Слово Пацана: Грязь [18+]

Сидя на диване, с кружкой травяного чая в руках, девочка тихонько всхлипывала, пока Кащей ушел сделать несколько звонков. Она успела рассказать ему, что беременна, а мужчина пообещал найти выход, пообещал найти человека, который делает подпольные аборты, но Саша уже не была уверена в том, что ей это надо, в голове своей она уже знала, что сегодня вечером сделает со своей жизнью, у которой и без того не было больше будущего. — Ну все, радостные новости, - начал Кащей, заходя в комнату и прикрывая дверь, - нашел я женщину одну. По нашей старой дружбе завтра она готова организовать все бесплатно, но попросила напомнить тебе, что это опасно для твоего здоровья. — Я знаю, - холодно ответила она, отпивая глоток чая. — Может покуришь? На тебе прям лица нет, - предложил мужчина, протягивая ребенку сигарету, пока у самого одна уже была во рту. Саша смотрела на руку Кащея, а после отложила кружку, беря в руки то, отчего все время пыталась отказываться, - так тебе полегчает. — Спасибо за помощь, - произнесла она еле слышно, пока мужчина доставал зажигалку и прикуривался, поднося эту самую зажигалку к лицу Саши. Отказаться она не могла, позволяя дыму заполнить лёгкие. Немного откашлявшись, она достаточно быстро привыкла к этой лёгкой боли. — Вот и умница, кури, - Кащей погладил ребенка по волосам, уложив пачку сигарет в карман ее пальто, - это тебе на всякий случай, если снова захочется. — Хорошо, - ответила она, - Кащей, можно ещё кое-что у тебя попросить? — Да, давай, - мужчина выпустил в потолок клубок дыма, посматривая на каменное лицо девушки. — У тебя есть канистра бензина? Саша наблюдала за тем, как Марина прощалась со своими друзьями, наконец отходя в сторону. Дождавшись, когда остальные уйдут, Саша встала со скамейки, что находилась на детской площадке. Она подошла к девушке, касаясь ее плеча. — Поговорим? - спросила она на бассах, наблюдая за тем, как глаза Марины забегали. — Ну давай поговорим, - усмехнулась старшая, сложив руки на груди, - только вот о чем мне с тобой разговаривать? — Говорить буду я, мне есть что, - сказала Саша, указывая в сторону, - только не здесь, много, знаешь ли, глаз, - она попыталась любезно улыбнуться, чтобы вынудить старшеклассницу пойти за ней. Тяжело вздохнув, Марина огляделась по сторонам, а после кивнула, сжимая в руке, в своем кармане, маленький нож, который у нее рядышком был с тринадцати лет. Перед тем как отправиться в тюрьму, отец девушки отдал его ей, чтобы она могла защищаться на преступных улицах, но Марина ни разу так и не воспользовалась этим ножом, потому что опасности на улицах Казани для нее не было. Саша развернулась и повела девушку к одному из зданий, она аккуратно начала забираться по лестнице, следя за тем, чтобы Марина шла за ней, но старшая была слишком уверена в себе, даже не зная, что ее ждёт. Она была уверена в том, что Саша никак не сможет ей навредить, даже если попытается. Оказавшись на крыше, девушки облегчённо выдохнули. Подниматься было достаточно тяжело. Усаживаясь на выступ для антенны, Сашка достала из кармана сигареты, протягивая одну Марине. Та отказываться не стала, она взяла ее с рук младшей, поджигая. То же самое сделала и Саша, наблюдая за поведением девушки. — Ну теперь-то нас никто не слышит, говори уж, - сказала Марина, опираясь спиной о стену, где была дверь, чтобы выйти в подъезд. — За что ты так со мной? - спросила Саша, а глаза даже не пытались заплакать. Девушка по-настоящему устала плакать, что пугало ее. Настолько устав плакать, чтобы слез не осталось, это очень страшно, - ты ведь мне жизнь сломала. — Не драматизируй, - махнула на нее Марина, - рано или поздно ты бы все равно начала жить половой жизнью, а я просто показала тебе раньше, что это из себя представляет, - усмехнулась она, делая тяжку, - ты попозже мне ещё спасибо скажешь. — Спасибо? За то, что я теперь беременна от насильника? Вряд ли за такое говорят спасибо, - прокомментировала Сашка, также усмехнувшись, - но опыт ты подарила колоссальный, - она встала с места и подошла к краю крыши, где можно было увидеть покрытую снегом и инеем улицу, - вообще, я позвала тебя, чтобы ещё попрощаться, - девушка стояла спиной к старшей, но слышала из-за хруста снега, что та тоже начала подходить к краю. Она встала за Сашей, а у последней мурашки прошли по спине, отчего она выпустила лёгкий смешок. — Попрощаться? Куда-то уезжаешь? - спросила Марина, подходя ближе к спине девушки. В ее голове возникла мысль толкнуть младшую, но она задумалась о последствиях, что ее ждут, если она это сделает, так что, отбросив эту мысль, она встала рядом, поглядывая на лицо девочки, порой переводя глаза на небо. Марина уже полностью расслабилась, понимая, что девчонке и правда нужен только разговор. — Нет, - сухо ответила Саша, выкидывая сигарету и наблюдая, как она падает в снег с пятого этажа, - я нет, - с этими словами Сашка отступила назад, укладывая руку на спину Марины и давая небольшой импульс, отчего та с тяжёлым вздохом, не успев даже за кричать, сорвалась с края крыши, падая прямо за сигаретой Саши на продрогшую землю. Ничуть не поколебавшись, девушка достала ещё одну сигарету, перехватывая ее мокрыми губами. Она смотрела на тело, что лежало на снегу, без движения и улыбалась. Теперь ей стало намного легче дышать, так что в лёгких появилось больше места для сигаретного дыма. Она курила, пока Марину, словно поломанную куклу засыпало хлопьями падающего хрустального снега. — Ты тоже очень красивая, когда мертвая, - прошептала она, бросая вниз очередную сигарету и наблюдая за сверкающими открытыми глазами Марины, что выражали только страх, который она испытала перед смертью. Взяв канистру из кустов, которую Саша заранее заготовила около здания Разъезда, она облила ближнее окно, где горел свет. После девушка прошлась вдоль дома, заливая наружную стену со всех сторон, как можно больше оставляя на деревянную дверь, заведомо зная, что не хочет позволить им выйти. Весь вечер, до встречи с Мариной, девушка наблюдала за тем, чтобы каждый из тех, кто когда-либо обидел ее, вошёл в здание. Благодаря Кащею она узнала, когда у ребят сборы. Несмотря на то, что далеко не все виноваты в произошедшем, она не останавливалась. Зная, что убьет невинных людей, она продолжала заливать здание бензином, не желая ни одну, ни две канистры бензина. Сделав небольшую дорожку по снегу к дороге, Саша достала спички. Где-то там сейчас сидит отец ее ребенка, весело выпивая пиво и болтая с друзьями. И ей было не жаль. Перед тем, как уйти из этого мира она хотела наказать всех тех, кто поступил с ней не по-человечески, всех тех, кто участвовал в том, чтобы сделать из нее «это». В окне соседнего дома она увидела ребенка с бабушкой, что наблюдали за каждым ее движением. Повернувшись к ним, Сашка улыбнулась, приложив указательный палец к своим искусанным губам, продолжая при этом широко улыбаться. По ее щекам непроизвольно шли слезы, которые она уже не чувствовала. Бабушка кивнула, убирая малыша от окна и закрывая шторы, давая понять, что она «ничего не видела», позже эта бабуля будет давать показания, но она ни за что не сдаст Сашу, потому что знала, что если школьница на это пошла, значит у нее были на то весомые причины. К тому же, ей было известно, что там группировка, которые каждый вечер орут и кричат, а так будет намного лучше всему району. Каждый, кто видел в окно маленькую школьницу, по щекам которой блестели слезы, закрыли шторы. Каждый из них скажет, что ничего не видел, ничего не знают, даже несмотря на то, что там дети, чужие, но дети. Зажигая спичку, девушка ещё какое-то время смотрела на пламя, представляя в нем горящие тела своих обидчиков, видя в этом огне их смерть. После, полностью, с душой, насладившись картинкой в голове, она отпустила деревянную палочку, что тут же упала в бензин, создавая пламя, которое медленно и верно направилось к зданию. Убедившись, что огонь дошел, она порадовалась, что Разъезд купили себе отдельный домик и развернулась, покидая место преступления. С чистой и совершенно невиновной душой, девочка направилась к дому, где ее ждёт злая мать, скорее всего, узнавшая от отца, что дочь беременна. Мать, которая устроит сейчас очень сильный скандал, в ходе которого, скорее всего, прогонит дочь из дома, но Сашке было плевать, она счастлива, она отомстила.

«Больше не летают вертолёты, Волшебника не видно за последние года. Прекрасное далёко, напрасное далёко, Далёко так, что не дотянуться никогда. На тусовках шумных О несбывшихся мечтах напомнит балерина на шкатулке, И в старой вазе вянут листья георгина. Твою песню отразит слеза печали в каждой нотке пианино. Стеклянный взгляд, жизнь как киноляп, От сотни до нуля, весна уже за тысячи ночей подряд. И вряд ли ты ещё раз выдавишь свой детский смех, Но никогда уже не встретить Электроника на техно. Ты теперь модель, модель, что списана с конвейера, Под гнётом пыли и под грузом времени. Взрослые уверены: “выпей, отпразднуй, Впереди твоё далекое напрасное”. Прекрасное далёко, напрасно и далёко, Бессмысленно жестоко, дорогу забудь. Без выхода и входа, к напрасному далёко, В напрасное далёко ты не пройдешь свой путь.»