Чего хочет Грейнджер?

      Прошло меньше часа. За это время гриффиндорка успела обшарить почти всё больничное крыло, даже заглянула под каждую кровать, но никакой палочки не нашла. Кругом были лишь целебные зелья, мази, перевязочные материалы и ни единой чернильницы, ножа или скальпеля, которыми можно было бы вырезать на двери древние руны и отменить действие заклинания. Кабинет мадам Помфри тоже был заперт магией, поэтому отыскать там какую-нибудь конфискованную палочку не представлялось возможным.       Иными словами, Гермиона была в западне, но пообещала себе, что не позволит Нотту одержать над собой верх. Как и раньше, она вытерпит все его взгляды и нападки. И плевать, что от его внимания не ускользает даже бьющаяся жилка у её горла, выдающая внутренне волнение. Особенно, когда он следует за ней в темноте.       — Скажи мне, Грейнджер, ты ни о чём сейчас не жалеешь? — поинтересовался парень, пока она осматривала шкафчик с зельями.       — К примеру?       Она уголком глаза поймала его сосредоточенный взгляд. Нотт стоял рядом и, опёршись на ближайшую прикроватную тумбу, отстранённо наблюдал за каждым её движением.       — К примеру, о том, что не сильна в Прорицаниях, иначе бы знала, что тебя ждёт и где спрятано твоё спасение.       Хотелось закатить глаза на его издёвку, но она решила не доставлять ему такого удовольствия. Хуже того, Гермиона позволила себе усмехнуться, когда обернулась и увидела, как слизеринец примерял на себя большие круглые очки, подражая Трелони, а затем угрюмо посмотрел на неё, как это делает её нелюбимая профессорша.       — Давай на чистоту, Нотт. Вряд ли ты настоящий насильник.       — Почему ты так уверена в этом? — он показательно снял очки и отложил их обратно на тумбу. — Бытует мнение, что даже Джек-потрошитель с виду ничем не отличался от обычного аристократа.       — Но вряд ли он предварительно дарил своим жертвам маленьких пушистых кроликов.       — Так тебе всё-таки понравился Банни?       Гермиона немного сконфузилась и отвернула голову.       — Нет. Мне по душе драконы.       Он тяжело вздохнул, и она была готова поспорить, что в этот момент в его глазах вспыхнули искры. Это вознаградило её страдания. В конце концов, Нотт был тем, кто заманил её сюда, так почему она одна должна быть под обстрелом? Она тоже знает его слабости и сыграет на них без зазрения совести, если это будет необходимо.       — Ты слишком враждебна, Грейнджер. Или это такой вид кокетства? Пытаешься разжечь меня, да?       — Скорее, образумить. В конце концов, мы же не играем в «Кто боится Теодора Нотта», верно?       — Надо же. Ещё недавно ты вела себя, как пугливая зайка, но стоило избежать постели, сразу показала свой характер. Сколько же в тебе дерзости, Гермиона Грейнджер?       «Дыши глубже, Гермиона. Не позволяй ему играть с тобой!» — советовал внутренний голос.       — А ты слишком груб и своенравен, раз решил доводить наши разногласия до крайности. Малфой хоть и эгоист, но такого бы не сделал, а с тобой… с тобой только и нужно, что постоянно быть начеку!       Она была слишком раздражена и отвлечена, чтобы заметить парня, что бесшумно подобрался к ней сзади и развернул её на себя. Прижав Грейнджер к шкафу, Нотт резким движением заставил её утихомирить свой пыл, а от сопутствующего звона стекла сердце подскочило ещё сильнее.       — Думаю, диалог нужно вести лицом к лицу, малышка. Или это слишком непосильная задача для тебя? — теперь взгляд слизеринца был чересчур хмурым, однако стоило ему приковаться к губам ошеломлённой девушки, как он тут же смягчился.       Гермиона на миг растерялась. Возмущаться, не глядя в глаза, было легко, а вот вынести внезапный принудительный тон и сексуальное давление, которое возникло, когда длинные пальцы зарылись ей в волосы и начали перебирать кудряшки у неё на затылке, не давая ей отвернуться, было сложнее. Неужели он надеется, что это сработает и она утратит бдительность? Или хочет показать, что перевес на его стороне?       — Почему ты так боишься ответить мне взаимностью? Почему никак не научишься расслабляться в моём присутствии? Я же вижу: ты чувствуешь то же, что и я.       — Это всего лишь влечение, не более. Оно пройдёт.       — Выходит, Малфоя ты любишь? Или это тоже влечение?       Она потупила взгляд вниз. Очевидно ему хотелось знать, почему если она не любит Драко, то всё равно выбрала именно его. И хотя рационально она могла понять это сама, сердце не переставало возмущаться. Дело в том, что в Теодоре всегда жил исследователь. Он буквально докапывался до потаённых глубин её натуры, взвешивал причины её поступков, изучал вкусы, затем отыскивал ахиллесову пяту и использовал её слабости против неё самой. Он был уверен, что знает её лучше, чем она сама, и это раздражало настолько, что хотелось доказать обратное.       — Так ты ответишь мне?       Она вспомнила, что так ничего и не сказала, затем посмотрела в его резко очерченное, почти требовательное лицо, испытав волнение и странное желание любоваться им.       — Я не уверена, но он, по крайней мере, не загонял меня в клетку.       — Ты очень прямолинейна, знаешь? Пожалела бы хоть.       — Не хватало мне ещё жалеть того, кто привёл меня сюда, чтобы поиздеваться.       Нотт закусил щеки с внутренней стороны и опустил голову. Он знал, что в его плане были изъяны, думал, что готов к её реакции, но на деле быстро побагровел от шеи до лба.       Грейнджер была невыносимо упряма и самолюбива. Он мог силой заставить её подчиниться. Для этого нужно было лишь немного поколдовать над её телом, надавить на нужные точки руками, снимая всё напряжение, затем можно было бы покуситься и на нижнюю часть и…       Слизеринец поднял взгляд и покосился на сочные надутые губки перед собой. Нет, это была бы слишком лёгкая победа, а его цель заключалась в том, чтобы его зайка-зазнайка сдалась без применения насилия. Иначе говоря, пала, сокрушённая собственными инстинктами и жаждала его прикосновений с каждым ударом своего маленького сердечка.       Но проучить её было необходимо. Он отнял руку от её поясницы, завёл волнистый локон у виска ей за ухо, а затем склонился ближе и прошептал:       — Думаешь, что смелая, Грейнджер? Но единственный храбрый жест с твоей стороны — бросая угрозы, изо всех сил стучать задней лапкой. Не испытывай меня, зайка. Для меня и так слишком сложно сопротивляться тебе. В конце концов, я могу подумать, что напрасно трачу время и взять то, что хочу, и уверяю, тебе это понравится.       Гриффиндорка громко сглотнула и, улучив момент, тут же рванула от него как можно дальше. Он не стал догонять её, решив дать пуглику время на то, чтобы успокоиться и снова почувствовать себя в безопасности, прежде чем он снова попытается сцапать её. К тому же ему и самому не мешало бы остыть. Он почти напал на неё из-за слов о Малфое, а ведь всегда хвалился своим самоконтролем, но на деле оказался тем ещё слабаком.       Решив расслабить нервы, он вытащил сигареты и зажигалку из кармана и нетерпеливо закурил, после чего бросил взгляд на шляпу, в которой пришёл. Интересно, как скоро она догадается заглянуть в неё? Он столько раз называл её зайкой, даже подбирал похожие сравнения. Какие-то мысли ведь должны были возникнуть в её голове. А, может, она думает о нём? Нет, вряд ли. Малышка ещё больше сосредоточилась на поисках.

***

      — Очень умно использовать заклинание расширения на шляпе. И как только этот нож не вонзился тебе в голову, когда ты её надевал?       — Вообще-то он карманный, но я рад, что ты дошла до стадии, когда начинаешь беспокоиться за меня.       «Ещё чего», — тут же возмутился её рассудок, но она решила промолчать.       Забрав маленький складной нож, которому она бы с удовольствием предпочла волшебную палочку, гриффиндорка двинулась к двери. Нотт последовал за ней и, кажется, подошёл слишком близко, потому как девушка тут же отпрянула в сторону, боясь, что он опять дотронется до неё.       — Да брось, Грейнджер. Ты ведь сама сказала, что не веришь, что я маньяк.       — Просто имей в виду, что теперь я могу постоять за себя, — предупредила она, приняв самый угрожающий вид с крохотным ножичком в руках.       Нотт усмехнулся. Тактичность и самоотверженность гриффиндорки защищать себя радовала. Это означало, что ему удалось пробраться к её защите. Осталось ещё немного, и он полностью сломает её.       — Правильно, держись начеку, милая, а ещё… — он наклонил голову к выставленному против него лезвию и игриво коснулся его кончиком языка. — Оставайся всегда такой бдительной и не поддавайся чужому влиянию. В окружении одних кроватей это ведь не так сложно, верно?       Её лицо перекосило ещё больше, когда он подмигнул ей.       — Псих.       — Зато весь твой.       Щёки её заалели. Да что за наглый, самонадеянный тип! Ему как будто доставляет удовольствие смущать и издеваться над ней!       Впрочем, она решила не провоцировать его своими комментариями, остановилась у двери и принялась за дело. Чем раньше она закончит, тем быстрее уйдёт вызвалять Малфоя.       — Что собираешься делать?       Стоило поймать тишину, как Нотт облокотился плечом на массивную дверь рядом с ней.       — Ничего, — коротко бросила она и задумалась.       — Правда? А, по-моему, тебе не хватает твоего «Словника чародея», с которым ты таскалась весь прошлый год.       — Между прочим, я занимаюсь переводом рун со второго курса.       — А я начал изучать их ещё до поступления в Хогвартс, и в свои восемь лет пять раз умудрялся устроить пожар в поместье, пытаясь правильно вывести формулу согревающего заклинания на стенах, когда у меня ещё не было палочки.       — К счастью, возле двери пусто и нечему загореться, к тому же в заклинании, которое я собираюсь написать, другие символы.       — Ошибаешься.       — В чём?       — Что нечему загореться.       Она приподняла бровь в немом вопросе, в то время как он отлип от двери и встал у неё за спиной. Гриффиндорка попыталась сместиться, зашуршав своим платьем, но он крепко приобнял её одной рукой за талию, удержав на месте.       — Спокойно, я не трону тебя. Только подстрахую, если допустишь ошибку и подпалишь себе платье.       — Я тебе не верю.       Гермиона неловко поморщилась, словно ей было неприятно его прикосновение, однако руку не убрала. Сжалась на месте и старалась избегать смотреть ему в глаза, запретив себе чувствовать что-либо рядом с ним.       — Придётся, потому что сейчас я твой экзаменатор, милая. И если ты не справишься с заданием, то твоё платье… тебе придётся его снять.       — Что?       Он склонился к самому уху и шепнул, касаясь губами её горячей щеки:       — Не бойся, как я и обещал, я не буду трогать тебя, но за каждую ошибку или подсказку ты будешь платить мне одной вещью.       — Это уже слишком, Нотт!       — Ты права. Зачем ходить вокруг да около, теряя драгоценное время? Пойдём, я уложу тебя сразу в кровать.       Он прижал её ближе, чтобы она, как и он, почувствовала ту холодную реку или обжигающую лаву, которая протекала сейчас между ними. Когда же он собрался оставить поцелуй на её шее, она увернулась, заявив, что со всем справится. Пришлось уступить.       С интересом он наблюдал за тем, как она пыталась вытащить из памяти нужные магические символы и тщательно вырезала их на деревянной поверхности. Любая ошибка в знаке или их порядке могла привести к конфликту рун друг с другом и грозила либо полным отсутствием результата, либо неожиданным действием магии против самого волшебника.       Другими словами, ей требовалась особое внимание и точность, которые, к сожалению, были затуманены мыслями о человеке, что стоял позади и не сводил с неё глаз. Стоило ли ожидать, что в такой обстановке у неё что-то выйдет? Разумеется, нет.       К счастью, Нотт хотя бы в нужный момент успел оттянуть её назад, когда символы на двери вдруг полыхнули огнём, что едва не перекинулся на её платье, но успел немного обжечь руку. После этого парень сразу забрал у неё нож, в срочном порядке госпитализировал раненую на кровать, а сам отправился к шкафу за настойкой бадьяна. Вернулся он уже в приподнятом настроении.       — Грейнджер-Грейнджер… — в его голосе слышался укор, но насквозь фальшивый. — И как ты только собираешься оканчивать Хогвартс? Не думал, что ты ошибёшься на базовом символе. Может, твоё место на самом деле в отстающих, а?       Она бросила на него испепеляющий взгляд, но не могла сказать, что её ошибка целиком его вина. Он несколько мгновений молчал, а затем сел рядом:       — Когда мы будем вместе, я не буду закрывать глаза на твоё наплевательское отношение к учёбе, ты ведь это понимаешь?       — Мы не будем вместе.       — Поживём-увидим, насколько тебя хватит.       — Я довольно сильная и у меня отличная успеваемость!       — Смотря с кем сравнивать, милая.       Он без согласия взял её руку и принялся платком промачивать её покрасневшую кожу настойкой. Из-за холодной жидкости, конечность девушки тут же сильно закололо, и она болезненно сморщилась. Теодор тут же наклонился и заботливо подул на неё сверху. Он делал так каждый раз и всё время был так сосредоточен на деле, что она, по первости не знавшая, как себя вести, в итоге расслабилась в его присутствии. Получая от него заботу, она чувствовала себя чересчур уязвимой, будто её лишили одежды или даже содрали кожу. Ей хотелось уйти, но вместе с тем и остаться в этом коротком моменте. Но вскоре от ожога не осталось и следа.       — Спасибо, — едва смогла произнести она.       — Ты помнишь, о чём мы с тобой договаривались? — спросил следом слизеринец, и губы девушки задрожали против воли.       — Нотт, пожалуйста…       Но он выглядел непреклонным.       — Даже не думай отвертеться, Гермиона, — он развёл её руки в стороны, когда она попыталась защититься.       — Но…       — Таковы правила. Снимай.       Она замотала головой, показывая, что не хочет, чтобы он увидел её голой.       — Послушай, я не хочу быть жестоким, Грейнджер, так что закрой глаза и представь, что у тебя нет выбора, идёт? Иначе я сделаю это сам.       Они сидели рядом и, устроив друг другу зрительный террор, пытались понять, кто из них блефует. После Нотт сделал неожиданный выпад в её сторону, будто хотел накинуться на неё, и Гермиона как ужаленная подскочила с места.       — Да будь ты проклят!       Гриффиндорке пришлось отвернуться и избавиться от платья. И как хорошо, что он не мог прочесть её мысли в этот момент, иначе уши в трубочку свернулись бы. Казалось, она испытала колоссальное давление, когда, оставшись в одном нижнем белье, его взгляд начал изучающе скользить по её телу. В нём горел такой жаркий огонь, что у неё пересохло во рту. Нотт смотрел на неё почти не дыша от немого восхищения, желая закинуть её на плечо и унести куда-нибудь далеко ото всех. Желательно навсегда. Но вскоре в конец смущённая Грейнджер прервала все его фантазии и метнулась за покрывалом, которым можно было прикрыться. Тео тут же опередил её, потянув один из его краёв на себя.       — Даже не думай, я хочу видеть тебя. Ты совершенство.       — Дай мне прикрыться, Нотт! Это всё равно не входило в условия.       — Теперь входит.       — Но я замёрзла.       — Не обманывай, до нашего прихода я нанёс на стены согревающие руны. Тут вполне тепло, ты не заболеешь.       У неё закончились аргументы. С поражением в глазах она опустила край покрывала и сложила руки на груди, прикрывая её. С полминуты молча стояла, подбирая слова, и ощущала, как кровь разгоняется от сердца по телу от собственной неловкости и желания, сияющего в радужках довольного Теодора.       Этот парень… Дай ему палец — всю руку откусит! Мерлин, угораздило же ей связаться с ним.       — Мне не нравится, когда ты переобуваешься в воздухе, Нотт!       — А мне не нравится, что ты всё время говоришь не то, что чувствуешь, Гермиона.       — И что же я по-твоему чувствую?       Он подошёл ближе, оставив небольшую дистанцию между ними, чтобы не спугнуть её, затем окинул взглядом её тело так, будто не видел в этом ничего зазорного.       — Думаю, ты слабеешь и начинаешь хотеть меня так же сильно, как я хочу тебя.       — Ошибаешься.       Ему не нужно было даже приглядываться. Она вся горела, её тело дрожало, но она всё равно шла наперекор ему, даже когда он взял её лицо в ладони и стал гладить её по щекам большими пальцами рук, пока она пыталась ему помешать, не особо стараясь, а скорее, мечась между тем, чтобы сдаться или оттолкнуть его.       — Разве? Тогда почему ты вся покраснела? Почему теряешь решимость и смотришь на меня с тоской в глазах?       — Выпусти меня.       Он категорично покачал головой.       — Если я сделаю это, ты кинешься вызволять Малфоя из лап Снейпа, а я не хочу видеть тебя ни с кем другим. Более того, мне будет слишком больно, если завтра ты начнёшь избегать меня как какого-то монстра.       Она отняла его руки от своего лица.       — Тогда что-то говорил о подсказках?       Он подозрительно нахмурился.       — Ты так быстро вошла в азарт? Не терпится раздеться передо мной или… так жаждешь выбраться отсюда и увидеться с Малфоем?       — А ты точно хочешь знать ответ? — он сощурил глаза, в то время как она повернулась к нему спиной и продолжила: — В любом случае я сделала ход, теперь твоя очередь.       — Ты же знаешь, я с удовольствием возьму с тебя эту плату, Грейнджер.       Он сократил расстояние и, если бы не кровь, зашумевшая в ушах знакомым приливом возбуждения, посчитал бы её поступок за последнюю возможность сбежать от него, а не думал только о ревности и о том, как удержать её.       Расстегнув застёжку и медленно сняв бретельки с её плеч, слизеринец бросил её бюстгальтер на пол, а сам припал губами к шее девушки, чтобы покрыть её поцелуями.       — Гермиона, ты мой огонь, — тихо прошептал он, нежно касаясь её обнажённой и одурманивающей кожи, — ты мой пылающий ад, и я больше всего на свете хочу поглотить тебя… полностью… и чтобы ты поглотила меня.       От этих слов у неё сжалось сердце — то ли от внутреннего волнения, то ли от страха. А может, от проблеска желания? Она непроизвольно прикрыла грудь рукой, когда его руки прошлись по её животу и начали подниматься выше.       — Т-ты обещал дать мне подсказку.       — Лучше позволь мне спокойно касаться тебя, — его поцелуи стали мягче, а ладони настойчивее. — А если твои руки будут мне мешать, придётся связать их.       — Это звучит как какая-то пытка, — с осуждением произнесла она.       — Разве я хоть раз делал тебе больно? — он обнял её сзади и поцеловал впадинку за ухом, издавая одновременно соблазнительное и убедительное бормотание. — Просто представь что тебе под силу отстраниться от меня или помешать мне.       Кожа Гермионы покрылась мурашками. Волны жара начали перекатываться по телу, когда он одной рукой обхватил её талию, а другой принялся водить пальцем по резинке её трусов от одного бедра к другому.       — Моя зайка… — хрипло сказал он, впервые поймав её стон, что тут же снёс ему крышу и заставил жарко поцеловать её в шею.       — Хватит, — умоляюще произнесла она, чувствуя, что если он продолжит, то она точно упадёт без чувств. — Прекрати, Тео.       — Похоже ты совсем укоролевилась, Гермиона, пытаясь усидеть сразу на двух стульях, но я буду милостив и прощу тебя, если ты скажешь, что хочешь только меня.       Он развернул её к себе лицом и с ожиданием взглянул ей в глаза. Руки его слегка дрожали.       — Нет.       — Почему нет?       — Я тебе не доверяю. Ты держишь меня в таком положении, утверждаешь, что я — всё, что тебе нужно, но ты хотя бы раз сделал для меня хоть что-то? Что-то, чтобы я могла поверить, что ты по-настоящему искренен, а не играешь со мной.       — Ладно. Я дам тебе подсказку, если это то, чего ты так хочешь.       Он вытащил нож из кармана, и Гермиона на секунду испугалась, а потом выдохнула, заметив, как он подошёл к одной из стен и начал вырезать на ней руну, которую она не смогла разглядеть. Магическая надпись засветилась, а следом за ней засияли и другие, о которых она не подозревала. Цепная реакция прошла по комнате и остановилась прямо над входной дверью. Внутри стало светло, отчего у обоих защипало глаза.       — Вот твоя подсказка, Грейнджер.       — Ты издеваешься? Выход — это дверь? Конечно, сама бы я до этого не додумалась.       — Не спеши с выводами и подойди.       Она поджала губы, взяла своё платье и, прикрывшись им, сделала то, что он сказал. Через несколько мгновений она ощутила спиной прохладу от его влажной рубашки и плотно сжала ноги, боясь, что он снова дотронется до неё. Однако вместо этого Нотт взял её руку и, положив её на ручку двери, провёл её пальцами по деревянной поверхности, пока она не почувствовала зазор. Подцепив его пальцем, она с лёгкостью вытащила спрятанную волшебную палочку из двери.       — Пришлось заморочиться, чтобы вырезать место под неё, но в итоге оно того стоило, не так ли? — проговорил парень почти у самого её уха, в то время как она произнесла заклинание и открыла дверь. — И что теперь, Грейнджер? Опять сбежишь, впав в панику при виде сложного выбора? Или останешься здесь со мной?       Гермиона остановилась, пытаясь нащупать грани своих чувств. Ей казалось, будто она стоит на контрольно-пропускном пункте и если уйдёт, то этот неповторимо волнительный момент навсегда уйдёт вместе с ней, и она больше никогда не сможет вернуть его обратно.       Шаг. Плечи её затряслись. Второй. Сердце сдавило так, что не было сил вздохнуть. Третий. Он что даже не выйдет остановить её? Четвёртый, пятый… У неё скрутило живот от волнения, и она оглянулась назад. Нотт вышел наружу и остановился у двери. С полминуты они молча стояли, ожидая малейшей реакции друг от друга.       — Я, мне… — замямлила первой Гермиона, чувствуя, как её щёки и шея предательски краснеют.       — Иди, я не держу тебя, как видишь, — Нотт развёл руки в стороны, подтверждая свои слова. — Ну, чего ты ждёшь?       — Ты настоящий варвар.       — Но?       — Но я хочу остаться с тобой.       Она вернулась к нему, и его руки сомкнулись замком на её талии. Нотт облегчённо вздохнул, и его тёплое дыхание коснулось её волос на макушке.       — Наконец-то… наконец-то я поймал тебя, Грейнджер.