Дуб на 10 страниц.

            

***

      Словно птица вернувшаяся с долгого перелёта, я возвратилась в заснеженный городской парк. Заволочённое тучами небо не являло своей синей мощи, божественный свет не прорывался сквозь завесу, всё пространство было накрыто серой плёнкой. Я шла по снегу, оставляя глубокие следы. Через плотную подошву обуви чувствовался жестокий холод сибири, который заставлял мои пальцы на ногах неметь, жалобно сгибаться, в попытке согреться. Снег звонко хрустел, словно кости, и блестел, словно тысячи алмазов решили станцевать вальс. Холодный ветер обдувал щёки, чтобы они остановили меня от единения с природой, чтобы тело моё остановило душу, но я уже стояла под природным гнётом, снимая перчатку с руки. Аккуратно, словно мать гладит ребенка по голове, я прикоснулась к холодной коре дерева. Я прикрыла глаза в сладкой истоме. Всё сознание стало покрываться туманной дымкой, а глубинная суть выползала наружу из этой гущи, сливаясь с всем сущим. В один момент всё было мной, и я была всем, ясно, как никогда, я ощутила величие нашей природы.       Дерево нежно окутало меня своей сутью и укутало в своё пространство, спрятав мою способность ощущать другие объекты. Я провела по коре рукой, словно по каштановым волосам, твёрдый покров в виде продолговатых линий прошёлся вдоль щелей между пальцами. Каждая линия чувствовалась иначе, все они были разными: одна линия была похожа формой на морскую волну, а другая на тонкую полосочку ряби. Они были разными, но покрыты лёгким слоем снега, который дышал на кожу морозным ядом. Маленькие блёстки теряли своё сияние, превращаясь в капельки воды, которые мочили горячие пальцы, окутывая тонкий слой эпидермиса крошечными льдинками. Пальцы стало неприятно щипать от холода, и тепло стало покидать их, словно остывало жерло вулкана, от кожи шёл густой и белый пар, который плавно переходил в воздух. Капли воды впитались в внешний слой коры, делая цвет темнее: из темно-шоколадного цвета в цвет пустого и чёрного космоса. Но дерево не ощущалось как пустота, это была пустота, наделённая высшим смыслом. Крошечные лишайники: меньше фаланги, были разных оттенков: светло-салатовый с примесью жёлтого, тёмно-зеленый с крупинками серо-синих пятен, а также бледно-зеленые, словно белокожие аристократы. Каждый лишайник жил своей жизнью, кто-то ощущался под пальцами россыпью мелких камушков, а кто-то держался огромным накипными кучами, выпирающими широкими волдырями. Маленькие жители впитали в себя воду, словно пористые губки, набухая. С их маленьких лепестков стекала лишняя вода, замерзая прочным льдом у основания каждого из них. Под руками они ощущались, словно рассыпанные крошки хлеба на одеяле, но вместо того, чтобы впиться, они нежно придавливали кожу своими лысыми лепестками. Каждый лепесток давил своего соседа, когда рука двигалась против их роста. Лёд трескался, а лишняя вода стекала в мелкие трещины. Из маленьких трещин выползали муравьи, которые с осторожностью искали способ избежать столкновения от огромного кожаного тела и холодной воды. Строго в ряд, держась определенной дистанции, маленькие войны двигались к корням. Ладонь нежно скользнула ниже, натыкаясь на распоротую кору, из которой тёк древесный сок, который застыл в горькие леденцы. А может быть наши маленькие гости туда держат путь? Возможно, но это остается тайной, потому что скауты двигаются с невероятной ловкостью, в отличие от лишайников. Отверстие, напоминавшее девственное лоно, было покрыто по бокам выступами коры, которая скрывала молодую древесину, уже открытую внешнему жестокому миру. Этот разрыв шёл до самого низа, к земле. Скользнув пальцами внутрь, я нащупала полу затвердевшую смолу, подушечки почувствовали липкую текстуру, которая поубавила свои свойства из-за мороза, становясь мутной и грязной. Под силой давления моих пальцев, она прижималась к древесине, словно тугая резина. Исполосаная древесина с строго прямыми лучами была гладкой и бежевой, местами с выженными дырами. Снаружи чёрствое, а внутри нежное дерево напоминало человека: снаружи на нём были различные отметины, шрамы, у которых была своя история, длинные ветви, на которых густая листва, словно человеческая шевелюра, длинные корни, словно ноги, держат его на земле, помогая дойти до продуктов питания, также как и человеку ноги помогают дойти до кухни. А внутри дерево было чистым и свежим, если его не касался гнёт судьбы, резкий ветер и снег, бури и дожди, вредная среда обитания. У людей также: под гнетом судьбы, резкими словами, вредной среды обитания, они сгибаются пополам, словно дерево склоняет ветви в неописуемой печали. Внешняя кора защищает дерево от смерти, также как и кожа людей от вредного излучения. В неописуемой печали я прижалась к нему, обнимая двумя руками, словно старого друга. Почувствовала всю красоту этой оболочки: такой беззаботной и спокойной. Но душа этого дерева цвела и расцветала, пульсировала, словно щебечущий ключ подземных вод. Солнечным сплетением я чувствовала невероятный восторг и бабочки в животе, которые раскрыли крылья и с внутренним смехом, улетели ввысь. Следом за ними я открыла глаза, возвышая их в небо, охватывая длиннющий ствол дерева. На фоне серого неба, на невероятной высоте красовались кривые ветви, которые спадали вниз аккуратным каскадом. Они синхронно покачивались из стороны в сторону, словно скреплены невидимыми нитями. Листья шелестели на фоне тихого ветра, который напевал новогодние колыбельные, а три белых коня выжидали своего череда высоко в небе, за непроглядным летним сном. Я вдохнула полной грудью, в унисон с деревом, наши души пели полные счастья песни, а по ощущениям у него было сердце, которое билось в такт совместно с моим. В воздухе витал запах зимней свежести, мокрых листьев, размякшей коры, которые будоражили все клетки моих лёгких. С неохотой я оторвалась от нового друга и направилась по своим же следам, но в обратном направлении. Пушистое покрывало уже не скрипело, словно кости, а наоборот, шептало резким голосом частушки. Небо казалось не серо-бледным, а наоборот, полным плодородных осадков, которые воплотятся на нашу землю в виде снежинок. Ни одна снежинка не будет похожа на другую, все будут особенными и красивыми, словно дети. Жестокий холод на пятках, идущий по всему телу, распространяясь эхом, превратился в смешную щекотку.       Мир не казался злым, когда всё вокруг кипит жизнью и не кажется бездушным куском дерева, когда приходит осознание, что всё в нашем мире сталкиваются с трудностями, и все мы чем-то похожи, что наш мир построен по подобию других объектов и происходит из одной сути. Уже не кажется, что живой человек стоит против неразумных, чёрствых объектов, которые живые только телом, есть что-то более возвышенное, что объединяет всё, и все объекты находят в этом покой.