***
— Твою мать, че они такие тяжелые? — По отдельности — нет. Просто их много, Лу. — А нахрена столько валить надо было? Кей виновато отвел глаза, волоча по покрытой коркой льда узкой тропинке огромный черный пакет. Следом Лу тащила такой же. — Не смог остановиться. Здесь, недалеко от Периметра, звездам не мешали светить усеянные яркими голограммами небоскребы, прожектора и высокие уличные фонари. Поэтому до гостевого домика добирались в полумраке, под хруст снега под ногами и шелест заледеневшего полиэтилена. Лу трясущимися руками достала сигарету. Прикурить получилось не сразу, но, когда легкие насытила первая затяжка, стало чуть легче. Кей в это время открыл входную дверь и по очереди затащил пакеты внутрь. Содержимое мягко перевалилось через порог. В спешке докуренная сигарета полетела в урну. Тепло дома обволакивало, обжигало онемевшие от мороза щеки. Неожиданно включённый свет резанул по глазам. Лу непослушными пальцами расстегнула пуговицы, скинула верхнюю одежду, распахнула один из черных мешков, уставившись на то, что внутри, со смесью неопределенных эмоций. — Крэп, и что нам с ними делать? Кей встал рядом, приобнимая ее за талию. — Отвезти в лес и закопать. Или, может быть, сжечь? — Ага. Как трупы. Их взгляды встретились. Губ эмпатика коснулась лукавая улыбка, а потом и тихий несдержанный смех, тут же подхваченный. Лу потянулась внутрь пакета, покопалась и достала плюшевого мишку нежного сиреневого оттенка. — Этот еще ничего, оставим. Остальной зоопарк придется куда-нибудь пристроить. Сколько их тут? Сотня? Кей мягко забрал игрушку, отложил в сторону. В чёрных глазах-бусинах отразилось сияние праздничной гирлянды. — Не думай об этом. Мы приехали отдохнуть, расслабиться, — хватка на талии девушки усилилась, — провести время вместе. Вдвоем. Руки заскользили по животу, потянули назад, шаг за шагом. Лу не возражала. Улыбнулась, податливо следуя за теплом знакомого тела. С долей иронии произнесла: — План охренительный. И все пункты мы за вечер выполнили. Отдохнули в трехчасовой пробке, расслабились, пока обчищали тир, а потом вместе тащили награбленное домой. Вдвоем. — Награбленное? — оскорбленно произнес Кей. — Лу, я за каждую игрушку отстрелялся. Все честно. — Думаю, хозяин палатки с тобой не согласится. Ты его взгляд видел? Он явно не рассчитывал, что к нему заявится профессиональный… ликвидатор. — Судя по намеренно смещенному прицелу, такая возможность не исключалась. — Серьезно? Крэп. Такой прибыльный бизнес мужику накрыли. — Дела… Они остановились у большого круглого обеденного стола в гостиной. Нос пощекотал запах хвои от стоящей в углу елки, маленькой, зато настоящей, и в спешке забытого кофе. «Остыл. Жаль, Кей сам варил в турке. Времени на него столько убил…» Дорога до деревушки была долгой и утомительной, поэтому, заселившись в гостевой домик — тот же, что и всегда, — Лу и Кей даже вещи разбирать не стали. Хотели перекусить остатками ланча, согреться свежесваренным кофе и урвать хотя бы час светового дня, чтобы прогуляться по праздничной ярмарке. Конечно, она будет работать и завтра, и еще несколько дней, но выехать из Нью-Пари не по заданию, а на отдых удавалось лишь раз в год ровно на шесть дней, которые и так нещадно сокращались за минусом времени в пути, поэтому терять драгоценные минуты не хотелось. К тому же прошлый год пришлось пропустить. По некоторым обстоятельствам… Да и после эти самые обстоятельства перевернули жизнь с ног на голову. В самом прекрасном, волнующем, удивительном смысле. Они неспешно гуляли по широкой площади, усеянной торговыми палатками, пропитанной запахами цитрусов и пряников с корицей в форме забавных человечков. Болтали обо всем и ни о чем, обсуждали прежние поездки и то, что с тех пор изменилось, грелись в объятьях друг друга, а потом Кей заметил тир с призами в виде множества мягких плюшевых игрушек. Лу негромко усмехнулась, вспоминая, как загорелись его глаза. Словно красной тряпкой поманили. Она откинула голову назад, на крепкое плечо ее мужчины. Кончика уха коснулось теплое дыхание, следом нежный поцелуй, тихий шёпот: — Я рад, что нам удалось выбраться. — Я тоже. Но… Лу замолчала, пытаясь подобрать правильные слова. Кей подсказал: — Скучаешь. — Губы коротко прижались к виску. — Чувствую. — Ага. — Я тоже. Хочешь вернуться? Она развернулась в его руках, ладонями заскользила вверх по груди, обняла за шею. Пальцы запутались в волосах на затылке, потянули на себя, остановились, лишь когда губы соединились в мягком почти невинном поцелуе. Почти. — Не хочу, — едва отстранившись, прошептала Лу. — Здесь круто. Мы только вдвоем. С хрена ли такой шанс упускать? Не поверю, что не считал, чего я хочу на самом деле. Лукавая улыбка и блеск в ее глазах развеяли сомнения. На этот раз поцелуй был страстным, опаляюще жарким, чувственным. Таким, что тело разрывало от желания, а воздуха в легких казалось катастрофически мало. Дыхание теряло ритм, руки не знали покоя, исследуя, как в первый раз (хотя это далеко не так), дразня трепетными прикосновениям грудь, сжимая в порыве почти до боли, методично избавляя от мешающей одежды. Кей подхватил Лу за голые бедра, усадил на стол, не прекращая ласкать ее рот языком ни на секунду, замедлился. Усмехнулся, услышав протестующий стон. — Лучик, ближайшие дни только для нас двоих. Некуда торопиться. Неясное мычание в ответ стало своеобразным согласием. Движения перестали быть отрывистыми, сумбурными, но каждое из них повышало градус возбуждения. Звякнула пряжка ремня, ткань упала у ног бесформенной массой. Лу легла на стол, случайно опрокинув кружку с остывшим кофе на пол. «Плевать. Потом». Кей наклонился, с невероятной нежностью провел костяшками пальцев по ее щеке, шее, проследил дорожку от груди до пупка и ниже. Еще ниже. Ласково шевельнул пальцами, вырывая низкий несдержанный стон с губ той, кого любил больше жизни, и мысленно пообещал себе, что сделает все, чтобы она всегда была счастлива.***
Спустя несколько дней деревня Ансур встретила Лу и Кея снегопадом, а Ребекка удивленно вскинутыми бровями. — Вы же должны были завтра приехать. Из открытого багажника показались сумки с вещами, но Кей достал только один огромный пакет с ярморочной выпечкой и сувенирами. — Мы побывали везде, где планировали, поэтому решили вернуться пораньше. — Кей, эту лапшу на мои старческие уши уже не повесишь. Иммунитет, знаешь ли. — Женщина обняла подошедшую Лу. — Привет, дорогая. Хорошо отдохнули? — Офи… Прекрасно. Я даже не думала, что нам так необходима эта поездка. Спасибо, что настояли и взяли все хлопоты на себя, Ребекка. Та махнула рукой, увлекая Лу в дом. — Скажешь тоже — хлопоты. Милая, мне только в радость посидеть с малышкой. Дверь с тихим хлопком закрылась за Кеем. Он смахнул с волос хлопья снега, как и в тот вечер, когда изрешетил все мишени в тире ради сотни игрушек. «Девяносто семь», — мысленно поправила Лу. Улыбнулась воспоминаниям, ловя на себе вопросительный взгляд, покачала головой и огляделась по сторонам. — А где Дороти? — Спит как ангел. После того, как три горшка с гибридами мне тут разбила. Кей мгновенно напрягся: — Они были безобидные? — Конечно. С некоторых пор, особо агрессивных я держу в теплице. — Ребекка подмигнула внуку, обратила внимание на пакет. — Что вы мне в этот раз привезли? Лу помогла разобрать сладости по полкам, попутно рассказывая о новых местах с заснеженными пейзажами и показывая почти полностью белые фотографии в телефоне. Красиво же. Когда поток впечатлений иссяк, Кея в гостиной не оказалось. Лу извинилась перед Ребеккой, скрипнув дверью, тихо прошла в детскую, и присела рядом с ним возле кроватки, в которой сладко спала маленькая девочка, так похожая на них двоих. — Я смотрю, кто-то больше меня соскучился, — едва слышно, чтобы не разбудить дочь, сказала она. — Безумно. — Кей аккуратно положил в изголовье кровати сиреневого мишку, того самого. — Думаешь, ей понравится? Руки потянулись поправить одеяло, убрать с лица девочки мешающую, блестящую словно шелк, прядь волос. Такого же теплого шоколадного оттенка, как у ее отца. Гены — вещь удивительная. — Ну, у нас еще девяносто шесть вариантов. Что-нибудь точно выберет. — Лу с трудом поборола желание тоже коснуться дочери, вместо этого провела ладонью по руке Кея, переплела их пальцы. — А если нет, уверена, ты готов ограбить все тиры Нью-Пари. Их взгляды встретились. Следующие слова сродни признанию сорвались с губ эмпатика тихим твердым шепотом: — Ради нее — все, что угодно. Ради тебя — не меньше. Лу оставила на его щеке поцелуй. Тепло улыбнулась, не зная, что ответить, но лелея всепоглощающее чувство привязанности и счастья глубоко внутри. Повернулась к малышке, которая в этот момент открыла глаза.