быть мертв, — он замолчал, опустив голову, и Сильвии очень сильно захотелось его обнять и утешить, но она не посмела сдвинуться с места. — А скажи, мой отец, он?.. — она не смогла произнести эти страшные слова вслух, надеясь, что он сможет ее понять.       Мужчина поднял на нее взгляд, и она поняла, что с ее отцом все в порядке, даже не слыша его ответа, но он все равно сказал: — С твоим отцом все в порядке. Он без сознания, — мужчина уничижительно усмехнулся, будто совсем собой не гордился за то, что ему пришлось сделать, — но в порядке. Мои люди смогли запереть ваших солдат в крепости, почти все они остались живы, хоть и были ранены. И тогда я ушел. Ушел искать тебя, — в его глазах отразилась такая любовь, что у Сильвии все внутри затрепетало с такой силой, что стало невозможно усидеть на месте.       Она поднялась и обняла его. Тихо спросила: — Как твое имя? Мое ты уже знаешь. — Аспен, — так же тихо ответил он. — Все будет хорошо, Аспен. Мы вернемся в крепость, я поговорю с отцом, и все будет хорошо, — она говорила с такой уверенностью, которой, по правде, не совсем обладала, но она надеялась, что отец сможет ее понять. Ведь у них с мамой тоже когда-то была связь, он знает, как тяжело жить без нее, теперь, когда ее матери больше с ними нет.       Аспен обнял Сильвию в ответ и прижался сильнее, расслабляясь в ее объятиях.