Буря

      Максим ужасно нервничал. Трижды надевал, а затем снимал галстук. В какой-то момент даже нашел на самой верхней полке шкафа коробку с памятными вещами из студенчества, которое сам же шутливо называл временами беззаботной молодости. Там, среди дорогих сердцу безделушек и хлама, что давно пора было выкинуть, он откопал помятую бабочку.       С трудом закрепляя ее поверх ворота светло-голубой рубашки, Максим вспоминал, что надевал эту несчастную полоску ткани в клетку всего дважды в жизни: на выступление в «Студенческой весне» и на свидание со своим тренером по самбо. Оба эти воспоминания не были ни счастливыми, ни приятными. Петь на сцене его заставили едва ли не угрозами отчисления, узнав, что он единственный на всем курсе когда-то ходил в музыкальную школу, а тренер оказался товарищем, не способным пропустить мимо себя ни одни штаны.       Максим сдернул бабочку и с силой швырнул ее на кровать. Руки сами собой взлетели к тщательно уложенным волосам, приводя их в беспорядок. Дурная привычка.       Его пальцы забегали по пуговицам, и слишком строгая рубашка полетела следом.       В жизни Максима было несчетное количество волнительных и даже стрессовых ситуаций, однако ему казалось, что никогда он не нервничал так сильно, как сегодня. Он с достоинством пережил первое настоящее свидание с Колей, которое тот упрямо, но явно не со зла, пытался сорвать. Пережил Максим и второе, и третье, и многие последующие неловкие встречи на публике. И, в конечном счете, был вознагражден: со временем они частенько и без проблем стали выбираться вместе из дома.       Затем, почти через год, на летних каникулах, случился не самый спокойный разговор с Колиным дедом. Максим до сих пор помнил его сведенные брови и взгляд, потемневший, когда Коля скороговорокой пробубнил что-то о том, что они встречаются.       Максим был рядом и очень хотел приободрить его, коснуться дрожащей руки, но не рискнул накалять обстановку.       — Вы совсем сдурели, что ли? — мрачно поинтересовался Иван Петрович, и Максим, ожидавший именно такой реакции, усилием воли запретил себе шевелиться. — Последние мозги растеряли?       — Дед! — неожиданно бойко, но, все же не поднимая головы, воскликнул Коля.       — Ты знаешь, что это такое, Коля? Когда о таких отношениях узнает общество? — Иван Петрович сверкнул глазами. — Макс, извини, конечно, ты хороший парень, но ты понимаешь, во что ты его втянул? Это вечная борьба.       — Да, — тихо ответил Максим. — Но я люблю его, — добавил он.       Даже в его собственных глазах это не было оправданием. Максим и не искал для себя оправдания. Он отлично понимал, как безвозвратно изменил Колину жизнь их первый поцелуй и как продолжают менять ее их отношения. Чего уж там, он и сам однажды проходил через это. Максим считал, что все, обнаруживающие в себе подобную страсть, были вынуждены пройти этот путь.       Иван Петрович тяжело вздохнул и посмотрел на внука:       — А ты?       — И я, — просто ответил Коля, найдя в себе смелость встретиться с дедом глазами.       — Горе ты мое луковое, — пробормотал Иван Петрович, затем махнул рукой: — Иди, достань стремянку и залезь на антресоль. Там стоит самая крепкая наливка. Надо выпить рюмочку-другую, а то меня сейчас инфаркт хватит.       Коля радостно подскочил с места и помчался исполнять наказ деда. А вот Максим настроение своего парня не разделял — он отлично понимал, что для него все только начинается.       Так и случилось. Как только Коля скрылся за дверью кухни, Иван Петрович наклонился к Максиму и шепотом начал:       — Ты сам знаешь, что он немало натерпелся и наверняка, так же как я, видишь, что он тебе в рот заглядывает. Ты взрослый мужик, тебе вполне может наскучить пацан, но будь добр, не разбивай ему сердце.       — Я никогда его не обижу, — горячо зашептал в ответ Максим.       — Сознательно, наверняка, — согласился Иван Петрович. — Но чувство часто бегут вперед разума. — После короткой паузы, он добавил: — Просто будь с ним честен.       — Обещаю, — кивнул Максим.       Как раз в этот момент на кухню зашел Коля. Он обвел Ивана Петровича и Максима подозрительным взглядом:       — Про меня сплетничаете?       — Какой догадливый, — усмехнулся Иван Петрович.       — Дед, не надо так делать…       — Уж сам решу, как, о чем и с кем разговаривать, чай не мальчик, — беззлобно фыркнул Иван Петрович. — Рюмки тащи.       Коля достал из ящика то, что просили.       — Ну что, за знакомство в новой роли, — произнес Иван Петрович, разлив наливку в две из трех рюмок и проигнорировав возмущения Коли. — Зятек.       Максим усмехнулся:       — За знакомство!       В тот вечер так мечтающий выпить Иван Петрович едва ли пригубил половину рюмки, однако Максим все время чувствовал на себе его изучающий взгляд.       

***

             Но во время этого разговора они с Колей выступали единым фронтом, а сейчас… Сейчас Максим чувствовал себя одиноким и растерянным.       Он взглянул на часы. До встречи оставалось чуть меньше двух часов. Максим вновь отправился совершать рейд по собственному шкафу. В итоге, после очередной порции сомнений, он все же определился с нарядом: темные джинсы, бежевая водолазка и черный пиджак расслабленного кроя.       И вроде бы Максим понимал, что наконец-то выглядит именно так, как хотелось, но эта маленькая победа не сумела избавить его от нервозности.       По пути он хотел было завернуть в цветочный магазин, но вспомнив, как Коля отреагировал на букет, который он принес на первое свидание, не рискнул. Тогда он сначала побледнел, затем побогравел и начал орать. В следующие разы Коля реагировал куда сдержаннее и даже благодарил Максима, но все же, казалось, не был особенно рад таким знакам внимания.       Сегодня же Максиму не нужны были лишние триггеры, способные испортить вечер.       На улице было невероятно тепло — особенно для середины декабря. Максим приехал раньше, поэтому стоял неподалеку от крыльца театра в распахнутом пальто и курил. Чтобы хоть как-то отвлечься от мрачных мыслей, он разглядывал новогодние украшения, которые тонкой паутинкой оплели все улицы города. Уже темнело, поэтому огоньки и фонарики казались особенно красивыми.       Максим всегда любил Новый год, всегда ставил дома елку и развешивал украшения. Ему наивно казалось, что это время — время волшебства и исполнения желаний. И сейчас, глядя на гирлянды, развешанные между столбов, он надеялся, что вера его не подведет.       Максим усмехнулся, вспомнив, как отреагировал Коля, когда он пригласил его на представление.       — Это будет Новогодняя елка? — засмеялся он. — А сладкий подарок в итоге дадут?       — Я твой сладкий подарок, — хмыкнул Максим, заваливая Колю на кровать — Самый сладкий из всех, что ты когда-либо пробовал. — Он задрал Колину футболку и, осыпая поцелуями ярко выраженный пресс, который появился за время учебных тренировок, спустился к его члену.       Максим почувствовал, как от воспоминаний в настоящем встает его собственный член. Он выдохнул и потушил сигарету о край урны.       — Привет, — за спиной послышался знакомый голос.       Они обнялись. Максим отметил, что Коля выглядел усталым, но ничего не сказал. В последнее время любое неосторожное замечание могло вызвать волну раздражения.       — Ты хоть сейчас скажешь на что мы пришли? — поинтересовался Коля после того, как они сдали верхнюю одежду в гардероб.       Коля, в отличие от Максима, явно не сильно парился с нарядом. На нем был привычный светлый свитер и потертые джинсы.       — На «Анну Каренину».       — А поезд на сцене будет? — Коля улыбнулся, и Максим почувствовал, что его сердце екнуло.       Сейчас он был таким же как раньше, будто бы и не было этих последних месяцев, в которые он чувствовал, как Коля постепенно отдаляется.       Во время спектакля Максим мало смотрел на сцену, в основном изучал выражение лица Коли. После того как погасили свет он взял его за руку и не отпускал ее до самого конца. Максим хотел запомнить его прикосновения.       Он опасался, что после серьезного разговора, который он запланировал, больше никогда не сможет прикоснуться к Коле.       Весь спектакль Максим сидел, как на иголках, снова и снова проворачивая в мыслях все то, что хотел сказать за ужином.       Когда после театра Максим пригласил Колю в ресторан, тот в очередной раз попытался отказаться.       — У меня куча дел, прости, — Коля виновато опустил глаза. — Давай, я приеду к тебе позже и мы поужинаем?       — Ну уж нет, — Максим покачал головой. — Мы договаривались об этом вечере еще месяц назад, я давно забронировал столик.       Вероятно, что-то в его голосе заставило Колю передумать.       — Хорошо, — согласился тот. — Но ненадолго, мне сегодня нужно еще немного поработать.       Максим проглотил претензию вертящуюся на языке. Он знал, что Коля, помимо основной работы в баре, брал еще очень много подработок: писал курсовые, решал задачи, даже выгуливал собак двух пристарелых тетушек, которым Соня в частном порядке делала уколы на дому. Однако, ему все чаще казалось, что Коля только прикрывается работой.       Ресторан, который выбрал Максим, был уютным и немноголюдным местом. Их столик стоял рядом с елкой, украшенной алыми шарами. Ее пушистые ветви служили дополнительной ширмой, которая закрывала их от посторонних глаз.       Заказал Коля мало. Впрочем, как обычно. Он не позволял платить за себя в ресторанах, а особо широким бюджетом не располагал. И хотя Максим очень тактично выбирал недорогие места, Коля все равно всегда старался серьезно экономить.       — Понравился спектакль? — поинтересовался Максим, когда принесли заказанную пасту.       — Весьма недурно, — пробубнил Коля с набитым ртом. — Жаль, поезд был картонным.       Они рассмеялись, и Максим вновь почувствовал, как его сердце отогревается. Но это чувство осталось с ним ненадолго. Не желая больше мучиться и тянуть, он произнес:       — Коль, я хотел с тобой серьезно поговорить.       Тот мигом помрачнел:       — Говори, — согласился Коля, делая крупный глоток лимонада.       — Что между нами происходит? — без обиняков произнес Максим.       — А что между нами происходит?       — Ты постоянно где-то пропадаешь, не соглашаешься на свидания, и последние месяцы мы вообще очень редко видимся.       — Мне бы очень хотелось видеться чаще, но сейчас мне надо много работать. — Коля начал знакомую песню. — Учеба, жизнь — все очень дорого, сам знаешь.       — Я ведь предлагаю тебе любую помощь. Почему ты не переезжаешь ко мне?       Максим очень старался, чтобы в его голосе не было обвинения, но вышло плохо. Они уже не раз поднимали этот вопрос, и Коля всегда был категоричен в своем отказе.       — Мне не нужна помощь, — Коля насупился. — Перееду, когда смогу платить за половину квартиры.       — Мне не нужны твои деньги.       — А мне нужны! — взбунтовался Коля, бросая вилку. — Я не хочу садиться к тебе на шею. Я не девочка-припевочка, я хочу чувствовать себя мужчиной.       — Ты любишь меня?       — Конечно, — не колеблясь ответил Коля.       Его глаза засветились теплом, но Максим не позволил себе растаять от вспыхнувшей надежды.       — Тогда что плохого в том, чтобы принять помощь от любимого и любящего тебя человека? — он искренне удивился.       — Ты взрослый мужчина, у тебя есть карьера, а я студент. Я не буду содержанкой. Я не буду рисковать нашими отношениями.       — У тебя кто-то есть? — на одном дыхании произнес Максим.       Это подозрение было тем, что сжигало его изнутри. Максим мог смириться с упрямостью Коли, мог принять то, что он желал всего добиться сам, мог даже согласиться на редкие встречи. Но ему нужно было знать, что он все еще рядом, все еще любит и верен.       Коля никогда не давал прямых поводов для сомнений, а Максим не был патологически ревнивым. Но чем больше он думал о вечной занятости Коли, тем больше его мозг мог дофантазировать.       Коля был молодым парнем, перед которым открыты все пути. Иван Петрович опасался, что его внук наскучит Максиму, но на деле, вполне возможно, что случилось прямо противоположное.       Максим не планировал держать Колю. Он понимал, что любовь и счастье не заполучить насилием. Но мысль о том, что возлюбленный может быть с кем-то другим или даже другой, не давала Максиму нормально жить. Вечные сомнения не давали ему дышать полной грудью.       — Вот так, значит? — мрачно произнес Коля. — Вот так ты думаешь? Ты знаешь меня, но все равно считаешь, что я способен на такую подлость? Да, видимо между нами действительно не все ладно.       Он с шумом отодвинул стул и поднялся на ноги.       — Ты не ответил на вопрос, — тихо заметил Максим.       — Знаешь, думай, как хочешь. Ты ведь все для себя решил.       — Коля…       — Хорошего тебе вечера.       Коля схватил свою куртку и почти бегом выбежал из ресторана. Максим услышал, как с грохотом захлопнулась тяжелая деревянная дверь, и опустил голову на сложенные руки. Он крепко сжал челюсти и с трудом удержался от того, чтобы ударить кулаком по столу.       

***

             Этот Новый год не был радостным для Максима. Квартира, как и прежде, была украшена мишурой и гирляндами, но его постоянно преследовала навязчивая мысль содрать все эти мозолящие глаза блестяшки.       Коля не выходил на связь уже больше двух недель. В первые дни Максим писал ему и даже пару раз попытался дозвониться, а затем оставил тщетные попытки. Вероятно, это был конец их отношений.       Максим решил не навязываться. Но это решение давалось ему очень тяжело. В попытках отвлечься, он погрузился в работу, которой в преддверии праздников было особенно много.       А вот от предложения отпраздновать Новый год в компании друзей Максим отказался. Не было настроения. Он запек мясо, на скорую руку настрогал оливье и уселся перед телевизором, чтобы с головой погрузиться в просмотр новогодних фильмов.       Лучше от этого не стало, скорее наоборот: он сполна прочувствовал свое одиночество. В десять вечера его рука сама собой потянулась к телефону. Максим убеждал себя, что планирует позвонить друзьям, чтобы поинтересоваться, найдется ли для него место за праздничным столом, но вместо этого открыл знакомый контакт и долго-долго смотрел на цифры. Он уже почти нажал кнопку вызова, когда в дверь настойчиво постучали.       Гостей Максим не ждал, но все же пошел открывать. Едва дверь распахнулась, он в изумлении замер. На пороге стоял Коля. Его щеки были ярко-алыми, а шапка и шарф полностью занесены снегом.       — Привет, — осторожно произнес нежданный гость.       — Ты похож на Деда Мороза, — растерянно ответил Максим.       — Пустишь?       — Конечно, — спохватившись, Максим сдвинулся с проема и запустил в квартиру явно замерзшего Колю.       — Прости меня. Пожалуйста, прости. Я дебил, — начал тот, даже не думая раздеваться.       Максим сам стянул с него шапку:       — Замерз? — произнес он, не зная, что еще сказать.       — Очень, — губы Коли растянулись в широкой и такой родной улыбке. — Прости, что я пропал. Нет у меня никого. Клянусь.       Вместо ответа Максим поцеловал Колю в ледяные губы. Они с трудом оторвались друг от друга. Коля наконец-то снял куртку, осыпав снегом всю прихожую, и прошел в комнату.       — Я очень много думал. И о том, что ты говорил, и о нас, — затараторил Коля, плюхнувшись на диван.       — И что надумал? — осторожно спросил Максим.       Ему очень хотелось заключить Колю в объятия и не вести больше никаких тяжелых разговоров, которые в очередной раз принесут только боль. Но он очень хорошо понимал, что им нужно решить все здесь и сейчас.       — Если ты пустишь меня к себе, то мои вещи в машине, — тихо произнес Коля.       — В машине? — не понял Максим.       Он не мог поверить в происходящее, поэтому постарался уцепиться хоть за что-то, что позволило бы ему тут же не провалиться в пучину радости.       — Я купил машину. Больше не буду постоянно дергать тебя по своим делам, — радостно сообщил Коля. — А еще отложил деньги на квартиру и на следующий семестр. Я не буду сидеть у тебя на шее, но при этом согласен на небольшую помощь, чтобы мне не нужно было столько работать и мы могли чаще быть вместе.       — Я так горжусь тобой, Коля! — Максим сел рядом и взял его за руку. — Не потому, что у тебя есть деньги на нашу совместную жизнь, а потому, что ты настойчиво идешь и добиваешься того, что хочешь. Мне бы у тебя поучиться.       — Этому как раз я у тебя научился, — Коля усмехнулся.       — Прости, что обвинил тебя невесть в чем, — виновато проговорил Максим.       — Тебя можно было понять, но осознал я это только после того скандала. Я-то ведь знал, что делаю и ради чего я это делаю, а тут такие обвинения, — Коля устало потер переносицу. — Но с твоей точки зрения, это, наверное, и в правду было… — он замялся.       — Сомнительно, — подсказал Максим.       — Именно, — Коля кивнул. — Не волнуйся, если я когда-нибудь решу заменить тебя на какого-нибудь перекаченного красавчика, я обязательно тебе об этом сообщу.       — Ах ты! — Максим расхохотался и повалил смеющегося Колю на диван. — Я тебе покажу!       — Что покажешь? Хуй? — Коля прищурился.       Максим потянулся рукой к своей ширинке.       Этот примирительный секс оказался едва ли не самым потрясающим в жизни Максима. Коля был особенно нежен и проявлял инициативу.       Его губы и руки с легкостью стирали все сомнения, которые, казалось бы, прочно поселились в голове Максима.       — Чур, я сверху, — прошептал Коля, и он застонал.       Ладонь Коли умело обхватила член Максима. Его бедра задвигались в такт руке.       Они кончили почти одновременно. Максиму показалось, будто мир взорвался тысячей осколков. Он прижал к себе Колю.       Они долго лежали обнявшись, слушая, как за окном взрываются настоящие фейерверки. Время близилось к полуночи.       — Голодный? — наконец-то произнес Максим, когда они оба немного пришли в себя.       — Да, — кивнул Коля, натягивая свитер, — но сначала я хочу подарить тебе новогодний подарок.       — А это был не он? — Максим усмехнулся.       — Это была прелюдия, — Коля подмигнул. — Одевайся давай.       Они вместе спустились во двор, и Коля с гордостью подвел его к запорошенной снегом «девятке». Машина была видавшей виды, но Максим никак это не прокомментировал, потому что лицо Коли светилось от счастья.       — Неужто машину мне даришь? — шутливо поддел его Максим.       — Закатай губу. — Голос Коли звучал глухо, поскольку он уже успел нырнуть на заднее сидение машины.       Когда он вылез, Максим ахнул. Коля держал в руках букет алых роз.       — Я знаю, что ты любишь цветы, — смущенно произнес он. — А я дебил: не то что никогда их не дарил, но и от тебя нормально не принимал...       — Спасибо, — Максим принял букет и чмокнул Колю в щеку.       — Заканчивай эти сопли в сахаре, — Коля покраснел. — На, держи. — Он выдал Максиму объемную спортивную сумку и сам взял две чуть поменьше.       — Надо будет купить тебе отдельный шкаф, — усмехнулся Максим.       — Приму его в качестве подарка на Новый год, — расхохотался в ответ Коля.       Уже дома, ставя букет в вазу, Максим поинтересовался:       — А в жопу тебе розы можно пихать каждый раз, когда ты организовываешь подобный романтический бред?       Коля легонько ударил его кулаком в плечо, тоже явно вспомнив их давний разговор, состоявшийся еще до переезда в Москву.       — Можно пихать не розы.       — Хорошо. В следующий раз, чур, я сверху. — Они опять хором расхохотались. — Оливье? Мясо по-французски?       — Всего и побольше, — кивнул Коля, плюхаясь на табурет. Когда перед ним оказалась полная тарелка, он облизнулся. — Да ты ж моя хозяюшка.       Настала очередь Максима шутливо пихать Колю в плечо.       Они разлили шампанское за пару минут до боя курантов.       — Хочу всегда быть вместе, — произнес Коля, когда из телевизора раздались первые гулкие удары.       — Тсс, нельзя говорить свое желание вслух, а то не сбудется.       — Мы с тобой единственные, кто отвечает за нашу судьбу и строит общее счастье, — Коля сделал глоток шампанского, затем взял лицо Максима в ладони и очень нежно поцеловал.       — Я люблю тебя, — прошептал Максим, смакуя привкус шампанского и тепло Коли, оставшиеся на губах.       — И я тебя люблю.       С того момента Максим в разы сильнее полюбил Новый год.