Предыстория одной фотографии

      Лодка плавно скользила по сверкающему солнцем озеру, подёрнутому лёгкой рябью. Тёплый весенний ветер заигрывал с ивовыми ветвями, склонившимися к воде, как с девичьими локонами. Вместо оркестра или граммофона в парке заливались на все лады звонкоголосые птицы, смело заглушая гомон суетливого города.       Мэри сидела, наклонившись к бортику. Левая рука расслабленно лежала на краю, и кончики пальцев изредка касались воды воздушными прикосновениями; светлый мечтательный взгляд был устремлён вдаль, и в глазах переливались отражения солнечных бликов. Тень ажурного зонтика украшала её безмятежное лицо узорчатой маской. Губы были чуть приоткрыты и подёрнуты мягкой улыбкой. Она порой неосознанно постукивала пальцами по рукояти зонтика, и улыбка становилась ярче в уголках губ, а у глаз появлялись нити морщинок. Внезапный порыв ветра выбил несколько витых прядей из собранных в пучок волос; длинный тёмный локон коснулся шеи, несколько коротких соскользнули на глаза. Мэри взмахнула ресницами, тряхнула головой и, торопливо взявшись заправить волосы, подняла взгляд.       Артур спешно напустил на себя серьёзный вид и отвёл взгляд за её плечо. Мэри посматривала на него, но он хранил невозмутимый, даже в чём-то строгий вид и с усердием предался гребле, стараясь, чтоб вёсла без звуков и брызг ныряли в воду. Однако под панцирем его холодности кипели волнительные размышления: заметила ли Мэри эту дурацкую блаженную улыбку на его физиономии и пристальный взгляд, который он, как ни старался, не мог отвести, пока она не подняла глаз; а кроме того, если всё же заметила, то о чём подумала? что он снова ведёт себя как невоспитанный увалень? Или что его взгляд настырен до неприличия? Или, быть может, ей он по нраву, такой взгляд? Может, она заметила в этом взгляде его наивные мечты, в которых они рука об руку стоят на пороге их собственного дома? Если так, не решит ли она, что он глупец и мальчишка?       Все эти раздумья превратили его серьёзность в тусклую мрачность.       — Артур? — голос Мэри заставил его встрепенуться. — Ты вновь сделался угрюмым. В чём дело?       Он передёрнул плечами, поморщился и натянул неуверенную улыбку.       — Да так, задумался…       Мэри чуть склонила голову набок; зонтик сдвинулся, и по её щекам рассыпались солнечные веснушки.       — Я уже поняла, тебя трудно разговорить, но мне нет никакой радости видеть тебя столь мрачным. Скажи хотя бы, что тебя беспокоит: печаль о прошлом или страх будущего?       «Всё и сразу», — не задумываясь, ответил Артур. Правда, мысленно, самому себе. А ей снова наговорил всякой чепухи, заставив рассмеяться, и её слегка смущённый смех — потому что приличной девушке не пристало смеяться над подобным, — выветрил из его головы весь мусор размышлений.       Когда лодка ткнулась в пристань, Артур проворно заскочил на доски, накинул швартовую петлю, затягивая понадёжнее, а после, став одной ногой в лодку, подал Мэри руку и помог с лёгкостью подняться на пристань.       — Ты сегодня ведёшь себя как истинный джентльмен, — улыбнулась Мэри. — Да и выглядишь так же, — она расправила отворот его иссиня-чёрного в модную клетку пиджака, который Артур забрал у портного вот только этим утром. Пиджак был дополнением к серым городским штанам с подтяжками, белоснежной рубашке со стоячим воротником и двухцветному жилету. Этот костюм заставлял Артура поневоле держать осанку, ибо стоило двинуться чуть свободнее или дать плечам расслабиться, как слышался недовольный треск швов и ткани. Мэри отступила на шаг и добавила: — Уверена, в таком виде тебя даже папа не узнает.       Артур шумно фыркнул.       — Он меня учует. У него нюх, как у гризли, особенно спьяну, да и ведёт себя так же…       — Артур! — Мэри возмущённо вскинула брови, но глаза её улыбались.       — Лучше не привыкай к такому, — предупредил Артур. — Эта удавка на шее… — он сунул пальцы под узел шейного платка. — Жутко неудобная. Хозия пытался меня научить, как её повязывать, но я даже не знаю, как развязать…       Мэри прикусила губу, чтобы сдержать смех, и взяла Артура под руку. Они прогулочным шагом направились вдоль по аллее к выходу из парка. Им приветливо кланялись встречные горожане, обменивались общими словами о чудесном дне и прелестной погоде, но Артуру приходилось бороться с желанием ускорить шаг: доброжелательность, обеспеченная приличным костюмом, казалась ему напрочь гнилой и опасной. От парка по центральному бульвару, отбиваясь от газетчиков и торговцев с лотками, они дошли до площади перед зданием совета. Часы на его башне пробили три по полудню.       — Ты уверена? — спросил Артур, когда Мэри сказала, что её не следует провожать.       — Ну конечно. — Артур несогласно сдвинул брови, а Мэри, сложив зонтик, взглянула на него с мягким упрямством: — Я должна забрать Джейми, он у миссис Бейкер, а она жуткая сплетница, и, поверь, ты не захочешь говорить с ней, ведь, заговорив, успеешь состариться, а она не расскажет и половины всего, что знает.       — Ну тогда я не хочу, чтобы ты туда шла и состарилась.       — Почему? — Мэри кокетливо взмахнула ресницами.       — У меня есть планы, — серьёзным тоном отозвался Артур, а после запоздало прикусил язык. В тёмно-карих глазах Мэри сверкнули задорные огоньки, и ему вновь пришлось торопливо напускать на себя вид невозмутимой строгости.       — Планы? — она приподняла плечо и искоса глянула на него. — И какие же?       — Да… это… это неважно…       Мэри опустила взгляд к его рукам.       — Судя по тому, что ты вот-вот разорвёшь свою несчастную шляпу, это не совсем так.       Артур спохватился, разжал пальцы, неуклюже переступил с ноги на ногу и спрятал шляпу за спину. Мэри негромко рассмеялась.       — О, Артур… — она протянула к нему руку, замешкалась в нерешительности и коснулась его плеча. — Ладно, я не стану тебя пытать. Пока что… — многозначительно добавила она и, подарив ему озорную улыбку на прощание, пошла прочь.       Артур глядел ей вслед и изредка моргал. «Пока что, пока что, пока что… И что это, чёрт возьми, должно значить?!» Тряхнув головой, он надел шляпу и пошёл в другую сторону, на ходу расстёгивая пуговицы пиджака и жилета и безуспешно пытаясь ослабить галстук. Свернув в ближайший переулок, чтобы срезать, он приостановился и достал сигареты. Одна спичка сломалась, другая, третья, наконец с четвёртой попытки ему удалось закурить. И только он смахнул огонь, как со стороны бульвара донёсся женский крик. Артур насторожился. Всё вроде стихло, но всё же, доверившись чутью, он пошёл обратно, ускоряя шаг. На перекрёстке, где они расстались, металась Мэри. Её испуганный взгляд скакал по лицам прохожих, руки в волнении прижимались к груди.       — Мэри!       — О, Артур! — она чуть не врезалась в него. Большие глаза искрили лихорадочным блеском. Она молчала, и Артур слегка встряхнул её. — Моя сумочка… какой-то… какой-то мальчишка вырвал прямо из рук…       Артур испустил резкий выдох облегчения.       — И только? Ты не ранена?       — Нет, нет… — пролепетала она. Затем вдруг вцепилась в его запястья. Её лицо побледнело от ужаса, глаза распахнулись, и на Артура устремился пронзительный взгляд. — Денег там было совсем немного, но… — её голос задрожал. — Там были папины часы. Я взяла их, чтобы отнести мастеру, но совершенно позабыла!       Артур не сдержал самодовольной ухмылки:       — Так выходит, в моём присутствии ты обо всём забываешь… Приятно слышать.       — Артур! — возмущённо воскликнула она. — Ты не понимаешь! Эти часы — подарок сослуживца, отец будет в ярости!       — И это ничем не отличается от его привычного состояния… — пробормотал Артур.       — Ну хватит тебе… — голос Мэри сорвался, в нём зазвучали слёзы.       — Ладно, ладно. Я попробую отыскать этого мерзавца. Ты его запомнила?       Мэри сделала глубокий неровный вдох и, взяв себя в руки, проговорила:       — Мальчишка лет двенадцати. Чёрные всклокоченные волосы, красная… вернее, выгоревшая рубашка. Лица я не разглядела… А! Ещё старая серая шляпа с пером…       — С белым?       — Н-нет, тёмное какое-то, вроде зелёное…       Былая весёлость сползла с лица Артура: брови съехали к переносице, утяжеляя взгляд, уголки губ изогнулись книзу, а в глазах полыхнуло холодное пламя. Он тяжело вздохнул.       — Ступай домой. Я разберусь.       Мэри с надеждой взглянула на его, благодарно улыбнулась и, кивнув, пошла прочь. Затем резко остановилась и торопливо вернулась.       — Только, прошу тебя, Артур, не делай, — она замялась, подбирая слова, — ничего дурного.       Артур уклончиво качнул головой и буркнул что-то неразборчивое.       Улицы между районов коммерсантов и окраиной порта одни горожане называли кварталом увеселения, другие — притоном грешников, и обе стороны были в равной степени правы. Трёхэтажное здание мюзик-холла, располагавшееся точно посередине от любого конца квартала, взирало на прохожих броским фасадом винного цвета с белыми, будто бы мраморными колоннами; на нём не было ни вывесок, ни аншлагов, ни зазывал на пороге; всё это заменяли гостеприимно распахнутые двери, из которых шквалами вырывались ликующие крики публики и задорные песни. Другим порталом в обитель празднества было световое окно на крыше. Около него на животе распластался мальчишка и, чуть ли не наполовину свесившись в поднятую створку, с увлечением следил за пёстрым шоу, дрыгая пятками в такт задорным мотивам, под которые отплясывали полураздетые танцовщицы.       — Марстон!       Мальчишка от неожиданности чуть не завалился внутрь. Затем неуклюже выполз из-под створки и шустро обернулся.       — Гадёныш ты мелкий! — тем же рычащим тоном гаркнул Артур. — А ну отдавай всё, что стащил у Мэри! Живо!       Артур надвигался на него медленным чеканным шагом, не предвещавшим ничего доброго, но Марстон только задиристо вздёрнул подбородок.       — Понятия не имею, о чём ты.       Артур схватил его за воротник затасканной красной рубашки и рывком поставил на ноги. Джон резанул его надменным взглядом и ударил по запястью, тут же вывернувшись из его хватки. Отскочив на пару шагов, он принял воинственную стойку; бесстыдные серые глаза сверкнули упрямством.       — Как ты меня нашёл? — возмутился он.       — У тебя под матрасом целый ковёр из их листовок, тупица, — Артур раздражённо закатил глаза. Он сделал широкий шаг, и Джон отпрыгнул на два. — Сумку, живо, — сквозь зубы потребовал Артур.       — Я уже сказал, что не понимаю, о чём ты. — Он быстрым движением чесанул нос, а затем дёрнул головой, поправляя съехавшую на глаза серую шляпу с петушиным пером.       Артур медленно двинулся на него, и Джон начал пятиться вокруг окна.       — Я говорил тебе не испытывать моё терпение, Марстон? Я говорил тебе не лезть к Мэри? — ровным низким тоном спрашивал Артур. Его грозная фигура и суровое лицо были красноречивым заявлением, что переговорами всё не кончится.       Джон это давно смекнул, а потому, только между ними увеличилось расстояние, прытко метнулся к лестнице. Артур перемахнул через окно и схватил мальчишку за шиворот куртки. Тот ловко вывернулся, оставляя куртку в его руке, но следом тут же плюхнулся на колени от выставленной подножки. Артур поймал его за ухо и, встряхнув, оттолкнул от себя на расстояние вытянутой руки, чтобы было проще уклоняться от мельтешащих кулаков. Джон скрипел зубами, глаза сверкали.       — Последний шанс, Марстон, не то…       — Что? — огрызнулся тот. — Скинешь меня с крыши?       Артур задумчиво нахмурился, затем показательно вытянулся, приглядываясь к краю здания. Вдруг Джон подпрыгнул и в прыжке пнул его ногой в живот: удар вышел слабый, но Артур разжал руку. Марстон бухнулся на крышу и немедля бросился наутёк. Артур следом. Мальчишка лихо перемахнул парапет, приземлился на верхнюю площадку железной лестницы, подлетел к перилам и съехал по ним вниз — один пролёт за другим. Джон был уже на земле, поэтому Артур, гремя по ступеням, просто сиганул со второго этажа в траву. «Ах ты мелкий…» Артур мчался за ним по сырой прибрежной земле, проклиная по чём зря, ведь всего за несколько секунд все его старания по чистке сапог пали прахом. Марстон петлял меж лодок, прыгал через ограды и ящики. Артур же быстро плюнул на этот бег с препятствиями: резко свернул в переулок, промчался по улице и встретил взмыленного мальчишку как раз в конце квартала. Джон в тот момент бегло глянул через плечо, а когда обернулся, впечатался лицом в грудь Артура и от удара отлетел на землю.       — Попался, засранец.       Артур скрутил его и снова потребовал отдать украденное.       — Да отвяжись ты от меня, громила вонючая! — завопил Марстон. — Я тут вообще не при чём!       — Вот как? — рявкнул Артур. — Сейчас посмотрим…       Он поволок мальчишку к небольшой пристани, где стояли две старые лодки. Причал вдавался в воду всего на несколько футов; река здесь была спокойная, вода едва двигалась, а в свете яркого солнца был виден жёлтый песок на прибрежном мелководье. Поняв его намерения, Джон начал отчаянно вырываться, но не мог даже двинуться, — Артур волок его под мышкой, как поклажу. Подойдя к краю, он подтолкнул мальчишку и тут же ухватил за шкирку, так что досок касалась только одна нога Джона. Вся спесь сошла с его лица; оно вытянулось от ужаса, а глаза лихорадочно сверкали. Вывернувшись, он вцепился обеими руками в предплечье Артура.       — Ну как? Ты всё ещё не при чём?       — Прекрати! Прекрати! — голос Марстона брал верхние ноты. — Ты меня утопишь! Прекрати!       — Утоплю, если не вернёшь, что взял у Мэри, — грозным тоном заявил Артур.       — Да чтоб тебя! Я тут вообще не при чём! Меня там даже не было!       — Где там?       — Где угодно! А-а-а! — заверещал он, едва не потеряв последний кусочек опоры. — Хватит! Хватит! — Теперь его глаза не искрили, а блестели подступающими слезами. Но он всё равно упрямился — кусал губу, чтобы не заплакать, и отчаянно стоял на своём.       — Ну всё, надоело!       Артур разжал руку и резко отдёрнул её. Джон покачнулся, захлёбываясь вдохом, и, взмахнув руками, плюхнулся в воду. Артур потирал запястье; на его лице медленно расцветала злорадная ухмылка в ожидании, когда наглый пакостник, оказавшись по пояс в воде и в мокрых от страха штанах, покажет ему свою униженную физиономию. Но момент всё не наступал. Раздражённый взгляд неохотно съехал к воде: Марстона не было, только брызги, пузыри и мутное пятно. «Проклятье!» Артур сиганул в реку. Его глаз ошибся: глубины было достаточно, чтобы ему самому уйти с головой. К счастью, он быстро ухватил Джона — правда, за ногу, и чуть ли не вышвырнул на берег. Затем выбрался сам. Сердце колотилось где-то в горле и, несмотря на холодное купание, спину обдавал жар. Джон стоял на четвереньках, отплёвывался и трясся всем телом.       Артур потянулся, чтобы ободряюще прихлопнуть мальчишку по спине, но тот вдруг резко повернул голову и воткнул в него горящий взгляд, в котором так и слышалось яростное и неподдельное: «Ненавижу тебя, Морган!». Артур фыркнул про себя: «Сам виноват», а вслух бросил грубое:       — Пока всё не вернёшь — не попадайся мне на глаза!       — А ты — мне! — огрызнулся в ответ Джон и, неуклюже поднявшись, быстро пошёл куда глаза глядят. Артур проводил его негодующим взглядом, потом запрокинул голову и испустил долгий выдох.       Он выждал, позволяя Джону уйти, а после, пройдя через заднюю дверь какого-то салона, пошёл по улице, глядя на другую сторону, пока в одном из проулков не мелькнула красная рубашка. С костюма сыпала капель, в сапогах вновь захлюпала вода, но Артур, собирая терпение по крупицам, следовал за Джоном, зная повадки мальчишки не хуже него самого. При всей злости, которая в нём кипела, он не мог не испытывать уважения к этому стойкому упрямству, которое не покоробили даже пытки.       Сгорбившись и сунув руки в карманы, Джон шагал по задворкам лесопильной фабрики. Ему навстречу вразвалочку ковыляли двое рабочих, дымящих сигаретами. Артур приостановился и наблюдал из-за угла, а, вспомнив о промокшей пачке дорогих сигарет, снова раздражённо скрипнул зубами. Джон поравнялся с рабочими и остановился. Они о чём-то заговорили. Артур почуял неладное, когда один из рабочих вдруг начал медленно отступать в бок, но сделать ничего не успел. Один мужик схватил Марстона за горло, другой из-за спины накинул на него и затянул петлю, прижимая руки к телу; затем они подхватили мальчишку и понесли куда-то к складам.       — Пустите! Пустите меня, гады! — орал Джон на всю округу. — Да вы знаете, кто я?! Знаете, кто за мной придёт?!       Другие работяги, наблюдавшие эту картину, провожали его равнодушными взглядами. Зато с ироничным любопытством смотрели на молодого человека пусть в мокром, но явно в хорошем костюме, шагающего за ними следом. В конце подъездной дороги стояла повозка с клеткой. Мужики смело подошли к ней, один открыл дверцу, другой зашвырнул туда Джона, хлопнул дверью и закрыл замок. Внутри уже сидело трое пацанят помладше. «Проклятье, Марстон, вечно с тобой одни проблемы», — едва слышно проворчал Артур, провожая тех двоих внимательным взглядом.       Пока Марстон скидывал с себя верёвку и метался по клетке, Артур наблюдал. Никто не пытался вмешиваться, потому что это было не похищение детей, а санкционированный рейд по отлову беспризорников — ради их же блага, разумеется. Впереди их ждала безбедная и зачастую короткая жизнь в рабочем доме или на каком-то отдалённом заводе в глуши. Артур не торопился действовать, потому что обычно рядом ошивался законник, придавая этому беспределу официальный статус.       Меж тем, вернулись «ловцы», волоча под руки визжащего мальчишку лет восьми. Артур спокойным шагом направился в их сторону, держась в тени зданий. Джон отполз к решётке и вжался в неё спиной. Двое подошли, прикрикнули что-то, один принялся открывать замок. Только он щёлкнул, как Джон обеими ногами ударил в дверь. Решётка с грохотом открылась и перекрестие огрело мужика в лоб; тот попятился и завалился на спину. Второму в руку вцепился восьмилетка. Джон сиганул из клетки, перемахнул через охотника и помчался прочь. Артур метнулся за ним, затем приостановился в замешательстве. Ловцы сориентировались и принялись хватать убегающую шпану. Артур подхватил с земли доску, нагнал первого и шибанул его наотмашь; пока второй обернулся, Артур оказался у него за спиной и оглушил следом. Опешившие мальчишки замерли в растерянности. «Убирайтесь же! Ну!» — рыкнул Артур, и те бросились врассыпную.       Джон убежал не так уж далеко — Артур легко нагнал его, но показываться не стал. Даже столкнувшись с облавой, Марстон явно не собирался менять своих планов и вновь двинулся куда-то на запад, к складам и депо железной дороги, только теперь пробирался не по заводским окраинам, а по обычным трущобам: смердящим проулкам с глухими стенами, замусоренным улочкам, куда выходили задние двери пабов, где вечерами кутила самая непристойная публика — железнодорожники, грузчики, портовые рабочие; стены покрывала угольная копоть, под подошвами хрустело стекло битых бутылок, местами на земле темнели бурые пятна. Перепрыгнув очередную лужу, Артур глянул на заляпанные штанины и в который раз проклял Марстона. Наконец они покинули дремучие чащобы подворотен. Юркнув в дырку в заборе, Джон оказался у брошенной стройки — здания, в котором успели возвести полтора этажа. Территория была обнесена покосившимся забором; незапертая калитка болталась на одной петле. Артур привалился к стене соседнего дома и хотел по привычке закурить, но чертыхнулся и остался наблюдать сквозь щель в заборе.       Джон с усилием открутил проволоку на окне подвального этажа и не с первой попытки поднял узкую створку; на весь тупиковый закуток раздался протяжный скрип ржавых петель. Джон пропал из виду, затем окно с грохотом закрылось, и Марстон объявился вновь, что-то пряча за пазухой.       «Попался, гадёныш», — торжествующе хмыкнул Артур. Он помедлил, услышав посторонний шорох. Джон его тоже услышал. Затем над забором показались две макушки — одна встрёпанная белобрысая, другая в модной кепке. Джон метнулся к дыре в заборе, но её перегородила чья-то фигура.       — Попался, крысёныш! — раздался гундосый развязный голос.       Артур тем временем забрался на ящик неподалёку, чтобы глянуть сверху. Небольшой дворик у здания искрился яркой весенней травой; на нём расположились человек десять-двенадцать мальчишек — все примерно того же возраста, что и Марстон, за исключением двоих — белобрысого и в кепке, которые были на три-четыре года старше. Джон оказался загнан в угол. Мелкие бандиты, как волчья стая, медленно окружали его, едва заметно выказывая свои намерения, и с готовностью ждали команды двоих вожаков. Печальнее было то, что, как и дикие звери, эти мальчишки не знали пощады и не умели останавливаться.       «Чтоб тебя, Марстон!» — возмутился про себя Артур, с разбегу перемахивая через забор.       Толпа вздрогнула и отпрянула от неожиданности. Джон встретился с ним взглядом — заметно напуганным, — но показательно фыркнул с презрением. Артур обвёл шпану медленным угрожающим взглядом, усугубляющим злобную решимость на его лице. Малолетки заёрзали в сомнениях, начали поглядывать на старших. Но оба предводителя только ехидно ухмылялись.       — Заблудился, красавчик? — чавкнул щербатый тип в кепке.       — Советую вам убраться отсюда, — вкрадчивым тоном заявил Артур, и в его голосе послышалась суровая хрипотца.       Белобрысый рассмеялся. Сунув руки в карманы, он манерно выставил ногу вперёд и окинул Артура насмешливым взглядом.       — Слышь, пижон, таким, как ты, тут не место. Таким, как ты, тут о-о-очень не нравится, — скалясь, протянул он.       Артур не знал, что значит «пижон», но ни звучание этого слова, ни то, каким оно было сказано тоном, не пришлось ему по душе. Он воинственно расправил плечи.       — Ты и понятия не имеешь, с кем говоришь. Отстали от него, живо! — рявкнул он, и голос затрещал гневом.       — Ладно, — кивнул белобрысый, — с ним потом. Сначала — с тобой.       Тип в кепке щёлкнул пальцами, и вся шайка мигом сорвалась с места. Краем глаза Артур успел заметить, как белобрысый прыгнул на Марстона, прежде чем толпа поглотила его. Он умел и — чего отнекиваться — любил драться, но ни одна драка в пабе или на улице не была столь безжалостной и опасной, как против такой вот толпы, которая брала не силой и умениями, а просто давила числом, а кроме — никогда не слушала глас разума и редко предводителя, потому что толпой руководило только животное чутьё. Артур раздавал оплеухи, пинки и точные удары кулаком; а его били, пинали, кусали, царапали, душили. Где-то рядом и в то же время вдалеке орал Джон, но вой толпы заглушал и его крик, и треск раздираемого костюма, и брань самого Артура. Наконец он метнулся к забору и завалился на него со всей силы, стряхивая с себя нескольких человек и кого-то впечатывая в доски. В бровь прилетел удар камнем, кровь с потом потекла в глаз. Увидев, как щербатый замахивается снова, Артур вырвался и ногой зарядил ему в подбородок. Парень попятился и шпалой рухнул на землю. На мгновение его псы замешкались. Артур вывернулся, схватил двоих за шкирки и швырнул на других; не приглядываясь, раздал пару оплеух, что аж руку свело спазмом. В это ж время Джон вывернулся из хватки белобрысого и зарядил ему в нос пяткой. Белобрысый метнулся за ним, но ему наперерез прыгнул Артур. И если, раскидывая мелких, Артур ещё пытался бить аккуратнее, то с ним сдерживаться не стал. Парень влетел физиономией в забор, звонко хлюпнула кровь. Не давая ему опомниться, Артур впечатал его в доски снова и снова и ударил коленом в рёбра. Белобрысый покатился в грязную истоптанную траву. Пока он пытался встать на ноги, Артур отшвырнул ещё одного пацанёнка; остальные замерли в нерешительности.       — Ну? Кому свернуть шею? — прорычал Артур, и теперь его голос был голосом хищника. — Тебе? — мальчишка, на которого он указал, подпрыгнул, оглянулся на старших и помчался прочь. Артур шагнул к остальным, и те дрогнули, начали переглядываться, а затем один за другим рассыпались в разные стороны. За это время успел слинять и тип в кепке. Артур обернулся к белобрысому. Тот стоял на нетвёрдых ногах, держась за рёбра, и сипло сопел. — Сгинь! — рыкнул Артур, шумно дыша.       Белобрысый что-то выплюнул обиженное, но заковылял прочь, постепенно ускоряя шаг. Артур сплюнул кровь, провожая его презрительным взглядом.       — Ублюдки… — послышалось полное ненависти и обиды.       Артур круто обернулся и налетел на Джона, впечатывая его в стену и выхватывая из-за пазухи какой-то свёрток.       — Не трожь!       — Что это?       — Не твоё дело! — Джон перехватил его руку.       Глаза Артура гневно сверкнули.       — Моё, если это вещи Мэри.       — Я же сказал, что ничего не брал! — крикнул Марстон.       Артур замахнулся, чтобы отвесить ему затрещину, но рука застыла в воздухе. Затуманенный куражом и яростью взгляд прояснялся. Джон перестал быть силуэтом с дерзким голосом безграничного упрямства, а превратился в двенадцатилетнего мальчишку, всклокоченного и перепачканного в грязи, с разбитым лицом и кулаками, едва успевшего перевести дух. Артур отступил, опуская голову. Он попытался расправить рукав пиджака, но тот в итоге остался в его руке.       — Мне надо выпить, — заявил Джон и поплёлся в сторону улицы.       Артур кивнул и резким движением вправил сломанный нос.       — Мне тоже.       Он зашёл в первый попавшийся салун. Бармен при взгляде на него сначала брезгливо скривился, затем удивлённо вскинул брови, когда Артур протянул ему долларовую купюру и одним выражением лица приказал заткнуться. Джон ждал его у входа на ступенях.       — Держи, — Артур протянул ему бутылку и уселся рядом.       Джон сделал жадный глоток и тут же начал отплёвываться. В Артура упёрся возмущённый взгляд. Артур залпом опустошил половину бутылки пива и с невозмутимостью обернулся к Марстону:       — Кто дрался — тому выпивка, кто наматывал сопли на кулак — тому домашний сидр. — Он растянул театральную улыбку, даже несмотря на боль в разбитой губе.       — Однажды я пристрелю тебя, Морган, — пообещал Джон, прожигая его взглядом исподлобья.       — Ага, если дождёшься своей очереди. После этого, — Артур бутылкой указал на рваньё, в которое превратился его выходной костюм, — впереди тебя будет Сьюзан, и она не промахнётся.       Джон отвернулся, угрюмым взглядом уставившись в горлышко бутылки. Несколько секунд между ними висело напряжённое молчание. Затем послышался смешок, Джон попытался его заткнуть, но снова усмехнулся и уже громче, смех начал одолевать его, а следом не удержался и Артур — так и сидели они на ступенях захудалого паба, истерично хихикая и морщась от боли.       Переведя дыхание, они вместе направились в обратный путь на другой конец города. Шли неспешно, стараясь пореже вздыхать, но без стеснения отвечали дерзкими взглядами встречным прохожим, кто недовольно дёргал бровями. Когда улицы стали всё опрятнее, Артур скомандовал свернуть с проспектов на параллельные проулки: в приличных районах было больше законников и те могли проявить ненужный интерес. Когда они свернули к широкой арке меж домов, впереди показалась сгорбленная фигура и остановилась, едва они вошли под арку. Из-за спин вышли ещё двое. Одним из них был белобрысый.       — Что, мало было? — ощетинился Джон.       Вместо ответа послышался отчётливый щелчок взведённого курка. Белобрысый и тот, что перегородил путь впереди, одновременно вытащили револьверы. Артур отпихнул Джона за спину и попытался оттеснить к стене, заслоняя собой, но тот настойчиво лез вперёд.       — Есть только один шанс, — надменно заговорил белобрысый, — что вы уйдёте живыми. Если, — он чесанул дулом по опухшей щеке, — вы работаете на того, кого мы уважаем. Но уважаем мы немногих, — с услужливостью предупредил он.       — Не высовывайся, — сквозь зубы шикнул Артур, — у меня только нож… — Он всё пытался оттолкнуть Джона за спину и после этих слов почувствовал, как тот резко оцепенел на несколько секунд. Артур обратился к белобрысому: — А ты, я смотрю, смельчак. Собрать троих, чтоб застрелить ребёнка. Герой.       Белобрысый пожал плечами.       — Мы застрелим тебя, а его… Ну, его я и ножом разделаю.       — Подсобить с инструментом? — выпалил Артур.       Белобрысый приподнял губу, собираясь переспросить, но, ещё не договорив, Артур сорвал с бедра нож и метнул в белобрысого, одновременно слепым пинком в живот отбрасывая Марстона подальше. Белобрысый всхрапнул и завалился вбок. Револьвер звякнул по брусчатке. К нему одновременно бросились Артур и второй тип, что стоял рядом с белобрысым. Артур в кувырке увернулся от пули из-за спины, выхватил револьвер буквально из-под пальцев другого парня и ткнул дулом ему в лоб. За мгновение до этого грохнул выстрел, и едва эхо рассеялось, до уха Артура дошёл тихий жалобный писк Марстона. Взгляд съехал в сторону, на периферии был только второй парень с револьвером. Артур надавил, впечатывая дуло револьвера в потный лоб противника вместо пули, и процедил:       — Пристрелю.       — Не… не надо… — выдавил тот, поднимая руки. — Не надо… Я… я тебя знать не знаю… — Он замахал рукой другому, с револьвером. — Мы уйдём, это… это не наше дело…       Парень начал медленно подниматься, и Артур уткнул дуло ему под нижнюю челюсть, краем глаза наблюдая, как другой неохотно опускает оружие, а затем осторожно движется к ним. Когда оба оказались перед лицом, Артур резко отступил и вытянул револьвер на твёрдой руке. Они пятились, пока не дошли до угла, а затем быстро нырнули в переулок. Раздался громкий удаляющийся топот. Ещё несколько секунд Артур смотрел в пустоту улицы; рука никак не хотела опускаться. Наконец он заставил себя обернуться.       Джон сидел у стены на корточках, привалившись спиной к кирпичу. Правая ладонь прижимала рану на подбородке; квадратные глаза таращились в пустоту. Артур выдохнул.       — Эй, Марстон… — он легко ткнул его в ботинок. — Джон!       Мальчишка встрепенулся и поднял на него ошеломлённый взгляд. Казалось, если прислушается, Артур услышит, как отчаянно колотится его сердце.       — Живой?       Джон судорожно кивнул.       — А это? — Артур указал револьвером на его рану на подбородке, и Джон нервно шарахнулся. — Ну вот, может, теперь начнёшь слушать, что тебе Хозия талдычит без конца…       Джон неуклюже поднялся и на неверных ногах протопал мимо Артура к белобрысому. Тот лежал на спине, широко раскинув руки. Артур сунул револьвер под ремень и, подойдя, рывком вытащил свой нож из плеча белобрысого. Мерзавец вскрикнул, пришёл в себя, и Артур снова стукнул его.       — Ты везучий человек, Джон Марстон, — серьёзным тоном произнёс Артур.       Мальчишка неуверенно пожал плечами.       — Этот ещё живой, — голос его звучал сипло и скованно, но не испуганно.       — Ну а он не сильно везучий, — хрипло протянул Артур. — Потому что лучше бы ему больше со мной не встречаться…       Послышались полицейский свистки, и они опомнились и поспешили убраться, припустив трусцой к проезжей дороге. На пассажирской станции они смело запрыгнули на подножку последнего вагона, решив, что хватит с них прогулок. Артур вертел в руках истоптанную шляпу, которую ему одолжил Датч; Джон болтал ногами и искоса наблюдал за ним.       — Катание на лодке — это для стариков, — вдруг заявил Джон тоном знатока.       — Много ты понимаешь! — тут же вспыхнул Артур. Джон фыркнул. Артур нахмурился и добавил не очень уверенно: — И… Мэри понравилось.       Джон отмахнулся.       — Сейчас все городские ходят в салоны, делают эти картинки на память.       — Картинки? — Артур непонимающе покосился на него.       — Ну карточки. Как в тюрьме, понял? Ну с этим… как его… ну коробка такая с покрывалом на треноге… — он попытался жестами изобразить это самое устройство, а потом безнадёжно махнул рукой, глядя в мрачную физиономию Артура.       Тот помолчал и с неохотой проговорил:       — Фотоаппарат, что ли?       — Вот, он самый, — кивнул Джон. На его лице расцвела коварная ухмылка: — Сводишь туда свою Мэри, может, она тебя даже поцелует.       Артур тут же вскинул руку, но Марстон ждал его оплеухи и ловко увернулся, довольный произведённым эффектом.       — Ещё твоих советов я не слушал, вредитель мелкий, — проворчал Артур, переводя взгляд на ленту железнодорожных путей.       На следующее утро, одеваясь почти вслепую, Артур обнаружил два сюрприза: в правом сапоге — воняющую тиной жижу из болота, в левом — сумочку Мэри со всем содержимым. Из любопытства он вытащил те самые карманные часы и открыл. На крышке было приклеено крошечное изображение Мэри и её брата — совсем ещё малюток. Артур задумчиво хмыкнул: «Фотография, значит, да?..».