Солнце Мирлеи

      Первым делом Талий занялся подаренными цветами, найдя им место на кухонном подоконнике. Белые бархатные сиконы на Милете считали цветком нежности и душевного счастья, а синестрелые зигалии всегда обозначали стойкость и внутреннюю силу. А еще Кора попросила куда-нибудь «пристроить» оранжевую гвинею, которая объединяла в себе оба этих значения — и нежности, и силы. Мама обожает цветы (как и всякий житель Милеты), поэтому привила сыну любовь к растениеводству, заучив с ним самые распространенные в Мирлеи цветы и их значения. Одно из немногого, что Альза Сэт-Ави оставила в памяти Талия хорошего. Он невольно засмотрелся на подаренные букеты, и в его сердце стоял необычайный шум, словно одновременно били в тысячи барабанов. Коралина лично и била.       Талий заставил себя оторвать взгляд от цветов, вернувшись к копошащимся в прихожей гостям. Кора с особым удовольствием стянула с ног туфли, встав обнаженными ступнями прямо на пол. Талия вид ее голых ног настолько ошарашил, что он шумно выдохнул, замерев так на пару секунд. Даже Камила никогда не раздевалась перед ним, не демонстрировала и самый маленький кусочек обнаженного тела. А Кора просто так скинула туфли без всякой задней мысли. Талий не посмел бы ее упрекнуть за это, поэтому встретившись смущенным взглядом с Рэйном, в чьих глазах застыли похожие чувства, ненавязчиво пододвинул к Коралине мягкие пушистые тапочки. Такие узкие и маленькие ступни.       — Спасибо, — девушка широко улыбнулась, с интересом оглядываясь по сторонам. — У тебя так уютно, — она как-то облегченно втянула полную грудь воздуха его жилого блока, и Талий невольно забеспокоился, достаточно ли хорошо здесь пахнет. Комнатными цветами и совсем немного фруктовыми аромамаслами. А еще он любил свежий воздух, поэтому в силу летнего сезона все окна были раскрыты настежь. — Где помыть руки? — Коралина вскинула обе ладони вверх, и Талий отмер, с досадой заметив, что опять задумался. Очень трудно смириться с мыслью, что именно с этой девушкой он сейчас состоит в отношениях. С яркой и сильной, которая без страха заступилась за него перед советницей. Перед советницей! Было б за кого заступаться…       — Вот эта дверь, — он указал себе за спину, принимая из рук Рэйна пакеты с продуктами. — Займусь пока этим, — он уже собрался снова скрыться на кухне, как Коралина подскочила к нему, полезши в один из пакетов.       — Подожди, — она с сосредоточенным выражением лица начала перебирать покупки, пока Талий смотрел на часть ее шеи, которая показалась из-под откинувшихся на бок волос, внутренне вспыхнув. Когда он успел стать таким… бессовестным? Он с усилием воли заставил себя отвести взгляд, а Кора с победным выражением лица вытащила купленную одежду для себя и Рэйна. — Я быстро, — заверила она, первой скрываясь в ванной комнате. Талий и Рэйн остались вдвоем в странно уютном молчании.       Послышался шум включенной воды, а взгляды оставшихся в прихожей оказались прикованными друг к другу. Синие глаза под цвет подаренных зигалий вызывали в Талии трепет не хуже, чем теплые глаза Коралины. И эти чувства не вызывали в нем противоречивости или чего-то подобного, потому что Талий, к своему удивлению, понял, что без Рэйна не будет всего того, что он сейчас испытывал. Как и без Коры в равной своей степени. Просто чувства, эти поразительные чувства оказались разделены сразу на троих, и Талий, наверное, никогда бы не смог выбрать кого-то одного. Это бы просто было неправильно, неестественно, не так, как должно быть.       Он тихо выдохнул, сообразив, что до сих пор стоял с пакетами в руках и пялился на Рэйна, торопливо, словно боялся быть раскрытым, скользя взглядом по его стройным ногам, видневшимся из-под платья. В день их расставания Камила назвала его похотливой сучкой только потому, что Талий кинулся целовать ее колени, умаляя не уходить. На Милете духовная близость ценилась больше физической, но Талий изнывал от отсутствия человеческого тепла, словно от нехватки воздуха. Ему хотелось чувствовать прикосновение горячей кожи, губ, пальцев, касаться самому, чтобы до сбитого дыхания, до запредельного удовольствия. Наверное, именно поэтому он не нашел в просьбе Камилы раздеться подвоха. А потом слушал, как аморален и грешен. Попался, как глупый ребенок. И Талий не знал, что с этим делать, как бороться с этой грязью, засевшей где-то в сердце. Сестра Тина не раз повторяла, что это все — гены отца-предателя. Может быть. А может, Талий просто странный, просто неправильный.       — Я помогу? — оказывается, Рэйн подошел ближе, мягко взяв один из пакетов, и прошел на кухню. Талий с опущенной головой поплелся следом. Зря он все это затеял — не заснет сегодня, зная, что они оба спят по соседним комнатам.       — Спасибо, — он выдохнул, наблюдая за ловкими руками, раскладывающими продукты на столе. Длинные тонкие пальцы с маленькими белыми пятнышками на фалангах, узкие изящные запястья, но сильные жилистые плечи. А у Коры руки, напротив, были бледными и слегка пухлыми, такими красивыми. Да и вся она была мягкой, округлой, но в то же время хрупкой и трогательной.       — Я немного слышал о Камиле Тора-То, — осторожно начал Рэйн, а Талий вздрогнул не столько от прозвучавшего имени, сколько от того, что приятные мысли сменились самыми ужасными. Он ощетинился, готовый то ли оправдываться, то ли молча принять все, что будет сказано. — Она, говорят, пробилась на свой пост благодаря успешному браку с сыновьями действующих советниц, — Рэйн взглянул прямо на него, и Талий поморщился.       — Правду говорят, — нехотя отозвался он, слишком резко схватив пакеты с молоком, чтобы сунуть их в холодильник. Рэйн молча прошел за ним, терпеливо ожидая продолжения. — Мы были достаточно близки, чтобы говорить о свадьбе. И лишь под самый конец я решился рассказать о своей семье. Самое худшее мое решение, — Талий ухмыльнулся. — Она сказала, что я лжец и лицемер. Для нее была важна безупречная репутация, она мечтала покорять вершины… а я остался у подножия, — Талий с шумом захлопнул дверцу холодильника, почти с вызовом посмотрев в синие глаза. Но кроме сочувствия ничего там не увидел.       — Мне жаль, — Рэйн покачал головой, нежно, почти целомудренно коснувшись его плеча. Не осуждал, не винил, просто молча принял все. Талий шумно выдохнул, чувствуя, как сердце ускоряет свой темп. Прижаться бы к сильной груди, прильнуть бы щекой к теплой коже…       Тут же одернул сам себя, потому что хотеть физической близости для мужчины неправильно. Рэйн заметил резкую перемену в его лице, поэтому обеспокоенно наклонил голову, ловя его взгляд, заглянул прямо в душу. В этот же момент на кухню проскользнула Кора, чистая, умытая, вкусно пахнущая, подошла к ним безмолвно, не задавая вопросов. Знает, что им сложно, хоть и не воспитывалась на Милете, все равно понимает. Талий шумно выдохнул, когда девушка осторожно прижалась щекой к его плечу со спины, сомкнув руки на его животе. Рэйн коснулся своим лбом его, прикрыв глаза. Так и замерли на пару секунд, неспособные, чтобы отстраниться друг от друга. Талий вдруг почувствовал то, что не ощущал никогда в жизни, это сладкое, теплое чувство, которое принято называть поддержкой. Губы его задрожали, и он опустил ладонь на руки Коралины. Почувствовал ее улыбку на своей коже, когда она потерлась носом о его плечо.       — Со всем разберемся, — прошептала она, скользя губами по его руке. — Все хорошо у нас будет, — пообещала — для обоих, как точку поставила. Чего уж тут бояться, когда за спиной такая сила, несокрушимая, великая. Талий прикрыл глаза, решая довериться. В этот раз — полностью.

***

      Приготовление мороженого на мирлейской кухне ничем не отличалось от готовки на земной, потому что у хозяйственного Талия нашелся и блендер, и сладкая специя навроде ванилина, и морозильная камера. Кора увлеченно рассказывала о процессе, попутно размалывая лед и ягоды, пока парни вертелись рядом, подавая то плошку, то чистое полотенце. Коралина не отличалась особой любовью к готовке, но в эти особые моменты, когда все к этому располагает, она получала от нее немыслимое удовольствие. Хотя, наверное, прямо сейчас этому способствовало присутствие Рэйна и Талия, которые не отрывали взгляда от того, что Кора проделывала. Она улавливала их дыхание, их незначительные касания и короткие фразы. Отвлекала себя тем, что рассматривала окружающий интерьер.       Помимо хозяйственности Талий обладал еще и поразительной аккуратностью, потому что дом был в непередаваемо чистом состоянии, словно номер дорогого отеля. А еще повсюду были цветы в горшках и кадках: на подоконнике — милые разноцветные растения, под потолком — кудрявые вьюнки, на полках — пестрые соцветия, на полу — миниатюрные пальмы. Зелень была практически на каждом углу, если бы Талий решил сделать из собственного жилища маленькую оранжерею. И среди всего этого цветочного многообразия преобладали яркие и сочные цвета, навроде оранжевого дивана и пестрого ковра на полу в ванной. Великое множество маленьких деталей, навроде плакатов на стенах, старых книг и подушек, которые были раскиданы прямо по полу, так и приглашая сесть. Про бесчисленное количество баночек с уходовой косметикой и говорить нечего — Коралина даже и половины названий не осилила прочесть, пока мыла руки и переодевалась. Здесь была душа, в этом жилом модуле, был цвет и характер. И весь этот уют поддерживал Талий, и от этой мысли даже тепло становилось.       Она не спешила начинать разговор о произошедшем на приеме советницы, потому что желала дождаться момента поудобнее, когда не будет вымазана в молоке и ягодах, например. Но Кора считала, что просто необходимо обсудить выпад Камилы и заверить Талия, что все в порядке. Судя по его прикушенной губе и дерганным движениям, его все это страх как беспокоило. Как же ему объяснить, что прошлое Кору не волновало? Ее волновало только то, чтобы им обоим было комфортно и хорошо в отношениях с ней, с Коралиной. Финики зеленые, как все чертовски тяжело.       — Когда я жила на Дукруте, — начала она, мерно вливая в миску молоко и отчаянно надеясь, что не скажет ничего лишнего, — то встречалась с одним парнем. — Коралина, конечно, слышала, о чем Рэйн и Талий говорили, пока она не зашла в кухню. — Мы могли бы пожениться, — она осмелилась поднять на них глаза. На лице Талия читалось замешательство. Рэйн просто сжал губы. — Но он мне изменил с другой девушкой и надеялся это скрыть. Я все узнала и рассталась с ним. И, знаешь, — Кора обтерла руки о фартук, посмотрев прямо в туманные зеленые глаза, — я не стану говорить, что понимаю, что ты чувствуешь. Просто я знаю, каково это — ощущать себя ненужной и использованной. Я никогда так не поступлю. Ни с одним из вас, — она перевела взгляд на Рэйна, и тот шумно вздохнул, поддавшись в ее сторону так, словно собирался сделать что-нибудь необдуманное. Коралина улыбнулась со всей нежностью, вернувшись к мороженому. — И вообще. Долой бывших, — она отсалютовала пустым мерным стаканчиком, широко ухмыльнувшись. Талий неловко дернул уголком губ.       — Долой, — он сделал к ней шаг, и Кора раскрыла свои объятия, в которые он тут же окунулся с головой. — Спасибо, — прошептал еле слышно, обняв ее за плечи. Рэйн прижался к нему со спины, и Коралина нашла его руку, крепко сжав его пальцы. — У меня не было с ней ничего, — торопливо заговорил он, и Кора сильнее обняла его, положив голову на плечо. — Камила воспитывалась в консервативной семье… считала, что мужчина — лишь средство достижения цели. Она не знала про моего отца, но прекрасно слышала, что все мои сестры стали уважаемыми членами Совета… Я поздно понял, что через меня она просто хотела попасть в правительство… И очень разочаровалась, что брак со мной не принес бы ей ничего, кроме позора, — он говорил через сжатые зубы, а Кора чувствовала, как Рэйн сильнее стиснул ее пальцы. Тоже беспокоился, невероятно чувствительный к чужим переживаниям. — А когда все раскрылось, она притворилась, что все в порядке. — Талий затих, тщательно подбирая следующие слова. Сжался. Коралина вжалась в него сильнее, Рэйн коснулся губами его затылка. — Камила сказала, что возьмет меня в мужья, если я… доверюсь ей. И разденусь.       — Гадина, — не выдержала Кора, подняв взгляд. Талий смотрел куда-то ей за спину.       — Она сказала, это справедливая месть за мою ложь. Сказала, что после этого ни одна женщина не захочет быть со мной.       — Что ж, даже такие гении, как она, ошибаются, — ядовито ухмыльнулась Коралина, коснувшись костяшками пальцев его щеки. Он болезненно улыбнулся. — Ты… любил ее? — шепотом спросила она, словно не хотела, чтобы ее вопрос не был услышан. Талий только покачал головой.       — Тогда я думал, что да. А сейчас понимаю, что нет.       Кора промолчала, еще раз погладив его по щеке, и осторожно отстранилась, возвращаясь к готовке. Рэйн продолжал обнимать Талия, такой трепетный в этот момент. Коралина даже залюбовалась, невольно подумав о том, что смотреть на них ей безумно нравилось. Таких красивых, нежных, уязвимых, но одновременно сильных. Этот тандем станет поистине нерушимым, горячность Коры, чувственность Талия и спокойствие Рэйна. Она никогда не думала об этом раньше, но они, трое, кажется, дополняют друг друга, как иной раз не дополняет привычная пара. Коралина улыбнулась, ставя формы с мороженым в морозилку. Какая уж тут привычная пара, когда ее чувств, мощных, светлых, для одного человека будет слишком много. Единственный выход — разделить их на двоих, и любить, любить, любить обоих.       Она вернулась в теплые объятия, зажмурившись от удовольствия. Талий сомкнул руки на ее спине чуть смелее, словно, наконец, поверил всем ее словам. Кора втянула запах его тела. Израненный, слишком нежный, хоть и пытается касаться сильным. Она переместилась к Рэйну, положив голову на его грудь. Он выдохнул, запустив ладонь в ее волосы. А он сильный, пытается брать на себя много, но тоже сломленный внутри, такой одинокий и печальный, нуждающийся во внимании. Коралина готова дать это внимание, им обоим.       — Я любила танцевать на кухне, когда жила на Дукруте, — заговорила она, игриво сверкнув глазами. — Пока застывает мороженое, можем потанцевать.       — Боюсь, здесь слишком мало место, — улыбнулся Талий, нехотя размыкая объятия, чтобы Кора смогла добраться до своего смарткома.       — Нам много и не надо, — она хитро прищурилась, подыскивая подходящую мелодию из плейлиста, который успела составить за прошедшие два месяца пребывания в Мирлее. Ее выбор пал на подвижный танцевальный трек, записанный музыкальной группой из Гиншеты, небольшой страны, известной разнообразием своих специй и яркими праздниками.       Коралина выскочила на середину кухни, вытянув вперед обе руки, приплясывая в такт музыке. Рэйн и Талий ухватились за ее ладони, на лицах обоих сияли улыбки. Второй танец в их общей жизни был ярким и радостным, словно ручьи по весне. Кора не старалась выполнять каких-то сложных движений, просто прыгала, ведя их за собой, кружилась, прижимая их ладони к своей груди. И они ей верили, а когда было нужно — поддерживали друг друга, не давая споткнуться. Самый обычный танец в этот самый обычный вечер. Самое обычное домашнее мороженое и трое самых обычных людей, нашедших покой друг в друге.       Когда закончилась песня, Кора подняла полные счастья глаза на Рэйна и Талия. И увидела в их взглядах свое отражение.

***

      На следующее утро было принято решение ехать к Софите всем вместе — у Рэйна и Талия совпал выходной день, поэтому, по мнению Коры, лучше времени было не найти. Тем более что бабушка изнывала от нетерпения, и более мучить ее было бы несправедливостью.       Коралина сонно моргала глазами, стоя за спиной Талия, пока он варил ей дукрутский кофе, при этом выглядя весьма бодро. Рэйн оккупировал ванную, проснувшись раньше, поэтому Кора степенно ожидала своей очереди, сочтя необходимым обнять Талия со спины и поцеловать в плечо сквозь ткань ночной рубахи.       — Доброе утро, — она зажмурилась, проведя носом по задней стороне его шеи. От него пахло чем-то персиковым и едва уловимым, но умопомрачительно вкусным.       — Привет, Ильсинка, — Талий улыбнулся, оглянувшись на нее. Коралина вся просияла от услышанного прозвища. — Как спалось? — он снова вернулся к кофе, пока Кора даже не думала его отпускать.       — Чудесно, — она хмыкнула. — Правда, заснуть вместе — было бы лучшим решением, — заметила девушка, немного сместив ладони с его живота чуть выше. Талий замер, и она увидела, как покраснели кончики его ушей. — Я пошутила, — Коралина добродушно усмехнулась, еще раз поцеловав его в плечо, и отстранилась. — По крайней мере до более подходящего времени.       — Интересно, что ты считаешь подходящим временем, — хрипло проговорил он, крепко схватив кофейник. Кора сладко потянулась.       — Получение гражданства, например. Я не хочу быть голословной. Когда у меня будет все полномочия, чтобы вас защитить, — девушка села за стол, подперев подбородок ладонью, — тогда можно переходить к более откровенным действиям.       Талий резко к ней повернулся, торопливо изучая вполне серьезное лицо. Коралина не шутила и не юлила — им троим около тридцати, поэтому стесняться вполне естественных вещей было бы просто по-детски. Она знала, что в Мирлее считается не очень приемлемым предаваться сексуальной близости до, скажем, помолвки, которая состояла из благословения родителей и формального похода к уполномоченному лицу. Милетяне, а мирлейцы в большей степени, очень ревностно относились к репутации, которая не терпит необдуманных решений. Рэйну и Талию важно следовать правилам их мира, поэтому Кора никогда не позволит себе что-то лишнее. Даже если очень хотелось.       Она ответила на взгляд Талия, скользнув глазами по вороту его рубахи, который чуть отогнулся, обнажив тонкие фигурные ключицы и маленькую трогательную впадинку. Коралина изнутри прикусила щеку, невольно спустившись ниже, к длинным стройным ногам, на которых напрочь отсутствовала всякая растительность. Здешние мужчины тщательно следят за своим внешним видом, это она уже успела заметить, но до вчерашнего дня даже не догадывалась, что они еще и тело свое выбривают, чтобы не единого волоска не наблюдалось. Поразительно и прекрасно. Кора с силой отодрала свои глаза от Талия, уставившись на пустой стол. У Рэйна ноги тоже гладкие, ладные, но сильные, словно у атлета. Сойти бы с ума да не мучиться больше. Коралина выдохнула сквозь сжатые зубы, задумавшись о том, а где еще на их телах полностью отсутствуют волосы.       «В изоляцию меня. На всю жизнь», — подумала она, почувствовав, как покраснели щеки от возникших в голове образов. Красочных и откровенных. Помимо духовной привязанности часто бывает что-то еще, горячее, приземленное. Кора замечала взгляды Талия, брошенные на нее исподтишка, чувствовала короткие прикосновения Рэйна, изнывающего от желания близости. И сама плавилась изнутри.       Когда ванная освободилась, Коралина поспешила туда, рыбкой поднырнув под руку выходящего Рэйна. Тот только улыбнулся, подарив ей быстрый комплимент, и ушел на кухню. Завтракать. Кора привела себя в порядок, переодевшись во вчерашний костюм. Кажется, Рэйну тоже придется ехать на «знакомство» с бабушкой в платье. Софиту, наверное, удар хватит от этакого зрелища — по ее мнению у Рэйна из одежды была только служебная форма.       Путь до дома занял совсем немного времени, и за этот срок Коралина успела накрутить себя тем, что надо будет как-то обо всем этом и родителям рассказать, хоть они и были ненастоящими. Парни, чувствуя ее напряжение, не спешили заводить разговор, помалкивали. Тоже волновались, тут и к гадалке не ходи. Кора была больше чем уверена в том, что Софита отреагирует положительно на все, что сейчас произойдет. Куда больше ее страшила мысль о том, что обо всем придется и рассказать матери. Она, словно, снова стала той двадцатилетней девчонкой, которая шла к маме с заявлением, что переедет в Санкт-Петербург. А потом весь вечер напролет слушала, что она ничего не сможет без них с отцом. Ничего не достигнет и вообще вернется через пару дней без гроша за душой. Сейчас Коре двадцать шесть, и она все сумела сама, без чьей-либо помощи.       Эката почти ничем не отличалась от ее настоящей матери, и кроме того она каждый день спрашивала о том, когда Коралина уже вернется на Дукрут. Когда наиграется во взрослую жизнь? Мамочку ждет сюрприз, и еще какой. Кора мрачно ухмыльнулась, обратив на себя озадаченный взгляд Рэйна. Ну уж нет, Кору не сломить этим застарелым детским страхом разочаровать родителей. Слишком много воды утекло, чтобы позволить закоростелым ранам вскрыться в самый неподходящий момент. Коралина выдохнула, расслабляясь.       — Как ты? — Талий коснулся ее спины, осторожно приникая губами к ее плечу. Слишком проницательный, чтобы не заметить. Девушка улыбнулась, возвращая своему лицу привычное выражение.       — Сносно, — фыркнула она, искривив губы. Нужно прекращать замалчивать переживания. — Мама не знает, что я почти получила гражданство. И уж тем более не в курсе, что я решила обзавестись семьей. Она отчаянно мечтает, чтобы я вернулась на Дукрут, — Кора пожала плечами, пытаясь придать тону как можно больше бесстрастия. Получалось плохо, потому что в свое время о своих переживаниях Коралина никому не рассказывала, кроме зеркала в ванной.       Парни тут же напряглись, и Рэйн полуобернулся к ней, предоставив автокар самому себе и мобильной магнитной трассе. Коре тут же стало совестно, потому что нашла она кому на семейные драмы жаловаться, но все же ей так отчаянно хотелось получить хоть грамм поддержки и и понимания. И вопреки всему парни готовы были ей это все дать, ведь прекрасно знали, что как бы сильна ни была женщина, тихая гавань ей все равно необходима.       Талий проворно нажал на рычаг переднего сидения, разложив спинку кресла так, чтобы пересесть Коралине за спину. Она даже опомниться не успела, как оказалась в его объятиях. Рэйн взял в руки обе ее ладони, прижав к своим губам. Давно привычный для них троих жест, но почему-то только сейчас Кору насквозь пронзило током. Разряд пробежался вдоль позвоночника и застыл на кончиках ее пальцев, которые Рэйн ласкал своими губами. Мягкими и чувственными.       — Семья это важно, — тихо заговорил Талий, сильнее сжав ее в своих объятиях. — Но важнее нее будет только выбор, как жить свою жизнь. И здесь никто не должен на тебя влиять, Ильсинка. Вот и весь простой секрет. Доверься себе, а не чужим желаниям, — он невесомо коснулся кожи напротив ее сердца. Кора широко раскрыла глаза.       — Что если… мне страшно? — прошептала она, не отдавая себе в этом отчета. Рэйн и Талий улыбнулись, переглянувшись.       — Тогда мы будем рядом. Как была ты, — Рэйн переместил одну ладонь на ее щеку, а второй продолжал сжимать обе ее ладони. Коралина растянула губы в улыбке, пытаясь сморгнуть непрошенные слезы. Кажется, всю свою смелость она истратила на Камилу, какой срам. — Я хочу, чтобы ты смогла на меня положиться, — продолжил он, отпустив ее ладонь, чтобы коснуться Талия. Тот ответил на ласку шумным выдохом. — Вы оба, — со значением добавил Рэйн, и Талий скользнул по его руке, сжав пальцы на плече. Кора откинулась на грудь позади себя, на мгновение прикрыв глаза. Ситуация была для нее новой, потому что с Антоном она никогда не говорила по душам.       — Тогда я хочу с вами говорить обо всем. И чтобы вы не таили о своих переживаниях. Может, это сложно, но… — она затихла, наблюдая за их реакцией. Оба внимательно слушали. — Но это важно. Я полагаю.       — Быть честными, — Талий хмыкнул, прижавшись губами к ее волосам. — Договорились.       Рэйн просто кивнул, отстранившись от них и вернувшись к дороге. В этот момент показался въезд в загородный поселок.

***

      Прием был более, чем теплым. Софита так обрадовалась, что несколько раз спросила Кору об одном и том же, получив разные ответы. Не заметила, порхая вокруг Рэйна и Талия, словно стая суетливых бабочек. Коралина с усмешкой сидела рядом с Маатом, ловя его заговорщицкие взгляды и прищуры. Деда эта ситуация забавляла страх как и, видимо, его так и подмывало сказать что-нибудь неловкое и смешное, было видно, как он сдерживается от ненужных вопросов в их сторону.       Талий заметно расслабился, не встретив со стороны тирры никакого осуждения. Впрочем, судя по взгляду Софиты, если она его и не узнала, то определенно точно об этом задумалась. И пусть. Коралина в любом случае свое решение уже приняла, и менять его не собирается. Семейный ужин шел своим клишированным чередом, и под конец даже Тэф разговорился, выяснив, что у них с Талием много общего, начиная с любви к растениям и заканчивая принадлежностью к сектору Ши, в котором оба родились. Кора тоже опустила напряженные плечи, справедливо решив, что уже ничего не сможет испортить этот день, пока Софита не подозвала ее, скрывшись в коридоре.       — Я рада за тебя, девочка, — начала она, нервно сцепив руки в замок. Коралина напряглась.       — Что случилось? — она неосознанно отошла вглубь коридора, словно боялась быть услышанной. Бабушка нахмурилась, покачав головой.       — Звонила Эката, — Софита вздохнула. — Она очень хочет с тобой побеседовать. Ты должна все рассказать ей сегодня. Все-таки, она твоя мать.       — Ты…?       — Ничего ей не сказала, — она грустно усмехнулась, посмотрев куда-то в сторону. — Твое собеседование завтра?       — Да… Наска за мной заедет, — Коралина завела руку за шею, тяжело вздохнув. — Я поговорю с мамой сегодня. Позвоню ей, ладно? Все расскажу.       — Мы можем вместе, — Софита осторожно взяла ее за руку. Кора улыбнулась.       — Я сама. Все хорошо, правда. Давно нужно было поговорить с ней по душам…       — У каждого в жизни случается подобный диалог. Рано или поздно. Важно не сдаваться, не идти на поводу, — горячо зашептала бабушка, поглядывая в сторону столовой. — Ты так светишься рядом с ними, Кора, — неожиданно сказала Софита, улыбнувшись почти по-матерински счастливо. — И они так смотрят на тебя, ох!       — Наверное, поэтому я точно не сдамся, — прошептала она, и бабушка горделиво улыбнулась. — Как смотрят?       — С обожанием, — она весело прищурилась, словно сплетница. — Наш Рэйн просто зацвел. Знаешь, я так и знала, что все будет так. Как только увидела вас вместе, еще тогда, в тот первый день, все поняла.       — Да ну? — Кора усмехнулась, прибившись к боку Софиты, словно они были заядлыми подружками.       Так, в обнимку, они дошли открытого балкончика, выходящего видом прямо на небольшой сад. Бабушка ободряюще сжала ее ладонь и отошла, позволив Коралине поговорить с матерью по душам. Она медленно выдохнула, нажимая на контакт в смарткоме, и подключила видеокамеру.Раздалась пара тревожных гудков, и на экране возникло до боли знакомое лицо матери. Она улыбалась, такая радостная видеть ее. А еще Кора знала, что ей очень хочется, чтобы дочь вернулась домой, как бы плохо там ни было. Экате так хочется, чтобы она повторила ее участь. Маме тоже хотелось, чтобы Коралина урабатывалась вусмерть ради благополучия семьи. Главное — чтобы как она сама и папа. Так ведь — правильно, понятно.       — Привет, мам, — Кора заставила себя улыбнуться, и женщина ответила тем же.       — Привет, доченька, — она неуклюже повернула камеру, демонстрируя мужскую фигуру. — Папа тоже передает тебе привет. — Отто молча помахал рукой. Папа, как всегда, немногословен.       — Рада вас видеть, — Коралина жадно всматривалась на картинку экрана, узнавая черты их лиц — снова. — Как там дела?       — Все по прежнему, — Эката фыркнула. — Грустно без тебя. Мия заходила. Почему не отвечаешь ей? Она волнуется.       «Как же», — мрачно подумала Коралина, вспоминая, с какой завистью эта Мия говорила, что Коре повезло сбежать на Милету и бросить ее на Дукруте рядом с ее парнем-абьюзером. Словно Коралина отказывала ей в выборе собственной жизни.       — Неважно, мама, — девушка протяжно вздохнула. — Я должна вам кое-что сказать, — она сжала руку в кулак, собираясь с мыслям. Так же, как и много лет назад.       Мам, я переезжаю в Питер.       — Мам. Я получаю мирлейское гражданство завтра и остаюсь жить тут.       На несколько секунд наступила тотальная тишина. Кора сжала пальцами смартком, чувствуя, как в душе поднимается буря. Эката хлопала глазами. Отто подобрался ближе к экрану, окинув дочь тяжелым взглядом. Вот так просто. Сердце билось, как сумасшедшее.       — И это мое окончательное решение, — снова заговорила Коралина, набравшись смелости. — Простите, если что не так. Я пойму, если вы обидитесь или что-то вроде того… Но я не вернусь на Дукрут.       — Ты хорошо подумала? — резко спросила Эката, едва не взвизгнув. — Это другая планета, даже не другой город!       — Я все решила.       — Ты ничего там не знаешь, — вмешался отец, посмурнев. — Сидела бы дома, пока тебя обеспечивают. Надумала!       — Я не вернусь.       — Ты бросишь нас с отцом здесь? — мама попыталась пустить слезу. Коралина начала злиться. Вот он, самый излюбленный ход — манипуляция чувством вины.       — Это моя жизнь, мам. Пап, — Кора вздохнула. — Я не вернусь на Дукрут. И сейчас мы можем либо попрощаться на доброй ноте, либо надолго поссориться. Ссориться я не хочу.       Здесь папа должен был бросить резкую фразу о том, что Коралина вернется домой без гроша за душой через пару дней, но Отто только еще больше нахмурился. От разговора в прошлой жизни этот отличался тем, что Коралина не бросалась вызывающими фразами и едкими замечаниями. Она была коротка и сдержана. Повзрослела. Теперь она знает, что со всем справится. Теперь не одна.       Коралина решила оставить разговор о Талии и Рэйне на потом, чтобы не травмировать родителей еще сильнее. На душе отчего-то было легко.       — Закрыла гештальт, — прошептала Кора, убирая смартком в карман брюк после долгого прощания. Посмотрела на усеянное звездами небо. Сегодня далекая Солона сияла еще ярче.       А завтра Коралина уже официально начнет свою новую жизнь.