***
— Вот чёрт, — в голос ругается Хёнджин. Уже три часа, а ему нужно забрать заказ из типографии через пятнадцать минут. — Да твою мать! — Все нормально? — Сынмин нарушает чужое неспокойствие. Замечает Хвана. Мечущимся по парковке возле главного корпуса университета. — Привет, — говорит, скидывая капюшон ветровки. — Просто замечательно, — язвит парень. — Извини, — тут же осекается, понимая, что его реакция как минимум не позволительна. — Я опаздываю, а такси приедет, — он показывает экран смартфона, — через двадцать минут. — Я могу тебя подвезти, — предлагает Сынмин. Хёнджин, кажется, обдумывает услышанное предложение. Переминается с ноги на ногу, слегка изламывает брови, но кивает. Ему сейчас и правда нужна помощь. Он идёт за Кимом по парковке, слышит звук сигнализации и оглядывается в поисках знакомого белого Лексуса. Сынмин кивает на серую Хонду, что припаркована в веренице других машин. Парень замирает, не знает больше сам от чего, от неожиданности или думает, что это шутка. — Хёнджин, — окликает Ким, когда открывает дверь со стороны пассажирского сиденья и жестом приглашает в салон автомобиля. Тот кивает, неловко улыбается и, присаживаясь на кожаное сиденье, щёлкает ремнём безопасности. — Куда едем? — Сынмин лишь со второго раза заводит машину. — Туда, где я прошлый раз заказывал печать, — мямлит Хван. — Сейчас адрес найду, — он тянется за телефоном, но его быстро останавливают. — Не нужно, я помню. Слова Сынмина отзываются щемящим чувством в груди. Они молчат практически всю дорогу до нужного места. Хёнджин перебирает между пальцами край толстовки, закусывает губу. Хочется задать интересующий вопрос, но что, если это будет неуместно? — Можно спросить? — осторожно проговаривает Хван, сильнее сжимая ткань в руках. Сынмин мычит в знак одобрения, не сводя взгляда с дороги. По салону автомобиля разносится радио с сильными помехами. — Что случилось с твоей любимой машиной? Парень немного разочарованно усмехается. Бросает на Хёнджина короткий взгляд. — Пришлось продать, — отвечает Сынмин. — Возникли проблемы в автомастерской. Мы со Стивом закрыли филиал, а дыру в бюджете перекрыли выручкой от продажи моей машины. — Мне жаль, — искренне говорит парень. Он прекрасно помнит, как Сынмин дорожил одной из немногих вещей. — Пустяки, — отмахивается Ким. — Я мог продать квартиру. Но знаешь, — он замолкает на пару секунд. Светофор горит красным. — С ней связано слишком много хороших воспоминаний, с которыми я пока расстаться не готов. Они смотрят друг другу в глаза. Хёнджин открывает рот, чтобы что-то сказать, но Сынмин прерывает. — Приехали. Хван цепляется взглядом за яркую вывеску типографии. К горлу подступает ком. Почему каждый их разговор с привкусом горького прошлого? — Спасибо. — Я могу тебя подождать, — предлагает парень. — Не стоит, — Хёнждин выходит из автомобиля и перед тем, как закрыть дверь, заканчивает, — прогуляюсь до дома. Сынмин улыбается уголками губ и утыкается взглядом перед собой. Хонда срывается с места лишь тогда, когда Хван минует двери заведения.***
Три месяца назад
Общественные работы подходят к концу. Сынмин даже проникся каждодневным посещением социального центра по уходу за пожилыми. Осталось всего неделя, и ему придётся расстаться с людьми, которые проявляли к нему заботы больше, чем собственные родители. Вот только всё должно было быть абсолютно наоборот. Это «наказание» на самом то деле позволяло парню не погрязать в переживаниях и ненависти к самому себе. Каждый вечер он проводил в полном одиночестве. Старые друзья не писали, а новыми он обзаводиться не спешил. В один из таких вечеров приходит письмо на электронную почту. «Ким Сынмин, поздравляем Вас с зачислением на факультет экономики…» Парень часто моргает, перечитывая стандартный ответ заявления на поступление. Да быть такого не может! Сынмин растирает глаза и снова читает. Его средний балл диплома и по результатам экзаменов никак не мог позволить пройти на бесплатное обучение. Он открывает сайт института, находит своё имя в списке поступивших и лишний раз в этом убеждается. Через пару дней приходит очередное письмо с перечнем необходимых материалов для начала обучения и списком литературы. В конце текста небольшая приписка с часами приёма ректора университета. Сынмин приезжает к самому началу. Здоровается в приёмной с секретарём, представляется и просит о встрече с мистером Крейгом. Девушка улыбается, просит подождать и скрывается за массивной дверью. Спустя считанные секунды возвращается. — Можете проходить. — Благодарю, — парень поднимается с кресла, которое отведено для посетителей, и заходит в просторный кабинет. За спиной мужчины вереница грамот в деревянных рамках. На полках какие-то кубки, очевидно, награды. Интерьер выполнен в выдержанных тонах. — Здравствуйте, — Сынмин присаживается на кожаное кресло. После разрешения со стороны ректора. — Чем могу помочь, мистер Ким? — голос Джеймса Крейга выражает радушие. — Простите меня за такой некрасивый вопрос, — парень слегка наклоняет голову. — Каким образом я поступил в ваш университет? Мужчина изламывает брови в непонимании. Отодвигает стопку бумаг к краю стола и откидывается на спинку стула. — Я немного не понимаю… — Как я мог поступить с такими жалкими оценками? — Ваши родители, — мистер Крейг прокашливается, — внесли непосильный вклад в развитие моего учреждения. — Ясно, — усмехается Сынмин. Ему противно от того, что отец и мать до сих пор пытаются влиять на его жизнь. Они не проявляли участия в судебном процессе летом, боясь замарать свою репутацию ещё больше. Но вот сейчас отчего-то взялись за её восстановление. Хлопотали о поступлении сына в престижный университет, куда он подавал документы, не надеясь на поступление. Им двигала лишь надежда и мечта быть рядом с человеком, которого он до сих пор любит. — Спасибо, мистер Крейг, — Сынмин поднимается, окидывает мужчину нечитаемым взглядом. — Не смейте больше брать деньги от моих родителей, если я не смогу собственными силами задержаться в университете, то пусть так и будет.***
В университетах есть удивительная особенность — совместные лекции. Такая вещь, которую проводят для групп из нескольких курсов, если есть общие предметы. Подобным образом сокращаются ставки профессоров и часы занятости аудиторий. У Хёнджина по расписанию история и безумно «харизматичная» миссис Бёрг, по словам Исина, которая её ведёт. Не удивительно, что какие-то предметы включают в план посреди семестра. Всё ввиду нехватки сотрудников. Парень заходит в аудиторию. Та, на первый взгляд, забита под завязку. — Вижу на горизонте свободные места, — Кейси подталкивает Хёнджина и берёт Ханну за руку, переплетая их пальцы. Приходится подняться на самые последние ряды. — Привет, — на полпути Хван слышит знакомый голос. Сынмин сидит на одном из центральных рядов. Хёнджин кивает в полном замешательстве. Всё-таки крайне редко совмещали занятия первых и третьих курсов. — Привет, — парень глупо кивает. Но Ким уже отворачивается, по всей видимости, к своему одногруппнику. Как назло, с его места открывается просто потрясающий обзор на всю аудиторию, а если быть искренним — на Сынмина. Хёнджин с него взгляда не сводит. Следит за каждым движением. За тем, как парень внимательно слушает занудную Глорию Бёрг и записывает материал. Открывает пластиковую бутылку воды, делает несколько глотков, рукавом светлой рубашки стирая капли с губ. — Ты вообще слушаешь? — Ханна толкает в бок. — Конечно, — Хван недовольно морщится, берёт ручку и открывает тетрадь. Спустя четверть часа. — Я не про лекцию, — девушка закатывает глаза. Хёнджин хмурит брови. — Да ну тебя, — Ханна отмахивается и отворачивается к своей девушке. Кейси смеряет друга недовольным взглядом. Очевидно, тот пропустил что-то безумно важное. Хёнджин вытягивает руку на деревянном столе, опускает на неё голову и смотрит в экран телефона. Сосредоточиться на лекции он уже абсолютно точно не сможет. Он слишком часто отвлекается на тёмную макушку. Открывает мессенджер, листает в самый низ и находит заброшенный диалог с контактом «Seungmin 😘». Смайлик рядом с именем он так и не решился убрать. Просматривает их последние сообщения в переписке. Они были в тот день, когда Хван узнал об избиении Чонина. Хочется написать, но Хёнджин зажмуривается и откладывает телефон экраном вниз. У него не хватит сил и смелости. Как Сынмин и сказал, он сам прекратил всяческое общение. Последняя лекция на сегодня заканчивается. Студенты словно обретают второе дыхание и бодро покидают здание университета. Чувствуется неизбежное приближение зимы. Осенний воздух становится холодным, а постоянные дожди сменяются серым блёклым небом. Хёнджин щурится и прикрывает ладонью лицо, когда сильный порыв ветра чуть не сносит его с ног. Бормочет ругательства себе под нос. Он так устал сегодня, что хочет как можно скорее оказаться в тёплой мягкой постели. Подремать час и выполнить очередной заказ по работе. Джисок предлагал оплатить желанную стажировку в Японии. Вот только парень наотрез отказаться брать деньги у отца, тот и так достаточно помогает им с Чонином. На глаза попадается серая Хонда, а вместе с ней и Сынмин. Хёнджин замирает в нескольких метрах от Кима. Парень склонился над открытым капотом машины, очевидно, что-то в ней ремонтируя. Прямо посреди университетской парковки. Хван не знает, сколько проходит времени, в течении которого он так бесстыдно пялится на чужую напряженную спину. В отличие от него, Сынмин был в одном лёгком свитере и с закатанными рукавами. — До завтра, Джинни! — кричит на прощание Кейси. А парень готов на месте провалиться. Он оборачивается в противоположную сторону и машет рукой. А когда возвращается обратно, взглядом утыкается практически в грудь Сынмину. Тот с непониманием и лёгкой улыбкой смотрит на Хёнджина. — Ты что-то хотел? — изгибая бровь, спрашивает парень. Хван замечает маленькое пятнышко грязи на чужой щеке. Подавляя в себе желание стереть его, выпаливает первое, что зарождается в уставшем мозге. — Можешь подвезти? Сынмин не скрывает удивления, и его рот слегка приоткрывается. — Извини, глупая просьба. Я пойду, — тараторит, глядя себе под ноги. — Да нет, всё нормально. Мне не сложно, — голос Кима снижает градус напряжения в теле Хвана. — Вот только… — Что? Если у тебя нет времени, то ничего страшного. — Хёнджин, — настойчиво говорит Сынмин, — я тебя подвезу, но заедем до этого в одно место. Буквально на пару минут. Я обещал передать своим друзьям вещи. Парень кивает, так и не решаясь поднять взгляд на чужое лицо. Сынмин открывает дверь автомобиля и жестом приглашает внутрь. Ноги Хвана ватные. Он садится, ладони кладёт на колени и следит, как Ким закрывает капот. — Иногда эта старая малышка отказывается заводиться, — смеётся Сынмин, занимая место водителя и вытирая перепачканные чем-то чёрным пальцы точно такой же грязной тряпкой. Хёнджин часто моргает. Урчание мотора разносится по салону. Они едут в абсолютном молчании. Когда-то у них было много общего. Теперь и слова не находится. Хван осматривает салон. На заднем сиденье замечает картонные коробки с настольными играми. — Сколько твоим друзьям лет? — перебарывая стеснение, спрашивает парень. Он берёт верхнюю и вчитывается в название. — Бинго? — брови ползут вверх. — Наверно, за пятьдесят. — Вообще-то за шестьдесят три, — широкая улыбка украшает лицо Сынмина. — Знаешь, у меня только больше вопросов сейчас появилось, — буквально на пустом месте, их разговор завязывается сам собой. И в нём такая лёгкость, что сердце тоской окутывает. — Куда мы едем? Ким, не убирая руку с руля, указательным пальцем показывает на двухэтажное здание. Примерно через триста метров дальше по дороге. — Дом престарелых? — Угу, — согласно мычит Сынмин. — Я отбывал там часы общественных работ. — Но они закончились, — парень вспоминает, сколько ему назначили в наказание, — наверно, ещё летом. — Я привязался, — честно говорит Сынмин. — Это странно? — Нет, — Хёнджин ковыряет ногтем уголок коробки. — Конечно, нет. Машина останавливается у входа. Здесь другие автомобили можно пересчитать по пальцам одной руки. — Подождёшь? Я не долго, — ответа не следует. Хван закусывает губу. — Или ты со мной? Хёнджин неуверенно кивает. Сынмин забирает забитый до отказа настольными играми пакет и идёт первым. Хёнджин плетётся следом. Внутри дома престарелых светло. Интерьер выполнен в приятных тёплых пастельных тонах. По всем горизонтальным поверхностям расставлены горшки с цветами. С Кимом здоровается проходящая мимо девушка. Очевидно, его здесь все знают, не останавливают и не спрашивают, к кому тот пришёл. В просторном помещении десяток круглых столов. В дальнем конце зала небольшая платформа, имитирующая сцену. Пожилые люди сидят небольшими группами, наверно половина из них на инвалидных колясках. Перед каждым на столе что-то лежит. От газет и книг до чашек с дымящимися напитками и конфет с печеньем. — Наш Сынмини пришёл, — звонкий голос старушки привлекает внимание парней. Остальные будто и ухом не повели. Скорее всего, привыкли. — Миссис Джонс, добрый вечер. Ким подходит к столу, за которым сидит ещё и подруга названой женщины. — Ты сегодня не один, — вторая с интересом осматривает Хёнджина. — Ну и где твои манеры, Сынмин? — по-доброму возмущается та, что постарше. — Это Хёнджин, мой друг. — Очень приятно, — Хван натянуто улыбается. Их просят присесть, пододвигают ближе две чашки чая и вазочку с конфетами. — Всё принёс, как и обещал, миссис Джонс, — Ким протягивает пакет, а Хёнджин ставит коробку на стол. Вместо ожидаемого «спасибо» Сынмин получает лёгкий подзатыльник. От неожиданности ойкает. — За что? — обиженно потирает ушибленное место. — Сколько тебе раз говорить? Зови меня Сьюзен, — строго смотрит женщина, а в глазах нескрываемая нежность и благодарность. Её седые волосы собраны в аккуратный пучок. — А если я услышу от тебя свою фамилию, — цокает языком подруга Сьюзен, — откушу тебе палец. Меня, кстати, Кэрол зовут, — она улыбается Хёнджину и протягивает тому ладонь. Парень пожимает руку и отпивает горячий чай в попытках хоть чем-то себя занять от растерянности. — Мы буквально на пару минут заехали, — Сынмин шуршит обёрткой конфеты. — Мы сразу после занятий. Джинни устал, — обыденно говорит Ким. А от милого обращения, которое, наверно, по привычке слетело с губ, у Хвана ком к горлу подступает. — Я заеду к вам в субботу и поиграем, — он кивает на купленные коробки. — Кстати об этом, — Кэрол из кармана кофты достаёт кошелёк, — возьми деньги, — она отсчитывает несколько купюр. — И не подумаю, — Ким подскакивает на ноги, тянет Хёнджина за ворот ветровки. — Бежим. — Что? — Сынмин, — глаза миссис Джонс опасно прищуриваются. — Не заставляй нас догонять тебя. Мы старые и немощные. — Не врите, мис… Сьюзен. Вы эстафету в прошлом месяце выиграли. — Ах ты, — женщина снимает коляску с тормозов и выезжает из-за стола. Сынмин хватает Хёнджина за запястье и с громким смехом выбегает из зала для отдыха. У последнего только в машине с губ слетает смешок. Он пытается переварить произошедшее за последние десять минут. — Извини, это было… — Сынмин прикладывает руку к груди, пытаясь перевести дыхание. — Очень мило. Их взгляды пересекаются. И это самый длинный их контакт с момента первой встречи в университете. Воздух накаляется, в нём начинает витать что-то из прошлого. Ким прокашливается. — Пристегнись, — хриплым голосом просит парень. Он вбивает в навигаторе адрес Хёнджина и заводит мотор Хонды. Квартира встречает запахом свежего ужина. Чонин сидит за столом, одной ногой машет в воздухе, а вторую подогнул под себя. Парень накручивает на вилку спагетти. Хёнджин ещё больше накручивает себя. Он не говорил о Сынмине с последнего судебного заседания. И тем более не упоминал, что теперь учится вместе с ним в одном университете. Оттягивать дальше глупо. Хван набирает полную грудь воздуха. — Ты сегодня раньше, чем обычно, — Чонин замечает брата и вынимает наушники. — Меня подвезли, — звучит это так, словно Хёнджин оправдывается. — Ужинать будешь? — Нини, — брат садится напротив, — мне надо тебе кое-что сказать. Ян выпускает вилку из пальцев, проглатывает то, что успел прожевать. — Сынмин поступил в мой институт. Повисает давящая тишина. Брови младшего из братьев ползут наверх. Он разводит руки в стороны. — И? — наконец спрашивает Чонин. — Всё. — Ладно, — пожимает плечами. — Ешь, давай, — усмехается Ян, — остынет. Он возвращает один наушник, второй протягивает Хёнджину и показывает ему несколько смешных видео, которые успел посмотреть за готовкой ужина.***
— Ты просто обязан пойти, — настойчиво говорит Ханна. — Ага, — с набитым ртом подтверждает Исин. — Последняя новогодняя вечеринка Джексона. Это событие мы должны запомнить надолго. — Спасибо, конечно, — Хёнджин откупоривает банку спрайта, — я и предыдущую ещё не забыл. Кейси переводит на друга обеспокоенный взгляд. И правда, год назад произошло слишком много событий, которые за собой потянули целую вереницу неприятных последствий. Если бы это можно было как-то изменить. — Обещаю, — говорит подруга, — мы будем с тобой рядом каждую минуту. Скучать ты точно не будешь. — Этого я и боюсь, — сквозь натянутую улыбку отвечает Хван. — Ладно, — он отмахивается с единственным желанием — поскорее закрыть неприятную тему, хоть и понимает, что избежать вечеринки невозможно. В назначенный день Чонин носится по комнате, о чём-то громко переговариваясь с Чанбином по телефону. Он с друзьями по традиции собирается, но на этот раз в квартире Со. Хёнджин, как всегда, не против. Он снова проведёт эту ночь в доме Джексона. — Нини, — зовёт парень. Ян выглядывает из-за двери. Его волосы растрёпаны, а одет он до сих пор в домашнюю одежду. — Пицца приедет через полчаса. Заказ я оплатил, — говорит Хёнджин. В душе скребётся неприятное чувство. — Я скоро уйду. — Окей, спасибо, — Чонин разворачивается, но краем взгляда замечает удручённое настроение брата. — Что такое? — Просто, — Хван опускает глаза, — может быть, там будет Сынмин. — И что? — Ян поднимает одну бровь. — Ну просто… — Будет и будет. Что такого? — спешно проговаривает Чонин, — Тоже мне трагедия. Я вот два одинаковых носка найти не могу. — Возьми мои, — словно в трансе проговаривает парень. — Точно! Спасибо, Джинни, — он роется на чужой полке и выуживает желанный предмет. Хёнджин даже завидует брату, который так просто отпускает прошлое, живя настоящим. Хван застёгивает последние пуговицы на рубашке. Телефон откликается оповещением о прибывшем такси. Он накидывает зимнее пальто, машет на прощание брату и желает отличной вечеринки. В доме Джексона, как обычно, уйма народа. Помимо студентов друг собрал, должно быть, всех своих знакомых. В гостиной буквально не протолкнуться. Хван пробирается между пьяными телами, кого-то задевает и смазано извиняется. Находит свободный стул возле барной стойки и сразу же занимает это место. Кейси и Ханна уже танцуют в самом центре комнаты. В руках у девушек коктейли. Такие же яркие, как и их наряды. Неудивительно, что подруги сговорились и оделись женскими версиями Санта Клаусов. Хёнджин улыбается. Он искренне рад за них, по-доброму завидует. Ему так же хочется. Любить и кричать о своей любви всем вокруг. Хван берёт со стойки стакан с янтарной жидкостью и кусочками льда, отпивает обжигающий напиток и только потом понимает, что это виски. Морщится от неприятных ощущений. Он в принципе не любитель чего-то крепкого. Отворачивается от «танцпола» и погружается в собственный мир, который далёк от происходящего. Следующим выпивает ярко-зелёный коктейль. — Джинни, — Ханна приобнимает друга за плечи, часто дышит и пытается выровнять дыхание. — Давай потанцуем, — нараспев говорит Кейси и хватает Хёнджина за запястье, пытаясь стянуть парня со стула. — Я не… — он давится воздухом, прокашливается, пытаясь скрыть волнение. — Не хочу сейчас. За спиной у подруг, в дальней стороне гостиной, к Сынмину на колени присаживается девушка. Она кончиками пальцев ведёт по плечу и наклоняется слишком близко. Ким дёргается, отстраняя ту от себя. Сощуривает глаза, смеряя первокурсницу недовольным взглядом. — Да ты пьяна, милая, — шепчет на ухо Сынмин. — И? — тянет девушка и оставляет мокрый след на шее Кима. — Это проблема? Пальцы опускаются на талию парня, пробираясь под чёрную водолазку. Она длинными ногтями царапает чужую кожу. — Убери от меня свои руки, золотце, — грубо давит сквозь зубы Сынмин. Блондинка замирает на секунду. Поплывшим взглядом заглядывает в чужое лицо. Пытается увидеть в чужих словах подвох. — Просто встань и уйди. Не заставляй меня применять силу, — вкрадчиво шепчет парень. Девушка встаёт с колен Кима. Пошатывается на высоких каблуках. Её юбка непозволительно задралась вверх. Сынмин дёргает кожаную ткань вниз, прикрывая девушку хоть немного, поднимается с дивана и уходит в сторону бара. Должно быть, там есть что-то приятнее сомнительной компании минутой ранее. — Можно мне, — он обращается к бармену, обдумывая заказ. Видит стаканы с алкоголем на любой вкус и замолкает. Выпивает стопку текилы и упирается локтями в стойку. — Скучная вечеринка? У Сынмина от знакомого голоса все мысли из головы улетучиваются. Он смотрит влево от себя. Через два свободных стула сидит Хёнджин. — Она красивая, — Хван поворачивается в сторону танцпола. Ким, не выпуская стакан виски из рук, садится рядом. — И, кажется, была готова на всё, — заканчивает парень. — Ревнуешь? — Сынмин приподнимает одну бровь. — Иди ты, — Хёнджин охватывает губами соломинку и начинает жадно пить цветной коктейль. — Просто к слову пришлось. — Ну, знаешь, кажется, скучаешь здесь только ты. — Может, самую малость. Меня сюда силой затащили. — Скажи ещё, что угрозами и шантажом, — усмехается Сынмин. Реакция парня возле него весьма однозначна. — Серьёзно? — Угу, — Хёнджин улыбается с такого смешного замешательства на чужом лице. — Буквально пытали, чтобы я пришёл. — А если серьёзно? — парень проглатывает очередную порцию алкоголя. — Боялся тебя увидеть. — Джинни, — Сынмин кладёт ладонь на плечо Хвана. — Что? — Хёнджин болезненно улыбается. — Это правда. Пальцы замирают, скулы сводит от боли. — Правда, Сынмин, — тихо повторяет парень. — Лучше я пойду. У тебя есть с кем развлечься, — ладонью указывает на блондинку, которая уже танцует и прижимается к незнакомому студенту. — Джинни, — обращение тонет в громкой музыке и чужих голосах. Хёнждин находит своё пальто в куче верхней одежды. Его толкают, не потрудившись извиниться за столь некрасивый жест. Он накидывает одежду на плечи. К нему кто-то прислоняется со спины. — Хёнджин! — уже громче и настойчивее окликает парня. Сынмин догоняет его на улице. Тот бежит сломя голову, останавливается, когда поскальзывается, и чуть не падает на проезжую часть. За спиной дом Джексона, наполненный весёлыми студентами, музыкой и новогодним настроением. Здесь лишь они вдвоём и безумный холод, пробирающийся под самую кожу. Между ними сотни не сказанных слов и пара метров. Ким шагает, осторожно ступая подошвой ботинок, по замёрзшему тротуару. Хёнджин вжимает голову в плечи, стараясь скрыть лицо за шарфом. — Можно я тебя провожу? — интересуется парень, боясь спугнуть. В ответ мотают головой. Хван тихо всхлипывает. — Эй, ты чего? — Сынмин кладёт руку на плечо, несильно сжимая и заглядывая в покрасневшие глаза, из которых скатываются первые слёзы. — Всё хорошо, Хёнджин, — обнимает за плечи, прижимая к себе, и чувствует, как голова парня опускается на его собственное. — Боюсь повторения прошлого, — слышится на грани шёпота в ответ. Сынмину приходится потратить несколько секунд на то, чтобы понять, чего именно так боится Хёнджин. Но тут в памяти всплывает их первый поцелуй после точно такой же новогодней вечеринки год назад. Он отстраняет Хвана от себя, заправляет прядку чужих волос за ухо. Большими пальцами стирает влагу с щёк. — Ну и чего ты шапку не надел? Холодно ведь, — Сынмин улыбается. На дне нежного взгляда нотки грусти. Хёнджин пожимает плечами, часто дышит. Изо рта вырываются клубы пара. — Обещаю, этого не будет, — губы нервно дёргаются. Ким закусывает нижнюю до боли. — Не позволю себе снова причинить тебе боль, — он продолжает одной рукой перебирать мягкие осветлённые волосы, в которых уже успели запутаться снежинки. — Не такого человека ты должен любить. Ты достоин лучшего, Джинни. Хван зажмуривается и сам утыкается лицом в район шеи Сынмина. Ким медленно вдыхает любимый аромат, наполняя им лёгкие, и невесомо касается губами макушки. — Я вызову тебе такси, — он не встречает сопротивления и тянется за телефоном, открывая приложение. Машина, согласно ему, обещает прибыть через пару минут. Хёнджин не говорит ни слова. Сильнее окольцовывает чужую талию руками. Две одинокие фигуры освещаются фарами автомобиля. Из-за пелены слёз Хван с трудом садится в салон такси. Сынмин просит обязательно написать, когда тот будет дома. Тихо прикрывает дверь и машет на прощание. Дорога проходит в каком-то месиве из подавленных столько времени чувств и алкоголе. Хёнджин, кажется, даже успел задремать. Его осторожно трясут за плечо. Парень разлепляет глаза и пытается сфокусироваться. — Приехали, — хрипло говорит мужчина. Хван начинает шарить по карманам пальто в поисках карты или наличных. — Поездку оплатили, — таксист прерывает бессмысленные телодвижения своего пассажира, ждёт, пока тот выберется из автомобиля, и принимает новый заказ. Хёнджин позволяет себе присесть на ступеньки возле жилого комплекса, где он с помощью отца снимает квартиру. Руки продолжает держать в карманах. Пальцы заледенели, а в голове будто бы ни одной мысли. Он следит за тем, как хлопья снега размеренно опускаются на землю, и, как только температура заставляет зубы стучать друг о друга, заходит в подъезд. Квартира встречает кромешной тьмой и давящей пустотой. Хёнджин стягивает ботинки, верхнюю одежду цепляет на крючок. Он проходит в гостиную, включает гирлянду, которую они с Чонином решили повесить на полке, а не как все нормальные люди на ёлку. Из холодильника достаёт сразу две бутылки шампанского и мандарины. Не знает, сколько времени проходит, когда ключ в двери три раза поворачивается, и брат возвращается домой. Ян изрядно выпил в компании друзей, и боковым зрением заметно, что тот шаткой походкой подходит к нему. Оглядывает гору мандариновых шкурок, пустую бутылку, закатившуюся под стол, и садится вплотную к Хёнджину. Откидывается на спинку. Хван повторяет чужое движение. К губам подносит горлышко и делает несколько маленьких глотков. — Как посидели? — безлико спрашивает старший из братьев. — Хорошо, — Чонин берёт половинку очищенного фрукта и закидывает одну дольку в рот. Сладкий сок смешивается с горечью от выпитого. — Вообще-то отлично. Од и Чонсу приехали, так что вся компания была в сборе. Мы до последнего не были уверены, что они смогут вырваться. Ян переводит обеспокоенный взгляд на Хёнджина. — Как у тебя даже спрашивать не хочу. Зря согласился идти? Парень неоднозначно дёргает плечами. Шампанское плещется уже на дне бутылки, но он упорно продолжает его допивать. Что ему ответить? Ведь тот ожидал, что они с Сынмином встретятся. — Он просил написать, когда я дома буду. — Так сделай это, — Чонин смотрит с сочувствием. Прекрасно помня, как брату было тяжело расставаться со своим любимым человеком и как его глаза каждый раз загорались огоньком надежды даже при мимолетном упоминании Сынмина. — Не могу, — безликий голос отлетает от стен. — Знаешь, в чём проблема, Джинни? — Ян выдерживает паузу, ждёт, когда Хёнджин переведёт внимание с бутылки на него. — Ты простить Кима не можешь, хотя я эту ситуацию давно отпустил. У тебя больше нет причин мучиться. Может, стоит дать себе шанс? — Чонин приподнимает брови и улыбается. Притягивает брата к себе, приобнимая за плечи. Хёнджин закидывает ноги на диван, шампанское отставляет на стол. Удобнее укладывает голову на плече брата. Ян включает телевизор. На первом же канале транслируют какую-то новогоднюю комедию. Он протягивает Хвану его телефон. Парень подносит палец к экрану, разблокируя гаджет. В чате ищет нужный диалог. Me: «Я дома Извини, что так долго» Seungmin 😘: «Сладких снов, Хёнджин» Хван старается сконцентрироваться на сюжете фильма и думает, что, возможно, завтра утром снова напишет Сынмину.***
Хёнджин забирается с ногами в кресло, открывает конспекты и скользит взглядом по неровным строчкам. С каких пор он стал так некрасиво писать? Буквы плавали, будто по волнам. Он понимает смысл буквально двух предложений, а после в мыслях возникает навязчивый образ. Парень кусает кончик указательного пальца. Ему готовиться к экзамену по истории надо, а не мечтать о Сынмине. Но знаете, Хёнджин не виноват, что они вместе посещали этот предмет. А ещё он снова увидит его через какие-то три дня. Хван лишь надеется, что присутствие Кима не помешает получить положительную оценку. Мысли в последнее время всё чаще возвращаются в тот вечер, когда они с Сынмином заезжали в дом престарелых. Реакция женщин после того, как они увидели Кима, звонкий и искренний смех парня, не такой, как в компании знакомых. Его забота о, по сути, чужих ему людях. Хёнджин начинает грызть ногти. Единственная вредная привычка, из-за которой отчим всегда бил по рукам. Чему он удивляется? Сынмин всегда был заботливым и внимательным, по крайней мере, в отношении его. Уверенным в себе и надёжными. Но, кажется, только сейчас Хёнджин увидел в парне человека, нуждающегося во всем этом не меньше остальных. Хван прекрасно помнил, что Сынмин рассказывал про своих родителей. Про свою семью, которую таким словом с натяжкой назвать можно. Спустя два безрезультатных часа повторения материала, а местами запоминания с нуля, Хёнджин закрывает тетрадь. Растирает пульсирующие виски. Смотрит на настенные часы и шумно выдыхает сквозь стиснутые зубы. Сынмин пытался исправить свои ошибки и загладить свою вину. Почему парень ему даже шанса не дал? С губ срывается громкий стон. Из комнаты брата высовывается растрёпанная голова. — Уже утро? — хрипит Чонин. — Ага, почти три часа. Обед ты уже проспал, — слова звучат несдержанно. Хёнджину стыдно. — Пойду прогуляюсь, Нини. Поверх пижамы он накидывает пальто, шею обматывает шарфом, а ноги суёт в ботинки. Холодный воздух успокаивает. Улицы практически пустые. Никто в выходной день, да ещё в такой мороз, не решается выйти из дома. Кофейня в соседнем здании закрыта. Парень покупает горячий напиток в обычном супермаркете. Греет замёрзшие пальцы о картонный стаканчик и обжигает язык горьким кофе. Было страшно увидеть Сынмина в толпе студентов, пришедших на экзамен. Но когда знакомого лица среди чужих нет, Хёнджин сникает. Вытягивает первый попавшийся под руку билет, отвечает и покидает аудиторию одним из первых. Сессию сдаёт успешно, не теряя стипендию, которая была ему необходима. И в первый же день нового семестра узнает причину отсутствия Кима на экзамене по истории. Сынмин заболел. Он увидел его в столовой на большом перерыве, одиноко сидящего и в окружении нескольких тетрадей. Под глазами залегли тёмные круги, брови сведены к переносице, а губы двигаются, проговаривая то, что читает парень. Хёнджин проходит мимо своих друзей. Те даже не окликают его, лишь понимающе переглядываются между собой. Он ставит поднос напротив Сынминового и садится. — Привет, — на него поднимают потускневшие глаза. — Джинни, — Ким улыбается одними губами. Лицо сковано усталостью. — Как ты себя чувствуешь? — Терпимо, — он перелистывает страницу тетради. — Сынмин, — пальцы касаются чужой ладони, но Хван их как-то слишком быстро одёргивает. На такой жест Ким медленно и шумно выдыхает. — Извини, мне нужно готовиться, — голос звучит отстранённо, а руки Сынмин прячет под столом. — За неделю нужно сдать всю сессию. — Я мешаю? — Конечно, нет, Хёнджин, — парень на секунду отрывается от конспектов. — Ты никогда не будешь мне мешать. Чёлка выбивается из хвостика. Хван стягивает резинку и пропускает отросшие волосы сквозь пальцы. Он не успел позавтракать, но сейчас и кусок в горло не лезет. От вида такого сосредоточенного и уставшего парня сердце болезненно сжимается. На чужом подносе тарелка с пастой и нарезанное яблоко. — Держи, — Хёнджин ставит под нос Сынмина стакан с чаем. Тот, очевидно, настолько замотался, что совершенно забыл купить напиток. — А ты? Парень выуживает из сумки пластиковую бутылку воды. — Спасибо, — очередная улыбка. Но теперь, кажется, и глаза искриться начинают. — Во сколько у тебя экзамен? — В пять. А что? — Ничего, просто… — Хёнджин и сам не знает, зачем спросил. — Повторяй, давай, — переводит тему Хван, — а лучше кушай, — заканчивает практически шёпотом. Хёнджин опирается о стену возле двери в аудиторию. В коридоре приятный полумрак. Лампы не горят, и разобрать очертания помещения можно лишь благодаря фонарям, чей свет пробивается через широкие окна. Парень проверяет почтовый ящик. В нём входящее письмо от нового клиента и прикреплённый документ с текстом. Он глазами пробегается по напечатанному материалу. В ответ пишет ориентировочную цену за свою работу. И через четверть часа получает предоплату. Не теряя времени, Хёнджин начинает переводить. Зря что-ли он стоит возле аудитории и ждёт, когда из неё выйдет Сынмин? Успевает полностью закончить первую страницу, как тяжёлая дверь открывается. — До свидания, профессор, — Ким прощается с женщиной, которая с особым пристрастием задавала дополнительные вопросы, и сталкивается с улыбающимся Хёнджином. — Как всё прошло? У Сынмина в голове десяток вопросов. Что вообще парень здесь делает? Почему ждал его? Неужели он и правда его ждал… — Хорошо, — он убирает документы в сумку, — сдал на отлично. — Поздравляю! — Хёнджин обнимает и на этот раз не отстраняется. Сынмин стоит в замешательстве, осторожно опускает ладони на чужую талию и часто моргает, до конца не веря в происходящее. Они вместе выходят из главного корпуса университета. Прощаются на парковке и перед тем, как разойтись каждый в своём направлении, договариваются пообедать завтра вместе. У Кима всю дорогу до дома на теле ощущаются любимые прикосновения. Улыбка упорно не пропадает с лица. Он ужинает разогретой в микроволновке едой. Принимает горячий душ и, не желая портить впечатление об окончании дня тонной учебного материала, ложится спать. До конца недели Хёнджин постоянно появляется рядом с ним. Стоит только подумать, как парень вырастает, словно из ниоткуда. А, между прочим, Ким думает о нём постоянно. Редкие прикосновения повторяются всё чаще. Хёнджин даже пару раз берёт его за руку. Совсем как раньше. На последнем экзамене Сынмин получает удовлетворительно. Из-за чего искренне расстраивается. — Не переживай по таким пустякам, — успокаивает Хёнджин. — Может, я не хотел так низко падать в твоих глазах, — пытается отшутиться Сынмин. У Хвана взгляд стекленеет от услышанного. Как он мог так сильно проебаться и сказать именно такую последовательность слов? — Боже, прости меня, — тут же извиняется Ким. Хёнджин зажмуривается до белых пятен перед глазами. — Это не твои слова, Сынмин. — Я бы подвёз тебя до дома, чтобы хоть как-то исправить эту неловкую ситуацию, но моя старушка в ремонте. — Прогуляемся? — Хван кивает в сторону выхода. Ким улыбается уголками губ и берёт Хёнджина за руку. Они идут по оживленной улице. В первом попавшемся на пути кафе покупают два кофе и хот-доги. Хван спрашивает, как поживают Сьюзен и Кэрол. Сынмин в красках рассказывает, что те заняли первое место в кулинарном поединке, где, кстати, он был в числе жюри. А ещё передаёт привет от своих подруг и просьбу приехать на следующую игру Бинго. — И когда она? — Хёнджин допивает остатки напитка, и выкидывает стаканчик в ближайшую урну. — В следующее воскресенье. — Хорошо, — отвечает парень, облизывая сладкие губы. — С радостью к вам присоединюсь. Сынмин загипнотизировано следит за этим движением. Они стоят возле жилого комплекса, в котором живёт Хёнджин. Хван сглатывает, встречается взглядом с Кимом. Он делает шаг вперёд, а Сынмин в страхе отступает. — Ещё увидимся, — парень пятится назад, а после разворачивается. Скрывается за углом многоэтажки, оставляя Хёнджина одного с бешено бьющимся сердцем. Чонин развалился перед телевизором. На канале показывают новую серию любимого сериала. Он щёлкает кнопкой, делая звук громче, пытаясь заглушить нервозность брата. Кончики пальцев онемели, и пульт выпадает из рук. Парень растирает ладонь, массируя рубцы от шрамов. Картинке на экране мешает постоянное мельтешение Хёнджина. — Ну и сколько? — Чонин закатывает глаза. — Что? — брат замирает на месте. — Сколько тебе потребовалось шагов, чтобы обойти гостиную по кругу десять тысяч раз? — Очень смешно, — огрызается Хван. И возвращается к своему занятию. — Говори уже, — не выдерживает Ян, когда фигура брата в очередной раз заслоняет изображение. — Мне кажется, я все ещё его люблю, — Хёнджин падает в кресло и зарывается пальцами в волосы. — Джинни, если ты хотел меня удивить подобной новостью, — тянет Чонин, — то извини, не получилось. — И что мне теперь делать? — с отчаянием в голосе спрашивает Хван. — А чего ты хочешь? — Не важно, чего хочу я, — Хёнджин горько усмехается. — Сынмин шарахается от меня, как от огня. Сказал, что больше никогда не сделает мне больно. Я пытался сблизиться, но, кажется, это бесполезно. Чонин выключает телевизор и разворачивается всем корпусом к брату. Локоть ставит на подлокотник дивана и подпирает ладонью подбородок. — Скажи, пожалуйста, тебе, — он выразительно выделяет последнее слово, — Сынмин делал больно? Не бери во внимание наши с ним проблемы в школе. — Нет, — сразу же отвечает Хёнджин. — Значит, вам обоим нечего бояться. — И что мне делать? — вновь спрашивает брат. — Господи, — Ян закатывает глаза. — Откуда я, блин, знаю. Езжай к нему, напиши, позвони. Хоть что-то, чёрт возьми. — Сейчас двенадцать часов, — Хёнджин смотрит на часы и закусывает губу. — Что, если он уже спит? — Ничего, проснётся. Хван резко встаёт на ноги, застёгивает пальто, которое так и не снял с самого прихода домой, и в прямом смысле этого слова выбегает из квартиры. — Да неужели. Экран телевизора снова загорается. — Твою мать, Хёнджин! — громко ругается Чонин. — Из-за тебя я пропустил самое интересное.***
У Хёнджина перед глазами пелена. Он стоит под дверью знакомой квартиры. Сердце отбивает бешеный ритм. Пальцы подрагивают, а во рту пересохло. Короткий стук о железную поверхность нарушает тишину. Сынмин открывает. Стоит на пороге в домашней одежде и с ещё заспанными глазами. — Джинни, — первое, что произносит Ким. Порог квартиры переступают. Накрывая губы настойчивым поцелуем. — Ты чего? — неуверенно смеётся. Его впечатывают в стену, отчего по телу проходятся неприятные ощущения. На вопрос не отвечают, лишь настойчивее целуют, прикусывая нижнюю губу. Возбуждение током проходится по телу, концентрируясь внизу живота. — Хёнджин, — вязко проговаривает Сынмин. — Одумайся, — словно пытается достучаться до здравого рассудка. А руки сами скользят по талии, пробираясь под тонкую ткань рубашки. Кончики пальцев немеют, почувствовав желанное тепло. Ким очерчивает рельеф чужого тела, словно в первый раз. Меняет их положение, впечатывая Хёнджина в стену и приподнимая на несколько сантиметров над полом. — Когда ты такой, — загнанно проговаривает парень, — не оставляешь мне никаких вариантов. Несдержанные поцелуи покрывают шею, спускаясь ниже. Хван сбрасывает пальто и стягивает с себя рубашку, наблюдая при этом, как Сынмин зеркалит его действия, скидывая футболку на паркет. — Останови меня, — просит Ким. Искренне. Так, что, кажется, его неуверенность сейчас передастся воздушно-капельным путём. — Нет, Мини, — тянет Хёнджин. Ладонями касается обнажённого торса, сдерживая собственные эмоции, как может. — Хочу быть с тобой. — Не пожалеешь? — осторожно спрашивает Сынмин. И сразу же утыкается в обнажённое плечо, вдыхая аромат кожи. — Нет, — Хван зарывается пальцами в волосы и нежно массируют кожу. — Хочу быть с тобой сейчас и всегда. У Кима во взгляде нотки сомнения, смешанные с безграничной любовью, которую он столько времени оберегал. — Мы можем просто фильм посмотреть, — предлагает Сынмин, цепляясь за остатки здравого смысла. — Нам не по пятнадцать лет, — отвечает Хёнджин. Его пальцы цепляются за отросшие волосы, оттягивая их назад. Брюнет медлит, смотрит пристально, будто в чужих действиях есть какой-то подвох. Но его нет. Как и пропасти, что за последнее время стала затягиваться и над которой выстроился надёжный мост, где они, наконец, и смогли сойтись. Снова. — Джинни, — выдыхает в приоткрытые губы Сынмин. — Зачем ты так со мной? — Прекрати думать. Хёнджин сильнее сжимает волосы Кима у корней и глубоко целует. Пальцы впиваются в кожу, а губы покрывают шею. Хочется больше. Не так, как сейчас. Хван отталкивается от стены, сжимает чужую талию, и с губ срывается приглушенный стон. Сынмину не нужно лишних слов. Он подхватывает под бедра и несёт в спальню. Мягкая постель встречает своим шёлковым покрытием. Спина Хёнджина опускается на белоснежную ткань. Касание к нежной простыни только распаляет разгоревшиеся чувства. Хочется большего. Ким сдерживается, давя в себе бушующее желание. Он смотрит на Хвана. У того на щеках лёгкий румянец, нижняя губа зажата между зубами. Грудь вздымается от тяжёлого дыхания. Хёнджин приподнимается на локтях, кончиками пальцев одной руки спускает ниже оставшуюся одежду. — Джинни, — откидывает голову назад Сынмин, когда чувствует тёплое прикосновение к члену. Парень снимает домашние штаны с нижним бельём, отбрасывая куда-то на пол. Хван изгибает бровь и снова ложится на постель, смеряя Кима нетерпеливым взглядом. У последнего мир словно замер в этом моменте. Он пальцами очерчивает контур ключиц, ведёт ниже, останавливаясь над кромкой джинс. — И чего ты ждёшь? — Помолчи, Хёнджин, — хрипло отвечает Сынмин. Наклоняется, оставляя влажный поцелуй на груди. Языком мажет выше, прихватывая губами кожу на шее. Он растянет этот момент как можно дольше, насладится каждой секундой. Где-то в глубине сознания неприятная мысль, что это может быть последним. Последнее тепло любимого человека. — Мини, — с придыханием говорит Хёнджин, пальцами зарывается в мягкие волосы. — Я не сбегу от тебя после полуночи. Глупая ассоциация с детской сказкой откликается искренним страхом в чужих глазах. — Обещаешь? — с надеждой спрашивает парень. Хван сглатывает, медленно кивает, не разрывая зрительного контакта. У Сынмина в глазах скапливаются слёзы, но он не позволяет им выйти наружу. Нежно улыбается, расстёгивает пуговицу на джинсах и стягивает те вниз. Хёнджин в нетерпении ёрзает на простыни. — Просто хочу, чтобы ты знал, — шепчет Ким, — я люблю тебя, Джинни. И всегда любил, — он утыкается в изгиб шеи, покрывая ту невесомыми поцелуями, — только тебя. Хёнджин издаёт какой-то непонятный звук, а после окольцовывает чужую шею. — Если мы друг друга до сих пор любим, — тихо проговаривает парень, — то давай не будем слишком много думать о том, что это неправильно. Сынмин усмехается, накрывает чужие губы, несильно прикусывая и оттягивая нижнюю. Его завлекают в настойчивый поцелуй, который выбивает все сомнения из головы в считанные секунды. Парень тянется к тумбочке, достаёт из нижнего ящика тюбик смазки. Прохладная жидкость покрывает пальцы. Сынмин разогревает её немного дольше, чем следовало. Хёнджин прикрывает глаза и шумно выдыхает. Ким касается колечка мышц, очерчивает его по кругу, слегка надавливает, но не входит. Старается запечатлеть каждую эмоцию на чужом лице. Раскрасневшиеся губы и подрагивающие ресницы. Первый палец осторожно проникает внутрь. Сынмин добавляет второй, аккуратно растягивая, боясь причинить хоть какой-то дискомфорт. Сцеловывает тихие стоны с любимых губ. Хёнджин нетерпеливо раздвигает ноги и настойчивее впивается короткими ногтями в спину Кима. — Сейчас, солнце, — Сынмин зубами отрывает край упаковки презерватива и раскатывает тот по своему члену. Добавляет смазки и касается головкой растянутого входа. Медленно толкается, замирая буквально через долю секунды. Закусывает губу. Слишком приятно и слишком хочется большего. Сынмин входит на всю длину, опускается ниже, касаясь своей влажной кожей груди Хёнджина. Целует вязко и неторопливо. Хван стонет в поцелуй и откидывает голову назад на подушки. Ким поднимается, опираясь на руки, начинает двигаться, задавая неспешный темп, но такой, что удовольствие у обоих набирает обороты. Закидывает одну ногу Хёнджина себе на плечо, пальцами сжимает чужое бедро. Слышит несдержанный стон и понимает, что он делает всё, как нужно. Спустя считанные минуты Хван пальцами мнёт под собой простыни и кончает. Сынмину достаточно одного вида Хёнджина под собой и того, как он сжимается вокруг его члена. Он последний раз глубоко входит, задерживаясь внутри. С губ срывается приглушённый стон. Сынмин тяжело дышит, в груди скребёт неприятное чувство страха. Он выходит, ложится рядом, предварительно стягивая презерватив. Правильно ли всё, что только что произошло? Ему не дают погрязнуть в мыслях. Хёнждин обнимает, пачкая его и ничуть об этом не беспокоясь. Целует во влажное плечо, собирая бусинки пота с шеи кончиками пальцев. Они молчат, и это самая комфортная тишина на свете. Пальцы находят чужие, переплетая их вместе. — И кто мы теперь друг другу, Хёнджин? — сдавленно спрашивает Сынмин. Ему страшно слышать ответ, страшно даже думать о всех возможных вариантах. — Те, кто пытаются начать всё сначала. — Интересное начало у нас получается, — тихо усмехается Ким, прикладывая сцепленные ладони к своей груди. Сынмин просыпается непривычно рано для себя. В первую секунду пробуждения события прошедшей ночи кажутся приятным сном. А если это и правда был он, то самым настоящим кошмаром. Чужое горячее дыхание опаляет шею, и он, не размыкая глаз, притягивает Хёнджина ближе за талию. Нет, это реальность. Губы Сынмина растягиваются в широкой улыбке. Парень уже и не помнит, когда последний раз его день начинался с такой лёгкости. В душе не скребётся противное чувство одиночества. Там, наоборот, счастье и любовь. Хёнджин ворочается, приоткрывает один глаз. Кончики пальцев скользят по чужой груди выше и касаются щеки Кима. Парень перехватывает руку и целует ладонь. — Доброе утро, — шепчет Сынмин. Хван улыбается в ответ. — Я и забыл какой ты милый по утрам. — Эй, — притворно обижается Ким. — Я всегда такой. Желудок Хёнджина настойчиво урчит. Парень недовольно вздыхает и садится в кровати. Одеяло спадает, оголяя стройное тело ровно на половину. Сынмин прикусывает губу, впиваясь взглядом в тонкую талию. Поднимается вслед за Хёнджином, губами касается изгиба плеча. Покрывает невесомыми поцелуями нежную кожу. — Я уезжаю в Японию, — нарушает молчание Хван. — Что? — Сынмин каменеет. Мышцы напрягаются, а взгляд становится стеклянным. — Когда? — В июле, — голова Хёнджина медленно поворачивается. Он смотрит на парня с прищуром. — Расслабься. Всего на месяц. У меня стажировка. — Ещё раз так меня напугаешь… — То что? — вскидывая брови, спрашивает Хван. Сынмин толкает парня обратно на подушки, нависает сверху и целует. Проходится языком по пухлым губам и тут же углубляет поцелуй. Хёнджин тихо постанывает, зарываясь пальцами в тёмные волосы. Кислорода становится катастрофически мало. Они отстраняются друг от друга. — Запасная зубная щётка в верхнем ящике. И можешь брать любые мои вещи. Сынмин нехотя выбирается из кровати. Надевает первую попавшуюся футболку и джинсы. Хёнджин поворачивается на бок, подкладывает ладонь под щеку и наблюдает за каждым чужим движением. — Я в магазин за продуктами, — Ким подходит к постели, наклоняется и целует висок. — Сегодня я тебя никуда не отпущу. Хёнджин согласно мычит и прикрывает глаза. Ким за считанные минуты умывается и, накидывая на плечи куртку, покидает квартиру. Нет никакого желания оставлять Хвана одного. Даже на полчаса. Особенно теперь, когда они снова вместе. Он слетает по ступеням. Радует, что супермаркет буквально в ста метрах от его дома. Почему именно сегодня все продукты в холодильнике исчезли? С другой стороны, можно будет приготовить Хёнджину что-то оригинальнее банального омлета. Сынмин берёт у входа тележку, закидывает в неё всё, что на глаза попадается. Он позже придумает, как из этого можно сделать нечто вкусное и съедобное. Мысли о том, что любимый человек уедет на месяц, не дают покоя. Это ведь целых тридцать дней. А что, если с Хёнджином что-то случится и никого не будет рядом. Его не будет рядом. Ким останавливается у прилавка с фруктами. Тянется за телефоном и звонит, наверно, единственному своему другу и коллеге. — Стив, привет. — Чёрт, Мин, — хриплым голосом отзывается парень. — Сегодня суббота. Какого хрена ты звонишь в такую рань? — И тебе доброго утра, — не обращая внимания на чужие возмущения, говорит Сынмин. — Выручай, дружище. — Что случилось? — Стив отгоняет остатки сна, растирая тыльной стороной ладони опухшие глаза. — Поработаешь в июле за меня? Мне придётся уехать на месяц, — телефон Ким прижимает плечом к уху и накладывает в пакет несколько персиков. — Шутишь?! — шипит парень. — До июля ещё полгода! — голос срывается на высокие ноты. Сынмин всё-таки отодвигает смартфон от себя подальше. Следующие недовольства в нецензурной форме слышно через слово. — Спасибо, — пытается перекричать друга Ким. — Я знал, что ты не откажешь.***
Самолёт приземляется поздним вечером. Хёнджин так сильно устал, что даже яркие огни Токио не могут хоть на минуту отвлечь от ноющей боли в спине. Он летел до Токио больше двенадцати часов. Хван отстёгивает ремень безопасности и поднимается на ноги. Вытягивает руки над головой, разминая затёкшее тело. Берёт сумку и покидает самолёт. В аэропорту Нарита народа столько, словно это самый настоящий кишащий улей. Хёнджин достаёт телефон, и печатает сообщение. Me: «Я наконец-то спустился с небес на землю Безумно устал и соскучился по тебе» Сынмин весь последний месяц пытался уговорить Хвана взять его с собой. Но тот наотрез отказывался. В основном из-за того, что у Кима с каждым днём возникало всё больше проблем в автомастерской, отчего он пропадал в ней целыми сутками. Чтобы хоть как-то проводить время с любимым, Хёнджин всё чаще оставался на ночь. Порой не замечая, что уже неделю не появлялся в их с Чонином квартире. Ян изредка звонил, интересуясь, жив ли ещё брат. В день отъезда Сынмин не смог его проводить. Позвонил Стив, сообщил о том, что в автомастерской трубы прорвало и затопило всё помещение. Ким, не переставая извиняться, подвёз Хёнджина домой и долго целовал, не желая отпускать. Он вообще этого не делал. Друзья забыли, как Хван выглядит. Тонко намекали на это, но парень с собой ничего поделать не мог. Они столько времени потеряли, что наверстать никогда не смогут. Seungmin 😘: «Милый, у тебя такой уставший вид, что мне тебя не терпится обнять» Хёнджин перечитывает сообщение снова и снова. Во время полёта ему не удалось поспать. Отчего до парня не сразу доходит смысл чужих слов. Он останавливается посреди зала, отрывает взгляд от экрана смартфона и медленно осматривает толпу встречающих. Сынмин стоит в стороне ото всех. Его рука зависла в воздухе, пальцы поочерёдно шевелиться в знак приветствия. На губах виноватая улыбка. Хёнджин запихивает телефон в карман джинсов. Руки складывает на груди и резким шагом проходит к Сынмину. — Я думал, всё будет как в романтических комедиях, — говорит парень и тянется за объятиями. Хван делает шаг назад. — Не помню, чтобы говорил номер своего рейса, — прищуривается Хёнджин. — Нини сказал. — Ах, уже Нини, — Хван старается не подавать своего счастливого вида. — Быстро вы спелись. — Он, как и я, боялся отпускать тебя одного, — Сынмин прикладывает силу, размыкая чужие руки, и притягивает к себе, обнимая за плечи. Хёнджин улыбается, расслабляется и отвечает на любимые прикосновения. — Спасибо, — шепчет на ухо. — Я уже практически пожалел, что решил уехать на эту стажировку, — честно признаётся парень. — Кстати, где ты будешь жить? — Не ты, а мы, — Сынмин приглаживает растрёпанные светлые волосы. — Я нашёл нам квартиру, так что никакого студенческого общежития. — Мы что, — Хёнджин немного отстраняется, заглядывая в лицо Кима, — будем жить вместе? — А чем, по-твоему, мы занимались последнее время, — усмехается парень в ответ. Он переплетает их пальцы и ведёт в сторону получения багажа. Сынмину пришлось прилететь в Японию на день раньше, чтобы успеть обустроиться на съёмной квартире и сделать такой неожиданный сюрприз своему парню. — Не плохая такая тренировка. Перед тем как ты наконец-то ко мне переедешь. Хёнджин вспоминает тот день, когда Сынмин первый раз об этом заикнулся. И мысль о совместной жизни уже не кажется такой пугающей. Они останавливаются у ленты, по которой проезжают чемоданы с бирками. — И чем мы будем здесь заниматься? — Ты работать, а я отдыхать, — нараспев произносит Ким. Он уже давно мечтал об отдыхе, днях, когда не будет никаких забот и проблем. — Супер. — Боже, Джинни, ты в него кирпичей что-ли положил? — Сынмин поднимает бордовый чемодан. Выдвигает ручку и ставит тот на колёсики. — Ну, извини, я не на неделю приехал. — Кстати, насчёт этого. Ты знаешь, как японцы трепетно относятся к тишине? — Ким идёт на пару шагов впереди. — Нет, а что? — Ничего, просто стены в домах тонкие. Придётся вести себя предельно тихо, особенно ночью, — отвечает парень. — Ладно. Не проблема, — Хёнджин осматривается по сторонам. Сынмин громко усмехается, и только сейчас Хван понимает, почему. К щекам подступает румянец. Парень замирает на месте. — Твою мать, Ким Сынмин!